Зеленин сказки из чемодана читать

С. Сахарнов
Сказки из дорожного чемодана

сборник

Рисунки Михаила Самуиловича Беломлинского

Морские сказки

Как краб кита из беды выручил

Охотился кит за рыбьей мелочью.

Рыбья мелюзга в океане тучами ходит. Кит набежит, пасть разинет — ап! — и полон рот. Пасть захлопнет, воду сквозь усы процедит. Всю мелюзгу — в глотку. Глотка-то у него маленькая.

Рыбёшка — к берегу. Кит — за ней.

Разбежался — рраз! — и вымахал на берег.

Хорошо, что кит — зверь, а не рыба: без воды не помрёт.

Лежит на песке, как чёрная скала, — ни туда, ни сюда. Тяжко вздыхает: жди теперь, когда вода придёт!

Тут по берегу волки.

Голодные. Рыщут, чем бы поживиться. Видят — гора мяса. Едва шевелится.

Подбежали. «С какого бока начинать?» — прикидывают.

Увидел это из-под воды краб.

«Конец киту! Свой, морской зверь — надо выручать».

Вылез на берег.

— Стойте! — кричит волкам. — И я с вами! Кита на всех хватит. Вот дождёмся — все и примемся.

Волки остановились.

— Чего ждать-то?

— Как чего? Не знаете разве? Кита только при луне едят. Чем луна выше, тем китятина вкуснее!

Удивились волки, но спорить не стали. Краб в океане живёт, с китом. Ему, пучеглазому, видней.

Расселись на берегу вокруг кита, морды кверху задрали.

Уж вечер, недолго ждать луны-то!

Кит лежит, вздыхает.

Вот из-за горы луна выглянула и поползла вверх по небу.

Волки сидят, на кита смотрят. Не замечают, что в океане вода поднимается. С голоду зубами щёлкают. На краба поглядывают: не пора ли за кита приниматься?

Краб сидит себе, клешнями бока поглаживает.

Вдруг чуют волки — сидеть мокро стало.

Отбежали к горе, а с кита глаз не спускают.

Стала луна у волков над головами.

Почуял и кит под собой воду. Вздохнул, набрал полную грудь воздуха — да как даст хвостом! Брызги во все стороны. Волки — врассыпную.

Кит воду хвостом пенит, на волков волну гонит. Волки — на гору.

Кит развернулся головой в море, забурлил хвостищем и пошёл, пошёл! Выплыл на глубину, набрал воздуху — и пропал. Только его хвост и видели.

И краб потихоньку — боком, боком — за ним.

Опомнились волки — ни кита, ни краба! Долго на берегу сидели. То вверх на луну поглядят, то вниз — на воду. Ничего не понимают — народ сухопутный. Откуда им знать, что на море-океане отливы бывают и приливы!

И чем луна выше — тем приливы сильнее.

Корабельная муха и брызгун

Жила на корабле муха.

Больше всего на свете любила она давать советы.

Тянут матросы канат — муха тут как тут:

— Ж-ж-живей! Раз-з-зом, раз-з-зом!

Гудит, пока не прогонят.

Залетела муха на корабельную кухню — камбуз. Там повар — кок, весь в белом, компот варит.

Села муха на полку, где стояла соль, и зазвенела:

— Из-з-зюм з-з-забыл, из-з-зюм! 3-з-зря, з-з-зря!

У повара изюм давно положен. Терпел он, терпел, да как хлопнет полотенцем! По мухе не попал, а соль в компот — бух!

Муха из кухни вон.

Видит — на палубе корабельный пёс свой хвост ловит. Она к нему:

— С-з-зади, раз-з-зиня, с-з-зади! 3-з-зубами, з-з-зубами!

Пёс — на муху! Промахнулся — да за борт бултых! Еле спасли.

А муха уже в щели сидит.

Как от неё, липучей, избавиться?..

Пришёл корабль в жаркую страну. Остановился. Вылезла муха из щели:

— Ж-ж-жарко! 3-з-зной!

Села на борту в тени. Сидит, в воду смотрит.

Глядь — всплывает из глубины короткая широкая рыба. Спина серозелёная, на боках четыре полосы.

Хотела муха дать рыбе совет, как лучше в воде плавать. Не успела. Набрала рыба воды в рот — да как брызнет в муху!

Сбила её с борта. Полетела муха кувырком в воду. Пока летела, успела прожужжать:

— Ж-жуть!

А что жуть — неизвестно. Брызгун-рыба её — хоп! — и проглотила.

Чилим и три ползуна

Плавал чилим между камней, мшанку-зелень щипал.

Чилим — рачишка маленький, креветка усатая, — как рыба плавает, как блоха скачет. Щёлк хвостом — и пропал.

Плавает, а в голове у самого: «Как бы отлив не прозевать!»

Посмотрел кругом — всё спокойно.

Бычок глазастый поверх ила лежит, добычу высматривает. Рачок-балянус в домике спит, усы выставил. Хороший у него домик: известковая бутылочка с крышечкой. Другой рак — отшельник — по дну бредёт, дом на себе тащит. Дом-то у него краденый — улиткина раковина!

Никто уходить не торопится — верно, отлив не скоро…

Вдруг видит чилим — на дне три коричневых шара лежат. Что-то знакомое, а что — никак не вспомнит. Он — к ним.

Только подплыл — сразу у шаров иголки торчком встали. Чилим назад — прыг!

А шары зашевелились и поползли по дну.

Забавно ползут! Выпускают между иголок жёлтенькие ножки-присосочки. Вытянется ножка, присосётся к камешку и потянет шар вперёд. За ней другая.

Ба! Да это же морские ежи! Как он их раньше не узнал?

Развеселился чилим. Хвостом щёлкает, вокруг ежей прыгает.

«Только бы до отлива в море уйти!»

Подумал — и снова забыл.

А ежи по камням ползут, позади себя три дорожки оставляют. Зелень с камней съели, как ножом сняли.

Влезли на большую глыбу, на самой макушке возятся.

Присмотрелся чилим.

— Ай, ай, ай! — даже подскочил от ужаса. — Ежи камень грызут!

Один приподнялся, стало видно: снизу у ежа рот, во рту пять белых зубиков. Молчат, колючие, скоблят зубами камень. Выскоблил себе каждый ямку, лёг, иглы растопырил и давай кружиться, камень сверлить.

«Сумасшедшие! — решил чилим. — Делать им нечего».

Уходят ползуны потихоньку в камень, будто тонут. Камень мягкий — ракушечник. Стенки между дырами развалили — получилась общая яма на троих.

«Столько колючек, а в камень прячутся. Глупые!» — подумал чилим.

Хватился — нет вокруг воды. Проглядел отлив! Затрепыхался, забился. С камня на камень скачет, задыхается.

«Вот и пропал!»

Из последних сил подпрыгнул, перевернулся — да в яму с водой шлёп! Отдышался, видит — рядом иглы торчат. Так это он к ежам угодил! Ну до чего хитрые: яму-то не зря рыли! Им теперь отлив не страшен.

«А как другие морские жители? — вспомнил чилим. Высунул из ямы голову. — Поди, все погибли?»

Как бы не так!

Бычок в мокрый ил закопался, один хвост торчит. Балянус в свой домик-бутылочку спрятался, крышечку захлопнул. Рак-отшельник в раковину залез, вход клешнёй, как пробкой, заткнул.

У каждого свой запас воды: у бычка — в иле,

у балянуса — в бутылочке,

у отшельника — в раковине.

Все устроились, все прилива ждут.

Любопытные наваги

Говорят, на суше любопытному нос прищемили. А в море с любопытными вот что было.

Жили в море четыре наваги. Бока белые, спинки зелёные. Рыбы как рыбы, только любопытные-прелюбопытные.

Подерутся где-нибудь крабы, поссорятся рыбы — наваги тут как тут. Одна за другой приплывут и смотрят: кто кому ногу обломит? Кто кого переругает?

Так вот. Плывёт как-то одна из наваг, видит — ползёт по дну морская звезда. Лиловая с жёлтыми пятнышками, спина горбом, пять лучей во все стороны раскинуты.

Цепляется за дно ножками-присосочками и ползёт. Через камни, по песку — никуда не сворачивает.

«Куда бы это она?» — подумала навага.

Только подумала — три её подружки, одна за другой, плывут. Собрались вчетвером, стали за звездой подсматривать. А та заползла за большущий камень, нашла там полкамбалы и остановилась.

— Знаю! — шепчет первая навага. — Эта камбала здесь второй день лежит. Восемь крабов вчера её ели, половину оставили.

— Ишь ты! — отозвалась вторая. — Восемь ели, не доели, а она одна хочет.

— Какая жадная! — подхватила третья.

— И что она только думает? — спросила четвёртая. — Рот-то у неё вон какой маленький.

— Подавится или лопнет! — решили наваги.

Пока они толковали, звезда боком к рыбине примостилась.

Рот у звезды снизу, как раз посередине живота. Как же она есть будет?

Примостилась, раскрыла рот и стала из него какой-то оранжевый пузырь выпучивать.

Язык?

Не может быть: нет у звезды языка.

Что же это?

А пузырь всё больше и больше, словно вся звезда наизнанку выворачивается.

Накрыла она камбалу пузырём, обернула со всех сторон и замерла.

Лежит. Молча, страшно.

И вдруг поняли наваги, что оранжевый пузырь — это желудок звезды, что это она так, на свой манер, проглотила камбалу и ест.

Засуетились.

— До чего она страшная! — говорит первая навага.

— В рот не брала, а проглотила! — удивляется вторая.

— Да с каким фокусом: шиворот-навыворот! — поражается третья.

— Бр-р! — вздрагивает четвёртая.

Плыла мимо горбуша — толстая спина, острый зуб. Слышит — шумят рыбы.

Она туда.

Налетела, пасть раскрыла да всех четверых и проглотила. Попросту, без фокусов.

И ушла…

С тех пор рыбы в море без дела кучей не собираются, не галдят, на диковинки не глазеют.

Любопытным в море головы не сносить.

Морской петух-тригла

Прошёл по морю слух, что появилась в нём новая рыба.

Собрались морские жители. Потолковали и решили послать к ней ласкиря. Пускай, мол, всё узнает, расскажет. Если рыба стоящая, все пойдём смотреть, а нет, так и времени терять нечего.

Ласкирь на подъём скор. Один плавник здесь, другой — там. Живо к новенькой слетал, вернулся и рассказывает:

— Нашёл. У песчаной косы стоит. Своими глазами видел. Ух и рыба! Спина бурая, брюхо жёлтое. Плавники как крылья, синие с золотом. А глаза… знаете, какие?

— Чёрные?

— Ну да! Ни за что не угадаете. Голубые!

Ласкирь от удовольствия на месте крутится. Вот это новость принёс!

— Голубые? Это ты, брат, того!.. — усомнился морской конёк.

— Отсохни у меня хвост, если вру! — клянётся ласкирь. — Стойте здесь — ещё сбегаю.

Убежал. Возвращается, язык на боку.

— Чудеса! — говорит. — Хотите — верьте, хотите — нет. Только я приплыл, опустилась рыба на дно. Выпустила из-под головы шесть кривых шипов, упёрлась ими в дно и пошла как на ходулях. Идёт, шипами песок щупает. Найдёт червя — и в рот…

Рассердились морские жители на ласкиря. Где это видано, чтобы рыба пешком по дну ходила?

— В последний раз, — говорят ему, — посылаем. Беги и всё заново доложи. Чуть соврёшь — пеняй на себя!

Умчался ласкирь.

Ждут его, ждут. Нет вертлявого.

Собрались было сами идти, глядят — плывёт. Растрёпанный, весь в песке. Рот раскрыл — до того ему говорить не терпится.

— Слушайте, слушайте!.. — кричит.

Отдышался и начал.

— Приплыл я, — рассказывает, — к рыбе. Пошла она по дну, я — сзади. Вдруг навстречу сеть. Громадная, как стена. Захватили нас рыбаки сетью и вытащили на берег. Ну, думаю, конец пришёл. А рыбаки на меня и не смотрят. Увидали новую рыбу — и к ней. Только хотели её схватить, а она шаром раздулась, плавники встопорщила да жаберными крышками как заскрипит: «Зз-грры! Зз-грры!» Испугались рыбаки — и бежать. Рыба хвостом стук по песку — и в воду. Я за ней… Вот было так было!

Поразились рыбы.

— А что, — спрашивают, — у неё за хвост?

— Обыкновенный, — отвечает ласкирь, — лопаточкой.

Видит — не убедил.

— Ах да, — говорит, — чёрное пятнышко посередине!

Ну, раз даже пятнышко заметил, значит, видел!

Отправились все к незнакомой рыбе.

Нашли. Назвалась она морским петухом — триглой.

Смотрят — верно: спина у неё бурая, брюхо жёлтое, плавники синие с золотом, глаза голубые.

Правду говорил ласкирь.

А шипы? Есть шипы. Прошлась тригла на них.

И это правда.

А голос?

И голос есть. Заскрипела, заверещала так, что все отскочили.

И тут ласкирь прав.

Вон и хвост такой, как он говорил, — обыкновенный, лопаточкой… Э-э, а чёрного пятнышка-то нет!

Обрадовались рыбы, крабы. Схватили ласкиря и учинили ему трёпку. Не ври! Не ври!

И зачем он сгоряча это пятнышко выдумал?..

Много ли нужно добавить к правде, чтобы получилась ложь?

Не много — одно пятнышко.

Как ласкирь учился хвостом вперёд плавать

У ласкиря, морского карася, врагов в море — не сосчитать. Вечно он взад-вперёд носится, от чьих-нибудь зубов спасается.

И вот вздумалось ласкирю научиться хвостом вперёд плавать.

«Научусь, — думает, — и тогда дудки, никому меня не поймать! Поворачивать не нужно — от любого врага удеру. Только где такую рыбу найти, которая бы научила?»

Прослышал ласкирь, что неподалёку живёт морской конёк и что он не как все рыбы плавает.

Кинулся его искать. Видит — торчит из травы маленькая лошадиная голова. Грива лохматая, нос трубочкой. Вот так рыба!

— Эй, — кричит ласкирь, — выходи, лошадиная голова! Потолковать надо.

Качнулась трава, выплыла из неё рыбка. Плывёт стоймя, грудь вперёд, хвост колечком закручен.

— Зачем, — говорит, — звал?

Рассказал ласкирь.

— Нет, — говорит рыбка. — Я только головой вверх плавать умею. Поди-ка ты к камбале: она, говорят, тоже как-то по-своему плавает. Уж не хвостом ли вперёд?

Начал ласкирь камбалу искать.

Забрёл на песчаную мель. Плывёт, на оранжевый песок смотрит. Перед самым его носом крабчонок-плавунец вертится.

Вдруг из песка какая-то рыбина как выскочит! Схватила плавунца и обратно на дно пошла.

Плывет на боку, всем телом, как тряпка, колышется.

Ласкирь — за ней.

— Уж не ты ли камбала будешь? — спрашивает.

— Я! — отвечает. Легла на дно и давай закапываться, плавниками песок на себя набрасывать.

Закопалась, одни глаза торчат.

— Ловко ты плаваешь! — говорит ласкирь. — А хвостом вперёд умеешь?

— Нет, — отвечает, — не умею. Но слышала я, далеко на юге, в тёплых реках, живут рыба-лист и синодонт-рыба. Те, говорят, по-всякому умеют.

Делать нечего. Отправился ласкирь за тридевять морей искать реки с диковинными рыбами.

Долго искал.

Бредёт раз по тёплой реке, видит — плывёт навстречу лист. Бурый, с тёмными жилками, лопаточкой кверху, черенком вниз.

А ласкирь-то голодный.

«Дай, — думает, — отщипну кусочек».

Только к листу сунулся, а тот в сторону как метнётся!

Ба! Да это же рыба! Висит в воде головой вниз, на подбородке лоскут, как черенок.

— Ну, — говорит ласкирь, — и дела! Вот ты где, рыба-лист! Ну-ка покажи, как хвостом вперёд плавать!

— Эко выдумал! — отвечает рыба. — Я только так — головой вниз — умею. Не мешай! Видишь, вон к той малявке подкрадываюсь!

И поплыла дальше.

Пришлось ласкирю синодонта искать. Выбился из сил, отощал, еле хвостом ворочает.

«В последнюю реку, — думает, — загляну — и домой!»

Зашёл в реку, глядит — плывёт странная рыба. У всех рыб спина тёмная, брюшко светлое, а у этой — наоборот.

Ласкирь к ней.

— Не видала ли, — спрашивает, — синодонта?

— Как не видать? — отвечает. — Я сама синодонт и есть!

Ласкирь от радости даже подпрыгнул.

— Научи поскорей, — молит, — хвостом вперёд плавать!

Усмехнулся синодонт, перевернулся брюхом кверху и говорит:

— Вот так плавать — спиной вниз — могу научить. Только у тебя для этого цвет неподходящий. Сам знаешь: плавать тёмным кверху нужно, чтобы птицам не так заметно нас было… А насчёт того, чтобы хвостом вперёд… сколько лет живу на свете, не слыхал, чтобы так плавали. Нет таких рыб.

Опечалился ласкирь, повернулся и пустился в обратный путь.

Вышел из реки в море.

Плывёт между коралловых веток… а ему навстречу медленно-медленно, хвостом вперёд рыба выплывает!

У ласкиря аж дух перехватило.

А рыба плывёт себе как ни в чём не бывало. Сама широкая, в жёлтых и бурых узорах, зубы как щетинки. Через всю голову тёмная полоса идёт, глаз на ней и не видно. Зато с каждой стороны хвоста по чёрному пятну, ни дать ни взять — глаза.

Плывёт рыба этими пятнами-глазищами вперёд, — ни за что не скажешь, что это она задом пятится.

Стал ласкирь с рыбой знакомиться, а это оказался щетинозуб, морскому окуню родня.

— Так и быть, — говорит, — выучу тебя хвостом вперёд плавать. Смотри!

Поставил щетинозуб хвост прямо, толкнулся плавниками от себя и подался назад. Потом ещё и ещё.

Только ласкирь хотел попробовать, откуда-то сбоку акулёнок выскочил. Целил щетинозуба схватить, да не разобрал, где у того голова, и промазал.

Ласкирь наутёк. Мчится, от куста к кусту бросается.

Оглянулся — за ним щетинозуб головой вперёд летит, хвостом воду сверлит.

Заскочили оба за камень, отдышались, ласкирь и спрашивает:

— Чего же ты не хвостом вперёд плыл?

А щетинозуб отвечает:

— Ишь ты какой! Попробуй удери хвостом вперёд! Я ещё жить хочу… Ну так как, учить тебя дальше?

— Не нужно, — говорит ласкирь. — Головой вперёд я и сам удирать умею. Счастливо оставаться!

И поплыл к себе домой…

Так и не научился ласкирь плавать хвостом вперёд. Но до сих пор цел.

Хоть и головой вперёд, а от всех удирает!

Рак-мошенник

Давным-давно это было. Собрались на совет раки: решать, кому где жить.

Кто побольше — в море пошёл. Кто поменьше — в реки.

Остался самый маленький рачишка. Зелёного цвета, одна клешня больше, другая меньше. Хвост и брюшко мягкие, слабые.

Ростом маленький, а хитрый-хитрый.

— Куда большие пошли, уж там, верно, лучше, — рассудил он. И пошёл жить в море.

Прошло немного времени. Видит рачишка: несдобровать ему! В море хищников разных, рыб зубастых видимо-невидимо. Того и гляди, бычок-страшила съест или краб клешнёй перешибёт.

Где уж тут до хорошей жизни!

Залез рак под камень. Высунется оттуда, схватит травинку или червяка — и обратно.

Видит однажды: ползёт мимо улитка-береговушка.

Хорошо береговушке: носит она раковину на спине. Чуть что — спряталась в неё. Свой дом!

«Вот бы мне такой!» — думает рак.

Голова у рачишки маленькая. Что-нибудь хорошее придумать умишка недостаёт, а обмануть — хватит.

— Здравствуй, соседка! — говорит. — Вылезай из домика, потолкуем.

— Некогда, — отвечает улитка. — Не видишь разве? Тороплюсь. Сёстры ждут. Да и не оторваться мне, пожалуй, от домика: с ним расту!

И поползла дальше. К вечеру за ближним камнем скрылась.

— Ах ты слизняк безмозглый! — рассердился рачишка. — Ну погоди, выманю я тебя из раковины!

Прошёл год. Опять встретился у своего камня рачишка с улиткой.

— Где это ты пропадала? Отдохни. Поди, устала дом на себе таскать? У меня для тебя что-то есть. Вылезай — покажу.

Обманывает рачишка: ничего у него нет. Два уса зелёных — и те не отдаст.

— А мне ничего не нужно, — отвечает береговушка. — Вот разве клешню бы как у тебя. Худо без рук!

— Есть, есть у меня под камнем клешня! — обрадовался рачишка. — Полезай за мной!

Не поверила улитка: виданное ли это дело, чтоб клешня одна без рака под камнем лежала!

Тут, откуда ни возьмись, налетел на них морской ёрш-скорпена. Хотел рачишку целиком глотнуть. Промахнулся, хвать зубами за клешню — и обломил её.

Рачишка под камень — шасть! Еле ноги унёс. Береговушка в свой домик спряталась.

Уплыл ёрш. И улитка уползла.

Прошёл ещё год. Новая клешня у рачишки отросла.

В третий раз встретился рачишка с береговушкой. Видит улитка — новая клешня.

— Откуда она у тебя? — спрашивает.

«Ну, — думает рачишка, — теперь-то я тебя из домика выманю!»

— Как откуда? Говорил я тебе — под камнем была. У меня там ещё одна припасена.

— Дай мне! — просит береговушка.

— Самому нужна… Ну, да так и быть, уступлю. Ползи за мной.

Полез рачишка под камень.

Сунулась береговушка за ним — не пускает раковина. Еле-еле отодрала её от спины, вылезла, с непривычки поёжилась, поёжилась — и под камень.

А рачишка под камнем пролез, с другой стороны вылез. Обежал кругом — и к раковине. Хвост и брюшко в неё засунул, клешни и усы — наружу.

Поискала, поискала улитка под камнем — нет ничего!

Выбралась, смотрит, а рачишка спиной приподнял её раковину и бежит по дну прочь.

Осталась улитка без дома.

В тот же день ёрш её съел.

Рачишка с тех пор на себе раковину таскает. Прячется в неё, один-одинёшенек живёт. За это его раком-отшельником называют.

А ребята, когда случится его из воды вытащить, кричат:

— Рак-мошенник! Рак-мошенник!

И верно мошенник: в чужой дом залез.

Зелёная рыбка

Поспорили в Чёрном море кефаль, мерланг-пикша и белуга: кто из них сильнее?

Спорили, спорили и решили: кто дольше всех между камней в прибой продержится, против волны устоит, тот и есть самый сильный.

Выбрали у берега камни, выждали погоду посвежее и стали силу испытывать.

Первой поплыла к камням кефаль. Плыла, хвостом серебристым играла. А как подошла к берегу, стало её взад-вперёд волной бросать, сразу поняла — дело плохо!

Крутит кефаль хвостом, в дугу сгибается, да против волны устоять не может. Рвётся вперёд, а вода её назад тащит. Оробела, до камней не доплыла — назад вернулась.

Поплыла к камням головастая пикша. Разогналась, до самых бурунов дошла. Спряталась между камнями в стоячей воде, но пришла волна и давай её от камня к камню швырять. Два раза об камень ударила, перевернула и назад с собой утащила.

Посмотрели рыбы на пикшу, испугались: жабры у неё песком забиты, перья на спине поломаны.

А белуге всё нипочём.

— Эх вы, мелочь! — говорит она. — Глядите, как я устою.

И поплыла вперёд.

Притихли рыбы. Даже озорные ласкирики-карасики остановились и смотрят, как белуга волну побеждать будет. А белужья спина в костяных шишках уже у самых камней. Гребёт белуга плавниками, хвостом подгребает, на месте держится.

Две волны, одна за другой, набежали — устояла белуга.

Пришла третья волна, выше всех. Подняла белугу, повернула, протащила боком по камням и хвостом вперёд в море вынесла.

Решили рыбы: никому в море с волной не справиться. Такие силачи не устояли!

Вдруг, откуда ни возьмись, выплывает маленькая зелёная рыбка. Налимчик не налимчик, пескарь не пескарь: как пескарь маленькая, головка, как у налимчика, круглая, чешуи нет, по зелёной спине бурые пятнышки.

— Дайте, — говорит тихонько, — я попробую.

Засмеялись рыбы:

— Где тебе, пустявка!.. Не видишь, кто пробовал?.. Зачем лезешь?..

Рыбка слова не молвила, хвостом вильнула, поплыла к камням. Плывёт вперёд, а вода встречная её назад тащит.

Два раза пыталась подплыть к камням рыбка, ничего не получилось.

Рыбы пуще прежнего над ней смеются. Морские коньки хвосты в колечко закручивают, от смеха в траве переворачиваются.

В третий раз поплыла рыбка. Улучила минутку между двух волн, подобралась-таки к камням. К большому камню подплыла и легла на него брюшком.

— А ведь хитра, доплыла до камня!

— Ничего, ничего, волна пройдёт — смоет! На берег выкинет, — говорили между собой рыбы.

Вот и волна. Прошла зелёной горою над камнем, рухнула на берег. Рассыпалась пеной, закружилась, завертелась и ушла.

Смотрят все, а маленькая рыбка лежит себе на камне как ни в чём не бывало.

Удержалась!

Пошли волны одна за другой, одна другой больше.

Замутилась вода, понесла вверх камней песок, мелкую гальку, пучки морской травы — ничего не разберёшь.

Всё стихло, и стало видно: лежит зелёная рыбка на камне как приклеенная.

Долго смотрели на неё рыбы, дивились. Потом стали друг у друга спрашивать — кто такая и откуда взялась?

Кривоногий краб на шум из-под камней вылез, поглядел выпученными глазами на рыбку и говорит:

— Нашли диковинку! Да ведь это наша, черноморская, — присоска! Она всегда так: присосётся и лежит. Поди её отдери!

Краб был старый-старый, он всё знал и никогда ничему не удивлялся.

Камбала и ласкирь

Когда-то, в далёкие времена, была камбала рыба как рыба. Всё у неё было как у других: глаза по бокам головы, рот прямой, и плавала она, как все рыбы, спиной вверх.

А что с ней случилось, про то слушайте.

Встретились однажды на дне морском у большого зелёного камня камбала и морской карась-ласкирь.

Стал ласкирь камбале на свои незадачи жаловаться.

Дельфин за султанкой охотился, ласкирь сунулся впереди него — попало ласкирю.

Рыбы на совет собрались. Пока ласкирь от дельфина бегал, опоздал — опять получил трёпку.

Пикши в траве дрались, ласкирь стороной проплывал. Не утерпел, впутался — и тут влетело!

Слушает его камбала, а про себя думает:

«Так тебе, вертлявому, и надо! Прост ты больно. Уж я-то в беду не попаду!»

Смотрят оба — червяк. Да какой длиннющий! Вот так пожива!

Не успел ласкирь рта открыть, камбала говорит:

— Чур, не хватать! Я делю.

И начала рвать червя на куски.

Ласкирь за нею следит, губами шевелит. Больно хорош червяк!

— Знаешь что, — хитрит камбала, — нам двоим такого червя много. Нужно с кем-нибудь поделиться. Поди позови ерша-скорпену!

Удивился ласкирь. С каких это пор камбала с другими делиться начала? Но спорить не стал: на троих так на троих! Помчался за скорпеной.

Осталась камбала у червя. Глотнула кусок, другой, видит — сразу не управиться.

«Спрячу-ка я про запас!» — думает. И решила закопать червя под камень.

Начала песок рыть. Носом роет, плавниками и хвостом помогает, песок выбрасывает.

Долго ли, коротко ли, вырыла камбала под камнем ход и затащила туда добычу.

Отплыла, посмотрела со стороны:

— Найдут! Нужно ещё дальше запрятать!

Слышит камбала шум: ласкирь с ершом к камню торопятся. Испугалась, кинулась под камень. Давай ход ещё глубже рыть.

Ласкирь с ершом совсем близко.

Завертелась камбала под камнем. Пошатнулся он, наклонился, упал и камбалу придавил.

Примчались рыбы. Видят — камень на боку лежит. Из-под камня чей-то хвост торчит.

Тянули, тянули за хвост — вытащили. Смотрят и не узнают.

Что за рыба? Ни спины, ни брюха — одна левая сторона! Расплющило её камнем, перековеркало. Глаза и рот на левую сторону сбило, спину на левый бок свернуло.

Лежит камбала, кривой рот открывает, ничего сказать не может. А червя-то нет!

Рассердился колючий ёрш на ласкиря: зачем в такую даль тащил? Бросился обманщика за перья ловить. Еле ласкирь хвост унёс. Тем дело и кончилось.

Камбала такой коверканной навсегда осталась. И дети её, камбалята, кто на левую, кто на правую сторону вывернуты.

Ну и рыба!

Крабишкин дом

Жил в море… краб не краб, так себе — крабишка маленький. Сам с пятачок, ноги как спички, клешни как щипчики.

Пока совсем маленький был, жил где придётся, подрос — стал себе дом искать.

Вылез на мелководье, семенит вдоль берега, по сторож нам смотрит.

Видит — камень. В камне — щель.

Залез в неё. Ёрзает, ёрзает, никак не устроится.

Плывёт мимо бычок-старичок, голова с кулачок.

— Славный у тебя дом, — говорит, — будто для тебя построен.

— Много ты понимаешь! — обиделся крабишка. — Плохой дом: жёсткий он, да тёмный, да тесный.

— А тебе какой нужен? — удивился бычок.

— Нужен мне такой, чтобы в нём мягко было, светло и просторно. Где тебе, губастому, понять! Плыви, покуда никто не съел!

Пока бычок губой шевелил, слова подбирал, крабишка из щели вылез — и ушёл.

Скользко по камням идти. Вода через камни перекатывается, того и гляди смоет.

— Поищу-ка я, где глубже!

Подался в море. Идёт по песку, а песок рассыпчатый, тонкий.

Нашёл ямку. Мягко, светло, привольно.

— Тут мне и жить!

Только в ямке устроился, видит — плывёт на него: огромная рыбина. Рыло длинное, снизу белые усики, спина в костяных шишках. Осётр!

Крабишка с перепугу — в песок. Зарылся. Ни жив ни мертв.

А чудище-рыба всё ближе. Над самым дном плывёт, усиками по дну шарит.

Доплыла до ямки, пошарила — и давай копать рылом песок.

Крабишка оттуда вверх тормашками! Вылетел — да наутёк. Бежит по дну, ноги выше головы подбрасывает.

Еле удрал.

Добежал до кучи камней. Влез между двумя, дух перевести не может.

Успокоился, огляделся. Камни крепкие, не то что рассыпчатый песок.

— Чем не дом?

Правда, не мягко тут, зато свету и места сколько хочешь.

— Останусь здесь!

Стал крабишка с камней мшанку ощипывать.

Вдруг сверху на него кто-то как бросится! На лету зубами — клац! Мимо. Развернулся — и снова на крабишку.

Тот удирать.

А это катран-акулка: спина и голова узкие, рот дырой, хвост полумесяцем.

Крабишка вокруг камня. Катран за ним.

Пока катран хвост заносил, крабишка камень кругом обскакал, углядел пещерку — и в неё.

Спрятался, сидит.

Катран под камнем прошёл — видит, никого нет, и уплыл.

«Ну, — думает крабишка, — отсюда я никуда! Не мягко тут, не светло, зато просторно».

Сел и ноги вытянул.

Только вытянул, мимо скат — морская лисица — плывёт. Учуяла краба — и к камню.

Плывёт, как большущий лист колышется. Тело блином, хвост кнутиком, зубов полон рот.

А хитрющая! Даром не носится. Подплыла, на камень легла, давай голову в пещерку протискивать.

Полголовы протиснула, за клешню зубами хвать и потащила крабишку вон.

Пещерка-то просторная — не упереться, не зацепиться!

Чует крабишка — конец пришёл. Из последних сил рванулся — и обломил клешню.

Вырвался из лисьих зубов, прижался к камню, будто влип.

Поцарапала лиса зубами камень, поцарапала… Не достать краба! Съела клешню и ушла прочь.

Ушла она — крабишка боком, боком да к берегу. Ладно сам живой, а клешня вырастет!

Вот наконец и камни. Между ними ручейками вода. Уж сюда большой рыбе не дойти!

И бычок тут, сосед.

— Здравствуй, дедушка!

Нашёл крабишка знакомую щель — и в неё.

Вот где хорошо: и жёстко, и темно, и тесно!

Как будто для него — для крабишки — дом построен.

Почему щука в море не живёт

Говорят, на то и щука в море, чтобы карась не дремал.

Так-то оно так: если карась зазевается, щуке в зубы обязательно попадёт. Да ведь ни щука, ни настоящий карась в море-то не живут! Карась — речная рыба, озёрная. Щука — тоже.

А был случай…

Надоело щуке в реке. Забежала она в море.

Вот где жизнь! В реке, в озере сидишь под корягой — темно, не пошевелиться… А тут Свету сколько, простор! И в засаду прятаться не надо: кругом добыча, сама в рот лезет…

Вон на песке червячишка, подплывай да бери.

Щука только подплыла, а песок как взметнётся! Из песка — чёрная рыбина. Пасть — как мешок. Глазищи — на самом темени. На голове вырост — приманка — шевелится. Точь-в-точь червячок. Кинешься за ним — и прямо рыбе в пасть. Поминай как звали!

— Экое чудище! Да будь ты неладно! — Вильнула щука хвостом — и в водоросли.

Глядит — опять добыча. Сама навстречу идёт. Маленькая рыбка. Только странная какая-то: плывёт стоймя, головка лошадиная, на спине лохмотья, на боках все рёбра видны. Глядит на щуку — глазами крутит:, одним глазом в одну сторону, другим — в другую.

Плыла коричневыми водорослями, сама коричневая была. Приплыла в зелёные — зелёная стала.

«Что за рыба? Чего она глазами крутит? Уж не бешеная ли? — Щука в сторону. — А ну её! В реках таких нет. В реках караси-лежебоки пузатые…»

Как вспомнила щука про жирных карасей, так в животе и заныло.

Помчалась вперёд. Ан ещё пожива: между камней рыба прячется: не шибко большая, губатая, вся в пятнах.

По-щучьему так: раз от тебя кто прячется — хватай его.

Щука с разгону пятнистую рыбу — хвать! И свету не взвидела…

У пятнистой-то на спине шип! Как вонзился в нёбо — рта не раззявить. Ни сглотнуть, ни охнуть!

Насилу освободилась; развернулась — да назад, в реку.

Недолго в море погостила!

И всего-то видела она там: морского чёрта с приманкой — раз; конька — два; ерша-скорпену, ядовитую колючку, — три…

С тех пор щуку в море и карасём не заманишь.

Какого цвета море?

Случилось это летом. На Севере.

Собрались на вершине большой скалы молодые чайки-каюхи.

Сидят, ждут, что им расскажет старый чистик. А тот стал столбиком, голову кверху задрал — вспоминает. Думал, думал — надумал.

— Сегодня я расскажу вам, какого цвета море… — начал было старик.

— Вздор! — выкрикнул молодой каюха. — Кто не знает, что море синее?

— Ну хорошо, — задумчиво согласился чистик. — Если так, я не буду это рассказывать… Я расскажу про Фомку-поморника. Про то, каким злодейским способом добывает он себе пищу…

А чайкам уже надоело сидеть спокойно. Фр-р! Оп-оп! — разлетелись. С шумом, хохотом…

Пришла зима. Рыбы опустились на глубину. Охотиться за ними стало трудно.

Полетел как-то молодой каюха за добычей. Пять дней искал. Возвращается — нет на скале чаек.

— В чём дело?

Ждал, ждал. Только несколько чистиков крутятся возле скалы.

Подлетел к ним каюха. Видит — старик.

Забыл он, как старика летом обидел.

— Скажи, — просит, — куда улетели чайки?

Чистик по привычке задумался.

— На юг, — подумав, сказал он. — На юг улетела твоя стая.

— Как же мне теперь догнать её?

— Лети туда, где в полдень бывает солнце. Когда море трижды изменит свой цвет, ты и догонишь стаю.

Бросился каюха со скалы, только мелькнула внизу белая пена. Скорее на юг!

Прошёл день, второй. Летит каюха. Море под ним то светлее, то темнее, а всё — синее.

— Может быть, старик напутал? Может быть, мне никогда не видеть стаи?

Но что это? Впереди мелькнула жёлтая полоса. Она ближе, ближе — и вот уже вся вода под ним жёлтая-жёлтая. Большая река впадает здесь в море и красит воду глиной и песком своих берегов.

Первый раз море изменило свой цвет!

Снова внизу синие волны. Высмотрел каюха косяк селёдки, метнулся к воде — есть добыча!

Вдруг над головой у него как засвистят чьи-то большущие крылья. Берегись Фомку-поморника!

Выронил каюха селёдку. Фомка на лету её хвать — и проглотил.

Увязался за каюхой. Хоть плачь! Только поймает каюха рыбёшку, Фомка тут как тут — налетит и вырвет изо рта.

Насилу удрал от него ночью.

Долетел до гор. Жарко. Внизу змеёй вьётся залив. Вода в нём красная!

Приспустился каюха. В воде кишмя кишат малюсенькие красные червячки. Второй раз изменило цвет море!

Нет уже сил лететь.

Впереди кудрявые зелёные острова. Над ними тучи птиц. Вот бы где остановиться!

Всё ниже и ниже каюха.

Закрыл глаза, открывает — вода у островов зелёная.

Густо, как рыбья икра, плавают в ней шарики — водоросли. Как весенняя тундра, зеленеет море.

Вот он, третий раз!

А вон и стая: летят, торопятся со всех сторон к каюхе товарищи…

Прошло полгода.

Летом чайки вернулись на Север. Снова стала белой от птиц большая скала.

Как-то опустился каюха в толпу молодых чаек. Отдыхали они после полётов, слушали рассказы бывалых птиц.

— Хотите, я расскажу вам, какого цвета море? — начал каюха, когда очередь дошла до него.

— Какие пустяки! — громко сказала самая молодая чайка. — Кто не знает, что море синее?..

Сказки о львах и парусниках

Львы и парусники

Матрос по имени пароход

Жил в славном городе Ленинграде матрос по имени Пароход. Он жил на Таврической улице в доме номер семь. В комнате у него стояла железная кровать, а на стене висела тарелка с нарисованными львами. Ещё в комнате был стол, и на нём лежали морская раковина и корабельный гвоздь.

Каждое утро матрос просыпался, брал со стола раковину и прикладывал её к уху — слушал, не шумит ли море.

Однажды он проснулся, приложил раковину к уху — шумит!

«Пора в плавание! — подумал Пароход. — Пора новый корабль строить».

Взял он со стола гвоздь, вышел на Таврическую улицу. Пройдя по ней сорок шагов, свернул в Таврический сад.

Идёт Пароход по Таврическому саду, а навстречу ему незнакомый человек, одет в полосатую морскую рубашку, в руке зонтик.

«Первый раз вижу, чтобы матросы ходили с зонтиками!» — подумал Пароход.

А незнакомец поравнялся с ним и говорит:

— Простите, — говорит, — как мне пройти к морю?

— Сам туда иду! — отвечает Пароход. — Пойдёмте со мной.

Пошли рядом.

— Мне, — объясняет человек с зонтиком, — врачи велели дышать морским воздухом. Очень у меня слабое здоровье: плохой аппетит, кашель и коленка скрипит. Всё лечусь, работать даже некогда.

— А мне, — говорит Пароход, — как раз матрос нужен: корабль строить иду. В море поплывём.

— Нет, нет! — говорит человек с зонтиком. — Мне в море нельзя.

Рассердился Пароход.

— Зачем же, — говорит, — в таком случае вы морскую рубаху носите? Вы что, береговой моряк?

— Ага, береговой. Рубаху я по случаю купил.

Хотел Пароход ещё больше рассердиться, вдруг видит — стоит на дорожке сундучок. Голубой, с двумя ручками.

— Откуда здесь сундучок? — удивился Пароход. — И чей он?

— Наверное, ничей, — говорит человек с зонтиком. — Давайте посмотрим, что в нём. Может, лекарства?

— Посмотрим, — говорит Пароход, а сам думает: «Зачем мне лекарства? Мне электрический утюг нужен, мои морские штаны гладить. А то я их всё по старинке: на ночь под матрас кладу».

Вытащил из кармана складной нож, поддел им крышку — крак! Крышка открылась, а там — кот. Рыжий, с зелёными глазами.

Кот как выскочит — и бежать. Пароход — за котом. И человек с зонтиком тоже. Кот по дорожке, и они по дорожке. Кот по ограде, и они по ограде. Кот — на дерево. Пароход руку протянул, дерево к земле пригнул, снял кота.

Принесли они его назад, посадили в сундучок. Закрыли крышку, сидят отдыхают.

— Фу, как коленка болит! — говорит человек с зонтиком. — И кашель. Кха! Кха! Интересно, как там кот в сундучке? Давайте посмотрим.

Открыли они крышку, а в сундучке вместо кота обезьяна! Как подпрыгнет, выскочила из сундучка — и бежать. Они за обезьяной. Обезьяна под скамейку, и они под скамейку. Обезьяна на качели, и они на качели. Обезьяна под карусель. Пароход карусель приподнял, вытащили обезьяну. Принесли её назад, посадили в сундучок, закрыли крышку.

— Уфф! — говорит человек с зонтиком. — И откуда обезьяна взялась? Ведь там был кот. Давайте посмотрим ещё раз.

Открыли они крышку, а в сундучке — утюг. Электрический, со шнуром.

— Вот это утюг! — говорит Пароход. — В самый раз мои морские штаны гладить. Отнесу-ка я его домой. Подождите меня здесь. Вас как звать?

— Степан Петрович Сапожков. Но знакомые зовут меня Слипом. Почему, сам не понимаю!

— А чего тут понимать? Слабый вы — потому и Слип.

Взял Пароход сундучок под мышку и пошёл вразвалочку домой. А береговой моряк Слип остался его в саду ждать. Ходит по дорожке взад-вперёд. Вдруг навстречу ему из-за поворота выходят три льва… Но это уже новая сказка.

Береговой моряк Слип и львы

Вы помните, что на стене у Парохода висела тарелка, а на тарелке были нарисованы львы?

Надоело львам висеть на стене, слезли они с тарелки и пошли по городу.

Зашли в Таврический сад, видят — стоит человек в морской полосатой рубахе, а в руке зонтик.

«Придётся на этого человека напасть, — думают львы. — Может быть, даже съесть его. Ведь мы как-никак хищники».

Стали спорить, кто будет первый нападать.

— Только не я! — говорит один лев. — Я и на тарелке был впереди всех, и тут вы меня вперёд выталкиваете… Надо по очереди.

— Только ты, — говорят два других. — Какая может быть очередь, когда ты на тарелке был первый? Вон какие у тебя зубы!

А Слип всё это слышал. «Вот так раз! — думает. — Придётся от этих львов удирать!»

Повернулся — и из сада. Львы — за ним. Добежали все до Турухтанных островов, выскочили за город. Видит Слип — стоит около дороги палатка. Брезентовая, по углам четыре верёвки. Спрятался в палатку.

Подбежали львы, понюхали: «Вот он где!» Верёвки порвали, брезент — на куски.

Выскочил Слип из палатки — и бежать. Добежал до поворота, видит — стоит каменная башня, над башней железный флаг. Он — в башню, а львы тут как тут — давай башню ломать. По кирпичику разбросали, железный флаг — в сторону.

Слип выскочил из башни — и ходу. Видит — стоит посреди дороги дверь. Стен нет, дома нет — одна дверь. Слип в дверь проскочил, захлопнул её за собой и в ручку дверную вцепился. Львы подбежали, давай дверь открывать. Львы к себе ручку тянут. Слип — к себе. Львы из сил выбились, ушли.

Слип думает: «Ну и дверь! Надо её для корабля прихватить! Вот обрадуется Пароход!»

Взвалил дверь на плечо и пошёл.

Видит — стоит на дороге ведро… Но это уже новая сказка.

Ведро и подзорная труба

Шёл Слип по дороге, нёс на себе дверь, видит — стоит ведро. Новенькое, с крышкой.

«И ведро пригодится! — думает Слип. — Воду отливать. Какой же корабль без ведра!»

Схватил ведро и пошёл дальше.

Повернула дорога к морю. Видит Слип — стоит возле берега учебный милицейский катер. Сорок морских милиционеров стирают рубахи. Расстелили их, трут мылом и щётками. Увидели Слипа да как закричат:

— Вот оно, наше ведро! А мы думали, потеряли! Стойте, гражданин!

Испугался Слип, бросился наутёк. Бежит, только ветер в ушах свистит.

Милиционеры кричат: «Стой!» А ему слышится: «Сс-сс-с!»

Милиционеры кричат: «Упадёшь!» А ему слышится: «У-уу-у!»

— Надо, — говорят милиционеры, — этого человека остановить, а то он неизвестно куда убежать может.

Кинулись за ним. Оглянулся Слип — погоня. Он ещё быстрей припустил. На плече дверь, под мышкой зонтик, в руке ведро. Видит — лежит около дороги подзорная труба. Большая-пребольшая.

«Надо спрятаться!» — думает.

Забрался в трубу, ведро между ног поставил, дверь рядом положил. Уфф!

Бегут милиционеры, видят — труба. Остановились.

— Какая отличная подзорная труба! — говорят. — Шут с ним, с ведром. Может, оно этому человеку нужней. А вот труба нам пригодится. Будем через неё смотреть на берега и открывать новые страны.

Взвалили трубу на плечи и понесли. Несут, удивляются.

— Ну и тяжёлая! Может быть, в ней что-нибудь спрятано?

Наклонили трубу, а оттуда Слип — с ведром и дверью. Выкатился — и бежать.

Милиционеры не стали его догонять. «Пусть себе бегает. Может, это знаменитый спортсмен? Может, у него тренировка?»

А Слип бежал, бежал и прибежал в город, в Таврический сад. Там его уже Пароход дожидался.

— О, какой молодец! — говорит. — Дверь и ведро принёс! Объявляю на первый случай благодарность! Как коленка?

— Удивительное дело, — отвечает Слип. — Побегал — перестала болеть. Пожалуй, я с вами в плавание пойду Может, от морского воздуха и кашель пройдёт? Только, чур, без приключений. Мне врачи волноваться запретили.

— Какие в море приключения? — говорит Пароход. — Ну, бывает — заштормит, бывает — утонет кто… А так — пустяки. Значит, идём?

Вышли они из Таврического сада на берег Невы.

— Вот тут! — говорит Пароход.

Принялись они парусный корабль строить… Но это уже новая сказка.

Корабль-парусник и рыба-парусник

Принялись Пароход и Слип строить парусный корабль. Взяли гвоздь, набили на него доску. К этой доске прибили вторую. Доска за доской — получилась палуба. К палубе прибили борта, к бортам — киль. Поставили мачту, подняли на ней парус.

— Дверь, дверь не забыть! — беспокоится Слип.

Поставили дверь. Прямо посреди палубы, чтобы через неё ходить с кормы на нос.

Подвели под парусник катки, покатили парусник к Балтийскому морю.

Катят, а корабль тяжёлый. На их счастье, ветер подул, парус развернул, корабль сам покатился. Катится парусник, за парусником Слип бежит, позади Пароход идёт вразвалочку.

— Мне, — говорит, — не забыть бы газету свежую купить. А то в мире столько всяких событий происходит!

Купил он газету. Спустили парусник в Балтийское море, сели на него и поплыли.

— Только без приключений! — повторяет Слип.

Видят — впереди Магнитная гора. Только подплыли к ней, все гвозди из корабля — раз! — и выскочили. Рассыпался корабль. Пароход и Слип в воду упали. Стали они доски в воде собирать. Вытащили их на берег, корабль верёвками связали, поплыли дальше.

Плывут, видят — впереди над морем огромная птица. Подлетела к кораблю, схватила его когтями — и вверх. Поднялась над морем, разжала когти. Корабль о воду трах — и в мелкие дребезги!

Очутились опять Пароход и Слип в воде. Стали плавать, собирать мелкие дребезги. Собрали, составили из них снова корабль, поплыли дальше.

— Ну, теперь, кажется, всё! — говорит Пароход. — Можно и газету почитать.

Лёг на палубу, газету развернул, лежит читает.

Слип управляет кораблём: одной рукой зонтик над головой держит, другой — вертит руль.

Зачесалась у Слипа спина. Положил он зонтик, попробовал правой рукой почесать — никак. Попробовал левой — не достать. Взял отломал от корабля маленькую щепочку — корабль и пошёл ко дну.

Очутились Пароход и Слип снова в воде. Видят — плывёт мимо рыба-парусник. Изловчились они — прыг ей на спину! Рыба плавник-парус развернула, поплыли дальше.

— Жаль, не дочитал я газету, — говорит Пароход. — Очень там интересная статья. Опять появились на море разбойники.

Смотрят — навстречу корабль. На нём чёрные паруса, и сидят на палубе сорок морских разбойников… Но это уже новая сказка.

Сорок морских разбойников

Плыл по морю корабль, а на нём сорок морских разбойников. Сидят, к штанам новые пуговицы пришивают. Старые потеряли в боях.

Смотрят разбойники — плывёт мимо рыба-парусник. На ней два человека. У одного в руке зонтик. Удивились разбойники, повернули свой корабль, рыбу догнали, людей с рыбы сняли, втащили к себе на палубу.

А это Пароход и береговой моряк Слип.

— Вот хорошо! — говорят разбойники. — Давненько нам такая добыча не попадалась — люди верхом на рыбе! Сейчас мы предадим вас ужасной смерти. Начинай, братцы!

Лежат Пароход и Слип связанные на палубе и думают: «Плохи наши дела!» Подходят к ним разбойники с кривыми ножами. Впереди Чёрная борода — капитан корабля и хранитель корабельной пробки.

— Эй ты, тот, что поздоровее! — говорит Чёрная борода Пароходу. — Брось своего приятеля за борт, тогда мы тебя в живых оставим.

— Лучше я кого-нибудь из вас брошу! — говорит Пароход. Как дёрнулся, верёвки порвал, на ноги вскочил, давай с разбойниками драться.

А у разбойников на корабле две пушки: одна на носу, вторая на корме.

— Не стреляйте в них из пушек! — говорит Чёрная; борода. — Надо их живыми взять.

Первый разбойник как прыгнет на Парохода! Пароход; его за руку — и за борт. Второй разбойник как прыгнет! Пароход его за ногу — и за борт.

Третий как прыгнет! Пароход только посмотрел на него — тот сам за борт свалился.

Видят разбойники — не одолеть этого человека. Собрались около кормовой пушки, зарядили её разрывной бомбой и давай на Парохода наводить.

А Пароход в это время Слипа развязывал. Видит Слип — на палубе мно-о-ого пуговиц лежит. Собрал он их, зарядил вторую пушку, навёл на разбойников да как бабахнет! Разбойников всех как ветром за борт сдуло. Остался на корабле один Чёрная борода.

— Ах, как хорошо, — говорит, — что вы их всех перебили! Мне эти грубияны так надоели! Невежественные люди. Никто из них даже в шашки не играл. Сыграем? Кто выиграет, тот будет капитаном. Куда ему нужно, туда корабль и поплывёт.

«А вдруг, — думают Пароход и Слип, — этот человек порядочный и только по несчастью морской разбойник?»

Сели играть в шашки. Играют Пароход и Слип, играют, никак выиграть не могут. Посмотрели: они свои шашки на чёрные поля» поставили, а Чёрная борода — на белые.

Переставили шашки и сразу выиграли.

Видит Чёрная борода — дело плохо. Посмотрел за борт — что-то увидел.

— Посидите, — говорит. — Мне надо в трюм сбегать, корабельную пробку укрепить, чтобы вода не набралась.

Спустился в трюм, вытащил пробку совсем.

Стал корабль тонуть и утонул. Очутились Пароход и Слип снова в воде. А там — все сорок морских разбойников.

— Ага, вот мы их и поймали! — говорит Чёрная борода. — Хватайте их, мои верные разбойники! Эти два человека мне так надоели. Я у них только что четыре партии в шашки выиграл… А где же они?

Оглянулся, а Пароход и Слип уже далеко. Рыба-парусник их в воде поджидала.

Плавали в воде морские разбойники, плавали. Идёт мимо катер. На нём сорок морских милиционеров совершают учебное плавание. С ними врач для наблюдения за здоровьем. Посмотрели милиционеры в подзорную трубу, видят — в воде сорок человек.

Врач говорит.

— Ах, — говорит, — какая ужасная трагедия! Эти люди могут простудиться.

Вытащили их милиционеры на палубу, смотрят — а это морские разбойники.

— Ну что, — спрашивают милиционеры, — в тюрьму или будете заниматься честным трудом? Например, капусту сажать.

— Капусту! — говорят тридцать девять разбойников.

— В тюрьму! — говорит Чёрная борода.

Такой неисправимый!

А в это время львы, от которых Слип убегал, шли по дороге и увидели на полянке охотников… Но это уже новая сказка.

Охотники и львы

Идут львы по дороге, видят — сидят на полянке охотники. Много охотников, человек сорок. Это они на своё охотничье собрание собрались — выяснять, куда под Ленинградом делись утки да зайцы.

Видят охотники — три льва.

«Вот так штука, — думают. — Давно нам под Ленинградом львы не попадались. Как же на них охотятся? Забыли. Надо этот вопрос обсудить».

Стали охотники обсуждать, как лучше львов поймать.

Один говорит:

— Предлагаю намазать дорогу клеем. Львы пойдут по ней и приклеются.

Ему отвечают:

— А автомобили? Тоже приклеются? Да нам за такую охоту так влетит!

Второй говорит:

— Есть ценная идея. Построим вокруг города забор. Все львы окажутся внутри забора. Останется только их добыть оттуда.

Ему отвечают:

— А люди? Тоже внутри? Как их потом от львов отделять? Не пойдёт.

Третий говорит:

— Надо взять бинокль, перевернуть его и посмотреть на этих львов. Они сделаются маленькими-маленькими. Тогда их можно будет собирать щепотью — и в коробок. Можно в спичечный.

Стали охотники спорить: уменьшатся львы или нет, если на них смотреть в перевёрнутый бинокль?

Львы слушают и думают: «Кажется, попались! Что это за штука такая — бинокль? Видно, пока мы на стене висели, жизнь далеко вперёд ушла».

Тот, что на тарелке был впереди всех, говорит:

— А не вернуться ли нам обратно на тарелку? Ну какие из нас хищники? А на тарелке так хорошо! Я готов идти первым.

Остальные поддержали:

— На тарелку! На тарелку!

Кончили охотники спорить, смотрят — а львов нет.

Вернулись львы на Таврическую улицу в дом номер семь, поднялись в комнату и обратно на тарелку залезли.

— Не наше, — говорят, — это дело — быть хищниками. И от охотников мы отвыкли… Интересно, куда это наш хозяин-матрос пропал?

А в это время Пароход и Слип плыли верхом на рыбе-паруснике. Плывут они, и вдруг прямо перед ними всплывает из глубин страшное морское чудовище — десятирукий кальмар… Но это уже новая сказка.

Львы и парусник

Плывут Пароход и Слип на рыбе-паруснике. Слип зонтик под мышкой держит.

— А знаете, — говорит, — я кашлять перестал. Что значит свежий воздух!.. Всё хорошо. Только не нужно больше приключений!

Едва он это сказал, вода забурлила, и всплывает перед ними большой страшный кальмар. Десять рук, хищный кривой клюв, глаза как два колеса.

Рыба — в сторону, кальмар — за ней.

— Умоляю вас, слезайте! — говорит рыба. — Я нырять буду, а то он меня съест.

— Куда же нам слезать? — говорит Слип. — Кругом вода.

А кальмар подплыл поближе, воду струями пускает, хвостом по воде бьёт, вот-вот на рыбу кинется.

— Плохо дело, — говорит Пароход. — Была бы пушка или, в крайнем случае, складной нож…

— Да, — говорит Слип, — видно, нам погибать… Уф, как жарко! Раскрою-ка я зонт.

Раскрыл зонт. А кальмар никогда в жизни зонтов не видел. Глаза у него совсем круглые стали, клюв сам собой раскрылся. Набралась внутрь кальмара вода, и пошёл он на дно. От удивления.

— Вот так раз! — говорит Слип. — Тонет! Может, помочь ему?

— Ничего с ним не будет, — говорит Пароход. — Опомнится!

Плывут они дальше, видят — впереди три чёрные точки.

— Что бы это могло быть? — спрашивает Слип. — Камни не камни… Акулы не акулы… Львы!

И верно, плывут им навстречу три морских льва. Чёрные, блестящие, ласты как крылья, зубы острее гвоздей.

Рыба — от них, львы — следом. Видит рыба — не уйти.

— Как хотите, — говорит, — а я на этот раз обязательно нырну!

Пароход говорит:

— Одну минуту!

Окружили львы рыбу со всех сторон.

— Да, теперь не спастись, — говорит Пароход. — Эти ведь животные умные, их зонтиком не обманешь.

— А может, попробовать? — спрашивает Слип. — Или «кыш» им сказать, «кыш»!

— Поздно, — говорит Пароход. — Тут даже сила моя не поможет.

— Так, так, так… — говорит Слип. — А ведь это какие-то знакомые львы. Где я их видел?.. В зоопарке? Нет, не в зоопарке… В музее? Нет, не в музее… Вспомнил! Вы, случайно, в цирке на Фонтанке не работали?

— А как же! — отвечают львы. — Работали. Три сезона. У нас хорошая память. Номер у нас был — «Волшебный сундучок». Такой голубой, с ручками. Мы из него какие хочешь вещи доставали. Кому что надо из публики.

— Все ясно, — говорит Слип Пароходу. — Помните Таврический сад? Прежде чем вы про утюг подумали, мне всё коты да обезьяны в голову лезли.

— Хороший был номер! — говорят львы. — Новому директору не понравился. Сундучок приказал выбросить, а нас в море выпустить… Мы вот что ещё умели делать!

Стали львы разные фокусы показывать: один вперёд кувыркается, второй назад, а третий зонтик у Слипа взял и, стоя на хвосте, вокруг рыбы с зонтиком обошёл.

— Фу! — говорит рыба. — И устала же я с вами! Голова кругом идёт. Ну и пассажиры попались! Отпустите вы меня, умоляю!

— Ладно, ныряй, — говорит Пароход. — Нас теперь львы до берега довезут.

Пересели они на морских львов и поплыли дальше. Приплыли к берегу, попрощались, взяли со львов слово, что если они опять в цирке выступать будут, то непременно позовут, и пошли в город Ленинград.

Идут, видят — стоит у дороги дом, все окна и двери в доме настежь, вокруг дома капуста… Но это уже новая сказка.

Подзорная труба и корабельный гвоздь

Идут Пароход и Слип по дороге, торопятся в город Ленинград. Видят — стоит у дороги дом. Вокруг дома капуста растёт. Вошли они в дом. В первой комнате стол стоит, у стола — тридцать девять табуреток. Вошли во вторую комнату — там тридцать девять кроватей.

Только присели на кровать, открывается дверь и входят тридцать девять морских разбойников.

Вскочили Пароход и Слип. «Неужели, — думают, — опять драться придётся?»

А разбойники говорят:

— Сидите, сидите! Мы теперь мирные. Нас перевоспитали. Один Чёрная борода никак перевоспитаться не может… Вы есть хотите?

Накормили Парохода и Слипа капустными котлетами, вышли вместе с ними из дому. Около дома — тридцать девять лопат. Взяли мирные разбойники лопаты, попрощались и пошли в огород, к своей капусте.

Идут Пароход и Слип по дороге, видят — лежит на дороге верёвка. Один конец петлей свёрнут, второй — в кустах. Только вступили они в петлю, кто-то из кустов верёвку как дёрнет! Повалились Пароход и Слип на асфальт. А из кустов Чёрная борода вылазит.

— А! — говорит. — Вот так встреча! Попались? Теперь-то я вас домучаю!

Привязал верёвку к дереву.

— Давно, — говорит, — я никого не мучил. В тюрьме, представляете, никаких развлечений. Еле убежал.

— А может, в шашки сыграем? — говорит Слип. — Кто проиграет, того и мучить.

— Нет-нет, — отвечает Чёрная борода. — Шашки — это старо.

А сам разводит костёр.

«Придётся верёвку рвать, — думает Пароход. — Сейчас я из этой Чёрной бороды котлету сделаю!»

Только он так подумал, видит — идут по дороге строем морские милиционеры, несут на плечах подзорную трубу. Увидел их Чёрная борода — и бежать. Милиционеры трубу положили — и за ним. Раз! — и окружили его.

— Молодцы! — говорит Пароход. — Вовремя подоспели. А то бы я из него капустный блин сделал!.. Куда это вы трубу несёте?

— В город, — отвечают милиционеры. — Надоело нам её таскать. Пускай лучше через неё учёные на Луну смотрят… А мы вас знаем — вы матрос по имени Пароход.

— Кто же меня не знает, — говорит матрос. — А это мой друг Слип.

— Зовите меня Стёпой. Или Сапожковым, — говорит Слип милиционерам. — Это я у вас ведро унёс, помните?

— Помним, — отвечают. — А где оно, между прочим?

— Утонуло вместе с кораблём. На дно пошло. Трагический случай.

— Ничего, — говорят милиционеры, — вёдер у нас много… Так мы пошли!

— Возьмите меня с собой! — говорит Чёрная борода. — Не то я опять до какого-нибудь преступления докачусь. Дайте мне нести какое-нибудь самое маленькое стёклышко.

— И верно, дайте ему стёклышко от трубы! — говорит Пароход. — Может, он перевоспитается.

— Ладно, — говорят милиционеры.

Дали они Чёрной бороде самое маленькое стёклышко, взвалили трубу на плечи и понесли.

Милиционеры ушли, и Чёрная борода со своим стёклышком ушёл. А Пароход и Слип без приключений вернулись в славный город Ленинград.

Вот и Таврическая улица. Седьмой дом.

— Ну, я к себе, — говорит Слип. — Никогда так хорошо себя не чувствовал: коленка не болит и кашель прошёл. Что значит морской воздух! Врачи обрадуются.

— А я, — говорит Пароход, — пошёл мои морские штаны гладить.

Расстались они. Пришёл Пароход домой, оглядел комнату — всё ли на месте? Стол, железная кровать, тарелка. На тарелке львы.

И раковина на столе.

«Что-то я устал! — думает Пароход. — Видно, старею, и ещё — надоели приключения. Действительно, зачем мне эти кораблекрушения? Стану береговым моряком. Отосплюсь за всю беспокойную жизнь».

Лёг и проспал ровно три дня и три ночи. Просыпается, а в дверь кто-то — стук, стук, стук!

Открыл — а там Степан Петрович Сапожков. В морской рубахе, но без зонтика.

— Ведь вот какое дело, — говорит. — Не могу я теперь без моря. Давайте построим новый корабль. Махнём в океан… Кстати, что это у вас шумит?

Поднял Пароход раковину со стола, приложил к уху. Шумит раковина, зовёт в море бравого моряка.

— Ну что ж, — отвечает, — в океан так в океан! Вот только гвоздя у меня нет… И штаны не выгладил.

Открыл он сундучок, а там вместо утюга — гвоздь.

— Вот теперь всё в порядке! — говорит Пароход. Одолжил он у соседей утюг, выгладил свои морские штаны, взял в руку гвоздь.

— Парусник построим?

— Парусник.

Вышли они на берег Невы, построили корабль, выплыли на простор Балтийского моря. Плывут, а навстречу им — кит… Но это уже совсем другая сказка.

Слоны и чернильницы

Морской слон

Итак, жили в славном городе Ленинграде матрос, по имени Пароход, и его друг Сапожков Степан Петрович по прозвищу Слип.

Пароход жил на Таврической улице в доме номер семь. В его комнате стоял стол, а на столе лежали корабельный гвоздь и морская раковина. По утрам брал Пароход раковину, прикладывал её к уху и слушал — не шумит ли море.

Взял он однажды раковину, приложил к уху — шумит!

— Слип, а Слип! — говорит он товарищу. — Пора в плавание: опять нас море зовёт!

Взял матрос со стола корабельный гвоздь, вышел на берег Невы, нашёл там доску. Набил доску на гвоздь, приколотил к ней вторую. Доска за доской — получился корабль. Сели они со Слипом на корабль и поплыли.

Только вышли из Балтийского моря, подплыли к Африке, видят — навстречу им кит. Странный какой-то кит — с хоботом.

— Ничего не понимаю, — говорит Слип. — Я, конечно, молодой моряк и, прямо скажу, неопытный, но если это кит, то почему у него хобот? А если это слон, то почему он плывёт и шевелит хвостом?

— А потому, — отвечает Пароход, — что это не кит, а зверь вроде моржа или тюленя — морской слон. Но вот что удивительно: если это зверь, то для чего у него в боку дверца?

И верно, в боку у слона — дверь.

— Я, тьфу-тьфу, ничего не боюсь, — говорит Слип, — но не лучше ли нам от этого подозрительного слона взять подальше?

— Нет, не могу! — отвечает Пароход. — Я, как всякий настоящий моряк, обязан всё таинственное и непонятное исследовать до конца.

Подплыли они к морскому слону и вдруг видят: дверца у него в боку открывается и оттуда высовывается их старый знакомый — пират Чёрная борода.

— Ага! — говорит. — Вот так встреча! Попались, голубчики! Сдавайтесь!

Сказал и стал наводить на них ужасное дальнобойное орудие. Сопротивление бесполезно. Пароход промолчал, а Слип давай хитрить.

— Сейчас, — говорит, — сдадимся. Вот только белый флаг найдём. Куда он задевался, ума не приложу. А можно носовой платок на мачте поднять? Или бинт?

Пароход говорит вполголоса:

— Сейчас я ему покажу. Пусть только поближе подплывёт..

— Ну, что вы там копаетесь? — говорит, чуть не плача, пират — поскорее, прошу вас, сдавайтесь, а не то моё ужасное дальнобойное орудие, раз уж оно заряжено, может само выстрелить.

Только он так сказал, орудие как бабахнет! Корабль — в щепки, и слон от такого ужасного выстрела развалился. Очутились Пароход, Слип и Чёрная борода в воде.

— Ну, что я вам говорил? — спрашивает пират. — Предупреждал ведь…

— А ты опять за свои разбойничьи штучки взялся?

— Опять. Вот корабль в виде слона построил, только пушку не рассчитал… Неужели вы меня за это утопите?

— Нет, — говорит матрос, — плавай. Я людей только спасать могу.

Посмотрел вперёд своими зоркими глазами, видит — на горизонте остров с пальмами. Поплыли они туда.

Пират от нечего делать спрашивает:

— Интересно, какая тут глубина?

Пароход отвечает:

— Тысяча двести двадцать два метра.

Пират и Слип от ужаса чуть не утонули.

Остров всё ближе. Уже видно: на острове под пальмой электрическая плитка, около плитки сидит на корточках африканский мальчик и что-то себе в кастрюльке варит.

Африканский мальчик

А дальше всё происходило следующим образом.

Почувствовал Пароход под ногами песок, стал на ноги. Слип и Чёрная борода на берег выползли.

Пират воздух понюхал и говорит:

— Супом пахнет!

Пароход даже сплюнул: ну что за человек! Только его от смерти спасли — он уже про суп! Спрашивает мальчика:

— Как тебя зовут?

— Васька.

— Ты что, один на острове живёшь?

— Один.

— А корабли часто тут ходят?

— Нет, редко.

— Ты как сюда попал?

— Спасся с потерпевшего крушение корабля. Сирота я.

— Давай вчетвером жить…

Стали жить вчетвером. Пароход ловит рыбу. Мальчик жарит. Слип моет тарелки. Пират Чёрная борода сидит на пальме и наблюдает за горизонтом.

Наконец Пароход не вытерпел:

— Так дальше продолжаться не может! Нам надо обратно в Ленинград. Ребёнку пора в школу.

— Насчёт школы это пустяки! — отвечает Слип. — Что мы, втроём одного не выучим? Тут под пальмой чем не школа?

Стали они мальчика Ваську учить по очереди. Такой смышлёный ученик оказался! Спрашивает:

— Почему Земля круглая?

И верно — почему?

Или:

— Для чего три и три — шесть?

И в самом деле — для чего?

Пароход и Слип только руками разводят. А тут ещё Чёрная борода с пальмы.

— Никакая, — говорит, — Земля не круглая, а плоская, как тарелка, и стоит на трёх китах. А три и три — семь.

Потрясающее невежество!

«Нет, — думает Пароход, — так не годится. Надо мальчика в настоящую школу отдать. А что, если попробовать наш корабль поднять?»

Построили они втроём из пальмовых деревьев плот. Пароход навертел из пальмовой коры верёвок, сделал из пальмовых листьев парус. Вышли в океан.

Опустили на дно верёвки. Шарили, шарили, зацепили что-то. Пароход своими могучими руками тянет, Слип и пират помогают. Вытащили — корабль!

Смотрят, а он какой-то не такой. Передняя мачта не нa том месте. Около задней — какая-то бочка. Открыли её, а оттуда вылезает человек в зелёном костюме, на голове — пробковый шлем, в руке — бич из крокодиловой кожи, у пояса на цепочке — медная чернильница.

— Вери гуд! — говорит человечек в пробковом шлеме, (это по-английски значит «очень хорошо»). — Я всегда был уверен, что меня спасут. Будем знакомиться. Мистер Бом — колонизатор!

«Батюшки светы! — думает Пароход. — Не тот корабль подняли. Вот так фунт! Да ещё с каким-то рабовладельцем!»

Но делать нечего: не бросать же его снова за борт?

Оставили плот, поплыли на этом корабле назад к острову.

Мальчик Васька очень обрадовался новому человеку.

Показывает на бич.

— Для чего он вам? — спрашивает.

Бом отвечает уклончиво:

— Так, для всяких надобностей.

Васька про чернильницу:

— А она для чего?

Бом гордо:

— Собираюсь писать книгу. Со шпионами, шакалами и львами. Я, конечно, смогу её написать: недаром я когда-то в самой дорогой школе учился. Два года.

— Ой, как интересно! — говорит Васька. — Люблю приключения.

А Бом думает про себя: «Я вам такое приключения устрою! Вы у меня попляшете. Будете у меня земля копать. Я вас ещё всех в плен возьму и в рабство продам!»

И верно. Ночью, как только все уснули, Бом потихоньку встал, скрутил всех верёвками и поволок на корабль. Тащит по песку и бичом размахивает.

— Я вас! — кричит. — Чуть что — за борт!

Чёрная борода ему шёпотом:

— Может, договоримся? Я ведь тоже разбойник с большой дороги.

Бом его рукоятью бича по шее.

— Молчать!

Распустил парус и повёз свой груз к африканскому берегу.

Пароход от такой неожиданности никак прийти в себя не может.

«Напрасно, — думает, — я такие крепкие верёвки свил. Не перервать! Так вот ты какой колонизатор! Ну ладно мы ещё посмотрим, кто кого!»

Милиционеры и разбойники

А теперь на время вернёмся в Ленинград. Там, если помните, тихо живут себе сорок морских милиционеров и тридцать девять морских разбойников. Милиционеры охраняют морских животных, а разбойники разводят капусту.

Пришли как-то в выходной день милиционеры к разбойникам.

— Давно, — говорят, — мы с вами не собирались, не обменивались мыслями. Вы много плавали по морям. Может, посоветуете: как лучше охранять морских животных? А то и охотятся на них, и нефтью воду травят. Может, собрать всех в один бассейн и поставить часового?

— Как это — в один бассейн? — отвечают разбойники. — И акул и мирных рыб? Да акулы всю рыбу съедят.

— Верно. Тогда, может, лучше всех окольцевать? Пусть плавают в море с номерками. У каждого свой номер.

— Нет, — отвечают разбойники, — это не защита.

— А если поставить на дне телевизоры?

— Дорого… Лучше что-нибудь другое придумать. Вот если вам не на берегу дежурить, а в море?

— И верно! Как это мы раньше не додумались?

Тут разбойники в свою очередь стали жаловаться: капуста плохо растёт.

— Мы уже решили было её медным порошком посыпать. Говорят, он винограду помогает!

— Да вашу медную капусту никто и в рот не возьмёт!

— А если к каждому кочану электрический ток подвести? Людей ведь током лечат.

— Опасно.

— А если тёплой водой поливать?

Милиционеры посовещались и говорят:

— Наш вам совет: когда сажаете — глубже копать.

И верно!

Очень полезный разговор у них получился. Тут же приняли решение: как только с капустой и охраной морских животных дело наладится, устроить день здоровья — прогулку на теплоходе к берегам Африки.

Договорились и разошлись.

Сорок милиционеров отправились ловить браконьеров, а тридцать девять морских разбойников вернулись к своей капусте.

Слон

А у наших друзей в Африке ну и дела!

Только мистер Бом стал подплывать с пленниками к берегу, видит — впереди камни. Вода так и бурлит. Хотел Бом отвернуть, да не справился с кораблём — видно, долго в бочке сидел, ловкость потерял. Матрос только успел сказать: «Что же ты, сухопутная душа, делаешь?» — как корабль со всего хода на камни — рраз! Раскололся — и на дно. Подхватили волны людей, закрутили, завертели, выбросили на берег.

Лежат четыре человека, связанные верёвками, на песке. Пятый — мистер Бом — сидит и воду из шлема выливает. Вылил, бич подсушил и говорит:

— Ну, вы тут лежите, а я пойду выясню, где тут колонии. Где вас в рабство можно продать. И ещё надо найти, на чём вас везти. Ведь небось пешком — убежите?

— Убежим.

Ушёл он. Идёт и не узнаёт Африки. Где раньше одни пыльные дороги были, теперь асфальт и автомобили. Где раньше на полях голые люди мотыгами размахивали, теперь, глядишь, то трактор ползёт, то быки пашут. Где раньше стояли одни хижины — крыши из пальмовых листьев — теперь город: каменные дома, светофоры на улицах. И ещё: раньше слонов вдоль дорог видимо-невидимо бродило, теперь — ни одного.

Ах нет — вот один навстречу идёт!

Обрадовался колонизатор.

— Вери гуд! (Что по-английски значит «очень хорошо».) — Стой!

Слон остановился.

— Пойдёшь со мной, — говорит мистер Бом. — Там на берегу океана четыре человека связанные лежат. Марш!

И бичом замахнулся.

«Странный человек! — думает слон. — О каких это он людях?»

Тут мистер Бом его бичом по ноге.

«Ах так?» Обхватил слон колонизатора хоботом и посадил на верхушку пальмы.

«Пойду, — думает, — на берег океана, посмотрю, что там случилось».

Пришёл на берег, а там на раскалённом песке четыре человека, связанные. Распутал слон верёвки.

— Уфф! Чуть было не умерли! — говорит Пароход.

Такая жара. Ещё полминуты — и испеклись бы… Так, так. Однако у нас дела. Кто нас в ближайшую школу отвести может?

Тут слон хоботом сделал знак: идите, мол, за мной!

Отчего всё изменилось

Тем временем мистер Бом уже слез с пальмы и пошёл спрашивать про колонии.

Идёт и по-прежнему не узнаёт Африки. Ещё один город. Широкие улицы. На улицах магазины. В магазинах продают жевательную резинку и пылесосы. В большом автомобиле едут два министра на заседание. Министры — чёрные, а шофёр — белый.

Мистера Бома чуть удар не хватил. Сел он на скамеечку в саду и закрыл глаза. Слышит — рядом человек садится. Дышит тяжело — наверное, старик.

— Ай, ай, ай! — говорит мистер Бом, не открывая глаз. — Что с Африкой? Вы мне можете объяснить?

Человек старческим голосом ему отвечает:

— Ничего удивительного. Но для того, чтобы мой уважаемый собеседник понял, я расскажу одну историю. Это очень старая сказка. Её рассказывали ещё в те времена, когда слонов в Африке было больше, чем сейчас муравьёв, а люди, запалив в хижине огонь, хранили его в горшке с углями, потому что огонь добывали от молнии и лесного пожара, а молния и лесной пожар бывают не каждый день и не каждую неделю.

Так вот, задолго до этого, когда ещё не было слонов и не было у людей хижин, да и сами люди ещё не появились, были во всей Африке только Небо и Земля. Вогнутое, как свод раковины, Небо и плоская, как звериная шкура, натянутая на барабан, Земля.

И вот однажды Земле стало скучно, и она решила отправиться в гости к Небу. Земля (а ведь она была плоская как натянутая на барабан шкура) подобрала свои края собралась в ком (получился очень большой ком) и двинулась в путь.

Небо тоже скучало и с удовольствием приняло соседку Они уселись друг против друга и долго вели беседу про то как несовершенно устроен мир и какие перемены следует в нём ожидать. Они говорили всё правильно и не могли даже предполагать, что получится после того, как их беседа закончится. А получилось вот что. Когда Земля вернулась домой, она стала располагаться на старом месте. Но это у неё теперь никак не получалось: во время путешествия она местами растянулась, местами сжалась, а кое-где на ней появились даже ямки и трещины.

И вот когда Земля наконец кое-как улеглась, оказалось, что её во все стороны пересекают складки (их пришлось назвать горами), а как только прошёл первый дождь, вода не ушла, как раньше, а задержалась в ямках и трещинах (получились озёра и реки)..

Ты спросил меня: что случилось с Африкой?

Она изменилась (меняется всё на свете) и, подобно Земле, никогда не станет прежней.

Так закончил свой рассказ человек, который сидел рядом с Бомом.

Тут мистер Бом открыл наконец глаза и увидел, что человек рядом с ним не только старый, но и чёрный, как ночь, а на отвороте пиджака у него учёный значок.

Тогда мистер Бом вскочил со скамейки и бросился бежать. Он бежал к океану, где оставил своих пленников.

Бежит он по дороге и видит — идут навстречу матрос, по имени Пароход, пират Чёрная борода, Слип и африканский мальчик. А впереди них мягкой походкой — слон.

Слоны и чернильницы

«Ах, какая неудача! Какое коварство! — подумал мистер Бом («коварство» — это он про слона). — Ведь надо же — освободил!.. Нет, видно, мне нужно внести в их ряды раскол. Пусть только этот пират отойдёт в сторону!» Подумал так — и шасть в кусты!

А пират Чёрная борода в это время увидел на дереве сладкую дыню-папайю и потихоньку — с дороги, чтобы эту дыню одному съесть.

Только он к дыне руку протянул, кто-то из-за кустов его руку — цоп!

— Ни с места! — говорит шёпотом мистер Бом. — Вы теперь в моей власти. Сдавайтесь. Есть деловое предложение.

— Люблю деловые предложения, — так же шёпотом отвечает пират. — Что надо сделать? Предать кого-то или отравить?

— Предать, — говорит мистер Бом. — Как только увидите стоящие у дороги кровати, уговорите своих друзей на них лечь.

— Друзей? — спрашивает Чёрная борода. — Какие они мне друзья? Так, случайные попутчики. Как по-вашему «очень хорошо»?

— Вери гуд!

— Ладно!

Пират съел дыню и побежал вслед за товарищами, а мистер Бом пошёл покупать кровати. Три нашёл, четвёртую не достал, взял раскладушку.

Стал кровати в западни переделывать.

Пока он этим занимался, слон привёл друзей в пальмовую рощу.

Смотрят они, а тут — в роще — школа. Удивительная школа — для слонов. Сидят на траве тридцать девять слонов, перед каждым — чернильница. Старый африканец с учёным значком ходит между ними.

Разговорились.

— Школа? Нет, пожалуй, это не школа, — говорит учёный. — Хотя, может быть, и школа. Просто проводим опыт: можно ли слонов научить грамоте? Вот сейчас учимся писать буквы… Тембо, займи своё место!

Слон, что их привёл, хоботом помахал — дескать, сейчас! — сел на траву, чернильницу откуда-то вытащил, тоже стал писать.

— Б… б… а… а, — говорит учёный. — Ба… нан… Ба-нан.

Слоны пишут. Тембо сперва написал «БОНАН», потом к букве «О» хвостик пририсовал, получилось «А».

— Банан. Правильно!

— Какой молодец! Никогда его не забудем, — говорит про слона Пароход. — Ну, нам пора. Мальчика в школу определим — и сразу домой!

Кровати и плот

Вышли наши друзья из пальмовой рощи, идут вдоль реки, по дороге высматривают — где тут школа?

Солнце, между прочим, уже на закат.

Видят, около дороги три кровати и раскладушка.

Чёрная борода сразу смекнул.

— Ах, — говорит, — как спать хочется! Отдохнём?

— Не ложитесь! — говорит мальчик. — Пойдёмте дальше.

— А я бы прилёг, — говорит Слип.

— Ладно, — согласился Пароход. — Спим сто минут, ровно. Отбой.

Только они легли на кровати, а те — кувырк! — пере-вернулись и превратились в клетки. А раскладушка оказалась мешком. Сидят Пароход, Слип, Чёрная борода в клетках, а мальчик Васька в мешке барахтается.

Выходит из-за кустов мистер Бом.

— Ну как? — спрашивает. — Убежали? Ха-ха-ха! Тут ниже по течению, ещё одна колония осталась. Туда я вас и продам. Пожалуйте на плот.

— Ура! — говорит Чёрная борода. — Мы победили. Откройте поскорее замок.

— Это ещё зачем? — удивляется мистер Бом. — Я и тебя, бородатый, продам. Ведь надо же такое сказать — «мы победили»!

Пират Чёрная борода от такого коварства даже заплакал.

Перетащил мистер Бом пленников на плот, оттолкнул его. Плывут. Стемнело. Мистер Бом фонариком вперёд светит.

Попробовал Пароход руками клетку сломать. Гнётся железо, но плохо. Не сломал.

Под плотом кто-то вздыхает. И ещё: толк головой в плот, толк! Это бегемоты.

— Кыш! — говорит им африканский мальчик из мешка. — Кыш!

Ночь прошла, солнце выкатилось. Плывут они мимо берегов. На берегах пальмы и баобабы, орехи кешью и манго — плоды жёлтого цвета. Река всё шире. Только собрался Пароход клетку свою доломать, мальчик Васька из мешка спрашивает:

— А это что за шум? Посмотрите, впереди над рекой, случайно, белый дым не виден?

— Виден.

— Берегитесь — это водопад! А за ним океан начинается.

Только он так сказал, река как забурлит, как понесётся! Плот сперва вверх подняло, а потом вниз. Как бросит! Полетели люди, брёвна, клетки вверх тормашками… Плот по кусочкам разметало, кровати разбило, мешок порвало.

Вынесло всех пятерых в океан.

В океане

Плывут они по волнам. Впереди Пароход, за ним Слип, за ним Васька, за ним Чёрная борода. Позади всех — мистер Бом.

Плывёт, бич крокодиловой кожи тащит.

— У меня есть план, — говорит он шёпотом пирату. — Только мы доплывём до берега, вы им дадите одного порошка..

— Ненавижу! — отвечает ему пират. — Ненавижу вас и ваши подлые штучки. И как это я сам столько лет был негодяем? Вернусь домой, тут же перевоспитаюсь, пойду в повара… Пароход, а Пароход, какая тут глубина?

— Тысяча триста тридцать три метра.

Мистер Бом от ужаса даже бич уронил. Тот змеёй на Дно.

Тут африканский мальчик Васька кричит:

— Вижу корабль!

И верно — корабль. А это сорок морских милиционеров и тридцать девять разбойников совершают прогулку на теплоходе.

Подплыли они, видят — в воде пять человек.

Вытащили их на палубу.

— Ба! — говорят милиционеры. — Никак, старые знакомые. Здравствуйте, матрос по имени Пароход!.. А это кто с вами?

— Это, — объясняет матрос, — африканский мальчик Васька, наш друг. А это мистер Бом, последний из колонизаторов.

— Странный какой! — говорят разбойники. — Зелёный, как капуста. И сразу видно — злой. Он не кусается?

Пароход на мачту залез, осмотрел в подзорную трубу далёкий африканский берег.

— Вижу, — кричит, — школу! Правьте к берегу.

Только дали ход, смотрят — плывёт бочка. Мистер Бом увидел её и даже в лице переменился.

— Моя, — говорит. — Моя бочка. Это в ней я столько лет на дне просидел… Нет, не могу я на эти перемены в мире смотреть. Колоний нет, везде свободные люди… Пропади оно всё!

Сказал и — прыг! — за борт. Влез в бочку, пробку из дна вытащил и утонул. Утонул, но вдруг снова всплывает, рукой всех зовёт.

— Забыл, — говорит. — Про чернильницу забыл. Она мне теперь, как видно, ни к чему. Никакой я книги не напишу. Зря меня два года в школе учили… Передайте эту чернильницу мальчику. Чувствую, выучится он и совсем другую книгу напишет. Сорри! — (это по-английски значит «ах как жаль!»).

Отдал чернильницу и снова на дно пошёл. Только пузыри родничком.

Подплывает корабль к берегу, а там во всех африканских школах звонки, звонки! Новый учебный год начался.

Высадили они мальчика, и тот бегом — в класс. Обошли они на теплоходе вокруг Африки с Европе вернулись в славный город Ленинград.

Идут Пароход и Слип по Таврической улице, подходят к дому номер семь и говорят друг другу:

— Ну вот, теперь, кажется, и конец приключениям!

Сказки из дорожного чемодана

Мне много приходится ездить, бывать в разных странах и всякий раз, когда я возвращаюсь, нахожу на дне своего чемодана сказки — то книжку, изданную в далёкой африканской стране, то тетрадку, в которую записал легенду, рассказанную индийской девочкой, то листок бумаги, на котором тесно, нерусскими буквами напечатана забавная история, которую уже много веков рассказывают на Аляске.

Я долго складывал эти книжки и эти листки в ящик стола, а теперь решил их достать, потому что в каждой сказке — народная мудрость, а что может быть интереснее и поучительнее народной мудрости?

Одни сказки я просто перевёл, другие пересказал, а третьи не только перевёл и пересказал, но и соединил вместе. Но ни одну не придумал — просто извлёк их со дна дорожного чемодана.

Женщина, которая жила в бутылке

английская сказка

В давние времена многие люди в Англии, особенно те, чей дом расположен между Ипсвичем и Лондоном, знали женщину, которая жила в бутылке. Бутылка была большой и крепкой, и поэтому никто не удивился, когда старушка поселилась в ней. Она держала в кустах лестницу и всякий раз, когда ей надо было забраться в бутылку или вылезти из неё, довольно ловко это проделывала. Вот только нрав у старушки был ворчливый и жадный, и именно это заставило её на склоне лет совершить большую ошибку.

Однажды маленькая старая женщина вылезла из своей бутылки и отправилась пешком в Ипсвич, чтобы купить там на базаре рыбы.

Получилось, однако, что ей не пришлось идти до самого Ипсвича: по пути она увидела озеро, а на берегу рыбака, который только что забросил в озеро сеть. Старушка села около него и стала ждать. Рыбак докурил свою трубочку и стал тянуть сеть, но, вытащив, достал из неё только одну маленькую серебристую рыбку.

— Эй ты, — сказала старушка, — продай мне улов!

Рыбак засмеялся.

— Сколько же мне взять за него? — спросил он. — Один пенни для тебя не дорого?

Он поступил очень мудро, назначив такую цену: пенни — это было всё, что лежало в кошельке у старушки.

Ворча, она отдала рыбаку пенни, забрала рыбку и пошла домой. Однако стоило ей сделать несколько шагов, как рыбка, открыв рот, заговорила.

— Добрая женщина, — сказала рыбка, — не неси меня домой. Брось меня, прошу, назад в воду. Я всего лишь маленькая серебристая рыбка, и сколько бы ты ни жарила меня, ничего хорошего не получится!

«К сожалению, она говорит правду! — подумала старушка. — Что проку в такой малявке?» — и, вернувшись к озеру (рыбак со своей сетью уже ушёл в другое место), бросила рыбку в воду.

Однако стоило той скрыться, как вода в этом месте заклокотала и вместе с пузырями всплыл маленький зелёный человечек. Он ловко выпрыгнул на берег и очутился рядом со старушкой.

— Так вот кто меня спас! — пробормотал он и стал разглядывать старую женщину. — Ты умно поступила. Я, конечно, всего лишь маленький водяной человечек, но мне теперь надо отблагодарить тебя. Что ты хочешь? Говори скорее.

Бедная старушка растерялась — она еще никогда в жизни не говорила с водяными — и поэтому ответила запинаясь:

— Спасибо… Мне ничего не нужно… Я живу в старой бутылке из красной глины… А что касается еды: вода, хлеб и рыба — всё, в чём я нуждаюсь, — у меня есть. Нет, мне ничего не нужно!

Маленький зелёный человечек долго расхаживал взад-вперёд по берегу, потом подумал и сказал:

— Ладно, иди. Но если что-нибудь надумаешь, приходи на это место, хлопни три раза в ладоши, я появлюсь и исполню твоё желание. Вот так!

Он сделал сердитую гримасу, прыгнул в воду и исчез.

Старушка вернулась домой и уже, когда лезла по лестнице к себе в бутылку, подумала, что, пожалуй, лучше бы ей иметь обыкновенный дом с крыльцом и дверью. Пошёл дождь, старушка закрыла горлышко бутылки пробкой и снова подумала, что крыша была бы удобнее. Она всё время думала теперь о доме и, наконец, решила, что надо идти на озеро.

Она пошла туда и не успела хлопнуть в ладоши, как вода заклокотала и вместе с пузырями всплыл маленький человечек..

Он выпрыгнул на берёг и спросил:

— Ну, что надумала?

— Да вот, — сказала старушка, — решила, что лучше мне всё-таки Иметь обыкновенный дом. Такой, как у всех. И ходить через дверь. А то лестница с каждым годом становится всё тяжелее.

— Что верно, то верно! — буркнул человечек. — Незачем тебе жить в бутылке. — И он, ничего не сказав больше, бросился в воду.

Старушка вернулась в деревню, и каково же было её удивление, когда вместо красной глиняной бутылки она увидела хорошенький розовый домик. Около него росли цветы, а дверь была гостеприимно открыта.

Старушка вошла в дом и нашла там свой старый стул, маленький круглый стол и полку с посудой — всё, что она оставила в бутылке.

Пока старушка ходила на озеро, она проголодалась, села обедать, и сразу же стул показался ей жёстким, а стол неудобным.

На другой день она снова отправилась к водяному. Дошла до озера, трижды хлопнула в ладоши.

Водяной выскочил на берег.

— Ну, что тебе ещё? — спросил он.

— Можешь не злиться, — сказала старушка. — Или ты забыл, кто спас тебе жизнь? Вот какое дело: не заменишь ли ты мне и мебель? Моя стара и выглядит в таком хорошеньком новом доме просто ужасно!

— Ладно, — огрызнулся человечек и ушёл обратно в озеро.

Старушка вернулась домой. В каждой комнате теперь стояли стулья с цветной обивкой, а обеденный стол пахнул новой краской. Полка тоже была новая, а уж посуда на ней — та просто сверкала и лучилась.

«Теперь, кажется, всё, что мне надо, — подумала старушка. — Вот только ходить на базар далеко. Не завести ли мне пони?»

На следующий день она вновь отправилась к водяному.

— Что, опять пришла? — спросил её маленький человечек.

— Да. Я пришла за пони. За маленьким пони с ленточкой в волосах и с колокольчиком на шее. Уж не забыл ли ты, что это я выкупила тебя у рыбака?

— Уф! — недовольно фыркнул человечек и прыгнул в озеро.

Старушка пришла домой и увидела возле крыльца привязанного пони. У него были и ленточка в волосах, и колокольчик на шее. Пони стоял и спокойно пощипывал травку.

«Но как же мне ездить на нём? — подумала старушка. — Не трястись же всю дорогу верхом? Мне, которая оказала водяному столько услуг! Нет, нужен обязательно экипаж!»

Она еле дождалась следующего дня и, сев верхом на пони, отправилась к озеру.

Выскочил водяной, и старушка рассказала ему про экипаж.

— Глупая, жадная женщина! — воскликнул человечек. — Ты никак не можешь остановиться. Смотри, как бы жадность не сыграла с тобой злую шутку!

И он полез назад в воду.

Старушка хотела спросить, когда будет экипаж, но оглянулась и увидела, что пони уже стоит запряжённый в красивую деревянную повозку.

Она села в неё и покатила.

Ночью старушка уже не спала, а раздумывала, что бы ещё выпросить у водяного.

«Слуги! Вот чего мне теперь не хватает, — сказала она себе. — Кучер, горничная и Повар!»

И едва только бледное солнце показалось на затянутом тучами небосводе, старушка запрягла пони и помчалась к озеру.

Там она снова захлопала в ладоши, и снова зелёный человечек оказался на берегу рядом с ней. Но на этот раз он уже ничего не говорил, а смотрел на старушку, поджав губы.

— Итак, я спасла тебе жизнь, — начала старая женщина. — Мало того, что я выкупила тебя за один пенни, я не отнесла тебя домой и не бросила на сковородку. Теперь ты должен выполнять все мои просьбы. Мне нужен кучер для экипажа, горничная для комнаты и повар для кухни… Можешь не возражать и не трясти своей шапочкой. Я еду домой!

Она повернулась к экипажу, но… ни экипажа, ни пони уже не было. Она посмотрела на то место, где стоял зелёный человечек, оно тоже было пусто. Только по воде шли круги…

Старушка отправилась домой пешком. Долго брела она по дороге, а когда пришла, то увидела вместо розового домика старую глиняную бутылку, а около неё в кустах свою лестницу.

Ученик чародея

Англия

Далеко на севере Англии, в графстве Йоркшир, в замке, что стоял между рекой и могучим сосновым лесом, жил человек, которому были доступны многие тайны: он умел превращать в стеклянных пузатых колбах жидкую белую ртуть в твердое желтое золото, умел, глядя на звездное небо, предсказывать судьбу и мог, не выходя из своей комнаты, что была расположена в угловой башне замка, видеть события, которые происходят за многие сотни миль от Йоркшира.

В комнате в камине постоянно горел огонь, а на столе лежала книга в переплете из черной воловьей кожи, с медными уголками и застежками. Эта книга запиралась на ключ, который чародей всегда носил у себя на поясе, потому что именно в ней были те волшебные заклинания и заговоры, с помощью которых он творил чудеса. Для того чтобы постоянно поддерживать в камине огонь (а он был нужен для опытов и превращений), чародей держал в замке мальчика. Тот считался его учеником, и поэтому хозяин время от времени учил его каким-то пустякам: например, искусству изменять в небе форму облаков или превращать безобразных неоперившихся птенцов в прекрасных быстрокрылых птиц.

Но мальчик был не по годам смышлен, нетерпелив и хотел как можно скорее познать тайны, которыми владел чародей.

И вот однажды, когда хозяин замка уехал в соседний город на рынок (а даже чародеи должны иногда пополнять запасы хлеба и мяса в своих замках!), мальчик вошел в заветную комнату и — о чудо! — увидел, что на столе рядом с книгой лежит забытый хозяином ключ. В комнате было тихо, так тихо, что стало слышно, как испуганно забилось сердце мальчика. «Что делать? — подумал он. — Оставить все как есть и уйти или открыть замок и посмотреть, что написано в этой книге?» Он подумал так, потому что чародей никогда не открывал при нем книгу и он никогда не слышал записанных в ней заклинаний. «Второго раза мне не дождаться, будь что будет!» И, решив так, он вставил ключ в замок, повернул его и, раскрыв книгу, прочитал наугад первое заклинание.

Не успел звук его голоса замереть под сводами комнаты, как стены задрожали, огонь в камине с шипением погас, оттуда вырвался клуб черного дыма и посреди комнаты возник огромный безобразный человек, облик которого был зыбок, а лицо выражало одновременно и гнев и покорность.

— Что прикажешь? Ты вызвал меня, — сказал дух (а что это был именно дух, мальчик догадался сразу).

— Я… я… я… — растерялся сперва ученик, но он был не робкого десятка, быстро пришел в себя и сказал: — Сейчас, подожди немного!

«Что бы заставить его делать? — размышлял он. — Построить еще один замок? Или заставить принести сюда сундук с золотом? Или свести вместе луну и солнце, чтобы столкнув, затмить их свет, как это было уже не раз?.. Придумал!»

И он сказал:

— В лесу за ручьем я видел как-то небольшой гранитный камень. Он лежит около раздвоенной сосны. Я хочу, чтобы ты расколол его ударом молнии, а я чтобы стоял в это время неподалеку, все видел и остался невредим.

— Странное желание! Хорошо ли ты подумал? — пробормотал дух, поднял руки, и они оба из полутемной комнаты очутились в лесу на ярком солнце, среди бронзовых, облитых душистой смолой сосновых стволов, уходящих вершинами к самому небу. Рядом с ними лежал на земле камень.

Не успели они очутиться около него, как из безоблачного неба ударил гром, над камнем выросло ветвистое огненное дерево, камень развалился пополам, а огонь с шипением ушел в землю, наподобие того, как уходит в нору потревоженная змея. Но, пролетая меж сосновых стволов, молния опалила их, смола воспламенилась, деревья вспыхнули, как свечи, пламя с ревом пронеслось по лесу.

— Берегись! — воскликнул дух. — Видишь, звери и птицы уже бросились бежать.

Действительно, пожар охватил весь лес, могучие деревья на глазах у мальчика превращались в обугленные столбы, которые с грохотом рушились, взметая тучи искр. Вокруг горели, извиваясь, как черви, ветви кустов, а трава, вспыхивая, превращалась в зеленый дым. Гул, грохот, нестерпимый жар. Ручей у стен замка испарился, а по самим стенам побежали дымные трещины.

— Воды! Скорее как можно больше воды! Лей воду! — закричал мальчик.

Услыхав приказ, дух взмыл в воздух, и тотчас с неба хлынул дождь. Он был такой плотный, словно там, наверху, открылись шлюзы плотины и сверху изверглась река. Огонь, шипя, выбросил тут и там струи пара, он быстро погас, черные потоки — вода, перемешанная с углем и сажей, — понеслись мимо мальчика. Пожар прекратился.

— Уф как славно! — закричал ученик чародея и, подняв разгоряченное, перепачканное копотью лицо, подставил его дождю.

— Воды, как можно больше воды! — повторило послушное эхо.

Дождь лил не переставая, вода быстро прибывала. Вот она уже заполнила в лесу все низины, деревья оказались по пояс в воде, ручей у стен замка вышел из берегов и превратился в бурную пенную реку. Мальчик, спасаясь от воды, вскарабкался на развилку сосны. У его ног проплывали унесенные потоком мертвые косули, лисы и зайцы. Сквозь пелену дождя виднелся замок, стены его уже до половины погрузились в воду, деревня на холме превратилась в остров. Среди домов метались, как потревоженные муравьи, люди. Вода достигла его ног.

«Что делать? — в ужасе подумал мальчик. — Как отогнать воду? Что может спасти нас?.. Ветер. Ну конечно, он!»

И, запрокинув голову к небу, закричал:

— Ты слышишь меня? Прогони воду! Дуй, дуй изо всех сил!

Тогда послушный дух, до ушей которого долетел слабый голос мальчика, принялся дуть. Сперва ветер был слабый и только отогнал тучи, из которых шел дождь, потом он стал сильнее, и повсюду по воде побежали черные шквалики. Ветер еще усилился. Вода повернула и стала уходить из леса. Прекратила свое течение и река, она снова превратилась в ручей. Но покорный дух старался изо всех сил: ветер становился все крепче, он уже бушевал, гудели вершины деревьев. Не выдержав напора воздуха, рухнуло первое дерево. Ветер стал ураганом, по воздуху неслись сорванные в деревне крыши, с одной из башен замка — с самой высокой — слетел шпиль. Прячась за сосну, мальчик пытался крикнуть, но теперь ветер уносил его еле слышные слова. Под напором урагана рухнул лес, начали распадаться стены замка…

И вдруг все прекратилось, воцарилась мертвая тишина. Это чародей увидел издалека и пожар, и наводнение, быстро вернулся в замок и, открыв черную книгу, успел прокричать заклинания. Мало того, он нашел нужную страницу, прочитал ее вслух, и поваленные деревья снова поднялись, лес зазеленел, крыши вернулись по воздуху на свои места, а замок принял прежний вид.

И только тогда мальчик поднялся с земли, шатаясь от слабости, перешел по мостику ручей и вернулся в замок.

Чародей сидел в своей комнате за раскрытой книгой.

— Я вижу, ты не оправдал моих надежд, — печально сказал он, глядя прямо в глаза ученику. — Смотри, огонь в камине погас. Собери свои вещи и ступай!

Так невесело окончилась история, которая началась с пустяков: с ключа, забытого около книги, и желания расколоть небольшой камень.

Три брата

Танзания, Занзибар

Жил купец, у которого было три сына. Однажды, когда он вместе с сыновьями путешествовал караваном, торгуя тканями и железом в глубине Африки, ему стало плохо.

Позвав сыновей, он сказал:

— Дети мои! Много месяцев путешествовали мы с вами по этой чужой негостеприимной земле. Мы не наторговали богатств, и теперь я молюсь только об одном — как бы вам вернуться домой целыми и невредимыми. О себе я не думаю: мои дни сочтены.

Заливаясь слезами, братья слушали отца.

— Похоронив меня, — продолжал купец слабым голосом, — отправляйтесь назад к океану. При этом вы должны выполнить мои три завета: пусть все тюки в вашем караване будут пустыми, никогда не носите красных одежд и не бойтесь говорить вслух то, что думаете. По пути будьте внимательны и старайтесь изо всего делать правильные выводы…

Сказав так, купец умер.

Братья похоронили его, раздали все свои товары местным людям и с пустыми тюками двинулись в обратный путь.

Караван шел уже по дороге несколько дней, когда братья увидели в мягкой глине следы животного.

— Здесь проходил осел, — сказал старший брат.

— Он нес большой груз, — добавил средний.

— Он прошел всего несколько часов назад, — закончил младший.

Не успели они это сказать, как придорожные кусты раздвинулись и из них вышел одетый в пышные одежды правитель этого края.

— Кто вы такие и почему смеете судить о том, чего нельзя видеть? — грозно спросил он.

— Мы бедные купцы, возвращаемся к океану, чтобы попасть домой. А что касается наших слов, то они относятся как раз к увиденному, — отвечали братья.

— Это отпечатки ног осла, — пояснил старший.

— Они очень глубоки, значит, осел был тяжело нагружен, — сказал средний.

— Следы не затоптаны другими животными, значит, они оставлены недавно, — закончил младший.

«Они так умны, что сумеют и без всего разбогатеть!» — подумал правитель и приказал, отобрав всех животных и поклажу, выпроводить братьев за пределы его владений.

Оставив весь караван — носильщиков и ослов с пустыми тюками, — братья пошли дальше. Спустя несколько дней они увидели под деревом у дороги новые следы.

— Тут отдыхала женщина, — сказал старший.

— Муж ее — небогатый человек, — добавил средний.

— На спине она несла ребенка, — закончил младший.

Не успели они так сказать, из-за деревьев и на этот раз вышел в сопровождении слуг правитель нового края. Он тоже слышал слова братьев и тоже был поражен ими.

— Ничего нет удивительного, — объяснил ему старший. — Такая маленькая нога бывает только у женщины. А следы ведут в тень.

— В траве лежит браслет, который она потеряла. Браслет не дорогой, — добавил средний.

— И все-таки, потеряв браслет, она бы не ушла, если бы все ее мысли не были заняты ребенком. Ему она дала поиграть браслетом, и это он потерял его, — закончил младший. — А носят детей, как ты знаешь, за спиной…

«О-о, как они хитры и образованны. Что, если они захотят убить меня и сесть на мой трон? — подумал правитель. — Нельзя отпускать их живыми…»

И он приказал отвести братьев к себе в дом, подарил всем троим красные одежды и попросил их надеть на ночь.

Братьям эта просьба показалась подозрительной, и, ложась спать, они постелили одежды на полу. Только они это сделали, как из окон на одежды посыпался град стрел — это слуги выполнили приказ своего хозяина убить гостей.

Не теряя времени, братья незаметно выскользнули из дома и отправились глухими тропинками дальше на восток.

Шли они, шли и наконец достигли берега океана. Здесь был город, правитель которого подчинялся султану Занзибара. Он радушно принял братьев и, выслушав их рассказ, предложил остаться на несколько дней в своем дворце.

Однако надо сказать, что он не очень-то поверил тому, что рассказывали братья, и, чтобы удостовериться в их уме, решил вечером подслушать их беседы.

Он спрятался за колонной во дворце и стал слушать.

Братья разговаривали.

— Мне кажется, что мясо телят, которыми нас здесь угощают, не настоящее, — сказал старший.

— И заморское вино, которым поят, тоже ничего не стоит, — добавил средний.

— А правитель, хотя и выводит свою родословную от султанов Занзибара, не тот, кем хочет казаться! — закончил младший.

При этих его словах правитель в гневе вышел из-за колонны и воскликнул:

— О странники! Так вот как вы платите мне за гостеприимство? Как можете вы сомневаться в истинности того, что слышали или получили здесь? Если окажется, что вы хоть в чем-то не правы, вам не сносить головы!

И, хлопнув три раза в ладоши, он приказал привести всех дворцовых слуг.

Услыхав, в чем дело, дворцовый повар упал на колени.

— Смилуйся, господин! — завопил он. — Ты приказывал эти дни готовить к обеду мясо телят, но у меня не было под рукой телятины, и я, несчастный, нанизывал на вертел бок старой коровы!

— О повелитель! — взмолился и дворцовый виночерпий. — Заморские вина я роздал своим родственникам, а к столу наливал в сосуды местное дешевое вино.

Не успел правитель решить, что ему делать с мошенниками, как в комнату вошла его мать — она тоже пряталась за колонной и тоже слышала все. Она сказала:

— Сын мой, не гневайся на пришельцев. Это правда: ты не сын моего покойного мужа, который был родственником султана. Ты мой сын от первого брака. Этот брак я долго скрывала. Твой отец принадлежал к славному королевскому роду, владения которого расположены в Эфиопии. Это можно заметить по легкой черноте твоего лица… Но разве по прошествии стольких лет это имеет какое-либо значение?

Правитель не мог сердиться на братьев. Он дал им парусную лодку доу, и она доставила всех троих на остров Занзибар. Там они провели остаток лет, умножая не богатство, а мудрость.

Почему у кита большой рот

Восточная Африка

Жил-был кит. Он никогда ничему не удивлялся, плавал себе в теплой воде океана и лениво пофыркивал.

Рот в те времена был у него маленький.

Подплыл однажды кит к берегу и увидел обезьяну, которая собирала орехи кешью, сорванные с дерева ветром.

Они поговорили о том о сем, и обезьяна спросила:

— А знаешь ли ты, могучий кит, что южный ветер, который сорвал эти орехи, был однажды причиной очень больших неприятностей, из-за которых могли пострадать человек, ветер, змея и еще кое-кто?

— Нет, — ответил кит, лениво шевеля хвостом.

— Тогда я осмелюсь задать тебе еще один вопрос. Кто сильнее — ты, самый большой из животных, странствующих по тропе жизни, или вон тот серый паучок, упавший на землю вместе с орехом?

— Конечно, я, — равнодушно ответил кит. — Ну конечно, я, тут даже раздумывать нечего.

И снова фыркнул, чуть приоткрыв свой маленький рот.

— Нет, далеко не так… Слушай.

И обезьяна начала свой рассказ.

… Давным-давно в стране, что лежит между берегом океана и озерами, в самой середине Африки, откуда вытекают самые большие в мире реки, жил вождь. Это был могущественный человек, и его боялись не только люди его племени, но и все звери, звезды и ветер.

Но этот могущественный человек был слеп от рождения, а поскольку он был любознателен, то часто задумывался. «Я хотел бы знать, на что похож мир, окружающий меня, — говорил он себе. — Что только бы я не отдал, чтобы увидеть его хотя бы на мгновение!»

И случилось так, что однажды во время сезона дождей, когда на страну надвинулись синие и тяжелые от влаги тучи, блеснула молния и слепой на мгновение увидел мир. А поскольку он стоял в это время перед огромным деревом баобабом, то увидел именно его. Увидел — и все для него снова погрузилось в темноту.

— Какое счастье! — воскликнул слепой вождь. — Я знаю теперь, что мир — это дерево, что он серого цвета, у него короткие толстые ветви, зеленые листья и много плодов. Теперь я спокоен!

И он продолжал жить и править своим племенем, наводя ужас на злые и воинственные соседние племена и делая добро тем, которые он считал мирными. Но, оставаясь наедине с самим собой, он часто подходил к баобабу, трогал его рукой и, убедившись, что зрение и осязание сказали ему правду, облегченно вздыхал.

Но вот случилась беда. Как-то подул очень сильный южный ветер, в саду раздался грохот и послышался треск ветвей.

— Что это затрещало и рухнуло? — спросил встревоженный вождь.

— Не гневайся, это южный ветер повалил твое дерево! — ответили испуганные слуги.

Тогда вождь окропил землю кровью только что зарезанного петуха, сделал несколько магических движений, известных только ему, и, когда колдовство стало действовать, приказал южному ветру явиться.

И ветер, прошумев листьями смоковниц, которые в изобилии росли там, предстал перед вождем.

— Как посмел ты сломать мое любимое дерево? — с горечью воскликнул тот.

— О повелитель, — ответил ветер, — я никогда не смог бы проникнуть в твой сад и сломать дерево, если бы меня остановила стена. Но она не сделала этого.

Вождь приказал явиться стене.

— Я, конечно, остановила бы ветер, — ответила стена, — но толстая и тяжелая змея удав, которая живет в саду, часто лазила по мне и вконец разрушила.

Вождь велел предстать перед ним удаву.

— Я не лазил бы по стенам и не ловил певчих птиц, если бы в свое время огонь, который бушевал в саванне (а я родился там), сжег яйцо, отложенное моей матерью! Из него я родился на свет и охочусь так, как положено змеям, — объяснил удав.

— А я сжег бы яйцо, но мне помешал дождь, который потушил меня. В то лето дождь начался раньше времени. Если бы не так — все было бы в порядке, — сказал огонь.

— О мудрый! — начал дождь свои объяснения. — Ты, конечно, знаешь, что сезон дождей начинается тогда, когда серый паучок, живущий на дереве кешью, перестает ткать свою паутину и прячется под кору. Но в то лето паучок поторопился, кончил работу и спрятался. Раньше времени пролился на землю и я…

— Теперь ты знаешь, кто сильнее? — закончила обезьяна свой рассказ.

Пораженный кит так разинул рот от изумления, что он стал у него широким-прешироким.

С тех пор у китов большой рот, а маленькие серые паучки, которые ткут свои паутины на ореховых деревьях кешью, никогда не торопят приход сезона дождей.

Умный брат

Эфиопия

Жили три брата: двое ленивых и глупых, а третий — самый младший — дельный и умный. У каждого было по клочку земли, по хижине и по быку.

Жили они, жили, что младший достанет или вырастит, то и ели. Однажды видят старшие братья — ничего в их домах нет, — зарезали быка младшего брата и съели. Приходит тот домой с поля, а от быка только кости да шкура остались.

— Что же вы сделали? — говорит братьям. — Почему своих быков не тронули?.. Ну да делать нечего, отдайте мне хоть шкуру…

Взял шкуру, понес ее на базар продавать. Идет по дороге, видит дерево, под ним — нора, а около нее много-много мышей. Расстелил младший брат шкуру, а когда мыши забрались на нее, шкуру свернул и поймал их, как в мешок. Залез на дерево, ждет.

Идет мимо караван, на каждом муле — тюки с дорогими товарами. Расположились купцы на отдых под деревом, а младший брат возьми да и высыпь на них мышей. Купцы с перепугу — в разные стороны, а младший брат слез с дерева, погрузил самые лучшие их товары на одного мула и погнал его домой.

Очень удивились старшие братья — откуда у него мул и столько товаров?

— А за это вам спасибо! — говорит младший брат (он зла долго не держал). — Быка вы моего зарезали, а я его шкуру продал и вон сколько накупил. Шкуры нынче знаете в какой цене!

Это он так пошутил, а его братья подхватились с циновок и давай своих быков резать. Зарезали, шкуры сняли, на базар понесли. А там таких шкур много. Так ничего они и не выручили.

Разозлились, вернулись домой. Дождались, когда младший брат в поле уйдет, и подожгли его хижину. Хижина из тростника, вспыхнула как свеча — и нет, одна горстка золы лежит.

Вернулся с поля младший брат, видит, хижина сгорела, погоревал, погоревал, собрал золу в мешок, погрузил на мула и снова отправился в путь. Ехал весь день, а когда настала ночь, приехал в деревню и остановился переночевать около дома одного богатого человека. Как все богачи, тот был злой и очень трясся над своим богатством — как бы его не потерять!

Настало утро, и младший брат поднял крик.

— Беда, — кричит он, — беда! Сбежался народ, выскочил из дома богач.

— В чем дело? — спрашивает. — Что за беда?

— Ой, украли! Ох, похитили муку! Муку самого негуса!

И он рассказал, что будто бы вез на муле мешок муки самого царя-негуса. Муку будто воры ночью украли, а вместо нее насыпали в мешок золы.

Испугался богач, что такая пропажа случилась у самого его дома и что негус может заподозрить в краже его.

— Не кричи! — умоляет. — Не собирай народ. Высыпай скорее свою золу, бери мою муку и уезжай поскорее.

Высыпал младший брат золу, насыпал полный мешок отборной муки и вернулся домой.

— Откуда у тебя мука? — удивились братья.

— Обменял на базаре. Знаете, в какой теперь цене зола от дома? Все только ее и спрашивают: нет ли у тебя, нет ли?

Переполошились братья, сожгли свои тростниковые хижины, сгребли золу в два мешка и повезли на базар…

Снова вернулись они ни с чем — долго люди хохотали над ними, — но на этот раз решили больше с младшим братом не ссориться, а жить с ним в мире. Построили новые хижины из тростника, купили на деньги брата быков и живут.

Но случилось так, что злой и трусливый богач узнал, кто провел его, и решил расправиться с младшим из братьев, а когда отправился в путь, то встретил купцов, у которых младший брат отобрал ценности, и рассказал им все. Купцы тоже смекнули, кто обидчик, и решили наказать его. Они первыми приехали в деревню, где жили братья, подкараулили на поле младшего, схватили, затолкали в корзину и повесили корзину на самом краю пропасти.

— Сиди дрожи, корзина скоро оборвется! — сказали они и уехали, хохоча.

А в это время по тропинке ехал богач, который отстал от них. Ехал и придумывал, каким бы способом наказать обидчика. Видит — над пропастью корзина, в корзине — человек. Удивился богач.

— Что ты там делаешь? — спрашивает.

— Набираюсь мудрости, — отвечает младший брат (он увидел богача через дырочки в плетеной корзине). — Видишь, какое дело: мне надо наказать одного человека, который замыслил против меня зло. Так вот, посидев в корзине над этой пропастью, каждый становится горазд на выдумки.

А надо сказать, что богач был глуповат и никак не мог придумать, что ему сделать.

— Ой, да мне и самому надо посидеть в этой корзине. Пусти меня туда! — просит.

— Нет, нет, — отвечает младший брат. — Знаешь, как мне долго пришлось ждать очереди.

— Дай я за тебя посижу хотя бы часок, — умоляет богач. — Я тебе заплачу — мне ох как надо!

— Ну ладно…

Подтащил богач корзину. Вылез из нее (прикрывая лицо рукой) младший брат, взял деньги, посадил туда богача и снова опустил корзину над пропастью.

И ушел.

Долго висел злой и жадный богач, пока мимо не проехали крестьяне и не освободили его. Вскочил он на своего мула и поскакал, забыв о всякой мести, домой.

А три брата с тех пор жили дружно и в достатке. Они вместе вспахивали свое поле, вместе следили за быками, а по вечерам, когда над горами, где начинает свой бег Голубой Нил, гаснет оранжевая полоска зари, собирались у своих хижин и вспоминали все, что с ними случилось.

Малеятовит и его собаки

сказка эскимосов Аляски

Жил в селении на берегу студёного моря юноша по имени Малеятовит. Он был, как и все люди его племени, охотником, ездил на собаках в тундру и бил копьём оленей-карибу.

У него была хорошая упряжка — девять ездовых собак, одна лучше другой. Каждую он выкормил ещё когда та была щенком.

Жил он с отцом и с матерью.

Но вот настал день, когда родители сказали ему:

— Малеятовит, пора тебе жениться. Пока мы ещё не умерли, нам хочется понянчить твоих детей.

И Малеятовит стал ходить по селению из иглу в иглу. Везде он просил девушек приготовить ему немного аукоотоока. Но одни девушки клали в кушанье жир не молодого, а старого карибу, другие скупились на сушеное мясо. И только в самой последней иглу, на конце селения, Малеятовит попробовал такой аукоотоок, какого никогда прежде не едал. Хорошо перетёртый жир молодого карибу был нежным, мелко нарезанное сушёное мясо тщательно перемешано с синими ягодами черники.

Малеятовит попросил девушку отнести аукоотоок в деревянной мисочке его родителям. Тем понравилось кушанье, и через два дня сыграли свадьбу.

Стали Малеятовит и его жена жить вместе. Пошёл он однажды весной в тундру и не вернулся. Жена знала, где обычно охотится её муж. Оставила дома детей, взяла копьё и пошла за ним.

Идёт. В трещинах от зимних морозов — талая вода. Пучки травы желтеют под солнцем. С кочки на кочку — нашла она в сухой траве следы мужа. И вдруг следы пропали. Усталая, легла жена на кочку и уснула. Проснулась от собачьего лая. Это упряжка Малеятовита отвязалась и прибежала искать хозяина. Лают собаки, заливаются. Посмотрела женщина — а в траве дверца. Открыла её, а там под землёй — иглу. Сидят в ней два медведя и её муж Малеятовит. Бросились собаки на медведей. Одного разорвали, а второго женщина копьём убила. Смотрит, а собаки все погибли — медведь их порвал.

Вывела мужа из иглу, сняла с собак шкуры. Вернулись они в селение. Там из собачьих шкур сшила жена Малеятовиту одежду: парку, торбаса и рукавицы.

И снова стали жить.

Пришло время, постарел Малеятовит. Трудно стало ему бегать по тундре с копьём за карибу. Начал он вязать сети на уток. Сперва хорошая охота была: как ни пойдёт в тундру — целую сумку дичи принесёт. Потом стало всё хужё и хуже. Догадался Малеятовит, что кто-то ворует у него уток из сетей.

Пошёл однажды в тундру. Поставил сеть у озерца, лёт за ивняком в густую траву и стал ждать. Солнце поднялось высоко над вершинами снежных гор. Тепло стало. Прилетели утки — и в сеть. Но Малеятовит не стал вынимать их. Лежит в траве и ждёт. Слышит — за ивняком голоса.

— Твоя очередь сегодня, бери! — говорит один голос.

Второй отвечает:

— Нет, брат, твоя. Бери ты!

Поднял Малеятовит голову и увидел двух юношей с сумками для дичи. Только они начали вынимать из сети уток, Малеятовит выскочил — и на воров. Те — бежать.

Малеятовит вдогонку. Бежит по тундре, с кочки на кочку прыгает, проваливается в лужи. Быстро бежит, а воры ещё быстрее. Видит Малеятовит — впереди иглу. Добежали воры до иглу и скрылись в ней. Осторожно подобрался Малеятовит, залез на поросшую травой крышу и через отверстие для воздуха заглянул вовнутрь.

Сидят в иглу на корточках трое — старик и два молодых. Воры.

— Отец, за нами гонится человек! — говорит один юноша. — Я боюсь. За ним опять придёт его жена и убьёт меня копьём.

— А потом прибегут собаки и опять разорвут меня! — говорит второй.

Узнал Малеятовит тех медведей, что похитили его в тундре.

— Не бойтесь, дети мои! — отвечает старик. — Принесите мой бубен.

Один сын встал и принёс отцу бубен, маленький-премаленький. Никогда не видел Малеятовит таких маленьких бубнов.

Старик плеснул на бубен воды. Начал бубен раздуваться, расти и стал большим. Принялся старик колотить в бубен, кружиться. Понял тогда Малеятовит, что это колдун-шаман.

Всё громче стучит бубен, всё неистовее кружится по иглу старик.

Вдруг за спиной у Малеятовита светлее стало — вспыхнул, один край тундры. Идёт по сухой траве огонь, всё ближе подбирается к иглу.

Бедняга Малеятовит — с крыши и бежать.

А пламя, уже близко. Трудно бежать Малеятовиту в одежде из собачьих шкур. Сбросил он парку. А парка залаяла и как кинется на огонь. Кусает его, рвёт. Задергала огонь.

Бежит Малеятовит. Оглянулся — огонь парку победил, сжёг и снова несётся в погоню. Вот-вот настигнет Малеятовита.

Кинул Малеятовит в огонь торбаса. Залаяли они, набросились на огонь, прижали его к земле. Пока огонь их побеждал, Малеятовит убежал ещё дальше.

Снова настигает его огонь, острыми когтями хватает за руки. Стянул Малеятовит рукавицы, бросил их на землю. Запрыгали рукавицы, залаяли, кинулись на огонь. Кусают огненные лапы, рвут на клочья.

Ещё дальше ушёл Малеятовит. А огонь рукавицы победил, сожрал — и снова в погоню. Бежит, над самой травой стелется, волочит за собой зелёный дымный хвост.

Чувствует Малеятовит его жаркое дыхание. Протянул огонь свою красную руку, вот-вот схватит человека. Но, в этот миг увидел Малеятовит впереди озерцо, свою сеть и с разбега — бултых! — в воду.

А огонь так яростно нёсся за ним, что тоже упал в озеро. Молнией вспыхнул, выбросил вверх столб пара и… погас.

Вернулся Малеятовит домой в селение и стал по-прежнему там жить, по-прежнему ставить сети на уток. Но никто их больше не грабил, и Малеятовит с женой ели досыта до самой смерти.

Охотник и медведь-нанук

Гренландия

Жил на севере Гренландии охотник по имени Утак. Зимой ставил ловушки на песцов, зайцев, а весной, когда на холодные полярные скалы прилетают с юга белые птицы люрики, ловил их сачками.

Жил Утак в иглу на самом краю поселка. Вышел однажды из иглу, идет по тундре, видит — навстречу ему медведь. Только странный какой-то, страшный: шкуры нет, мяса нет, одни кости, словно идет по кочкам, по оленьему мху навстречу Утаку скелет.

Испугался Утак, но делать нечего — куда убежишь в тундре? — сбросил с себя парку, снял кожу, мясо и тоже стал скелетом. Идут они с медведем навстречу друг другу. Встретились, разговорились, нанук (так гренландцы называют белого медведя) и говорит:

— Это я в таком виде хожу, чтобы на меня люди не напали. Всех моих братьев они уже убили, отца и деда убили. А мы с тобой так похожи — давай дружить. Я к тебе в гости ходить буду. Ладно?

— Ладно!

Надели Утак и медведь на себя мясо, кожу, шкуры. Разошлись.

Стал медведь приходить в иглу к человеку. Сидит, бывало, Утак в своей хижине, точит из моржовой кости наконечники для гарпуна — хрусь! хрусь! — скрипит снег, идет нанук.

В иглу дымно, тепло, сядут они, разговаривают.

Медведь все просит:

— Приходи и ты ко мне. Путь простой: от скалы, где люрики летом живут, по берегу, две бухточки обойдешь, наверх поднимешься, там и стоит моя иглу. Я для тебя уже сухой травы натаскал, тюленье мясо в снег закопал. Тепло у меня, сытно!

Не хочется человеку идти в такую даль, в мороз, к медведю. Сидят они, болтают, разные случаи из своей жизни рассказывают.

— Нет у меня теперь друзей, — повторяет нанук, — один ты мне друг.

А дело-то пошло уже на вторую половину зимы, небо черное, без звезд, ветер над скалами свистит, стучит колючим снегом по крыше. Плохо людям в поселке. Наконец и голод настал, ни у кого не осталось летних запасов. Стали люди умирать.

Пришли однажды мужчины к Утаку, расселись вдоль стены. Еле горит в очаге огонь, еле греют спины тюленьи шкуры, которыми завешаны стены. Расселись и говорят:

— Утак, ходят по поселку слухи, что водишься ты с медведем. Худо в поселке — ослабели женщины и дети. Покажи нам, где живет медведь, мы убьем его и накормим детей и женщин.

Низко опустил голову Утак, думал, думал (что делать — спасать надо!) и наконец говорит:

— Идите, — сам говорит, а по сердцу словно каменный нож скребет, — к скале, на которую прилетают весной белые птицы люрики. Оттуда берегом, две бухточки обойдете, наверх подниметесь, там и живет нанук.

Молча поднялись мужчины, взяли гарпуны и отправились по пути, о котором им рассказал Утак.

А нанук сидел в это время у своей иглу, — камни падают, много людей по скалам вверх от моря ползет. Вошли охотники в иглу, а там только сухая трава. И снег возле иглу разрыт — это медведь тюленье мясо унес, которое он для Утака берег.

Ни с чем вернулись охотники в поселок…

С этого дня стал Утак жить в страхе. А ну как медведь мстить ему придет?

Сидит как-то около очага, жует ремень — силок на зайца хотел из мягкого ремешка сделать, — слышит, снег: хрусь! хрусь! Все ближе и ближе. Упал Утак на лежанку, голову одеялом из тюленьей шкуры закрыл: сейчас медведь войдет и разорвет его на куски!

А медведь, слышно, к входу в иглу подошел, постоял, видно, хотел войти — заревел, как от боли, и пошел прочь…

Вылез из-под шкуры Утак, выглянул из иглу — идет нанук, ссутулился, лапы еле переставляет. Шкура на боках повисла, как у старого. Вот как его измена друга сломала!

Так и ушел. Больше его никто и не видел.

А люди в поселке до весны все-таки дожили: на второй день, как нанук ушел, ветром в заливе лед поломало, тюлени и единороги-нарвалы пришли — стало еды много.

Сказки о черепахе

Куба

Черепаха, кролик и удав-маха

Однажды удав-маха охотился за птицами. Надо сказать, что удавы отлично лазают по деревьям и очень редко падают с них. Но на этот раз случилось так, что когда маха подкрадывался к желтокрылому попугаю, он зазевался и свалился с дерева прямо в яму. А яма была не простой — это была ловушка, которую вырыли индейцы-гуама.

Стенки ямы были вымазаны глиной, и удав никак не мог выбраться. Напрасно он становился на хвост, вытягивал шею и пытался зацепитьсй головой за край ямы — все было бесполезно, каждый раз он срывался и падал.

А в это время мимо бежал братец кролик. Он остановился, посмотрел в яму и присвистнул от удивления.

— Вот так штука! — сказал он. — Никак сам господин удав попал в беду?

— Послушай, кролик, — сказал удав. — Что тебе стоит помочь мне выбраться? Вон сколько веток лежит кругом. Столкни их в яму.

Кролик был добрым, хотя и боялся змей, он стал сбрасывать в яму одну ветку за другой. Когда веток набралось много, удав без труда вылез из ловушки.

— Уф, — сказал он. — До чего же я проголодался, пока сидел в этой проклятой яме. А ну-ка, длинноухий, полезай ко мне в пасть! — И он распахнул свои челюсти так широко, что кролику показалось, будто сама земля разверзлась и готова поглотить его.

— Погоди! — вскрикнул кролик. — Ты затеял неслыханное преступление. Ведь никто никогда не платит за добро злом. Не веришь? Спроси у любого.

— Ладно, — согласился удав. — Спросим, но если другие животные думают иначе, я проглочу тебя тут же на месте.

Не успели они выйти на берег озера, как увидели мула, который щипал траву.

— Послушай, приятель, — обратился к нему удав, — у нас спор вышел. Кролик говорит, что за добро нельзя платить злом. Я решительно с ним не согласен. А что думаешь ты?

Мул пожевал губами, изуродованными железной уздечкой, почесал о дерево спину, покрытую струпьями от побоев, и сказал:

— Много лет возил я из деревни в деревню поклажу моего хозяина, работал безотказно и аккуратно. Бывали случаи, когда он, усталый, засыпал у меня на спине и я привозил его прямо к дому. Его дети играли со мной. А теперь, когда хозяину понадобились деньги, он решил продать меня торговцу. У того поклажи будет в три раза больше, а бьет он своих мулов в три раза сильнее. Нет, сколько ни делай добрых дел, справедливости не найдешь, в награду тебе достанутся одни тумаки!

— Ага! — сказал удав. — Чья правда? Ты готов?

— Погоди, — взмолился кролик, — давай спросим еще кого-нибудь.

И они пошли дальше. Не успели пройти и ста шагов, как увидели вола, лежащего в воде.

— Как думаешь, приятель, — спросил его удав, — можно ли за добро платить злом?

Вол печально покачал головой.

— Я лежу в теплой, мягкой, приятной грязи, — сказал он. — Действительно, что может быть лучше? Но все это в последний раз. Много лет работал я на человека, служил ему верой и правдой, но теперь состарился, и хозяин сказал, что завтра он отведет меня на живодерню. Разве это справедливо?

— Так, так, — пробормотал удав. — Это я и говорю. Бросай свои фокусы, длинноухий, и полезай ко мне в пасть!

— Еще один, последний раз! — взмолился кролик, и они пошли вдоль берега.

Они шли до тех пор, пока не увидели черепаху, которая грелась на солнышке.

— Добрая черепаха! — взмолился кролик, — помоги. Вот какая у нас с удавом произошла размолвка…

И он рассказал всю историю.

Черепаха сразу смекнула, что просто так кролика не спасти, тут нужна хитрость.

— Увы! — вздохнула она. — Мудрый коричневый удав прав, тут и спорить не о чем. Где это видано, чтобы за добро платили добром? Но меня интересует другое. Как могло случиться, что такая великолепная, сильная, умная змея не смогла сама из ямы выбраться? Этого не может быть, вы оба обманываете меня!

А надо сказать, что коричневые удавы-маха очень самолюбивы и не терпят, когда их называют лжецами.

— Я обманываю тебя?! — воскликнул маха. — Ах ты, жалкая сковородка, немедленно иди с нами, я покажу тебе, как было дело.

И он повел черепаху и кролика на то место, где была яма.

— Да, действительно, края у нее скользкие, — согласилась черепаха. — Но ведь яма мелка, и тебе ничего не стоило стать на хвост и выбраться из нее.

— Ничтожная родственница улитки, я покажу тебе, что ты еще раз не права! — воскликнул удав и, не долго думая, соскользнул на дно ловушки.

— Да, ты прав, я всего лишь жалкая костяная сковородка и ничтожная родственница улитки, — сказала черепаха. — Счастливо оставаться! Идем, братец кролик!

И черепаха с кроликом скрылись в лесной чаще.

Черепаха и банановое дерево

Та черепаха, о которой рассказывают сказки, была не только умна и хитра, но также необычайно ловка. Достаточно сказать, что она умела забираться на банановые деревья и там лакомиться спелыми фруктами.

Так вот однажды черепаха нашла прекрасное банановое дерево, на верхушке которого росли гроздья желтых плодов. Не долго думая, она вскарабкалась на него и стала обкусывать бананы и бросать их на землю, чтобы потом унести и съесть.

А дерево это стояло на земле человека, в услужении у которого был ястреб-аура. Огромная птица сидела на верхушке похожего на бутылку дерева сейба и внимательно наблюдала за окружающим. Случилось так, что, когда черепаха взобралась на дерево, ястреба не было — он отлучился поохотиться, но когда вернулся, то сразу заметил — в хозяйском саду творится что-то неладное.

Не успела черепаха сбросить на землю третью гроздь, как зашумели крылья и что-то черное, красное обрушилось на нее с неба. Сильные когти подхватили черепаху, и она стремительно взлетела в воздух. «Кто это мог скогтить меня? — подумала черепаха. — Только у ястреба-аура черное, покрытое перьями тело и красная голова. Это он!»

— Послушай, добрая птица, — обратилась она к ястребу, — ты, наверное, хочешь наказать меня за бананы?

— Так, — буркнул ястреб, продолжая подниматься все выше и выше.

— Мудрая птица, — сказала черепаха, — ты совершенно права, что собираешься предать меня смерти. Воровать чужие бананы это действительно ужасно. Правда, я не виновата, что у меня нет сада и что я больше всего на свете люблю бананы. Я также не виновата, что у твоего хозяина кроме этого дерева есть еще сто деревьев…

— Так, — ответил ястреб, высматривая, куда бы швырнуть добычу.

— Но я готова помочь тебе и выберу для себя самое ужасное наказание. Ведь твоему хозяину не понравится, если я останусь жива и снова начну наведываться в его сад. У меня есть большая просьба. Внизу под нами я вижу скалы, лес и озеро…

— Так… — Ястреб уже кружил, выбирая для черепахи место казни.

— Просьба моя в том, чтобы ты бросил меня на скалы.

«Что-то она хитрит! — подумал ястреб. — Полечу-ка я лучше к лесу». И он направился прочь от скал.

— Прекрасно! — воскликнула черепаха. — Уж раз не довелось мне падать на камни, то сойдут и деревья. Я очень благодарна тебе. Поскорее разжимай когти!

«Уж больно ты хочешь, голубушка, упасть на лес, — подумал ястреб, — но тебе не провести меня!» И он разжал когти, пролетая над озером.

Когда через несколько дней черепаха снова приползла к банановому дереву, на верхушке дерева сейба никого не было. Хозяин прогнал плохого сторожа. Вот почему красноголовые ястреба-аура до сих пор ненавидят черепах и, если удается, охотятся на них, разбивая пойманных черепах о камни.

Олень и черепаха

В лесу, на западной оконечности острова, жил гордый, самолюбивый олень. Он был так горд, что не замечал никого из животных, и так сам любил себя, что если ему и случалось кого-нибудь заметить, то он останавливался и говорил с ним только о себе.

Однажды олень повстречал черепаху.

— А, это ты! — Он снисходительно кивнул головой, увенчанной прекрасными тонкими рогами. — Не хочешь ли поболтать?

— Отчего бы и нет, — миролюбиво согласилась черепаха. — А о чем мы будем говорить?

— Как о чем? Конечно, обо мне. Или ты не знаешь, что я самый красивый, самый умный и самый быстрый в лесу?

«Пожалуй, что только самый красивый!» — подумала черепаха и решила проучить оленя.

— Я согласна с тем, что ты самый красивый и самый умный, — сказала она. — Но вот насчет того, что самый быстрый… Откуда ты это взял?

— То есть как… — растерялся олень. — Не хочешь ли ты сказать?..

— Вот именно, — перебила его черепаха. — Готова побиться о заклад, что, если захочу, даже я — самая медлительная — обгоню тебя. Идет?

— Идет!

Олень был вне себя от гнева.

— Можешь звать на состязание всех своих родственников, — добавила черепаха.

— Не нужны мне никакие родственники! Я сам сумею постоять за себя. Ты не проковыляешь и пяти шагов, как я уже пролечу весь путь! Побежим завтра вокруг озера?

— Как хочешь.

Олень, фыркая от негодования, удалился, а черепаха той же ночью обошла всех своих родичей и каждого пригласила посмотреть, как она будет состязаться с оленем.

На другой день олень и черепаха сошлись на берегу.

— Ты все-таки решил никого не приглашать? — сказала черепаха. — Напрасно, родная кровь в трудную минуту…

— Довольно молоть чепуху! — прервал ее олень. — Начнем?

— Начнем.

Они попросили братца кролика, который грыз неподалеку принесенный с огорода клубень маланги, быть судьей и стали рядом около пенька. Братец кролик сосчитал до трех, махнул пальмовым листом, и олень как ветер сорвался с места, а черепаха, к большому удивлению кролика, проковыляв три шага, вернулась и уселась рядом с ним.

Между тем олень мчался с такой скоростью, что пальмовые стволы мелькали мимо него, как стрелы. Он пробежал четверть пути, как вдруг увидел, что впереди него… ковыляет черепаха! Не успел он обогнать ее, как увидел на половине пути вторую черепаху. И так, куда бы он ни прибегал, он видел черепах, которые спешили на состязание и которых он принимал — ведь все черепахи на одно лицо! — за свою соперницу.

Утомленный, еле передвигая ноги, доплелся он до того места, откуда начинался бег, и там тоже увидел… черепаху.

Она сидела на пеньке и обсуждала с кроликом последние лесные новости.

Побежденный (как он думал) олень понурил от стыда голову и скрылся в лесной чаще.

— Что с ним? — удивился кролик. — Первый раз вижу, чтобы олень вел себя так робко и скромно.

— Вот и хорошо, — ответила черепаха, — таким он мне нравится больше. Сказать правду, красивее и быстрее его в нашем лесу никого нет. Вот только вряд ли он самый умный…

Она посмотрела с пенька вдаль и добавила:

— Ага, бредут!.. Сейчас я познакомлю тебя со своими родственниками. Они не красивы и не очень умны, но в трудную минуту всегда готовы прийти на помощь.

Далеко и близко

Нигерия, по Б. Левандовской

Жила-была семья обезьян-бабуинов: папа-бабуин, мама-бабуиниха и их маленький сын. Однажды в полдень (а надо сказать, что в полдень почти все животные Африки отдыхают) они забрались в тень под большое дерево-баобаб. И когда они хорошенько устроились и даже с часок подремали, маленький бабуин вдруг спросил:

— Папа и мама, что такое «близко» и что такое «далеко»?

— Мм-мм-мм-м? — недовольно переспросил его сквозь сон папа.

— Далеко, это… — начала было ласковым голосом мама, но положила сыну на плечо свою большую волосатую руку и тоже заснула.

«Им не интересно объяснять мне это, потому что я маленький, взрослым и большим совсем не интересно с нами», — подумал малыш.

Он сказал это себе и вдруг увидел, что на краю саванны (а саванной называется африканская степь с редкими деревьями), тоже под деревом, но не под большим, а под маленьким, стоит крохотный слоник.

«Вот и отлично! Уж он-то не прогонит меня и не заснёт, если я стану его расспрашивать. Мы, может быть, даже подружимся!» — решил маленький бабуин, выбрался из-под маминой руки, обошёл папу и отправился в путь.

Каково же было его удивление, когда по мере того как он шёл, деревце и слоник всё росли и росли и наконец превратились в большое развесистое дерево и огромного слона.

— Я-, я… я видел здесь недавно маленького слоника, — начал юный бабуин.

— Ну и что из того? — ответил слон. — Что тебе надо?

— Я хотел спросить у него, что такое «далеко» и «близко».

— Какая чепуха, — фыркнул слон. — Я стою здесь с утра, никакого слоника тут не было. Тебе всё это померещилось. А ты — хорош! Нашёл время задавать вопросы в такую жару. Уф!

Он тяжело вздохнул. Но юный бабуин уже увидел в другой стороне саванны ещё одно маленькое дерево и под ним маленького жирафа. И тотчас отправился туда. Каково же было его изумление, когда за то время, что он шёл, и дерево и жираф тоже выросли.

— Э-э, тут что-то неладно! Наверное, если бы я стоял на месте, они не становились бы большими, — догадался маленький бабуин. — Попробуем-ка ещё раз.

Он отправился к маленькому страусу, который бродил в тени акаций у самого горизонта, и не удивился, когда страус тоже превратился в большую птицу. Подойдя к ней, он вежливо поздоровался.

— Откуда ты, малыш? — ласково спросил страус. — Тебе ещё рано бродить одному по саванне. Садись на меня верхом, я недавно видел твоих родителей, они сидели вон под тем баобабом. Видишь, каким он кажется отсюда маленьким? Это оттого, что он далеко… Держись крепче!

И страус с обезьянкой на спине побежал твёрдым широким шагом. Он бежал так быстро, что не успел его седок опомниться, как они уже стояли около баобаба, в ветвях которого беспокойно метались, высматривая сына, отец и мать.

— Я не хочу подходить ближе, у твоего отца слишком большие зубы, — сказал страус. — Будь счастлив, малыш! — И он таким же твёрдым шагом пустился в обратный путь.

— Где ты был? Я так беспокоилась! — сказала, слезая с дерева, мать. — Ты, наверное, голоден, я сейчас накормлю тебя вкусными корешками, которые выкопала из земли.

— Сперва он получит от меня взбучку! — сказал папа-бабуин. — Ты что, забыл: малыши не должны уходить далеко от взрослых! Вот тебе первый подзатыльник… Ты что улыбаешься?

— Я улыбаюсь потому, что знаю теперь, что такое «далеко» и что такое «близко», — ответил их сын, у меня не было под рукой телятины, и я, несчастный, нанизал на вертел бок старой коровы!

— О, повелитель! — взмолился и дворцовый виночерпий. — Заморские вина я раздал своим родственникам, а к столу наливал в сосуды местное дешёвое вино.

Не успел правитель решить, что делать с мошенниками, как в комнату вошла его мать — она тоже пряталась за колонной и тоже слышала всё. Она сказала:

— Сын мой, не гневайся на пришельцев. Это правда: ты не сын моего покойного мужа, который был родственником султана. Ты мой сын от первого брака. Этот брак я долго скрывала. Твой отец принадлежал к славному королевскому роду, владения которого расположены в Эфиопии. Но разве по прошествии стольких лет это имеет какое-либо значение?

Правитель не мог сердиться на братьев. Он дал им парусную лодку-доу, и она доставила всех троих на остров Занзибар. Там они провели остаток лет, умножая не богатство, а мудрость.

Сумка матери-кенгуру

Австралия

Однажды Байами — добрый дух — отправился по стране, чтобы посмотреть, кто нуждается в его помощи и защите.

А надо сказать, что в то далёкое время у кенгуру и других австралийских животных не было на животе сумок, и детёнышей они водили за собой или носили, прижимая лапами к груди, как это делают звери в других странах.

Идя через лес, Байами увидел мать-кенгуру, которая пасла своего сына. Кенгурёнок был очень проворный, игривый, мать то и дело теряла его из вида, начинала звать и волноваться. В лесу охотились люди.

«Вот кому нужна моя помощь!» — подумал Байами.

Он превратился в старого слепого вомбата и, выйдя из кустов, попросил:

— Я слышу, кто-то щиплет на поляне траву. Помоги мне, доброе животное, перейти поляну!

— Хорошо, я помогу тебе! Вот только поймаю своего сына, — сказала мать, с трудом изловила своего шустрого детёныша, прижала лапами к груди и вернулась к вомбату.

Тот взялся зубами за кончик её хвоста, и они тронулись. Но не успели они перейти поляну, как из леса вышел охотник с копьём наперевес. Увидев его, кенгуру оставила вомбата (тот лёг и прижался к земле), швырнула детёныша в кусты (тот затаился), а сама большими прыжками бросилась в сторону, чтобы увести охотника с поляны.

Охотник был из племени, в котором почитали кенгуру.

Вот почему он не мог ни убить, ни даже преследовать животное. Он опустил копьё и снова скрылся в лесу.

Когда мать-кенгуру вернулась на поляну, Байами подумал: «Я должен отблагодарить её».

Он превратился в птицу, слетал на стойбище охотников и, отыскав там тонкую, сплетённую из мягкой травы сумку, вернулся на поляну.

Мать-кенгуру с сыном были ещё там.

— Я подвяжу тебе сейчас сумку, и ты будешь носить в ней детёнышей, — сказал Байами, снова превратившись в вомбата. — У тебя освободятся передние лапы, и ты будешь меньше беспокоиться за своих сыновей.

С этими словами он подвязал кенгуру сумку, та приросла, и скоро кенгурёнок сам отлично впрыгивал в неё и выпрыгивал из неё.

Так мать-кенгуру впервые завела себе на животе карман для малышей. Он так понравился другим животным, что скоро многие звери Австралии — и вомбаты, и опосумы, и плюшевые медведи-коала, и даже крысы-бандикуты завели себе такое же приспособление.

А у кенгуру до сих пор осталась привычка в минуту опасности выбрасывать детёныша из сумки и прыжками убегать, уводя хищника подальше.

Кват и паучок Марава

Сказка жителей островов Бэнкса, Океания

Когда мужчины с Вануа-Лава отправились на остров Гауа менять раковины, Кват был мальчиком.

Лодки стояли на воде, готовые к отплытию.

— Кто же будет нас кормить? Кто будет ловить рыбу и стрелять летучих собак? — спросили женщины вождя.

— Вот кто! — ответил вождь и положил руку на голову Квата.

Лодки уплыли, и Кват понял, что теперь ему надо рассчитывать только на свои силы. Первым делом он решил сделать себе лодку. Пошёл в лес, выбрал дерево потолще, свалил его раковинным топором, стал выдалбливать сердцевину. Стучит топором, поёт песни. До вечера не управился, ушёл. Приходит утром, а дерево цело и стоит на прежнем месте.

Снова повалил его Кват. Приходит на другое утро — опять кто-то поднял дерево и поставил на место.

Удивился Кват: в чём дело?

В третий раз свалил дерево, обкорнал, выдолбил. Потом выбрал одну щепочку, отнёс её в сторону, стал маленьким-маленьким, под щепочку залез и ждёт.

Вдруг видит Кват — вспучилась земля, вылез из неё паук Марава. Обернулся старичком, собрал щепки, вложил их в ствол, приделал ветки. Обхватил дерево, поднатужился и поставил на прежнее место. Обошёл вокруг, прищёлкнул языком от удовольствия, стал петь и даже пританцовывать. Потом остановился, присмотрелся к стволу — одной щепочки нет! Стал старичок её искать. Нашёл. Только за ней нагнулся, а Кват из-под щепки как выскочит, как замахнётся топором!

Испугался Марава.

— Не убивай меня, Кват, — молит, — сделаю я тебе лодку!

Обернулся снова пауком, побежал по лесу. Нашёл на берегу моря сухую колоду, выцарапал сердцевину, поставил балансир, мачту, сплёл из паутинок верёвки и парус. Снова превратился в старичка и говорит:

— Вот тебе лодка, Кват!

Столкнул Кват лодку на воду, сел в неё и поплыл на соседний остров охотиться на летучих собак. Подплывает, видит — движется над верхушками пальм голова злого великана вуи. Страшный великан: лицо и грудь раскрашены белыми полосами, в волосах сучки и перья птиц. Спрятался Кват за скалу, дождался, когда вуи ушёл, взял лук и стрелы, пошёл в лес. Настрелял летучих собак. Вдруг слышит гром и треск — снова идёт вуи.

Не растерялся Кват, подпрыгнул и зацепился ногами за ветку. Висит вниз головой среди летучих собак. Вуи его и не заметил — прошёл мимо. Кват с добычей поплыл обратно на Вануа-Лава. Плывёт под парусом, веслом рулит, песню поёт.

Обрадовались женщины еде.

В другой раз поплыл Кват ловить рыбу. Закинул сеть, вытащил несколько рыб. Закинул во второй раз, видит — плывёт к нему акула. Подплыла и говорит:

— Не бойся меня, Кват! Выпусти рыб — они мои родственники. А за это я подарю тебе сладкий картофель, который можно печь на огне.

Выпустил Кват рыб. Смотрит, а на том месте, где только что была акула, плавает картофельный клубень. Поднял его Кват из воды и поплыл домой.

А дома на берегу голодные женщины и дети. Понурив голову прошёл мимо них Кват. Делать нечего, отправился он в лес. Выжег часть поляны, вскопал палкой землю, посадил клубень.

Выросло много сладкого картофеля — батата, собрал его Кват в кучу и ушёл в деревню за женщинами.

А великан вуи в это время решил навестить Вануа-Лава. Перешёл море вброд, пошёл по острову, видит — куча картофеля. Заплясал от радости. «Стой! — думает. — Надо сперва от людей избавиться». Вырыл яму, накрыл её своим плащом, спрятался и стал ждать.

А Кват уже ведёт женщин на поле. Шли они, шли и провалились. Сидят в яме, а вуи наверху хохочет. Взял тогда Кват лук и пустил из ямы стрелу. Попала она в дерево. Пустил вторую. Попала вторая стрела в первую. Стрела за стрелой — получилась цепочка. Свесилась цепочка из стрел в яму. Кват ухватился за неё и вылез. За ним — женщины. Убежали они от вуи, а Кват с полдороги вернулся, спрятался за кустами и смотрит: что делает вуи?

А тот собирает в мешок картофель.

Вдруг зашевелились листья на земле, вылез из-под них паучок Марава.

— Я всё видел, — говорит паучок. — Давай накажем злого вуи!

Стал он бегать поверх ямы, затянул её паутиной. А Кват сверху забросал листьями. Потом стал Кват на краю ямы и давай вуи дразнить. Кинулся великан на дерзкого мальчика, прыгнул с размаха на листья, как рухнет в яму! Упал и от испуга превратился в камень. До сих пор на Вануа-Лава торчит из земли каменный исполин.

А женщины деревни испекли картофель в горячей золе, надели праздничные наряды, сели у моря и стали ждать.

Видит Марава, не получается без мужчин праздник. Полез на небо. Лезет, за собой паутинку тянет. Ухватился Кват за паутинку и тоже полез. Забрались они с Маравой на облако, а оттуда всё море видно. Плывёт по морю флот — возвращаются мужчины.

Причалили лодки. Начался праздник. Все танцуют и поют. А Кват сел в свою лодку.

— Ты куда? — спрашивает его вождь.

— На другие острова. Хочу подарить всем людям сладкий картофель. И сам хочу поучиться у людей. Но я ещё вернусь!

Так уплыл Кват.

Скупые муж и жена

Индийская сказка, Центральная Индия

В одной деревне, на самом краю джунглей, жила семья — муж и жена. Они были очень скупы, и вот какие истории до сих пор рассказывают о них.

Как-то шёл муж по чужому полю и увидел большую кокосовую пальму. На её верхушке раскачивались огромные спелые орехи.

— Хозяина нет, сорву-ка я их! — сказал скупец, сбросил сандалии, обхватил руками ствол пальмы и полез наверх. Он очень торопился и когда посмотрел вниз, то испугался: дома внизу были уже как коробочки, а люди — не больше муравьёв.

— О великий Брама! О мудрая обезьяна Хануман! — взмолился крестьянин. — Помогите мне спуститься вниз целым, и я накормлю тысячу голодных.

Он сказал это и начал медленно ползти вниз. Посмотрел и увидел, что дома теперь уже как корзины, а люди больше саранчи.

«Пожалуй, тысяча голодных — это много! — подумал скупец. — Хватит и ста!»

Он сполз ещё немного и решил — хватит десяти. А когда спрыгнул на землю, то сказал:

— Уж одного голодного я накормлю обязательно!

Вернувшись домой, он увидел около хижины толстого бродячего монаха.

«Ну, этот-то всегда сыт. Много не съест!» — решил скупец и приказал жене накормить монаха досыта.

— Я ухожу по делам, но скоро вернусь! — добавил он.

Крестьянин ушёл. Жена, ворча, достала горшок, положила на тарелку горсть риса и протянула тарелку монаху. Тот съел и потребовал добавки.

— Твой муж приказал накормить меня досыта, а я не привык есть так мало!

— Ты и так толстый! — ответила женщина, но не посмела ослушаться.

Монах съел ещё тарелку, потом ещё, и горшок опустел. Тогда монах повалился на землю, стал стонать и кричать. Собрался народ, прибежал муж и, задыхаясь, спросил:

— В чём дело?

— Твоя жена отравила меня! — кричал монах.

Скупец страшно испугался.

— Замолчи! Вот тебе рупия, иди к врачам.

— А кто заплатит за мои похороны, если я умру?

Скупец дал ему ещё десять рупий.

— Полиция! Полиция! — стал кричать монах.

Скупец и его жена задрожали от ужаса. Они отдали монаху все деньги, которые были у них в карманах. Монах взял их, дополз до поворота, там встал на ноги, отряхнулся и как ни в чём не бывало пошёл своим путём..

Однако эта история ничему не научила скупцов, и очень скоро они снова стали жертвой своей жадности.

Случилось это так. К ним в дом пришёл сосед и попросил на время горшок, сварить бобы.

— Горшок-то вон какой хороший, почти новый. Я купила его всего десять лет назад на базаре в Калькутте. Ты не разобьёшь его? — спросила жена.

А муж предупредил:

— Смотри верни его быстро!

Сосед очень рассердился и решил их проучить. Он взял горшок, сварил в нём бобы, а потом достал глины и вылепил точно такой же маленький горшочек. Расписал его таким же рисунком и на другой день вернул оба горшка.

— А этот откуда взялся? — удивился скупец.

— Занятное дело! — ответил сосед. — У меня во дворе есть яма. Её выкопали два бродячих монаха. Должно быть, они были святыми — яма получилась волшебной. Стоит положить в неё какую-нибудь вещь, и у той появляются маленькие дети!

Скупые муж и жена даже подпрыгнули от такой новости.

— Не положить ли в твою яму нашу сковородку? Мне как раз нужна маленькая, — сказала женщина.

— Да, да, и эти две миски, — добавил её муж.

— Отчего не положить! — согласился сосед.

Он забрал сковородку и миски, сделал на другой день точно такие же маленькие и вернул их.

«Вот где оно — богатство!» — решили скупцы. Они бросились тотчас по деревне, собрали все миски, горшки и кувшины, сложили в повозку и привезли к соседу целую гору посуды.

— Ну что тебе стоит, положи это всё в яму! — стали они просить.

Сосед для виду немного поломался, потом согласился и закатил повозку с посудой к себе во двор. А на следующее утро, рано, когда ещё все в деревне спали, отвёз посуду на базар в город и всю продал.

— Ну, как наши горшки? — стали спрашивать его каждый день скупые муж и жена.

— Дайте им полежать! — отвечал сосед.

Наконец настал день, он позвал их к себе во двор. Отвалили деревянную крышку, которой была закрыта яма, заглянули в неё… Яма пуста!

— А наша посуда! Где она? — закричали муж и жена.

Хитрец сделал печальное лицо.

— Увы! Вероятно, она умерла! — сказал он. — Умерла, и боги взяли её на небо.

Обманутые побежали к судье жаловаться. Ведь теперь им надо было покупать посуду для всей деревни!

Судья выслушал обе стороны и спросил:

— Так вы говорите, что у первого горшка родился в яме сын?

— Да.

— А у сковородки и мисок — дочери?

— Так.

— Почему же посуда, у которой бывают дети, не может умереть и попасть на небо?..

И последняя история — это как скупцы чуть было не разбогатели.

Как-то вечером (дело было летом, и шёл обычный в тех краях муссонный дождь) в дверь их хижины постучали.

Жена открыла. На пороге стоял человек в рубище, с сумой.

— Я иду из самого Бенареса, от берегов священного Ганга! — сказал странник. — Пустите обсохнуть и переночевать, добрые люди!

Скупец и ого жена побоялись отказать человеку, идущему из святых мест.

— Ладно, входи, — сказал муж. — Только у нас в доме нечего есть. Садись в угол и отдыхай.

— Можешь развлечь нас рассказами о чудесах, которые бывают на свете. Ты перевидал их, должно быть, немало? — добавила жена.

Путник расположился в углу, а немного отдохнув, открыл суму и достал из неё раковину. На вид это была обычная раковина, красная, как приоткрытые бычьи губы. Такие раковины бродячие торговцы часто приносят в деревни. Была такая раковина и у скупца с женой.

— Вы спрашивали о чудесах, — сказал путник. — Я действительно повидал их немало. Но ни одно не может сравниться вот с этим. Я получил эту раковину в храме, около которого каждую весну входят в воду Ганга жаждущие исцеления. Стоит только сказать: «Раковина, дай монету!» — и ты получишь рупию. Правда, просить её у раковины можно только один раз в день.

У скупцов загорелись глаза.

— Не может быть! — в один голос сказали оба.

Путник нагнулся к раковине.

— Раковина, дай монету!

По полу со звоном покатился серебряный кружок.

Скупой и его жена, дрожа от алчности, переглянулись.

Ночью, когда путник уснул, они достали свою раковину и осторожно подменили волшебную. А утром, когда путник, поблагодарив их, ушёл, сели на пол и разом прошептали:

— Раковина, дай монету!

Выпала рупия.

Между тем путник, придя вечером в город, проголодался, полез в суму, достал раковину и очень удивился, не получив от неё монеты. Он присмотрелся и понял, что его обокрали. Но как теперь вернуть волшебную раковину? Он долго думал и нашёл выход. Сменил одежду, вымазал лицо грязью, вернулся к дому, где жили скупой и его жена, и, изменив голос, снова попросился на ночлег.

И снова, прежде чем лечь спать, стал рассказывать про чудеса. Он достал из сумы раковину и сказал:

— А вот что сделает меня скоро богатым. Стоит сказать: «Раковина, дай монеты!» — и из неё выскакивают сразу три рупии.

Он спрятал раковину, но у скупого и его жены на этот раз даже не возникло и тени сомнения. Если есть раковина, из которой выскакивает рупия, почему не быть такой, которая в три раза щедрее?

Они опять переглянулись и, когда настала ночь и их гость уснул, снова подменили раковину. Теперь они положили в суму волшебную, а взяли оттуда свою, простую.

Настало утро, путник ушёл. Они сели на пол и, задыхаясь от жадности, затараторили:

— Раковина, дай монеты! Дай монеты!

Увы! Никаких монет не падало…

Так и жили они, скупец и жена, — каждый день ссорились и обвиняли в своих несчастьях друг друга.

❖

Горшок и его братья

Центральная Индия

В одной деревне жила старая женщина. Муж ее умер, дети умерли, и, хотя она с утра до ночи гнула спину, стараясь управиться на поле и дома, жить ей было очень трудно.

Как-то случился сильный ветер. Он ворвался в старухину хижину через открытые окна и дверь, покачнул полку над очагом и разбил все горшки.

Делать нечего, собрала старая женщина последние гроши, отправилась на базар купила там три новых горшка: два одинаковых, а один — поменьше. Положила горшки в мешок и понесла домой.

Идет и слышит — горшки перестукиваются, словно между собой переговариваются.

«Нет, нет, это мне чудится!» — решила женщина, пришла домой, поставила горшки на полку и отправилась по воду.

Принесла она воды, стала месить из кукурузной муки тесто. Месит, а сама думает о своей горькой доле.

— Был бы у меня сынок, пошел бы он сейчас в поле вместе с другими мужчинами жать пшеницу, — забывшись, сказала она вслух. Сказала и тяжело вздохнула.

Вдруг слышит, застучали горшки. Дрожат, покачиваются, словно говорят что-то друг другу.

— Ой, что это? — спрашивает старуха. А один горшок, тот, который поменьше, спрыгнул с полки и говорит:

— Матушка, матушка, я пойду в поле. Первый раз за много лет рассмеялась старуха:

— Куда тебе! Ладно, стой уж на полке. Да кто вы такие, удивительные горшки?

— Мы братья. Когда нас горшечник делал, сказал: быть вам сыновьями той женщины, которая вас купит. Пока вы вместе, все и у вас и у нее будет ладно.

Братья говорят:

— Мы с тобой, брат, пшеницу жать!

— Пока вы не нужны. Стойте.

Сказал и выкатился на дорогу. Скок, скок, добежал до дома, где жил деревенский староста, и кричит:

— Староста, а староста! Возьми меня в работники.

Староста вышел из дома — дом богатый, — посмотрел маленькими, заплывшими жиром глазками на горшок и говорит:

— У меня пятьдесят бигхов земли, где тебе управиться! Что за работу возьмешь?

— Час буду жать — сто горшков зерна, день — три горшка, два дня — ни одного, все тебе останется.

«Да он, видно, глуп! — подумал староста. — Там для одного работы на неделю!»

Дал он горшку кривой нож, которым жнут, тот и поскакал в поле. Часа не прошло — скачет обратно.

— Все готово! — кричит.

Пошел посмотрел староста — вся пшеница сжата, снопы связаны, под навес уложены. Другие работники их уже молотят.

Ну и чудеса!

Возвратился горшок домой, говорит братьям:

— Теперь и вы нужны. Идемте зерно, которое я заработал, в дом носить!

Стали они дальше жить. Слышит старуха: снова горшки стучат.

— Матушка, а матушка, — говорит меньший. — Сколько лет ты прожила, а своей буйволицы у тебя нет, некому тебе молоко по утрам давать.

Соскочил с полки. Братья ему говорят:

— И мы с тобой! А он им:

— Пока вы не нужны.

Выкатился на улицу, заковылял к крайнему дому, где жил богатый крестьянин, у которого было несколько буйволиц. Хозяин на камне около ворот сидит. Подкатился к нему горшок и говорит:

— Видишь вон ту рощу, где дикая яблоня-бильва растет? Так эта роща волшебная. Сейчас пойду туда за горшками — моей хозяйке новые горшки нужны.

Засмеялся крестьянин: откуда в роще горшки?!

А горшок домой сбегал, говорит братьям:

— Идите в рощу, ждите меня там! Вернулся к крестьянину.

— Мне сегодня, — говорит, — двух новых хватит. Смотри, как это делается: входит в рощу один горшок, а выходят — три! Только при этом надо сказать: иди и не возвращайся!

Так и получилось: отправился туда один брат, а назад вышли все трое.

Ахнул крестьянин. А был он ох как жаден! Да, думает, я вместо одной буйволицы три получу! Выгнал из хлева самую лучшую, стегнул ее изо всех сил, кричит:

— Иди и не возвращайся!

Та — в рощу. Поймал ее там горшок и потихоньку отвел к старухе во двор.

Живут дальше. Видит горшок: совсем их матушка руками слаба стала. Поговорил с братьями — прыг с полки.

— И мы с тобой! — говорят братья.

— Пока вы не нужны.

Катится по дороге, подпрыгивает, навстречу — свадьба. Невеста молодая, красивая, крепкая, а жених старый, некрасивый и, сразу видно, глупый. Остановилась свадьба около четырех колодцев. Два сухих, а в двух вода есть. Сбегал горшок за братьями, велел им в сухие колодцы лезть. Вернулся, подскочил к родственникам невесты и говорит:

— Беда! Дочь ваша не за одного, а за троих сразу замуж вышла.

Испугались родственники, а жених спрашивает:

— Как так? Я на свете такой один. У меня даже братьев нет.

— А вот посмотри. В этом колодце кто? Ты. А в этом? Тоже ты. А в этом? Горшок. И в последнем — горшок. Все, кто в колодцах, вылезайте!

Смотрят — из одного колодца горшок вылез, из второго… «Сейчас, — думает жених, — и те двое, что на меня так похожи, выскочат! Что нам троим на свадьбе делать?»

Не выдержал жених, как бросится бежать. И убежал.

Отдали родственники невесту горшку. Привел он ее в дом к своей матушке.

Пшеница есть, молоко есть, крепкие молодые руки в доме есть — что еще старой крестьянке надо?

Волшебное заклинание

Сказка народа Малиали, Южная Индия

Так вот, на Малабарском берегу, около города Коджикода, в одной деревенской семье жил мальчик, которого звали Рам. Его родители были очень бедные люди, и, чтобы помочь им, Рам решил сделаться заклинателем — научиться исцелять от укусов змей.

Надо сказать, что в Индии есть всего четыре вида ядовитых змей, из которых самые страшные — кобра и маленькая змейка по имени крайт. Змеи никогда не нападают на человека, но люди в Индии в деревнях ходят босиком, а змеям никогда не известны истинные намерения людей. Вот почему змея, на которую наступили, имеет дурную привычку кусать. И в этом её трудно винить.

Люди народа малиали, когда их укусит змея, знают, что нужно немедленно отсосать кровь и прижечь ранку угольком пальмового дерева. Но людям каждый раз очень хочется остаться живыми и здоровыми, поэтому они охотно обращаются и к заклинателям. Заклинатели произносят над ранкой волшебные слова, причём у каждого из них эти слова свои.

Так вот, Рам решил сделаться заклинателем. Один приятель, которого он встретил на деревенской улице, посоветовал ему:

— Знаешь что, собери корзину подарков и отправляйся к вайдвану — заклинателю, который живёт в соседней деревне. Вайдван знает волшебное заклинание, он скажет тебе его, ты повторишь его 50 000 раз, и оно войдёт в твоё тело, станет твоим собственным…

Рам очень обрадовался, узнав, что стать заклинателем не так уж и сложно. Но какие подарки мог собрать он, мальчик из бедной семьи?

Долго размышлял Рам, потом взял корзину, набрал в неё огурцов из собственного огорода, поставил корзину на голову и отправился в соседнюю деревню.

Можете себе представить, как удивился вайдван, когда увидел около двери своего дома мальчика с корзиной огурцов на голове!

— Что случилось? — недружелюбно буркнул он.

— Я хочу стать твоим учеником, — смиренно ответил Рам. — Хочу узнать волшебное заклинание, чтобы лечить в моей деревне людей. Я пришёл не с пустыми руками: видишь, вот подарок, — и он снял с головы корзину.

А надо сказать, что заклинатель был очень богат — в благодарность за исцеление люди приносили ему золотые и серебряные вещи и много других драгоценностей.

— Мне… в подарок… огурцы? — завопил злой вайдван. — Глупец!

Рам так испугался его крика, что не понял, о чём тот говорит. А вайдван топал ногами и кричал:

— Глупец!.. Огурцы!..

Испуганный Рам бросился бежать. Он мчался по деревенской улице со всех ног, а вслед ему неслось:

— Глупец!.. Огурцы!..

А надо вам сказать, что на языке малайалам, на котором говорит народ малиали, «глупец» произносится «вит-ти», а «огурцы»— «кусмандам», и убегающий Рам, слыша позади себя «виттикусмандам», решил, что это и есть волшебное заклинание.

Он прибежал домой и стал день за днём повторять его, а когда повторил 50 000 раз, то почувствовал, что оно вошло в его тело, стало его словом.

Так Рам стал врачевателем.

Надо сказать, что дела его сразу же пошли хорошо, потому что он не надеялся только на одну силу волшебных слов, но добросовестно отсасывал из ранок кровь и прижигал их угольком пальмового дерева и советовал хорошенько кормить укушенных, чтобы у них было больше сил справиться с болезнью.

И ещё люди заметили, что он никогда не берёт от исцелённых дорогие подарки, но всегда только еду — рис и мясо — и ещё изредка дрова, чтобы было на чём приготовить обед отцу и матери.

Владыкой Малабарского берега в те годы был король Коджикода. Этот король не отличался какими-либо особыми достоинствами, разве что имел очень тонкий слух и, как рассказывают, мог на расстоянии сорока шагов услышать слово, произнесённое самым тихим шёпотом.

Однажды король, гуляя у себя в саду, наступил на маленькую змейку крайт и был ею тотчас укушен.

Во дворце поднялась страшная паника. Были вызваны все лучшие врачи и заклинатели города. Однако напрасно они возносили к небу молитвы, курили благовония и выкрикивали заклинания — королю становилось всё хуже, и, когда настала третья ночь, все поняли: спасения нет. Король лежал на постели, закрыв глаза, еле дышал, и у него уже начали холодеть кончики пальцев.

— Только чудо может его спасти, — сказал, покачав головой, самый старый и мудрый из врачей. — Королю надобно сделать усилие, от которого огонь жизни вновь вспыхнул бы в его груди. Но, увы, как это сделать?

И тогда кто-то вспомнил, что в деревне неподалёку от города живёт мальчик, о котором идёт слава как об искусном врачевателе. Отряд гонцов с носилками ворвался ночью в деревню. Рама усадили на носилки, и слуги бегом, меняясь каждые четверть часа, доставили его во дворец.

Рам осмотрел короля и остался очень недоволен.

— Отсасывали кровь из ранки? — спросил он у первого министра.

Первый министр испугался. Он тут же сообразил, что может повредить себе, сказав «нет», и оказаться в какой-то степени виновным в смерти властителя.

— Отсасывали кровь из ранки? — спросил он в свою очередь у второго министра.

Но тот был тоже себе на уме.

— Отсасывали ли кровь? — спросил он у старшего королевского писца.

Так они спрашивали друг друга, пока не добрались до самого младшего конюха, и только тот осмелился сказать «нет».

— Очень плохо! — сказал Рам. — А делали прижигания?

Первый министр снова побоялся ответить, и снова вопрос дошёл до конюха, который сказал, что рану не прижигали.

— Совсем плохо! — сказал Рам. — Осталось последнее средство — волшебное заклинание.

И он, наклонясь над умирающим, прошептал:

— Виттикусмандам!

И умирающий (а у него, как вы помните, был очень тонкий слух) услышал его. Мало того, король очень удивился, что кто-то бормочет над ним «глупец» и «огурцы». Он так удивился, что приподнялся на своём ложе и спросил:

— Какие огурцы?

Оттого, что он сделал такое усилие, кровь в его жилах побежала быстрее, сердце забилось лучше, и через час он уже мог сидеть, облокотись на подушку, а через день улыбаться и пить прохладный оранжевый сок манго.

Когда настал час отправляться Раму домой, король сказал ему:

— Ты спас меня от смерти. Проси всё, что хочешь. Что бы ты ни назвал, всё будет доставлено сегодня же тебе.

Он имел в виду золото и драгоценные камни, изделия из слоновой кости и дорогие ткани.

— Прикажи послать моим родителям немного фруктов и вязанку дров, — сказал Рам. — Это обычная плата за исцеление, и никакой другой мне не надо.

Король снова очень удивился и спросил — может быть, у Рама был помощник? Он хочет одарить и его.

— Да, при твоём дворе есть человек, который помог мне, — сказал Рам. — Он ответил на мои вопросы, и из его ответов я узнал правду. Вот он!

С этими словами он указал на самого младшего королевского конюха.

Сказка не сохранила память о том, был ли награждён конюх, но что после этой истории Рам вернулся домой и жил долгие годы, врачуя людей и оберегая старость своих родителей, — это известно.

Известно также, что он ещё много раз прибегал к волшебному заклинанию:

— Виттикусмандам!

Откуда у тигра на боках чёрные полосы

Вьетнам

Случилось это в давние времена, когда джунгли покрывали всю страну, а звери подходили к самым стенам деревенских хижин.

Один молодой крестьянин работал неподалеку от деревни на своем крошечном рисовом поле. Он работал с самого раннего утра, устал ковырять мотыгой тяжелую мокрую землю (ведь рис выращивают в воде!) и, отойдя в сторону, сел под деревом, чтобы отдохнуть и съесть лепешку.

Его буйвол тем временем пасся на поросшей травой насыпи, которая окружала поле. Поев, буйвол тоже лег в тени банановых деревьев, лежал там и задумчиво жевал свою жвачку, отгоняя хвостом мух.

Случилось так, что в этот же час мимо поля, крадучись в густых кустах, проходил тигр. Он был огромен и могуч и совершенно справедливо считал, что нет в джунглях зверя сильнее его. Тигр не первый раз видел человека и его буйвола и уже давно хотел выяснить у них один вопрос.

Он вышел из кустов и направился прямо к буйволу. Почуяв запах хищника, буйвол вскочил и, повернувшись к тигру так, что его огромные тяжелые рога касались земли, стал ждать.

— Тебе нечего меня бояться, — важно сказал тигр. — На этот раз я не голоден и мне не нужна добыча. Я пришел потому, что хочу знать: как могло случиться, что человек, такое маленькое двуногое существо, без когтей и клыков, существо у которого нет ни особой силы, ни даже грозного вида, смог заставить тебя и других животных работать на себя? Ведь стоит тебе ударить его рогом — и он замертво покатится по земле!

— Это так, — ответил добродушный буйвол и, подняв голову, положил рога себе на спину. — Дело в том, что у человека есть одна вещь, которая называется — ум. В нем-то все и дело.

— Странно, первый раз слышу об этом. — Тигр начал сердиться. — Как могло случиться, что я — повелитель джунглей — ничего не знаю о каком-то уме, с помощью которого можно властвовать над другими? Может быть, ты меня обманываешь? Смотри, не то я разорву тебя на части!

— Как знаешь! — Буйвол вздохнул. — Впрочем, что ты спрашиваешь об этом меня? Мой хозяин сидит вон под тем деревом. Пойди и спроси его обо всем сам.

Тут надо сказать, что в те далекие времена на боках у тигра не было никаких полос, и поэтому, когда он направился снова через кусты к человеку, тот сразу увидел желтые сверкающие, как солнце, его бока, испугался и хотел бежать, но было уже поздно. Тигр вышел из кустов и грозно сказал:

— Не беги, все равно я быстрее и сильнее тебя. Я слышал, что у тебя есть одна вещь, которая делает тебя хозяином над животными. Это ум. Он нужен мне. Отдавай!

Крестьянин, хотя и был очень испуган, быстро сообразил, что тигр понятия не имеет о том, что просит.

— О могучий, ты властвуешь в джунглях и вправе требовать все, что тебе нужно. Я отдам тебе ум, но сегодня я оставил его дома, и мне нужно сходить туда, принести его, — сказал он.

«Если он вздумает обмануть меня и не вернется, я все равно подкараулю его здесь на поле и прикончу!» — подумал тигр и, грозно зарычав (у крестьянина даже задрожали ноги), сказал:

— Иди!

«С тобой, видно, нельзя по-хорошему, — решил крестьянин. — Раз так, я проучу тебя…» И он сказал в свою очередь:

— Знаешь что? А вдруг, пока я схожу в деревню, ты съешь моего буйвола? Позволь, я привяжу тебя к дереву. Тебе все равно, а я буду спокоен.

Тигр нехотя согласился, и крестьянин привязал его к дереву крепкими конопляными веревками. После этого он пошел на поле, собрал много сухой травы, разложил ее под деревом и поджег.

— Вот в чем мой ум! — сказал он тигру.

Огонь подходил к зверю все ближе и ближе. Вот уже на тигре задымилась шерсть…

— Отпусти меня, человек! — взмолился тигр. — Я не буду больше приставать к тебе с глупыми вопросами. Клянусь!

— Хорошо! — ответил крестьянин и перерезал веревки.

Тигр одним прыжком перемахнул через огонь и скрылся в джунглях.

Вот как случилось, что на шкуре у тигра появились черные полосы — это следы огня и веревок. Правда, рассмотреть его, когда он крадется среди кустов, стало труднее, но человек не боится владыки джунглей: у Человека есть Ум.

Юноша, злой богач и обезьяны

Вьетнам

Жил в старину в одной деревне юноша. Добра у него было немного: старая бамбуковая хижина да клочок земли, на котором, если удавалось задержать воду, росло немного риса. Но юноша никому не завидовал, был добр и охотно приходил другим на помощь.

Раз он шел по деревне и встретил девушку, они остановились под манговым деревом и разговорились.

— Я могу угадывать судьбу, — сказала девушка, — и, если ты не прочь, скажу, что ожидает тебя.

— Вот и прекрасно! — ответил юноша. — Мне моя жизнь не в тягость, но все-таки хорошо, если бы в ней что-то переменилось!

Девушка сходила домой, принесла чашу с водой, бросила в нее какие-то травы и, заглянув в чашу, сказала:

— Не знаю, что будет с тобой потом, но еще сегодня ты совершишь два важных поступка. Радость и беда пойдут за тобой после них по пятам!

— Очень интересно! — сказали друг другу обезьяны, которые сидели наверху, на ветках мангового дерева. — Посмотрим, что будет.

Юноша и девушка расстались, но, когда он уходил, девушка долго смотрела ему вслед, — видно, в чаше она увидела еще что-то, что относилось уже не только к нему, но и к ней.

А юноша пошел по дороге к своему рисовому полю и на берегу ручья встретил старика, который не мог перейти по висячему, в две сплетенные лианы, мостику.

— Не бойся, дедушка, крепко держись за мою руку, и все будет в порядке, — сказал юноша и перевел старика через ручей.

— Спасибо, сынок, чем же мне отблагодарить тебя? — сказал, прощаясь, старик. — В моей легкой суме лежит бамбуковая дудочка. Возьми ее, научись играть, мне она уже ни к чему.

Он отдал дудочку и ушел, а юноша пошел дальше, то и дело поднося дудочку к губам и извлекая из нее робкие нежные звуки.

А когда он вечером возвращался с поля домой, то встретил у того же висячего мостика богача, толстого и злого, который еле тащил мешок с чем-то тяжелым.

— Послушай, парень, — взмолился богач, — я и так еле несу мешок, а уж если полезу с ним на этот мост, обязательно упаду и утону. Помоги!

— Отчего не помочь! — сказал юноша, взвалил тяжелый мешок на спину и легко перешел через ручей. Мало того, он дотащил мешок до самого дома богача и ушел, не попросив ничего за труд.

«Какой глупый человек!» — сказал сам себе богач. — Не потребовал вознаграждения. А ведь нес мешок с серебряной посудой… О-о! А если он коварен — догадался, что в мешке серебро, и ночью придет ограбить меня?»

И всю ночь злой и трусливый богач вскакивал, подбегал к окошку и, дрожа, всматривался в темноту — не возвращается ли его попутчик и не слышны ли его шаги. Но ничего, кроме зеленой большой луны, не видел и ничего, кроме шороха, с которым носятся в ночном воздухе летучие мыши, не слышал.

А наутро он, решив погубить юношу, взял лопату, вырыл на тропинке, по которой тот ходил на свое поле, яму и закрыл ее ветками. Он знал, что в этих местах бродит тигр и что звери джунглей не преминут явиться к яме, если в нее упадет человек.

Так и случилось. Едва юноша наступил на ветки, они рухнули, и он очутился в яме. И тотчас на соседних деревьях появились обезьяны, а из-за кустов вышел и сел на краю ямы огромный полосатый тигр.

Но юноша не растерялся. Он достал свою дудочку и начал на ней играть. Он играл так хорошо, что тигр вздохнул, улегся, подпер голову лапой и закрыл глаза, а обезьяны начали по одной перебираться на ближайшую к яме ветку. Ветка под их тяжестью стала наклоняться и наконец совсем свесилась в яму. Юноша вылез по ветке, обошел тигра и благополучно вернулся в деревню.

Здесь его встретила девушка, и они долго стояли у его хижины, взявшись за руки и о чем-то беседуя.

А злой богач, увидя из окна юношу, решил, что тот пришел отомстить ему, схватил свой мешок и, кряхтя, бросился с ним вон из деревни.

— Очень интересно! — сказали обезьяны, когда он пробегал мимо их дерева.

Они сказали это и замолчали, потому что, едва богач скрылся, из-за кустов вышел тигр, и неслышно ступая, пошел за ним следом.

Все, что произошло потом с юношей и девушкой, богачом и тигром, видела одна зеленая луна да, может быть, летучие мыши, которые имеют привычку носиться по ночам и среди деревенских хижин, и в джунглях, меж опутанных лианами деревьев.

Отчего бывают приливы

Индонезия

Когда над побережьем Индонезийских островов, которые, как корабли, плывут в беспредельном Океане, высоко в небе останавливается луна, старые рыбаки, посматривая вверх, говорят:

— Сегодня быть большому приливу! — и, щурясь, пытаются рассмотреть в лунных пятнах две знакомые им фигуры.

А началось так. Давным-давно на острове Ява жил крестьянин по имени Кайман. У него было небольшое рисовое поле, и он с утра до вечера гнул на нем спину, — выращивать рис дело тяжелое, надо все время следить, чтобы нежные зеленые ростки, сидящие корнями в жидкой грязи, не засохли на солнце, если вода уйдет, и не задохнулись без воздуха, если вода накроет их целиком. Для этого надо внимательно следить за валиками из глины, которые окружают поля, и то прокапывать в них ходы, спуская воду, то снова заделывать их глиной.

Но Кайман был упрям и силен и хорошо делал эту работу. У него всегда вдоволь было риса, и он уже стал задумываться, не привести ли ему в дом жену, как вдруг в хижине поселилась крыса. Она выкопала в углу нору и сразу же стала думать, как ей обмануть человека. Вот почему в первый же вечер она вылезла из норы, села на задние лапы и, вытянув по глиняному полу свой мерзкий голый хвост, обратилась к крестьянину.

— Послушай, — сказала она, поглаживая тощее брюхо и дергая тонким розовым носом (она чуяла рис!), — я хочу заключить с тобой договор. Мы живем в этой хижине вдвоем, и значит, все, что есть в ней, надо разделить пополам. Начнем с риса…

— Ах ты, мерзкая тварь! — воскликнул крестьянин. — Ты едва только переступила порог моей хижины, а уже смеешь так говорить? Тебя никто не звал сюда. Ступай прочь, не то я швырну в тебя заступ, которым рою на поле глину, и перешибу тебя пополам!

— Как знаешь, только не пришлось бы тебе пожалеть о сказанном, — ответила крыса и, волоча по глиняному полу свой мерзкий хвост, ушла в нору.

На следующий день Кайман встал «паги», что значит по-индонезийски «утром», но крыса поднялась «паги-паги» (так говорят индонезийцы, если хотят сказать «рано утром»). Так вот, она поднялась «паги-паги» и раньше крестьянина побежала на поле. И когда Кайман пришел туда, он увидел, что во всех глиняных валиках проделаны дыры и вода ушла. Крестьянин был упрям, он поправил их и снова пустил воду, но крыса ночью опять испортила валики. Так продолжалось несколько дней, и Кайман понял, что ему не победить злобное животное.

Тогда он решил стать рыбаком, продал поле, купил лодку и сплел из древесного луба большую прочную сеть. Но крыса была начеку и, когда Кайман собрался в море, пробралась незаметно на лодку и спряталась между корзин, которые крестьянин приготовил для рыбы. Выйдя в море, он забросил сеть и принялся тащить ее. Сеть была такая большая, а Кайман так силен, что не только рыба попала в сеть, но и сам Океан двинулся с места и, следуя за сетью, затопил берега. И люди Индонезийских островов, где до тех пор никогда не было приливов, с ужасом стали отступать от стремящейся на берег воды, уводить скот и переносить очаги. В сеть действительно попалось много рыбы, но крыса не дремала, она незаметно подобралась и перегрызла одну из веревок, за которые тянул Кайман. Сеть опустилась, рыба ушла, а Океан, отпрянув от берега, вернулся и занял то место, которое всегда было ему определено.

Несколько дней подряд пробовал ловить рыбу Кайман, каждый раз потревоженный Океан затапливал берега, но каждый раз крыса перегрызала веревку и освобождала рыбу, а вместе с ней Океан.

И тогда, поняв, кто портит сеть, Кайман обратился «малам» (по-индонезийски это значит «вечером») к богам.

— О вы, сотрясающие землю и поддерживающие небо! — воскликнул он. — Заклинаю вас: рассудите меня с этим мерзким животным, а если не можете сделать это, то помогите мне выбраться отсюда.

Надо сказать, что, обращаясь к богам вечером, он выбрал неудачное время, потому что боги, так же как и люди, к вечеру устают и у них портится настроение. Боги действительно не стали разбирать, кто прав в этой ссоре, а кто — нет. Они приказали Ветру выполнить последнюю просьбу рыбака. Ветер опустился на землю, превратился в огромный вихрь, подхватил облака, воду и песок на берегу, сблизил их, перемешал и забросил на Луну, которая как раз в это время стояла над большим островом Ява. Вместе с водой и песком он забросил туда и лодку с рыбаком и с его сетью, а также с крысой, которая продолжала прятаться среди корзин.

Вот почему, повторяю, не только старые рыбаки, но даже каждый мальчишка и девчонка с острова Ява, каждый мужчина и женщина, завидев «малам-малам» (поздно вечером) в небе Луну и разглядев на ней темные пятна, говорят друг другу:

— Смотрите, они по-прежнему там — рыбак, его лодка и крыса.

А если приезжий спрашивает, что делают на Луне крыса и рыбак, яванцы отвечают:

— Неужели вы не знаете? Кайман каждый день забрасывает с Луны в Океан сеть. Он тащит ее, Океан поднимается и затапливает берега. Но крыса не дремлет — стоит только рыбаку зазеваться, она подбегает, перегрызает одну из веревок, и Океан возвращается на место. После этого рыбак начинает чинить сеть, а крыса снова прячется в лодке. И так продолжается каждый день. Вы, приезжие, называете это приливом и отливом, но мы-то знаем: это лунные рыбак и крыса никак не хотят уступить друг другу.

Девочка-муравей

Афганистан

Жил в одном селении мудрец, который любил часами сидеть на берегу арыка, размышляя о непрочности и изменчивости всего земного.

И вот однажды он сидел так, погруженный в думы, а над ним пролетал преследуемый соколом воробей. Воробей держал в клюве муравья и, пролетая над арыком, выпустил муравья из клюва. Муравей упал у самых ног мудреца, тот поднял его и, жалея, отнес домой. Тут надо сказать, что мудрец был еще и волшебником, во всяком случае, он знал заклинания, с помощью которых можно превращать одно живое существо в другое. Принеся муравья домой, он положил его на пол, и повернувшись лицом к востоку, произнес нужные слова, отчего муравей стал расти, менять свой облик и превратился в красивую маленькую девочку.

Мудрец взял ее за руку и отвел к своему другу, у которого было уже несколько детей и которому нетрудно было вырастить еще одного ребенка.

Шли годы, и девочка превратилась в стройную, прекрасную девушку.

Тогда мудрец призвал к себе ее приемного отца, и они стали рассуждать, что делать дальше.

— Я думаю, — сказал друг, — что настало время найти того, с кем она может идти дальше по жизни. В нашем селении много крепких и красивых мужчин. Давай спросим ее.

Но девушка, когда она предстала перед ними (а она была действительно умна и красива), ответила:

— О вы, чьим словам я должна и готова повиноваться. Не кажется ли вам, что те мужчины, о которых вы говорите, уступают мне в достоинствах? А вы столько раз учили меня, что только равенство соединяет сердца.

— Ты права, — ответил, подумав, мудрец. — Но кто в этом мире достойнее и безупречнее всех? Самый сильный. А кто сильнее всех? Солнце — оно побеждает даже мрак.

— Хорошо, пусть будет солнце, — согласилась девушка.

И рано утром, едва только солнце взошло над вершинами Гиндукуша, мудрец крикнул:

— О светило! Эта девушка достойна самого могущественного друга. Не возьмешь ли ты ее себе в спутницы?

— Она прекрасна, — ответило солнце, — и я было бы радо, если бы рядом со мной всегда сияла она. Но увы, не я самое сильное и могущественное, а туча. Даже небольшое облачко легко закрывает меня.

Тогда мудрец и девушка отправились к туче. Они нашли ее у подножия высокой горы.

— Что делать, — ответила им туча, — и я была бы рада иметь тебя подругой, но мое могущество ограничено: ветер гонит меня, куда хочет.

Они обратились к ветру.

— Разве это сила и мощь — то, что есть у меня! — воскликнул ветер. — Только слабые тучи да гибкие деревья уступают мне. Посмотрите на гору — как несокрушима она, как прочно вросла в землю. Могущественнее ее, по-моему, нет ничего.

Мудрец обратился к горе.

— Скажу по справедливости, уж если кто и обладает могуществом и настоящей силой, то это муравьи, — ответила ему гора. — Действительно, я не поддаюсь пока ветру, но муравьи уже изрыли все мое тело, расширили все трещинки. Скоро мне наступит конец, а я ничего не могу с ними поделать — ни прогнать их, ни уйти от них.

— Подожди меня! — сказал мудрец девушке, подошел к горе, выбрал среди тысяч муравьев одного, взял на палец и вернулся туда, где стояла красавица.

— Ты слышала все, — сказал он ей. — Подходит он тебе?

— Конечно, — ответила девушка, — ведь он равен мне достоинствами, и он действительно самый сильный.

И тогда мудрец, повернувшись лицом к востоку, произнес известные ему слова, заклинание подействовало, тело девушки стало уменьшаться, изменять форму, и она опять превратилась в муравья.

Два муравья взяли друг друга за руки и скрылись в расселине горы…

Каппа — речной мальчик

Япония

В давние времена на Японских островах в реках жили странные существа, похожие на черепах. Спину каждого защищал твердый панцирь, ноги и руки имели когти, а шея и голова были обезьяньими. Мало того, у каждого на голове росли короткие волосы, но макушка была голой. Они были величиной с ребенка, когда он начинает ходить, и за это их прозвали речными мальчиками — каппа.

Надо сказать, что каппа были очень любознательными, и только страх не позволял им поближе познакомиться с людьми, за которыми каппа наблюдали из-под воды. Каппа боялись людей, редко попадались им на глаза, и вот почему среди жителей городов и деревень только ходили слухи об этих необычайных существах.

Рассказывали, например, что однажды крестьянин оставил на берегу реки лошадь. Он привязал ее к стволу ивы, а сам отправился работать на свое рисовое поле. Каппа решили посмотреть, что это за диковинный зверь ходит по берегу, звенит бубенчиком и издает странные звуки. Выждав момент, когда лошадь подошла к самой воде, двое из них схватили ее под уздцы и потащили в воду. Берег был глинистый, и лошадь, как ни упиралась, с громким ржанием съехала в воду. Но в воде она попала копытами на крепкое дно, оттолкнулась и разом вылетела на берег вместе с уздечкой и висящими на ней каппа. Крестьянин, услыхавший ржание, уже бежал со всех ног. Каппа, завидев человека, прыгнули в воду, а хозяин погнал лошадь прочь от берега, крича в страхе:

— Я видел их! Я видел их!

Но на острове Кюсю рассказывают, что однажды человек смог поговорить с каппа, обошелся с ним по-дружески и был за это вознагражден.

Этим человеком была женщина, которая жила со своим мужем в небольшом поселке в префектуре Саитама. У них был маленький дощатый дом неподалеку от реки, муж допоздна работал в саду или на поле, а жена вела хозяйство. По вечерам она любила сидеть у окна, поджидая своего мужа и наблюдая, как меняется цвет речной воды. Однажды, когда она так сидела, откуда-то снизу из травы поднялась и легла на подоконник короткая, покрытая чешуей лапа с когтями. Женщина вскрикнула и отбежала от окна, а когда, поборов страх, вернулась (она была смелая женщина!) и высунулась из окна — внизу под ним никого не было, только медленно поднималась трава, примятая чьими-то ногами. Женщина не стала ничего рассказывать своему мужу (он все равно не смог бы оставаться дома — помощников у него ни в саду, ни в поле не было) и, когда снова настал вечер, села у окна и стала ждать. И снова, как только стемнело, снизу бесшумно поднялась когтистая лапа и легла на подоконник. Женщина вскрикнула и снова отбежала в глубину комнаты. Наступил третий вечер. Женщина (а мы уже говорили, что она была не робкого десятка) взяла большой нож, которым обычно резала на кухне мясо, и стала ждать. И снова зашло солнце, сгустились сумерки, и вновь на подоконнике появилась темная лапа. На этот раз женщина, не раздумывая, ударила по ней ножом, да так точно и сильно (руку ее направлял страх), что лапа отвалилась и осталась на подоконнике. Она переложила ее на пол и снова ничего не сказала своему мужу. Однако утром, когда муж, по обыкновению, собирался на работу, он неожиданно сказал:

— Слушай, что случилось ночью у нас в саду? Там — кровь. Женщина молчала.

— След идет от твоего окна прямо к реке. Неужели ты ничего не видела и не слышала?

И тогда она проводила его в свою комнату, чтобы показать отрубленную лапу, но — о чудо! — вместо безобразной кривой лапы на полу лежала отрезанная человеческая рука.

— Хорошо, я вернусь сегодня пораньше, и мы вместе поймаем его, — сказал муж и ушел.

Но стоило ему скрыться за деревьями, как в дверь постучали. Дрожа от страха, женщина приоткрыла дверь и увидела молодого мужчину в синем дорожном плаще, который стоял не пороге, а на лице его было написано страдание. Она поклонилась ему, но когда согнулась в поклоне, то увидела, что путник однорук.

— Я хочу посмотреть ту руку, что лежит у тебя в доме, — сказал незнакомец, и она, не в силах противиться, молча впустила его.

— Это моя рука, — печально сказал мужчина. — Отдай ее мне.

— Увы! — воскликнула женщина. — Но что вы будете делать с ней? Ведь она отрезана, и это — навсегда.

Не говоря ни слова, незнакомец вытащил из-под полы баночку с какой-то мазью, смазал ею руку, приложил ее, и она не только сразу приросла, но и начала на глазах у пораженной женщины двигаться.

— Случилось несчастье, в котором никто не виноват, — сказал мужчина. — Мне всего лишь хотелось посмотреть, как вы, люди, живете в этих пестро раскрашенных деревянных коробках без воды и что едите, если вокруг вас не плавают рыбы. А тебе вовсе не хотелось уродовать меня. Ведь так?

— Конечно нет, я только защищалась, — сказала женщина. — Мне жаль.

— Я вижу, ты добрая, а доброта должна всегда вознаграждаться. Возьми эту мазь, она волшебная. Исцеляй людей, и пусть между моим племенем и вашим никогда больше не будет недоразумений.

С этими словами он отдал баночку, повернулся и пошел к выходу. Сойдя с крыльца, направился по траве, с которой утренняя роса уже смыла следы крови, к реке, остановился на берегу, поднял руки, прошептал какие-то слова. И тогда изумленная женщина, которая наблюдала за ним из окна, увидела, как он уменьшается, как его плащ превращается в панцирь, а руки и ноги в кривые лапы. Каппа — речной мальчик постоял на берегу и, не оглянувшись, бросился в воду…

Так человек однажды разговаривал с каппой. И вот почему именно жители острова Кюсю первыми научились делать мазь, которая лечит раны. Эту мазь они до сих пор называют «каппа-но-миояку» (волшебное лекарство каппа). В старые времена там же был обычай коротко стричь мальчиков и выбривать им макушки. Эту прическу называли «о-каппа» (достойный каппа), но теперь эта мода отошла, и мальчишки Кюсю бегают стриженые, как все маленькие японцы. И только в сказках люди островов еще нет-нет да вспомнят причудливых незлобивых существ, которые жили (кто знает, может быть, и живут?) на дне речных водоемов.

Борьба мышей

Япония

В одной деревушке жил злой богач и жили бедные старик и старуха. Богач давал крестьянам деньги в рост, богател, а старики еле сводили концы с концами.

Как-то заметили они, что низ у их хижины прохудился, и решили пойти в лес, нарезать там дерна, чтобы обложить к зиме стены.

Вошли они в лес, отыскали полянку, где росла крепкая трава, нарезали дерна, сложили его в два мешка, взвалили мешки на спины и уже совсем было собрались возвращаться, как вдруг услышали писк, возню и слабые вскрики.

Подкрались они, выглянули из-за кустов и увидели двух мышей — толстую и тонкую, — которые боролись. Они боролись по всем правилам борьбы сумо, и даже поясницы их были обвязаны вместо поясов какими-то тряпочками. Мыши держали друг друга за пояса, делали подножки и подсечки, и все это было бы очень занятно, но побеждала все время, конечно, толстая мышь, и это понятно, так как в борьбе сумо всегда побеждает тот, кто сильнее и тяжелее.

Когда мыши кончили бороться и ушли, старик сказал:

— Слушай, старуха, а ведь я узнал мышей. Та, что тоньше, живет в нашем доме, а та, что толще, — в доме нашего деревенского богача. Конечно, куда там нашей мышке тягаться с нею!

— Мне жаль ее, — ответила старуха. — Знаешь что, приготовлю-ка я ей сегодня две рисовые лепешки. Все-таки, хоть она и живет под полом, она живет в нашем доме.

Так она и поступила. И хотя еды в доме было совсем мало, она стала каждое утро готовить и класть на пол для мышки по две лепешки.

Через неделю пошли старики снова в лес насобирать хворосту для печки. Снова очутились около поляны, а когда ушли, на поляну пришли две мышки и снова стали бороться. Но теперь уже победа не давалась так легко толстой.

— Послушай, что с тобой произошло? — удивлялась она. — То я бросала тебя как хотела, а теперь еле-еле справлюсь, а то и проигрываю. Не откроешь ли ты свой секрет?

— Отчего же, — отвечала тонкая мышь (за эти дни она поправилась!), — мои добрые хозяева каждое утро дают мне по две рисовые лепешки. Вот откуда во мне сила!

— Прямо так и дают? — удивилась ее подруга. — А мне все время приходится у своего хозяина воровать да посматривать — того и гляди, придавит хвост мышеловкой или поймает кошка. Послушай, а что, если и я стану приходить к тебе по утрам?

— Ну, это не так просто, — отвечала тонкая мышь. — Мои хозяева бедняки, и для того чтобы кормить нас двоих, им нужны будут деньги. Если сможешь принести несколько монет, приходи.

— У моего все ящики набиты деньгами. Правда, он пересчитывает их каждый день, но я как-нибудь это улажу.

Можно себе представить удивление бедняков, когда на следующий день они обнаружили на столе у себя золотую монету.

— Вот чудеса! — воскликнула старуха. — Не иначе как это наша мышка нашла где-то в норе. Пойду скорее куплю еды нам и ей.

— Погоди, и я с тобой! — Старик тоже стал собираться.

А в это время по улице толстая мышь волокла целый мешок денег! Ей ни за что бы не донести его, да на помощь выскочила тонкая мышь. И только они уцепились за мешок и двинули его с места, как на улице с воплями и проклятиями показался богач.

— Держите! Вон он мой мешок. Воры!.. — кричал он.

Мыши разбежались, а богач, отняв даже единственную золотую монету у бедняков, поволок мешок с деньгами домой. Боясь, что мыши снова заберутся в дом, он заколотил окна и двери и уехал в город, а старик со старухой так и остались жить в деревне.

— Знаешь что, — сказала старуха мужу, — все равно в доме у нас всего мало, не разорит нас вторая мышь. Пускай живут обе!

— Надо им сшить красные пояса фундоси, как у настоящих борцов, — сказал старик.

На том и поладили, и теперь, хотя они по-прежнему живут бедно, каждый вечер старик со старухой, смеясь, смотрят, как на полу посреди хижины борются две мыши, и жизнь кажется им не такой тяжелой.

Кибоко Хуго-бегемот¹

По книжке Дж. П. Мбонае, Танзания

Кто такой бегемот Хуго

В Африке на берегу океана, в мелкой и тёплой лагуне Куросани, живёт бегемот по имени Хуго. Он живёт один, но это не значит, дети, что так было всегда.

Когда-то, в давние-давние времена, в лагуне жили рыбы акулы. Это были добрые и гостеприимные животные, и поэтому, когда из леса в лагуну пришли бегемоты, акулы уступили им Куросани. Они уплыли в океан и живут теперь там.

Вот почему, дети, я не верю историям про коварство и жестокость акул. Не всё, что рассказывают, происходит на самом деле.

Но давайте оставим акул в покое и поговорим о бегемоте Хуго.

После того как все родственники его умерли, он остался в лагуне один.

Он жил там год за годом, и каждый, кто приезжал в Куросани или в расположенные поблизости деревню Мзимуни и большой город Дар-эс-Салам, обыкновенно спрашивал:

— А где этот бегемот — кибоко, который живёт один?

На что люди, знающие лагуну, отвечали:

— Хуко, хуко! — Там, там!

А поскольку люди племени насига вместо «хуко» говорят «хуго», это и стало кличкой бегемота.

Как люди обиделись на бегемота Хуго

Всё шло бы хорошо, мои дети, если бы бегемот Хуго питался рыбой, подобно акулам, или жуками и бабочками, подобно тем чёрным сорокам, которые имеют обыкновение разъезжать верхом на слонах.

Но увы! Хуго не питался ни рыбой, ни жуками, ни бабочками. Он выходил каждую ночь из лагуны и поедал молодые побеги риса. Он не знал, что люди Куросани тратят много труда на то, чтобы вырастить рисовые стебли. Однако незнание — не оправдание, как говорит мудрый марабу. Тот самый марабу, у которого лысая голова и у которого на каждый случай в жизни есть пословица или поговорка. И случилось так, что жители Куросани возненавидели Хуго, и когда люди из Мзимуни или из большого города Дар-эс-Салама убеждали их смириться с потерей урожая, жители Куросани отвечали:

— Хуго вытаптывает не ваш рис. Мы убьём Хуго!

Дело шло к тому, что жестокость вот-вот должна была восторжествовать. Тогда Хуго, который кое-что заметил и кое-что услышал, решил посоветоваться с Рыбой.

Как бегемот Хуго говорил с Рыбой

Одинокая жизнь Хуго очень удивляла морских животных, которые всегда держатся стаей. Поэтому Рыба охотно пришла на зов бегемота. Она и сама давно хотела кое-что узнать о Хуго и его предках.

Они встретились в том месте, где солёные воды океана сливаются с пресными водами реки, впадающей в лагуну. Никто не мешал их беседе, дети, и вот какой разговор произошёл между ними.

РЫБА. Мне непонятно, почему у всех животных, живущих на суше, есть шерсть, а у вас, бегемотов, её нет?

ХУГО. Для того чтобы ответить на твой вопрос, надо рассказать историю, которая случилась, как утверждают, давным-давно, еще до того, как появился человек, его лодки и дома. Ты можешь верить, можешь — нет, но когда-то у бегемотов была густая, красивая шерсть. И жили они не в воде, как теперь, а на суше. Господин Слон, у которого шерсть очень редка и, можно сказать, даже совсем незаметна, завидовал бегемотам. Он договорился с Кроликом…

РЫБА. Это такой зверь с длинными ушами?

ХУГО. И с длинным лживым языком, добавлю я. Так вот, Обманщик Кролик и Господин Слон решили погубить бегемотов. Кролик пригласил их прогуляться по берегу кипящего озера. А когда они стали важно разгуливать по песку, любуясь своей густой шерстью, появился Господин Слон и столкнул их всех в воду.

РЫБА. Но ведь они не погибли?

ХУГО. Да, они выбрались на берег, но шерсть у них вся вылезла, и они от стыда решили жить в воде. И тогда же у них появилась привычка выходить пастись только по ночам.

РЫБА. Однажды бегемот опрокинул лодку, в которой сидел рыбак. Рыбак охотился за мной. Я в долгу перед твоими родичами.

ХУГО. Вот видишь, тогда помоги мне советом. Люди говорят, что они хотят напасть на меня за то, что по ночам я ем их рис. Они хотят убить меня. Что делать?

РЫБА. Это сложный вопрос. Я могла бы посоветовать тебе оставить в покое рис. Но я сама знаю, что такое голод. Мой совет: наберись терпения. Подожди, что будет.

Так сказала Рыба и, вильнув хвостом, скрылась в солёной воде океана, а бегемот Хуго поплыл пресной водой к себе в лагуну.

Дети приходят в Куросани

Он вернулся в лагуну и заметил, что на её берегах мелькают белые рубахи и белые блузки, зелёные юбки и синие брюки школьников. Тут и там поднимались серые палатки. Школьники из Дар-эс-Салама приехали и строили себе лагерь.

И случилось так, что только они разбили лагерь, как прибежал человек и сказал:

— Бегемоту Хуго грозит опасность!

Он рассказал про рис, и тогда один мальчик предложил:

— Построим между водой и рисовым полем забор! Бегемот Хуго не сможет тогда топтать рис.

И все школьники сказали:

— Построим забор!

Они принялись за дело и работали весь день. Они построили забор, а вечером пошли к себе в лагерь и по пути пели песню:

Они пели, а бегемот Хуго сидел в воде, выставив уши и ноздри, тихонько дышал и слушал. Он не знал, что весь этот шум поднят из-за него.

Вот почему, когда настала ночь, он, как всегда, вылез на берег, обошёл забор и наелся сладкого-сладкого и от удовольствия — рис был действительно так сладок, что даже потанцевал на грядках.

Микуми

Утром — а это случилось именно утром, дети, — одна девочка встала раньше всех и побежала на рисовое поле смотреть, как там дела. Прибежав назад, она закричала всем:

— Как вы спали? Шикамо́о²!

— Мы спали хорошо, — ответили ей все. — Мараха́!

— Тогда посмотрите на поле!

Все посмотрели и ахнули.

— Я знаю, что надо делать, — сказала девочка. — Надо выкопать яму, поймать в неё бегемота и отвезти его в Микуми!

И все поняли, что она права. Она права, потому что в заповеднике Микуми есть «пруд бегемотов». И ещё просто потому, что в заповеднике хорошо живётся не только бегемотам, но и слонам, и львам, и лысому марабу, и да: злой слюнявой гиене…

Тут, дети, мой рассказ подходит к концу, потому яма-ловушка уже вырыта и все дети, и все рыбаки, и крестьяне Куросани ждут, когда попадётся в неё Хуго.

Неизвестно, когда он в неё попадётся, но говорят, что бегемоты обязательно попадаются в ловушку в один из первых пяти-десяти дней после того, как её вырыли и закрыли сверху травой и ветками.

И тогда наступит час переезда. И все жители Куросани соберутся, чтобы проститься с Хуго, потому что, хотя он и топтал рисовые поля, во всём остальном он был добродушным животным и никому не делал вреда. А жители Мзимуни и большого города Дар-эс-Салама выйдут на дорогу, чтобы тоже проститься с бегемотом. Они будут стоять вдоль дороги и, когда машина с животным подъедет, затянут песню.

Это будет песня со старыми словами:

Но и старые слова хороши, если они к месту.

Это будет праздник, потому что тогда можно будет сказать: «Люди спасли старину Хуго. Ещё одно животное в Танзании в безопасности!»

И все будут гордиться, потому что гордиться можно нe только большими победами своего народа в войнах, по и его маленькими добрыми делами.

Почему в стране Маори так много гейзеров

Новая Зеландия

На острове Гаваики, посреди Великого Океана, жил рыбак по имени Купе. Однажды он вышел на своей маленькой лодке в море ловить быстрых рыб. Не успел он забросить снасть, как кто-то дернул крючок, а когда Купе вытащил веревку, то увидел, что крючок пуст: кто-то украл приманку. Раз за разом закидывал Купе снасть, и каждый раз кто-то невидимый срывал наживку. Наконец таинственный зверь ухватил крючок и потащил за собой лодку.

Он тащил ее, постепенно всплывая. Вот наконец заволновалась вода, и на поверхности показалась розовая блестящая спина, огромные, как обкатанные прибоем валуны, глаза и десять вытянутых вперед щупалец.

Кальмар! Огромный кальмар увлекал лодку Купе. Несколько дней и ночей тащил он ее, пока на горизонте не встало белое длинное облако. Здесь кальмар отпустил крючок, а Купе, всмотревшись, понял, что это не облако, а большой остров. Он подплыл к нему и увидел на берегу огромные сосны, увидел, что между ними расхаживают бескрылые птицы высотой с дом, а по песку у самой воды бегают многочисленные ящерицы.

Купе повернул лодку назад и вернулся на Гаваики, а землю, про которую он рассказал, люди назвали Ао-Теа-Роа — Длинное Белое Облако.

Шло время, но люди не забывали рассказ Купе. И вот наконец несколько племен решили уплыть на юг, чтобы поселиться на новой земле.

Нгаторо был великим вождем, он жил на Гавайки со своей сестрой Куиваи, но когда его племя стало собираться в путешествие, он простился с сестрой, которую очень любил, сел в лодку и, приказав кормчему опустить в воду рулевое весло, отправился в путь.

Долго плыли лодки по океану, свирепые ветры, которые насылали на них злые демоны-понатури, то и дело разъединяли их, немало лодок перевернулось и людей пришлось брать на оставшиеся. Но наконец из-за горизонта поднялась земля, легкая и длинная, как белое облако.

— Ао-Теа-Роа! — сказали мудрецы, и Нгаторо, поднявшись во весь рост и посмотрев на облако, сказал:

— Ао-Теа-Роа!

Это был остров, который открыл когда-то рыбак Купе. Люди вышли на берег, построили дома, вскопали огороды и стали жить. Себя они стали называть маори.

Нелегко пришлось людям Нгаторо на новой земле. С удивлением смотрели они, как зимой на вершины гор ложится белый нетающий дождь, как желтеют под порывами холодного южного ветра листья кустарника, как прячутся в холодные месяцы в норы ящерицы. Здесь люди научились ткать себе теплую одежду и строить теплые дома. Они охотились на огромных птиц моа, таких огромных, что каждая птица могла ударом ноги убить сразу двух мужчин. И еще они научились выходить на лодках в океан и убивать отставших от стаи ослабевших китов.

Нгаторо был очень любознателен. Часто задумывался он, глядя на белые вершины гор: что это покрывает их? Почему белые пятна в холодные месяцы увеличиваются и опускаются до середины склонов, а летом уменьшаются, поднимаются вверх и исчезают совсем?

И он решил отправиться один на вершину самой большой горы, которую называл Тонгариро.

Вместе с отрядом воинов он долго шел холмами, пока не достиг подножия горы.

— Оставайтесь здесь, — приказал он спутникам. — Дальше я пойду один. Не знаю, вернусь ли живым, но если вы хотите остаться невредимыми, запомните хорошенько: не прикасайтесь к пище до тех пор, пока я не вернусь к вам. Это придаст мне сил. Когда я вернусь, тогда мы устроим пир и воздадим хвалу богам, которые помогают настойчивым и верным, а я расскажу вам, что увидел на горе.

С этими словами он оставил спутников и пошел один вверх по склону. Сперва он миновал зеленый лес, который рос у подножия и где громко распевали птицы, потом прошел кусты, среди которых стрекотали цикады и ползали по веткам муравьи-попокоруа, потом преодолел прохладные травянистые луга, в которых даже насекомые уже встречались редко и наконец вступил в царство голых камней. Отвесные скалы вели его все выше и выше, холод сковал руки и ноги, а на тропинке появились удивительные прозрачные куски твердой, как камень, воды. Далее он вступил на склон, покрытый холодным белым пухом, с удивлением зачерпнул его ладонью и ужаснулся, видя, что он тоже превратился в воду. Прозрачное облако от дыхания человека повисло в воздухе, ледяные пальцы мороза стиснули сердце вождя, но он упрямо лез все выше и выше. Наконец, когда казалось, последние силы уже оставляют его, скалы, между которых он карабкался, расступились и он оказался на вершине. Обессиленный вождь опустился на снег.

А в это время далеко внизу, в теплой зеленой долине, спутники его томились в ожидании.

— Нгаторо, конечно, давно погиб, — рассуждали они. — Не ждать же вечно. А голод так терзает наши желудки. Давайте поедим!

И они разожгли костры, чтобы приготовить пищу. Но стоило им начать есть, как мороз вонзил ледяные когти в самое сердце Нгаторо. Чувствуя приближение смерти, он воззвал к далекой сестре:

— О Куиваи! Меня уносит ледяной южный ветер. Скорее на помощь! Пришли огонь, чтобы согреть меня.

И далеко на тропическом острове Гаваики сестра услышала призыв брата. Она тут же позвала на помощь духов огня, и те, погрузившись в землю, понеслись к далекому острову, где умирал Нгаторо. По пути они то и дело высовывали головы, чтобы посмотреть, правильно ли держат путь. И там, где они показывались, каждый раз вспучивалось дно океана и над волнами возникал остров с огнедышащей горой посередине. Домчавшись до Ао-Теа-Роа, духи стали выныривать то в одном озере, то в другом, и посреди озер поднимались горячие фонтаны — гейзеры. Наконец они достигли Тонгариро, повернули вверх и с быстротой молнии помчались сквозь гору к самой вершине, где лежал полумертвый Нгаторо. Подземный жар отогрел и оживил вождя, кровь снова заструилась по его жилам, сердце забилось, руки и ноги обрели силу. Он вскочил и отбежал от кратера, который образовался рядом с тем местом, где он лежал и где духи огня вырвались наружу. Внутри кратера уже клокотала огненная лава, и удушливый дым желтым столбом поднимался над горой. Так Тонгариро стал вулканом.

Что касается Нгаторо, то он благополучно спустился с горы, ни слова не сказал своим спутникам и, став во главе маленького отряда, отправился назад в селение.

Так маори узнали, что такое снег, и вот почему на острове теперь так много горячих гейзеров.

Послесловие

Это было на острове Беринга, близ Камчатки.

Я сидел в домике на берегу океана у окна и рисовал.

Мы ждали теплоход, который вот-вот должен был прийти и увезти нас на Большую землю.

Я рисовал мальчишек-алеутов, которые руками ловили в мелкой воде плоских рыб — камбал, а Святослав Сахарнов укладывал чемодан. Заталкивал в него тёплую одежду, посуду, сапоги и ругал на чём свет стоит свои рукописи:

— Ишь набралось сколько — целый пуд!

Отдельной стопкой он увязал тетрадки со сказками. В одной тетрадке — сказка, которую ему рассказала девочка в Индии, в другой — та, что он услышал от проводника в Африке. Поверх тетрадок положил свои книги, тоже сказки, — про хитрых морских рыб, про смелых матросов, про смешных разбойников… Всё это он читал ребятам тут, на острове, во время выступлений в школе.

— А что, если эти сказки вот так и напечатать — одной книгой? — спросил он. — Ничего, что они все разные, а? Но ведь из одного чемодана!

Мы засмеялись.

На горизонте показалась белая точка — шёл теплоход…

Так придумалась эта книга. Она сложилась сама собой, из сказок, которые сочинил, привёз и пересказал мой друг — весёлый и неугомонный писатель Святослав Сахарнов.

А мне осталось только нарисовать картинки. Но это тоже было интересно.

Мих. Беломлинский

1

Первая сказка, написанная для детей на языке суахили в Танзании после завоевания в 1961 году страной независимости.

(обратно)

2

Слова «шикамоо» и «марахаба» употребляются как выражение вежливости.

(обратно)

Оглавление

С. Сахарнов
Сказки из дорожного чемодана

 
Морские сказки

   
Как краб кита из беды выручил

   
Корабельная муха и брызгун

   
Чилим и три ползуна

   
Любопытные наваги

   
Морской петух-тригла

   
Как ласкирь учился хвостом вперёд плавать

   
Рак-мошенник

   
Зелёная рыбка

   
Камбала и ласкирь

   
Крабишкин дом

   
Почему щука в море не живёт

   
Какого цвета море?

 
Сказки о львах и парусниках

   
Львы и парусники

     
Матрос по имени пароход

     
Береговой моряк Слип и львы

     
Ведро и подзорная труба

     
Корабль-парусник и рыба-парусник

     
Сорок морских разбойников

     
Охотники и львы

     
Львы и парусник

     
Подзорная труба и корабельный гвоздь

   
Слоны и чернильницы

     
Морской слон

     
Африканский мальчик

     
Милиционеры и разбойники

     
Слон

     
Отчего всё изменилось

     
Слоны и чернильницы

     
Кровати и плот

     
В океане

 
Сказки из дорожного чемодана

   
Женщина, которая жила в бутылке

   
Ученик чародея

   
Три брата

   
Почему у кита большой рот

   
Умный брат

   
Малеятовит и его собаки

   
Охотник и медведь-нанук

   
Сказки о черепахе

     
Черепаха, кролик и удав-маха

     
Черепаха и банановое дерево

     
Олень и черепаха

   
Далеко и близко

   
Сумка матери-кенгуру

   
Кват и паучок Марава

   
Скупые муж и жена

   
Горшок и его братья

   
Волшебное заклинание

   
Откуда у тигра на боках чёрные полосы

   
Юноша, злой богач и обезьяны

   
Отчего бывают приливы

   
Девочка-муравей

   
Каппа — речной мальчик

   
Борьба мышей

   
Кибоко Хуго-бегемот1

     
Кто такой бегемот Хуго

     
Как люди обиделись на бегемота Хуго

     
Как бегемот Хуго говорил с Рыбой

     
Дети приходят в Куросани

     
Микуми

   
Почему в стране Маори так много гейзеров

 
Послесловие

*** Примечания ***

Зеленин Андрей Сергеевич

Зеленин Андрей Сергеевич

Детский писатель, драматург, редактор. Член Союза писателей России с 1999 года. Член Союза театральных деятелей РФ с 2007 года. Лауреат Всероссийской литературной премии имени Д. Н. Мамина-Сибиряка (2015), Пермской краевой премии в сфере культуры и искусства (2015), первый лауреат Пермской городской литературной премии имени А. Ф. Мерзлякова (2000, вручалась в 2001 году). Имя внесено в энциклопедию «Великая Россия. Имена» (Москва, 2003). Награждён большим количеством почётных грамот, грамот, благодарственных писем, в том числе Почётной грамотой Министерства образования Пермского края. Кавалер орденов Достоевского II и III степени (2014, 2011).

С 05.1999 по 02.2016 провёл почти 3 тысячи творческих встреч с читателями Перми, Пермского края, Екатеринбурга, Санкт-Петербурга, Курганской области. Встречи проводит по темам: «Знакомство с писателем» («Как рождаются книги»), «Где живут сказки», «Забавные стихи, весёлые загадки». «Пермяки – герои-танкисты» (с показом моделей танков), «Рассказы про войну», «Для чего нужна школа», «Пермь и Пермский край: занимательное краеведение» (урок-викторина для жителей г. Пермь и Пермского района), «Такие разные стихи».

Автор более 40 книг. Книги писателя читают от Минска до Владивостока, экземпляры есть в Италии, США, Шотландии. Несколько сказок переведено на английский и немецкий языки.

Живёт в ЗАТО Звёздный Пермского края.

Автобиография

Родился я в городе Перми в 1969 году в семье уважаемых людей: мамы — Зелениной Зиновьи Григорьевны и папы — Зеленина Сергея Павловича. Моя мама, по образованию фельдшер, почти сорок лет проработала в медицине и до сих пор, если где-то у кого-то что-то не так со здоровьем, её зовут на помощь. Мой отец в своё время служил на Тихоокеанском флоте, ходил на Кубу, а потом ушёл работать на завод. Специальностей у него было много: слесарь, токарь, механик… Заслуженными людьми были мои и бабушки, и дедушки. И я им во многом благодарен. Но вернёмся ко мне.

В детском садике я узнал, что такое любовь. Я влюбился сразу в двух девочек. И они в меня — тоже. Их звали Ленами. Только не думайте, что в моей книге «Корюшкин. Невыдуманные истории» я пишу об одной из них! Лена Каретова — персонаж реальный и, я надеюсь, до сих пор живёт в нашем Пермском крае. А ещё в детском садике я узнал, что такое добро и зло. И научился дружить. И помнить, в смысле не забывать.

Сейчас в моём детском садике находится начальная школа пермской средней школы № 27.
А школа, в которой я учился, носила номер 68.
Больше всего в школе мне запомнились моя первая учительница Эльза Михайловна и самая лучшая учительница русского языка и литературы Алевтина Ивановна Тихонова. Кстати, о них я упомянул в книге «Планета на ладошке, или Распустились, распоясались, разгильдяи!» Со всеми остальными педагогами я, говоря откровенно, или не дружил или… Впрочем, Бог с ними! Моя школа теперь гимназия, и новые педагоги обо мне ничего не знают.
Кстати, из школьных уроков (предметов) мне больше всего нравились чтение (литература), русский язык и… биология.
Параллельно с обучением в средней школе я познавал азы творческие в школе музыкальной — ДМШ № 4. Моим педагогом по классу баяна был дяденька по фамилии Мандриков. О нём я ещё не писал ни в одной книге, но всё может быть.
На баяне я до сих пор изредка играю, хотя с каждым годом всё хуже и хуже. Ведь для того чтобы играть хорошо, нужно заниматься музыкой постоянно. А у меня основные занятия теперь совсем-совсем другие.
Музыкальную школу я вспоминаю с благодарностью. Если бы не она, то, наверное, не было бы у меня моих собственных песен. Между прочим, две из них звучат в спектакле «Два чемодана, или Сказки из чемодана-2», поставленном в Пермском государственном театре кукол по моей пьесе. К сожалению, аранжировщик перестарался и испортил музыку и даже вмешался в текст, но опять же: Бог с ним! Главное, спектакль хороший и на него идут семьями, как и на другой спектакль, который называется «Сказки из чемодана».
Впрочем, я отвлёкся.
После школы меня ждал институт. И хотя я всю жизнь мечтал стать медиком, как моя мама, как несколько других моих родственников от двоюродной бабушки до троюродного брата, путь в медицину оказался для меня закрыт. Подвело зрение. И это несмотря на то, что в старших классах, обучаясь в УПК (учебно-производственном комбинате), я получил профессию младшего медицинского работника. И практику я проходил в самых ответственных местах: хирургическом и ожоговом отделении больницы № 21 и на Кировской подстанции «Скорой помощи».
С медицинским институтом не получилось, но тяга к знаниям ещё оставалась. Поэтому я поступил в Пермский государственный сельскохозяйственный институт имени академика Д. Н. Прянишникова (теперь это академия).
Дальше жизнь моя ускорилась: где я только не бывал, что я только не видал!
Служба в армии, работа на заводах и не только, обучение на всевозможных курсах (даже в Пермском областном институте усовершенствования учителей)!
Профессий у меня много. В первую очередь, это рабочие: аппаратчик воздухоразделения, замерщик топогеодезических работ, слесарь-ремонтник. А ещё я был сторожем и работал мастером в училище. И немного играл в городском оркестре народных инструментов. И был журналистом…
Первая моя встреча с газетчиками состоялась в 1991 году. В газету «Закамская сторона», что выходила в Кировском районе Перми, я принёс свои произведения: стихи и загадки. И они так понравились редакции! Ещё бы! Я и до этого неплохо творил. Например, создал гимн СПТУ № 30.
В 1992 году я решил создать свою газету. Для самых маленьких. Кто бы мог помочь в этом деле? Естественно, газета «Закамская сторона»! И пошло-поехало. Два года в большой газете немаленьким вкладышем выходила в свет газета «Папа».
Многие спрашивали: «Почему — папа? Почему не мама, не бабушка, не дедушка?»
И я отвечал: «Да потому что я ещё не дедушка! И на бабушку я не похож, и тем более на маму! Я — папа!»
Кстати, «Папа» «рождался» у меня дважды. Второй раз в книжном издательстве «Пушка». Жалко только, времена к тому времени наступили совсем капиталистические, и детская газета взрослым людям оказалась не нужна. А без их помощи…
Впрочем, давайте снова сделаем шаг назад.
После газеты «Закамская сторона» с какими только газетами я не дружил и не дружу! Здесь и «Звезда» с её приложениями, и «Вечерняя Пермь», и «Пермские новости», и «Молодая Гвардия», и «Пятница», и даже «Ва-Банкъ»… Всех не упомнить. Тем более, в списке газет были и есть не только пермские.
Наибольший отпечаток на мою жизнь и душу наложила газета «Досье 02». Первые мои публикации в ней относятся к 1995 году. А в феврале 1997 года я стал «Городовым» — ведущим такого клуба. Развлекательного. И за 2 года 10 месяцев получил 39,5 (тридцать девять с половиной) тысяч писем с ответами на задания, с творческими работами, с пожеланиями и даже признаниями… в любви.
Затем… Кем я только снова не был! Главным редактором книжного издательства «Пушка», редактором детской газеты «После уроков», литературным редактором рекламного журнала, редактором издательства «Открытие-Пермь»…
Сейчас в моей трудовой книжке написано, что я являюсь главным редактором издательского дома «Пермский край». Основной задачей издательского дома является выпуск краеведческой и детской литературы. Это то, что мне не сильно мешает оставаться детским писателем и даёт возможность заработать немного денежек.
А профессиональным писателем я стал в 1999 году. Причём, принимали меня в Союз писателей России не в Перми, а Санкт-Петербурге. Очень важные дяденьки и тётеньки — самые настоящие писатели! — сказали про меня: «Ему прямая дорога в Союз!»
Хотя… Простите за очень взрослое отступление, но я был бы очень счастлив жить в другом Союзе — СССР. Это была моя страна. И не самая плохая. Я в ней родился, учился… И я очень надеюсь, что со временем взрослые люди, которых мы называем политиками, поймут, что вместе жить гораздо лучше, чем порознь, и у нас будет большая-пребольшая страна, гораздо больше, чем СССР — без всяких границ. И все будут дружить друг с другом, как в некоторых моих произведениях.
Кстати, их, произведений, у меня пока не так уж и много. Когда ребята на встречах спрашивают «А сколько у вас книжек?», я отвечаю: «Я жадный, мне мало, я ещё хочу!»
На самом же деле есть и книги, и… спектакли.
В моём любимом театре — Пермском театре кукол — первый спектакль по моим произведениям поставили в 1998 году. Он назывался «Кто в лесу хозяин».
Спектакль «Сказки из чемодана», поставленный в 2002 году, отмечают не только зрители (на «Сказках» всегда аншлаги, даже зимой, когда холодно и некоторые болеют гриппом), но и критики. Москвичи, к примеру, сказали, что это самый лучший спектакль, на который зрителю нужно приходить в первый раз (то есть первый раз в театр вообще!). И приходят! Точнее, приносят даже тех, кому ещё и годика не исполнилось! Знаете, как это здорово?
… Писать автобиографию писателю — дело неблагодарное. Нужно коротко, а получается — целый роман может получиться. Мемуарный. Но пусть мемуары обо мне пишут другие, например, библиотекари, которые работают в самой лучшей библиотеке Пермского края — Пермской краевой имени Льва Ивановича Кузьмина. Я же лучше буду писать произведения для детей. Те же сказки.
И пусть дети и взрослые читают эти книжки (и не только мои)! Читать полезно. Почему? Об этом вы можете узнать на моих встречах или на занятиях, которые будут проходить в «Кузьминке».
Между прочим, встреч у меня проходит очень много! С мая 1999 года по декабрь 2008 года их у меня прошло 1505! В детских садах, в детских домах, в больницах, в библиотеках и всевозможных учебных заведениях Пермского края и за его пределами.
Увидимся!

Биография

Родился 21 января 1969 года в Перми.

Учился в средней школе № 68 (ныне гимназия № 8), в детской музыкальной школе № 4 (класс баяна), на зооинженерном факультете Пермского государственного сельскохозяйственного института имени Д. Н. Прянишникова (ныне – академия), повышал квалификацию в Пермском областном институте усовершенствования учителей.

Трудовую деятельность начал в производственном объединении «Галоген» (бывшем Уральском химическом заводе – УХЗ): аппаратчик воздухоразделения. Служил в Советской Армии: военный строитель-рядовой запаса. Работал на различных предприятиях, в различных учреждениях – был замерщиком топогеодезических работ, слесарем, сторожем, мастером производственного обучения, председателем профкома, корреспондентом, редактором детских газет, общественных и рекламных изданий, главным редактором книжных издательств. С 2008 – руководитель Клуба Юных Сказочников Пермской краевой детской библиотеки имени Л. И. Кузьмина – библиотекарь Краевого центра детского чтения. Одновременно (с 2010) – директор литературного агентства «Лукоморье» Пермской краевой общественной (профессиональной) организации Союза писателей России.

Первое произведение (стихотворение) написал, учась в первом классе. В пятом классе написал сочинение в стихах, которое прозвучало на Пермском областном радио. В 1989, работая в СПТУ № 30, написал гимн училища, и он стал первой печатной публикацией. Публиковался в различных сборниках, альманахах, журналах и газетах, в т. ч. «Молодой Петербург», «Сказки, живущие в Прикамье», «Литературная Пермь», «Третья Пермь», «Рюкзачок с сюрпризом», «Досье 02», «Звезда», «Пермский писатель», «Ржевские новости». Автор книги – губернаторского подарка первоклассникам Пермского края 2012 года: «Корюшкин. Истории первоклассника».

В 2020 г. пермские первоклассники получили в подарок от мэра книгу писателя «Планета на ладошке».

С мая 1999 года по январь 2014 года провёл более 2300 творческих встреч в Пермском крае и за его пределами по темам «Где живут сказки», «Как рождаются книги», «Пермь и Пермский край: занимательное краеведение», «Пермяки – герои-танкисты» и др.

«Самый настоящий детский писатель»: виртуальная выставка      Посмотреть

Список основных произведений А. С. Зеленина

            Война за каждым пристально следит : стихотворения о войне и не только / А. С. Зеленин. – Пермь : Лира–2, 2018. – 40 с.

            *Два чемодана, или Сказки из чемодана–2 : пьеса / А. С. Зеленин. – Пермь : Пермский государственный театр кукол, 2006.

            Дикобразы из первого «Д» : рассказы для детей мл. шк. возраста / А. С. Зеленин. – Пермь : Лира–2, 2019. – 80 с. : ил.

            Для чего нужна школа : [рассказ] / А. С. Зеленин ; [худож. И. В. Пимурзина]. – Пермь : Пермский писатель, 2015. – 25, [3] с. : ил.

            И снова про войну : рассказы и повесть / А. С. Зеленин – Пермь : Пермский писатель, 2014. – 208 с. : ил. – (Антология пермской литературы ; т. 6).

            Как медведь летать научился : сказки : книжка-раскраска / А. С. Зеленин ; [худож. О. В. Паньков]. – Пермь : Пермский писатель, 2015. – 20 с. : ил. – (Замечательные книжки ; кн. 2).

            *Корюшкин. Невыдуманные истории, или Один день настоящего первоклассника : пьеса / А. С. Зеленин. – Пермь : Город детства, 2008. – (Постановка под названием «Корюшкин и все, все, все»).

            Корюшкин. Истории первоклассника : рассказы, повесть / А. С. Зеленин ; [худож. И. В. Пимурзина]. – Пермь : [б. и.], 2012. – 160 с. : цв. ил.

            Корюшкин. Лето без родителей : [повесть] / А. С. Зеленин ; [худож. М. Федосеева]. – Пермь : Пермский край, 2009. – 127, [1] с. – (Планета на ладошке).

            Корюшкин. Невыдуманные истории : [сборник рассказов] / А. С. Зеленин ; [худож. И. В. Пимурзина]. – Пермь : Маматов, 2007. – 120, [4] с. : ил.

            *Кто в лесу хозяин : пьеса-сказка / А. С. Зеленин – Пермь : Пермский государственный театр кукол, 1998.

            Кусочек солнца : [сб. рассказов, сказок и стихов] / А. С. Зеленин и др.; [худож. О. Паньков]. – Пермь : Пермский писатель, 2016. – 127, [1] с. : цв. ил. – (Пермская Бука : для детей и юношества ; т. 5).

            Мамкин Василёк : [повесть] / А. С. Зеленин ; [худож. И. Пимурзина]. – Пермь : Аспект, 2011. – 46, [2] с.

            Миллионы из иконы : [детектив] / А. С. Зеленин ; [худож. Н. Сальникова]. – Пермь : [б. и.], 2011. – 214, [2] с. : ил.

            Мост : рассказы / А. С. Зеленин ; [худож. Т. Егорова]. – Пермь : Пермский писатель, 2016. – 126, [2] с. : ил. – (Пермская Бука : для детей и юношества ; т. 4).

            Пермь и Пермский край: занимательное краеведение. – 3-е изд., перераб. и доп. – Пермь : Лира–2, 2018. – 216 с. : ил.

            Планета на ладошке, или Распустились, распоясались, разгильдяи! : [эколог. повесть] / А. С. Зеленин ; [худож. О. Паньков]. – Пермь : Пермский край, 2008. – 127, [1] с.

            Повесть про Петьку Ёжикова из третьего «б», или Коты тоже умеют разговаривать : [повесть] / А. С. Зеленин ; [худож. О. Паньков]. – Пермь : Пермский край, 2008. – 174, [2] с. : ил. – (Планета на ладошке).

            Приключения Бурундука и Чижика : [повесть] / А. С. Зеленин ; [худож. О. Паньков]. – Пермь : Пермский край, 2009. – 160 с. : ил. – (Планета на ладошке).

            Приключения глупого тигренка : рассказы для детей дошк. и мл. шк. возр. Кн. 1 : Как добраться до солнышка / А. С. Зеленин ; худож. А. Паньков. – Пермь : Пермский писатель, 2012. – 32 с. : ил.

            Про войну : [рассказы, повесть] / А. С. Зеленин. – Пермь : Пермский писатель, 2013. – 160 с. : ил.

            Про Петьку Ёжикова, или Дед Мороз был настоящим : [повести] / А. С. Зеленин ; [худож. О. В. Паньков]. – Пермь : Пермский писатель, 2016. – 182, [2] с. : ил. – (Пермская Бука : для детей и юношества ; т. 3).

            Родной мой Васька : рассказы для детей мл. и ср. шк. возраста / А. С. Зеленин, Д. К. Шилова ; худож. О. Паньков. – Пермь : Пермский писатель, 2014. – 20 с. : ил.

            Рычим–фырчим, кричим, молчим : 55 загадок про животных, птиц, насекомых, рыб : книжка-раскраска / А. С. Зеленин ; [худож. О. В. Паньков]. – Пермь : Пермский писатель, 2015. – 20 с. : ил. – (Замечательные книжки ; кн. 1).

            Самая страшная тайна, или Забавные и поучительные истории для детей, родителей и… работников детских садов : [сб. рассказов] / А. С. Зеленин ; [худож. О. В. Паньков]. – Пермь : Пермский писатель, 2015. – 174, [2] с. : ил.

            Сказки : [сборник] / А. С. Зеленин ; худож. : М. Васева, Е. Субботин. – Екатеринбург : Уральский рабочий, 2003. – 160 с. : цв. ил. – (Сказки уральских писателей).

            *Сказки : издание для слабовидящих / А. С. Зеленин. – Пермь : Пермская краевая специальная библиотека для слепых, 2016. – 129 с. – (Сказки уральских писателей).

            *Сказки / А. С. Зеленин. – Пермь : Пушка, 1993. – 26 с., ил.

            *Сказки из чемодана : пьеса / А. С. Зеленин. – Пермь : Пермский государственный театр кукол, 2002.

            *Сто одиннадцать загадок : для детей дошк. и мл. шк. возраста. : книжка-раскраска. – Пермь : Пермский писатель, 2013. – 36 с. : ил.

            30 загадок от А до Я : книжка-раскраска / А. С. Зеленин. – Пермь : Пермский край, 2009. – 31, [1] с.

            Цыплёнок : стихи, сказки, загадки. – Пермь : Закамская сторона, 1994. – 16 с., ил.

             *Четырнадцать стишат: для дошк. возраста. – Пермь : Пермский писатель, 2013. – 16 с. : ил.

                        * – книг нет в фонде ПКДБ им. Л. И. Кузьмина.

СОВЕТЫ ЮНЫМ СКАЗОЧНИКАМ от Андрея ЗЕЛЕНИНА

1. Талант даётся каждому. Но каждому — свой. Кому-то быть хорошим рабочим, кому-то — хлеборобом, учителем, врачом, военным, учёным… Профессий много. Не торопитесь становиться сказочниками.
2. Больше читайте. В первую очередь те книги, которые вам рекомендуют библиотекари. Разумеется, сказки вам тоже нужно читать.
3. Радуйтесь, если ваши произведения ругают. Критика, даже худая, учит не обижаться, а задумываться.
4. Бойтесь, если ваши произведения хвалят. Особенно близкие люди или одноклассники. Близкие люди любят и прощают то, что настоящим сказочникам не прощается.
5. Учитесь видеть и слышать то, что не видят и не слышат другие. Мир вокруг нас не один. Миров много.
6. Не торопитесь становиться взрослыми, но при этом обязательно взрослым помогайте. Настоящий сказочник в реальной жизни должен уметь если не всё, то очень многое: и приготовить обед, и помыть полы, и починить мебель. Сказочник должен быть сильным: уметь переходить дорогу на зелёный сигнал светофора, не топать газоны, не бросать мусор, где ни попадя, говорить добрые слова, совершать добрые поступки.
7. Если Бог уже выбрал вас в сказочники, эти советы вам ни к чему.

http://liter.perm.ru/reg_zel.htm

От автора

Это случилось во время Великой Отечественной войны. Наш корабль высадил в порту на западном побережье Черного моря десант. Бой, отгремев на улицах, быстро смещался за город, откуда доносились уже только редкие звуки выстрелов. Я с патрулем — горсткой матросов — бродил неподалеку от порта по узкой пустынной улочке, засыпанной битым стеклом, винтовочными гильзами и газетами, которые ветер выдувал из домов. Жители улицу покинули, здания стояли с распахнутыми или выбитыми окнами, местами стены были разрушены, и из квартир на улицу через проломы вытекал поток вещей — какие-то разломанные столы, полки, стулья. Среди них лежали и книги.

Отходить далеко от порта нам не разрешалось, патруль повернул назад. И тут мое внимание привлекла лежавшая на мостовой тонкая зеленая книжечка. На ее обложке было напечатано английскими буквами: «Женщина, которая жила в бутылке. Народная сказка». Удивясь — как это мог жить в бутылке человек? — я огляделся, нет ли хозяина, никого кругом не было, подумал и сунул книжечку в карман. Я унес ее на корабль, а вечером в каюте с помощью словаря прочитал.

Случилось так, что второй раз я прочитал ее уже после войны, и сказка снова поразила меня: строем, содержанием, мыслью она совпадала с известной пушкинской сказкой о рыбаке и рыбке. Я решил, что она никакая не народная, а просто автор ее читал сказку Пушкина.

Шли годы, много воды утекло, я сменил несколько профессий, часто переезжал с места на место, но каждый раз не решался бросить зеленую книжечку, клал ее на дно чемодана и увозил с собой. Мало того, случилось так, что я стал писателем, у меня начали выходить свои книги, но эту, переведенную мной, скрывал, не печатал, не говорил о ней никому. Я боялся, что сказка эта известна и что ученые давно уже разобрались, в какой связи она находится с пушкинской.

Это было время, когда я много путешествовал, побывал в Африке, в Индии, в Центральной Америке.

Отовсюду стал привозить сказки. Каждый раз, возвращаясь домой, я доставал со дна дорожного чемодана книги и рукописи и складывал их в ящик письменного стола. И наконец настало время, когда я открыл этот ящик, одни сказки перевел, другие не только перевел, но и пересказал по-своему, третьи соединил — несколько сказок в одну. И вот тогда-то, работая над сказками, я увидел, что у каждого сказочного сюжета своя судьба и что история о том, как был наказан жадный человек, который не смог вовремя остановиться в своих просьбах, давным-давно бродит по свету. Те из читателей, кто помнит сказки Редьярда Киплинга, смогут найти в этой книге сказку «Отчего бывают приливы», похожую на киплинговскую историю про краба, который играл с морем. Кубинские же сказки вообще часто совпадают по сюжету с некоторыми сказками, известными нам с детства…

ЖЕНЩИНА, КОТОРАЯ ЖИЛА В БУТЫЛКЕ

Англия

В давние времена многие люди в Англии, особенно те, чей дом расположен между Ипсвичем и Лондоном, знали женщину, которая жила в бутылке. Бутылка была большой, и поэтому никто не удивился, когда старушка поселилась в ней. Она держала в кустах лестницу и всякий раз, когда ей надо было забраться в бутылку или вылезти, довольно ловко это проделывала. Вот только нрав у старушки был ворчливый и жадный, и именно это заставило ее на склоне лет совершить большую ошибку. Однажды маленькая старая женщина вылезла из свой бутылки и отправилась пешком в Ипсвич, чтобы купить там на базаре рыбы.

Получилось, однако, что ей не пришлось идти до самого Ипсвича: по пути она увидела озеро, а на берегу рыбака, который только что забросил в озеро сеть. Старушка села около него и стала ждать. Рыбак докурил свою трубочку и стал тянуть сеть, но, вытащив, достал из нее только одну маленькую серебристую рыбку.

— Эй, ты, — сказала старушка, — продай мне улов!

Рыбак засмеялся.

— Сколько же мне взять за него? — спросил он. — Один пенни будет недорого?

Он поступил очень мудро, назначив эту цену: пенни — это было все, что лежало в кошельке у старушки.

Ворча, она отдала рыбаку пенни, забрала рыбку и пошла домой. Однако стоило ей сделать несколько шагов, как рыбка, открыв рот, заговорила.

— Добрая женщина, — сказала рыбка, — не неси меня домой. Брось меня, прошу, назад в воду. Я всего лишь маленькая серебристая рыбка, и сколько бы ты ни жарила меня, ничего хорошего не получится!

«К сожалению, она говорит правду! — подумала старушка. — Что проку в такой малявке?» И, вернувшись к озеру (рыбак со своей сетью уже ушел в другое место), бросила рыбку в воду.

Однако стоило той скрыться, как вода в этом месте заклокотала и вместе с пузырями всплыл маленький зеленый человек. Он ловко выпрыгнул на берег и очутился рядом со старушкой.

— Так вот кто меня спас! — пробормотал он и стал разглядывать старую женщину. — Ты умно поступила. Я, конечно, всего лишь маленький водяной человечек, но мне теперь надо отблагодарить тебя. Что ты хочешь? Говори скорее.

Старушка растерялась — она никогда в жизни не говорила с водяными — и поэтому ответила запинаясь:

— Спасибо… Мне ничего не нужно… Я живу в старой бутылке из красной глины… А что касается еды: хлеб и рыба — все, в чем я нуждаюсь, — у меня есть… Нет, мне ничего не нужно!

Маленький зеленый человечек долго расхаживал взад-вперед по берегу, потом подумал и сказал:

— Ладно, иди. Но если что-нибудь задумаешь, приходи на это место, хлопни три раза в ладоши, я появлюсь и исполню твое желание.

Он сделал сердитую гримасу, прыгнул головой вниз в воду и исчез.

Старушка вернулась домой и, уже когда лезла по лестнице к себе в бутылку, подумала, что, пожалуй, лучше бы ей иметь обыкновенный дом с крыльцом и дверью. Пошел дождь, старушка закрыла горлышко бутылки пробкой и снова подумала, что крыша была бы удобнее. Она все время думала теперь о доме и наконец решила, что надо идти на озеро.

Она пошла туда и не успела хлопнуть в ладоши, как вода заклокотала и вместе с пузырями всплыл маленький человечек. Он выпрыгнул на берег и спросил:

— Ну, что надумала?

— Да вот, — ответила старушка, — решила, что лучше мне все-таки иметь обыкновенный дом. Такой, как у всех. И ходить через дверь, а то лестница с каждым годом становится все тяжелее.

— Что верно, то верно! — буркнул человечек. — Незачем тебе жить в бутылке. — И он, ничего больше не сказав, бросился в воду.

Старушка вернулась в деревню, и каково же было ее удивление, когда вместо красной глиняной бутылки она увидела хорошенький розовый домик. Около него росли цветы, а дверь была гостеприимно открыта.

Старушка вошла внутрь и нашла там свой старый стул, маленький круглый стол и полку с посудой — все, что она оставила в бутылке. На озере она проголодалась, поэтому уселась обедать, и сразу же стул показался ей жестким, а стол неудобным. На другой день она снова отправилась к водяному. Дошла до озера, трижды хлопнула в ладоши — водяной выскочил на берег.

— Ну, что тебе еще? — спросил он.

— Можешь не злиться, — сказала старушка. — Или забыл, кто спас тебе жизнь? Вот какое новое дело: не заменишь ли ты мне и мебель? Моя стара и выглядит в таком хорошеньком новом доме просто ужасно!

— Ладно! — пробурчал человечек и ушел в озеро.

Старушка вернулась домой. В каждой комнате теперь стояли стулья с цветной обивкой, а обеденный стол пахнул новой краской. Что касается полки, то и она была новая, а уж посуда на ней — та просто сверкала и лучилась.

«Теперь, кажется, все, что мне надо, — подумала старушка. — Вот только ходить на базар надоело. Не завести ли мне пони?»

На следующий день она вновь отправилась к водяному.

— Опять пришла? — спросил ее маленький человечек.

— Да. Я пришла за пони. За маленьким пони, с ленточкой в гриве и с колокольчиками на шее. Уж не забыл ли ты, что это я выкупила тебя у рыбака?

— Уф! — фыркнул человечек и прыгнул в озеро.

Старушка пришла домой и увидела возле крыльца привязанного пони. У него были и ленточка в гриве, и колокольчик на шее. Пони стоял и пощипывал травку.

«Но как же мне ездить на нем? — подумала старушка. — Не трястись же верхом? Нет, обязательно нужен экипаж!

Она еле дождалась следующего дня и, сев верхом на пони, отправилась к озеру. Выскочил водяной, и она рассказала ему про экипаж.

— Глупая, жадная женщина! — воскликнул человечек. — Ты никак не можешь остановиться. Смотри, как бы жадность не сыграла с тобой злую шутку!

И он полез назад в воду.

Старушка хотела спросить, когда будет экипаж, но оглянулась и увидела, что пони уже стоит, запряженный в красивую деревянную повозку.

Она села в нее и покатила.

Ночью старушка не спала, а раздумывала, что бы еще выпросить у водяного.

«Слуги! Вот кого мне теперь не хватает! — сказала она себе. — Кучер, горничная и повар!»

И едва только бледное солнечное пятно показалось на затянутом тучами небосводе, старушка запрягла пони и помчалась к озеру. Там она снова захлопала в ладоши, и снова зеленый человечек оказался на берегу рядом с ней. Но на этот раз он уже ничего не говорил, а смотрел на старушку поджав губы.

— Итак, я спасла тебе жизнь, — повторила старая женщина. — Мало того что я выкупила тебя за один пенни, я не отнесла тебя домой и не бросила на сковородку. Теперь ты должен выполнять все мои просьбы. Мне нужен кучер для экипажа, горничная для комнаты и повар для кухни. Можешь не возражать и не трясти своей шапочкой. Я еду домой!

Она повернулась к экипажу, но… ни экипажа, ни пони уже не было. Она посмотрела на то место, где стоял зеленый человечек, — оно тоже было пусто. Только по воде шли круги…

Старушка отправилась домой пешком. Долго брела она по дороге, а когда пришла, то увидела вместо розового домика старую глиняную бутылку, а около нее в кустах — свою лестницу.

УЧЕНИК ЧАРОДЕЯ

Англия

Далеко на севере Англии, в графстве Йоркшир, в замке, что стоял между рекой и могучим сосновым лесом, жил человек, которому были доступны многие тайны: он умел превращать в стеклянных пузатых колбах жидкую белую ртуть в твердое желтое золото, умел, глядя на звездное небо, предсказывать судьбу и мог, не выходя из своей комнаты, что была расположена в угловой башне замка, видеть события, которые происходят за многие сотни миль от Йоркшира.

В комнате в камине постоянно горел огонь, а на столе лежала книга в переплете из черной воловьей кожи, с медными уголками и застежками. Эта книга запиралась на ключ, который чародей всегда носил у себя на поясе, потому что именно в ней были те волшебные заклинания и заговоры, с помощью которых он творил чудеса. Для того чтобы постоянно поддерживать в камине огонь (а он был нужен для опытов и превращений), чародей держал в замке мальчика. Тот считался его учеником, и поэтому хозяин время от времени учил его каким-то пустякам: например, искусству изменять в небе форму облаков или превращать безобразных неоперившихся птенцов в прекрасных быстрокрылых птиц.

Но мальчик был не по годам смышлен, нетерпелив и хотел как можно скорее познать тайны, которыми владел чародей.

И вот однажды, когда хозяин замка уехал в соседний город на рынок (а даже чародеи должны иногда пополнять запасы хлеба и мяса в своих замках!), мальчик вошел в заветную комнату и — о чудо! — увидел, что на столе рядом с книгой лежит забытый хозяином ключ. В комнате было тихо, так тихо, что стало слышно, как испуганно забилось сердце мальчика. «Что делать? — подумал он. — Оставить все как есть и уйти или открыть замок и посмотреть, что написано в этой книге?» Он подумал так, потому что чародей никогда не открывал при нем книгу и он никогда не слышал записанных в ней заклинаний. «Второго раза мне не дождаться, будь что будет!» И, решив так, он вставил ключ в замок, повернул его и, раскрыв книгу, прочитал наугад первое заклинание.

Не успел звук его голоса замереть под сводами комнаты, как стены задрожали, огонь в камине с шипением погас, оттуда вырвался клуб черного дыма и посреди комнаты возник огромный безобразный человек, облик которого был зыбок, а лицо выражало одновременно и гнев и покорность.

— Что прикажешь? Ты вызвал меня, — сказал дух (а что это был именно дух, мальчик догадался сразу).

— Я… я… я… — растерялся сперва ученик, но он был не робкого десятка, быстро пришел в себя и сказал: — Сейчас, подожди немного!

«Что бы заставить его делать? — размышлял он. — Построить еще один замок? Или заставить принести сюда сундук с золотом? Или свести вместе луну и солнце, чтобы столкнув, затмить их свет, как это было уже не раз?.. Придумал!»

И он сказал:

— В лесу за ручьем я видел как-то небольшой гранитный камень. Он лежит около раздвоенной сосны. Я хочу, чтобы ты расколол его ударом молнии, а я чтобы стоял в это время неподалеку, все видел и остался невредим.

— Странное желание! Хорошо ли ты подумал? — пробормотал дух, поднял руки, и они оба из полутемной комнаты очутились в лесу на ярком солнце, среди бронзовых, облитых душистой смолой сосновых стволов, уходящих вершинами к самому небу. Рядом с ними лежал на земле камень.

Не успели они очутиться около него, как из безоблачного неба ударил гром, над камнем выросло ветвистое огненное дерево, камень развалился пополам, а огонь с шипением ушел в землю, наподобие того, как уходит в нору потревоженная змея. Но, пролетая меж сосновых стволов, молния опалила их, смола воспламенилась, деревья вспыхнули, как свечи, пламя с ревом пронеслось по лесу.

— Берегись! — воскликнул дух. — Видишь, звери и птицы уже бросились бежать.

Действительно, пожар охватил весь лес, могучие деревья на глазах у мальчика превращались в обугленные столбы, которые с грохотом рушились, взметая тучи искр. Вокруг горели, извиваясь, как черви, ветви кустов, а трава, вспыхивая, превращалась в зеленый дым. Гул, грохот, нестерпимый жар. Ручей у стен замка испарился, а по самим стенам побежали дымные трещины.

— Воды! Скорее как можно больше воды! Лей воду! — закричал мальчик.

Услыхав приказ, дух взмыл в воздух, и тотчас с неба хлынул дождь. Он был такой плотный, словно там, наверху, открылись шлюзы плотины и сверху изверглась река. Огонь, шипя, выбросил тут и там струи пара, он быстро погас, черные потоки — вода, перемешанная с углем и сажей, — понеслись мимо мальчика. Пожар прекратился.

— Уф как славно! — закричал ученик чародея и, подняв разгоряченное, перепачканное копотью лицо, подставил его дождю.

— Воды, как можно больше воды! — повторило послушное эхо.

Дождь лил не переставая, вода быстро прибывала. Вот она уже заполнила в лесу все низины, деревья оказались по пояс в воде, ручей у стен замка вышел из берегов и превратился в бурную пенную реку. Мальчик, спасаясь от воды, вскарабкался на развилку сосны. У его ног проплывали унесенные потоком мертвые косули, лисы и зайцы. Сквозь пелену дождя виднелся замок, стены его уже до половины погрузились в воду, деревня на холме превратилась в остров. Среди домов метались, как потревоженные муравьи, люди. Вода достигла его ног.

«Что делать? — в ужасе подумал мальчик. — Как отогнать воду? Что может спасти нас?.. Ветер. Ну конечно, он!»

И, запрокинув голову к небу, закричал:

— Ты слышишь меня? Прогони воду! Дуй, дуй изо всех сил!

Тогда послушный дух, до ушей которого долетел слабый голос мальчика, принялся дуть. Сперва ветер был слабый и только отогнал тучи, из которых шел дождь, потом он стал сильнее, и повсюду по воде побежали черные шквалики. Ветер еще усилился. Вода повернула и стала уходить из леса. Прекратила свое течение и река, она снова превратилась в ручей. Но покорный дух старался изо всех сил: ветер становился все крепче, он уже бушевал, гудели вершины деревьев. Не выдержав напора воздуха, рухнуло первое дерево. Ветер стал ураганом, по воздуху неслись сорванные в деревне крыши, с одной из башен замка — с самой высокой — слетел шпиль. Прячась за сосну, мальчик пытался крикнуть, но теперь ветер уносил его еле слышные слова. Под напором урагана рухнул лес, начали распадаться стены замка…

И вдруг все прекратилось, воцарилась мертвая тишина. Это чародей увидел издалека и пожар, и наводнение, быстро вернулся в замок и, открыв черную книгу, успел прокричать заклинания. Мало того, он нашел нужную страницу, прочитал ее вслух, и поваленные деревья снова поднялись, лес зазеленел, крыши вернулись по воздуху на свои места, а замок принял прежний вид.

И только тогда мальчик поднялся с земли, шатаясь от слабости, перешел по мостику ручей и вернулся в замок.

Чародей сидел в своей комнате за раскрытой книгой.

— Я вижу, ты не оправдал моих надежд, — печально сказал он, глядя прямо в глаза ученику. — Смотри, огонь в камине погас. Собери свои вещи и ступай!

Так невесело окончилась история, которая началась с пустяков: с ключа, забытого около книги, и желания расколоть небольшой камень.

КИБОКО ХУГО — БЕГЕМОТ

по Дж. П. Мбонде, Танзания

КТО ТАКОЙ БЕГЕМОТ ХУГО

В Африке на берегу океана, в мелкой и теплой лагуне Куросани, живет бегемот по имени Хуго. Он живет один, но это не значит, дети, что так было всегда.

Когда-то, в давние-давние времена, в лагуне жили рыбы акулы. Это были добрые и гостеприимные животные, и поэтому, когда из леса в лагуну пришли бегемоты, акулы уступили им Куросани. Они уплыли в океан и живут теперь там. Вот почему, дети, я не верю историям про коварство и жестокость акул. Не все, что рассказывают, происходит на самом деле.

Но оставим акул в покое и поговорим о бегемоте Хуго.

После того как все родственники его умерли, он остался в лагуне один.

Он жил там год за годом, и каждый, кто приезжал в Куросани или в расположенные поблизости деревню Мзимуни и большой город Дар-эс-Салам, спрашивал:

— А где этот бегомот-кибоко, который живет один?

На что люди, знающие лагуну, обыкновенно отвечали:

— Хуко, хуко! Там, там!

А поскольку люди племени насига вместо «хуко» говорят «хуго», это и стало кличкой бегемота.

КАК ЛЮДИ ОБИДЕЛИСЬ НА БЕГЕМОТА ХУГО

Все шло бы хорошо, мои дети, если бы бегемот Хуго питался рыбой, подобно акулам, или жуками и бабочками, подобно черным сорокам, которые имеют обыкновение разъезжать верхом на слонах.

Но увы! Хуго не питался ни рыбой, ни жуками, ни бабочками, а выходил каждую ночь из лагуны и поедал молодые побеги риса и вытаптывал своими короткими толстыми ногами грядки. Он не знал, что люди Куросани тратят много труда на то, чтобы вырастить рисовые стебли. Однако незнание — не оправдание, как говорит мудрый марабу. Тот самый марабу, у которого лысая голова и у которого на каждый случай в жизни есть пословица или поговорка. И случилось так, что жители Куросани возненавидели Хуго, и, когда люди из Мзимуни или из большего города Дар-эс-Салама убеждали их смириться с потерей урожая, жители Куросани отвечали:

— Хуго вытаптывает не ваш рис. Мы убьем Хуго!

Дело шло к тому, что жестокость вот-вот должна была восторжествовать. Тогда обеспокоенный Хуго, который кое-что заметил и кое-что услышал, решил посоветоваться с Рыбой.

КАК БЕГЕМОТ ХУГО ГОВОРИЛ С РЫБОЙ

Одинокая жизнь Хуго очень удивляла морских животных, которые всегда держатся стаей. Поэтому Рыба охотно пришла на зов бегемота. Она и сама давно хотела кое-что узнать о Хуго и его предках.

Они встретились в том месте, где соленые воды океана сливаются с пресными водами реки, впадающей в лагуну. Никто не мешал их беседе, дети, и вот какой разговор произошел между ними.

РЫБА. Мне непонятно, почему у всех животных, живущих на суше, есть шерсть, а у вас, бегемотов, ее нет.

XУГО. Для того чтобы ответить на твой вопрос, надо рассказать историю, которая случилась, как утверждают, давным-давно, еще до того, как появился человек, его лодки и дома. Ты можешь верить, можешь — нет, но когда-то у бегемотов была густая красивая шерсть. И жили они не в воде, как теперь, а на суше. Господин Слон, у которого шерсть очень редка и, можно сказать, даже совсем незаметна, завидовал бегемотам. Он договорился с Кроликом…

РЫБА. Это такой зверь с длинными ушами?

XУГО. И с длинным лживым языком, добавлю я. Так вот, Обманщик Кролик и Господин Слон решили погубить бегемотов. Кролик пригласил их прогуляться по берегу кипящего озера. А когда они стали важно разгуливать по песку, любуясь своей густой шерстью, появился Господин Слон и столкнул их всех в воду.

РЫБА. Но ведь они не погибли?

XУГО. Они выбрались на берег. Но шерсть у них вся вылезла, и они от стыда решили жить в воде. И тогда же у них появилась привычка выходить пастись только по ночам.

РЫБА. Однажды бегемот опрокинул лодку, в которой сидел рыбак. Рыбак охотился за мной. Я в долгу перед твоими родичами.

XУГО. Вот видишь, тогда помоги мне советом. Люди говорят, что они хотят напасть на меня за то, что по ночам я ем их рис. Они хотят убить меня. Что делать?

РЫБА. Я могла бы посоветовать тебе оставить в покое рис. Но я сама знаю, что такое голод. Мой совет: наберись терпения. Подожди, что будет.

Так сказала Рыба и, вильнув хвостом, скрылась в соленой воде океана, а бегемот Хуго поплыл пресной водой к себе в лагуну.

ДЕТИ ПРИХОДЯТ В КУРОСАНИ

Он вернулся в лагуну и сразу заметил, что на ее берегах мелькают белые рубахи и белые блузки, зеленые юбки и синие брюки школьников. Поднимались серые палатки. Школьники из Дар-эс-Салама приехали на отдых и строили себе лагерь.

И случилось так, что только они разбили лагерь, как прибежал человек и сказал:

— Бегемоту Хуго грозит опасность! Он рассказал про рис, и тогда один мальчик предложил:

— Построим между водой и рисовым полем забор! Бегемот Хуго не сможет тогда топтать рис.

И все школьники сказали:

— Построим забор!

Они принялись за дело и работали весь день. Они построили забор, а вечером пошли к себе в лагерь, а по пути пели песню:

Звери саванны в стране Танзании —

Это большое богатство для всего мира.

Мы должны сохранить зверей в Танзании.

Друзья животных — пример для всех.

Они пели, а бегемот Хуго сидел в воде, выставив уши и ноздри, и тихонько дышал и слушал. Он не знал, что весь этот шум поднят из-за него.

Вот почему, когда настала ночь, он, как всегда, вылез на берег, обошел забор и наелся сладкого-сладкого риса, и от удовольствия — рис был действительно так сладок! — даже потанцевал на грядках.

МИКУМИ

Утром —а это случилось именно утром, дети, — одна девочка встала раньше всех и побежала на рисовое поле — посмотреть, как там дела. Прибежав назад, она закричала всем:

— Как вы спали? Шикамоо?

— Мы спали хорошо, — ответили ей все. — Марахаба!  (Примечание: слова «шикамбо» и «марахаба» употребляются как выражение вежливости.)

— Тогда посмотрите на поле! Все посмотрели и ахнули.

— Я знаю, что надо делать, — сказала девочка. — Надо выкопать яму, поймать в нее бегемота и отвезти его в Микуми!

И все поняли, что она права. Она права, потому что в заповеднике Микуми есть «пруд бегемотов». И еще права потому, что в заповеднике хорошо живется не только им, но и слонам, и львам, и лысому марабу, и даже злой слюнявой гиене…

Тут, дети, мой рассказ подходит к концу, потому что яма-ловушка уже вырыта и все дети и все рыбаки и крестьяне Куросани ждут, когда попадется в нее Хуго.

Неизвестно, когда он в нее попадется, но говорят, что бегемоты обязательно попадаются в ловушки в один из первых пятидесяти дней после того, как ее вырыли и закрыли сверху травой и ветками.

И тогда наступит час переезда. И все жители Куросани соберутся, чтобы проститься с Хуго, потому что, хотя он и топтал их рисовые поля, во всем остальном он был добродушным животным и никому не делал другого вреда. А жители Мзимуни и большого города Дар-эс-Салама выйдут на дорогу, чтобы тоже проститься с бегемотом Хуго. Они будут стоять вдоль дороги и, когда машина с животными подъедет, затянут песню. Это будет песня со старыми словами:

Где этот бегемот?

Хуго! Хуго! Хуго!

Но и старые слова хороши, если они к месту.

Это будет праздник, потому что тогда можно будет сказать: «Люди спасли старину Хуго. Еще одно животное в Танзании в безопасности!»

И все будут гордиться, потому что гордиться можно не только большими победами своего народа в войнах, но и его маленькими добрыми делами.

ТРИ БРАТА

Танзания, Занзибар

Жил купец, у которого было три сына. Однажды, когда он вместе с сыновьями путешествовал караваном, торгуя тканями и железом в глубине Африки, ему стало плохо.

Позвав сыновей, он сказал:

— Дети мои! Много месяцев путешествовали мы с вами по этой чужой негостеприимной земле. Мы не наторговали богатств, и теперь я молюсь только об одном — как бы вам вернуться домой целыми и невредимыми. О себе я не думаю: мои дни сочтены.

Заливаясь слезами, братья слушали отца.

— Похоронив меня, — продолжал купец слабым голосом, — отправляйтесь назад к океану. При этом вы должны выполнить мои три завета: пусть все тюки в вашем караване будут пустыми, никогда не носите красных одежд и не бойтесь говорить вслух то, что думаете. По пути будьте внимательны и старайтесь изо всего делать правильные выводы…

Сказав так, купец умер.

Братья похоронили его, раздали все свои товары местным людям и с пустыми тюками двинулись в обратный путь.

Караван шел уже по дороге несколько дней, когда братья увидели в мягкой глине следы животного.

— Здесь проходил осел, — сказал старший брат.

— Он нес большой груз, — добавил средний.

— Он прошел всего несколько часов назад, — закончил младший.

Не успели они это сказать, как придорожные кусты раздвинулись и из них вышел одетый в пышные одежды правитель этого края.

— Кто вы такие и почему смеете судить о том, чего нельзя видеть? — грозно спросил он.

— Мы бедные купцы, возвращаемся к океану, чтобы попасть домой. А что касается наших слов, то они относятся как раз к увиденному, — отвечали братья.

— Это отпечатки ног осла, — пояснил старший.

— Они очень глубоки, значит, осел был тяжело нагружен, — сказал средний.

— Следы не затоптаны другими животными, значит, они оставлены недавно, — закончил младший.

«Они так умны, что сумеют и без всего разбогатеть!» — подумал правитель и приказал, отобрав всех животных и поклажу, выпроводить братьев за пределы его владений.

Оставив весь караван — носильщиков и ослов с пустыми тюками, — братья пошли дальше. Спустя несколько дней они увидели под деревом у дороги новые следы.

— Тут отдыхала женщина, — сказал старший.

— Муж ее — небогатый человек, — добавил средний.

— На спине она несла ребенка, — закончил младший.

Не успели они так сказать, из-за деревьев и на этот раз вышел в сопровождении слуг правитель нового края. Он тоже слышал слова братьев и тоже был поражен ими.

— Ничего нет удивительного, — объяснил ему старший. — Такая маленькая нога бывает только у женщины. А следы ведут в тень.

— В траве лежит браслет, который она потеряла. Браслет не дорогой, — добавил средний.

— И все-таки, потеряв браслет, она бы не ушла, если бы все ее мысли не были заняты ребенком. Ему она дала поиграть браслетом, и это он потерял его, — закончил младший. — А носят детей, как ты знаешь, за спиной…

«О-о, как они хитры и образованны. Что, если они захотят убить меня и сесть на мой трон? — подумал правитель. — Нельзя отпускать их живыми… »

И он приказал отвести братьев к себе в дом, подарил всем троим красные одежды и попросил их надеть на ночь.

Братьям эта просьба показалась подозрительной, и, ложась спать, они постелили одежды на полу. Только они это сделали, как из окон на одежды посыпался град стрел — это слуги выполнили приказ своего хозяина убить гостей.

Не теряя времени, братья незаметно выскользнули из дома и отправились глухими тропинками дальше на восток.

Шли они, шли и наконец достигли берега океана. Здесь был город, правитель которого подчинялся султану Занзибара. Он радушно принял братьев и, выслушав их рассказ, предложил остаться на несколько дней в своем дворце.

Однако надо сказать, что он не очень-то поверил тому, что рассказывали братья, и, чтобы удостовериться в их уме, решил вечером подслушать их беседы.

Он спрятался за колонной во дворце и стал слушать.

Братья разговаривали.

— Мне кажется, что мясо телят, которыми нас здесь угощают, не настоящее, — сказал старший.

— И заморское вино, которым поят, тоже ничего не стоит, — добавил средний.

— А правитель, хотя и выводит свою родословную от султанов Занзибара, не тот, кем хочет казаться! — закончил младший.

При этих его словах правитель в гневе вышел из-за колонны и воскликнул:

— О странники! Так вот как вы платите мне за гостеприимство? Как можете вы сомневаться в истинности того, что слышали или получили здесь? Если окажется, что вы хоть в чем-то не правы, вам не сносить головы!

И, хлопнув три раза в ладоши, он приказал привести всех дворцовых слуг.

Услыхав, в чем дело, дворцовый повар упал на колени.

— Смилуйся, господин! — завопил он. — Ты приказывал эти дни готовить к обеду мясо телят, но у меня не было под рукой телятины, и я, несчастный, нанизывал на вертел бок старой коровы!

— О повелитель! — взмолился и дворцовый виночерпий. — Заморские вина я роздал своим родственникам, а к столу наливал в сосуды местное дешевое вино.

Не успел правитель решить, что ему делать с мошенниками, как в комнату вошла его мать — она тоже пряталась за колонной и тоже слышала все. Она сказала:

— Сын мой, не гневайся на пришельцев. Это правда: ты не сын моего покойного мужа, который был родственником султана. Ты мой сын от первого брака. Этот брак я долго скрывала. Твой отец принадлежал к славному королевскому роду, владения которого расположены в Эфиопии. Это можно заметить по легкой черноте твоего лица… Но разве по прошествии стольких лет это имеет какое-либо значение?

Правитель не мог сердиться на братьев. Он дал им парусную лодку доу, и она доставила всех троих на остров Занзибар. Там они провели остаток лет, умножая не богатство, а мудрость.

ПОЧЕМУ У КИТА БОЛЬШОЙ РОТ

Восточная Африка

Жил-был кит. Он никогда ничему не удивлялся, плавал себе в теплой воде океана и лениво пофыркивал.

Рот в те времена был у него маленький.

Подплыл однажды кит к берегу и увидел обезьяну, которая собирала орехи кешью, сорванные с дерева ветром.

Они поговорили о том о сем, и обезьяна спросила:

— А знаешь ли ты, могучий кит, что южный ветер, который сорвал эти орехи, был однажды причиной очень больших неприятностей, из-за которых могли пострадать человек, ветер, змея и еще кое-кто?

— Нет, — ответил кит, лениво шевеля хвостом.

— Тогда я осмелюсь задать тебе еще один вопрос. Кто сильнее — ты, самый большой из животных, странствующих по тропе жизни, или вон тот серый паучок, упавший на землю вместе с орехом?

— Конечно, я, — равнодушно ответил кит. — Ну конечно, я, тут даже раздумывать нечего.

И снова фыркнул, чуть приоткрыв свой маленький рот.

— Нет, далеко не так… Слушай.

И обезьяна начала свой рассказ.

… Давным-давно в стране, что лежит между берегом океана и озерами, в самой середине Африки, откуда вытекают самые большие в мире реки, жил вождь. Это был могущественный человек, и его боялись не только люди его племени, но и все звери, звезды и ветер.

Но этот могущественный человек был слеп от рождения, а поскольку он был любознателен, то часто задумывался. «Я хотел бы знать, на что похож мир, окружающий меня, — говорил он себе. — Что только бы я не отдал, чтобы увидеть его хотя бы на мгновение!»

И случилось так, что однажды во время сезона дождей, когда на страну надвинулись синие и тяжелые от влаги тучи, блеснула молния и слепой на мгновение увидел мир. А поскольку он стоял в это время перед огромным деревом баобабом, то увидел именно его. Увидел — и все для него снова погрузилось в темноту.

— Какое счастье! — воскликнул слепой вождь. — Я знаю теперь, что мир — это дерево, что он серого цвета, у него короткие толстые ветви, зеленые листья и много плодов. Теперь я спокоен!

И он продолжал жить и править своим племенем, наводя ужас на злые и воинственные соседние племена и делая добро тем, которые он считал мирными. Но, оставаясь наедине с самим собой, он часто подходил к баобабу, трогал его рукой и, убедившись, что зрение и осязание сказали ему правду, облегченно вздыхал.

Но вот случилась беда. Как-то подул очень сильный южный ветер, в саду раздался грохот и послышался треск ветвей.

— Что это затрещало и рухнуло? — спросил встревоженный вождь.

— Не гневайся, это южный ветер повалил твое дерево! — ответили испуганные слуги.

Тогда вождь окропил землю кровью только что зарезанного петуха, сделал несколько магических движений, известных только ему, и, когда колдовство стало действовать, приказал южному ветру явиться.

И ветер, прошумев листьями смоковниц, которые в изобилии росли там, предстал перед вождем.

— Как посмел ты сломать мое любимое дерево? — с горечью воскликнул тот.

— О повелитель, — ответил ветер, — я никогда не смог бы проникнуть в твой сад и сломать дерево, если бы меня остановила стена. Но она не сделала этого.

Вождь приказал явиться стене.

— Я, конечно, остановила бы ветер, — ответила стена, — но толстая и тяжелая змея удав, которая живет в саду, часто лазила по мне и вконец разрушила.

Вождь велел предстать перед ним удаву.

— Я не лазил бы по стенам и не ловил певчих птиц, если бы в свое время огонь, который бушевал в саванне (а я родился там), сжег яйцо, отложенное моей матерью! Из него я родился на свет и охочусь так, как положено змеям, — объяснил удав.

— А я сжег бы яйцо, но мне помешал дождь, который потушил меня. В то лето дождь начался раньше времени. Если бы не так — все было бы в порядке, — сказал огонь.

— О мудрый! — начал дождь свои объяснения. — Ты, конечно, знаешь, что сезон дождей начинается тогда, когда серый паучок, живущий на дереве кешью, перестает ткать свою паутину и прячется под кору. Но в то лето паучок поторопился, кончил работу и спрятался. Раньше времени пролился на землю и я…

— Теперь ты знаешь, кто сильнее? — закончила обезьяна свой рассказ.

Пораженный кит так разинул рот от изумления, что он стал у него широким-прешироким.

С тех пор у китов большой рот, а маленькие серые паучки, которые ткут свои паутины на ореховых деревьях кешью, никогда не торопят приход сезона дождей.

УМНЫЙ БРАТ

Эфиопия

Жили три брата: двое ленивых и глупых, а третий — самый младший — дельный и умный. У каждого было по клочку земли, по хижине и по быку.

Жили они, жили, что младший достанет или вырастит, то и ели. Однажды видят старшие братья — ничего в их домах нет, — зарезали быка младшего брата и съели. Приходит тот домой с поля, а от быка только кости да шкура остались.

— Что же вы сделали? — говорит братьям. — Почему своих быков не тронули?.. Ну да делать нечего, отдайте мне хоть шкуру…

Взял шкуру, понес ее на базар продавать. Идет по дороге, видит дерево, под ним — нора, а около нее много-много мышей. Расстелил младший брат шкуру, а когда мыши забрались на нее, шкуру свернул и поймал их, как в мешок. Залез на дерево, ждет.

Идет мимо караван, на каждом муле — тюки с дорогими товарами. Расположились купцы на отдых под деревом, а младший брат возьми да и высыпь на них мышей. Купцы с перепугу — в разные стороны, а младший брат слез с дерева, погрузил самые лучшие их товары на одного мула и погнал его домой.

Очень удивились старшие братья — откуда у него мул и столько товаров?

— А за это вам спасибо! — говорит младший брат (он зла долго не держал). — Быка вы моего зарезали, а я его шкуру продал и вон сколько накупил. Шкуры нынче знаете в какой цене!

Это он так пошутил, а его братья подхватились с циновок и давай своих быков резать. Зарезали, шкуры сняли, на базар понесли. А там таких шкур много. Так ничего они и не выручили.

Разозлились, вернулись домой. Дождались, когда младший брат в поле уйдет, и подожгли его хижину. Хижина из тростника, вспыхнула как свеча — и нет, одна горстка золы лежит.

Вернулся с поля младший брат, видит, хижина сгорела, погоревал, погоревал, собрал золу в мешок, погрузил на мула и снова отправился в путь. Ехал весь день, а когда настала ночь, приехал в деревню и остановился переночевать около дома одного богатого человека. Как все богачи, тот был злой и очень трясся над своим богатством — как бы его не потерять!

Настало утро, и младший брат поднял крик.

— Беда, — кричит он, — беда! Сбежался народ, выскочил из дома богач.

— В чем дело? — спрашивает. — Что за беда?

— Ой, украли! Ох, похитили муку! Муку самого негуса!

И он рассказал, что будто бы вез на муле мешок муки самого царя-негуса. Муку будто воры ночью украли, а вместо нее насыпали в мешок золы.

Испугался богач, что такая пропажа случилась у самого его дома и что негус может заподозрить в краже его.

— Не кричи! — умоляет. — Не собирай народ. Высыпай скорее свою золу, бери мою муку и уезжай поскорее.

Высыпал младший брат золу, насыпал полный мешок отборной муки и вернулся домой.

— Откуда у тебя мука? — удивились братья.

— Обменял на базаре. Знаете, в какой теперь цене зола от дома? Все только ее и спрашивают: нет ли у тебя, нет ли?

Переполошились братья, сожгли свои тростниковые хижины, сгребли золу в два мешка и повезли на базар…

Снова вернулись они ни с чем — долго люди хохотали над ними, — но на этот раз решили больше с младшим братом не ссориться, а жить с ним в мире. Построили новые хижины из тростника, купили на деньги брата быков и живут.

Но случилось так, что злой и трусливый богач узнал, кто провел его, и решил расправиться с младшим из братьев, а когда отправился в путь, то встретил купцов, у которых младший брат отобрал ценности, и рассказал им все. Купцы тоже смекнули, кто обидчик, и решили наказать его. Они первыми приехали в деревню, где жили братья, подкараулили на поле младшего, схватили, затолкали в корзину и повесили корзину на самом краю пропасти.

— Сиди дрожи, корзина скоро оборвется! — сказали они и уехали, хохоча.

А в это время по тропинке ехал богач, который отстал от них. Ехал и придумывал, каким бы способом наказать обидчика. Видит — над пропастью корзина, в корзине — человек. Удивился богач.

— Что ты там делаешь? — спрашивает.

— Набираюсь мудрости, — отвечает младший брат (он увидел богача через дырочки в плетеной корзине). — Видишь, какое дело: мне надо наказать одного человека, который замыслил против меня зло. Так вот, посидев в корзине над этой пропастью, каждый становится горазд на выдумки.

А надо сказать, что богач был глуповат и никак не мог придумать, что ему сделать.

— Ой, да мне и самому надо посидеть в этой корзине. Пусти меня туда! — просит.

— Нет, нет, — отвечает младший брат. — Знаешь, как мне долго пришлось ждать очереди.

— Дай я за тебя посижу хотя бы часок, — умоляет богач. — Я тебе заплачу — мне ох как надо!

— Ну ладно…

Подтащил богач корзину. Вылез из нее (прикрывая лицо рукой) младший брат, взял деньги, посадил туда богача и снова опустил корзину над пропастью.

И ушел.

Долго висел злой и жадный богач, пока мимо не проехали крестьяне и не освободили его. Вскочил он на своего мула и поскакал, забыв о всякой мести, домой.

А три брата с тех пор жили дружно и в достатке. Они вместе вспахивали свое поле, вместе следили за быками, а по вечерам, когда над горами, где начинает свой бег Голубой Нил, гаснет оранжевая полоска зари, собирались у своих хижин и вспоминали все, что с ними случилось.

МАЛЕЯТОВИТ И ЕГО СОБАКИ

Аляска

Жил в селении на берегу студеного моря юноша по имени Малеятовит. Он был, как и все люди его племени, охотником, ездил на собаках в тундру и бил копьем оленей карибу.

У него была хорошая упряжка — девять ездовых собак, одна лучше другой. Каждую он выкормил, когда та была еще щенком.

Жил он с отцом и с матерью.

Но вот настал день, когда родители сказали ему:

— Малеятовит, пора тебе жениться. Пока мы еще не умерли, нам хочется понянчить твоих детей.

И Малеятовит стал ходить по селению из иглу в иглу. Везде он просил девушек приготовить ему немного аукоотоока. Но одни девушки клали в кушанье жир не молодого, а старого карибу, другие скупились на сушеное мясо. И только в самой последней иглу, на самом конце селения, Малеятовит попробовал такой аукоотоок, какого никогда прежде не едал. Хорошо перетертый жир молодого карибу был нежным, мелко изрезанное сушеное мясо тщательно перемешано с синими ягодами черники.

Малеятовит попросил девушку отнести аукоотоок в деревянной мисочке его родителям. Тем понравилось кушанье, и через два дня сыграли свадьбу.

Стали Малеятовит и его жена жить вместе. Пошел он однажды весной в тундру и не вернулся. Жена знала, где обычно охотится ее муж. Оставила дома детей, взяла копье и пошла за ним.

Идет — в трещинах от зимних морозов талая вода. Пучки травы желтеют под солнцем. Наконец нашла она в сухой траве следы мужа. И вдруг следы пропали. Усталая и измученная, легла жена на кочку и уснула. Проснулась от собачьего лая. Это упряжка Малеятовита отвязалась и прибежала из поселка искать хозяина. Лают собаки, заливаются. Посмотрела женщина, а в траве дверка. Открыла ее, а там под землей — иглу. Сидят в ней два медведя и ее муж Малеятовит. Бросились собаки на медведей. Одного разорвали, а второго женщина копьем убила. Смотрит, и собаки все погибли. Вывела мужа из иглу, сняла с собак шкуры. Вернулись они в селение. Там из собачьих шкур сшила жена Малеятовиту одежду — парку, торбаса и рукавицы.

И снова стали они жить.

Пришло время, постарел Малеятовит. Трудно стало ему бегать с копьем по тундре за карибу. Начал он вязать сети на уток. Сперва хорошая охота была: как ни пойдет в тундру — целую сумку птицы принесет. Потом все хуже и хуже. Догадался Малеятовит, что кто-то ворует у него уток из сетей.

Пошел однажды в тундру. Поставил сеть у озерца, лег за ивняком в густую траву и стал ждать. Солнце поднялось высоко над вершинами снежных гор. Тепло стало. Прилетели утки — ив сеть. Но Малеятовит не стал вынимать их. Лежит в траве и ждет. Слышит, за ивняком — голоса.

— Твоя очередь сегодня, бери! — говорит один голос. Второй отвечает:

— Нет, брат, твоя. Бери ты!

Поднял Малеятовит голову и увидел двух юношей с сумками для дичи. Только они начали вынимать из сети уток, Малеятовит выскочил и бросился на воров. Те — бежать.

Малеятовит вдогонку. Бежит по тундре, с кочки на кочку прыгает, проваливается в лужи. Быстро бежит, а воры еще быстрей. Видит Малеятовит — впереди иглу. Добежали воры до иглу и скрылись в ней. Осторожно подобрался Малеятовит к дому, залез на поросшую травой крышу и через отверстие для воздуха заглянул вовнутрь.

Сидят в иглу на корточках трое — старик и двое молодых. Воры.

— Отец, за нами гонится человек! — говорит один юноша. — Я боюсь. За ним опять придет его жена и убьет меня копьем.

— А потом прибегут собаки и опять разорвут меня! — говорит второй.

Узнал Малеятовит в юношах тех медведей, что похитили его в тундре.

— Не бойтесь, дети мои! — отвечает старик. — Принесите мой бубен.

Один сын встал и принес отцу бубен — маленький-премаленький. Никогда еще не видел Малеятовит таких маленьких бубнов.

Старик плеснул на бубен воды. Начал бубен раздуваться, расти и стал большим.

Принялся старик колотить в бубен, кружиться, и понял тогда Малеятовит, что это — колдун, шаман.

Все громче стучит бубен, все неистовее кружится по иглу старик. Вдруг за спиной Малеятовита светлее стало, — вспыхнул один край тундры. Идет по сухой траве огонь, все ближе подбирается к иглу.

Бедняга Малеятовит скатился с крыши — и бежать.

А пламя уже совсем близко. Трудно бежать Малеятовиту в одежде из собачьих шкур. Сбросил он парку. А парка залаяла и как кинется на огонь. Кусает его, рвет. Задержала огонь.

Бежит Малеятовит. Оглянулся — видит, огонь парку победил, сжег и снова бросился в погоню. Вот-вот настигнет Малеятовита.

Кинул Малеятовит в огонь торбаса. Залаяли они, набросились на огонь, прижали его к земле. Пока огонь их побеждал, Малеятовит убежал еще дальше.

Снова настигает его огонь, острыми когтями хватает за ноги. Стянул Малеятовит рукавицы, бросил их на землю. Запрыгали рукавицы, залаяли, кинулись на огонь. Кусают огненные лапы, рвут на клочья, не дают им бежать.

Еще дальше ушел Малеятовит. А огонь рукавицы победил, сожрал и снова в погоню. Бежит, над самой травой стелется, волочит за собой дымный хвост.

Чувствует Малеятовит его жаркое дыхание. Протянул огонь свою длинную красную руку, вот-вот схватит человека. Но в этот миг увидел Малеятовит впереди озерцо, свою сеть и с разбегу — бултых в воду.

А огонь так яростно несся за ним, что тоже упал в озеро. Молнией вспыхнул, выбросил вверх столб пара и погас…

Вернулся домой в селение Малеятовит и стал по-прежнему там жить, по-прежнему ставить сети на уток. Но их никто больше не грабил, и Малеятовит с женой ели досыта до самой смерти.

ОХОТНИК И МЕДВЕДЬ-НАНУК

Гренландия

Жил на севере Гренландии охотник по имени Утак. Зимой ставил ловушки на песцов, зайцев, а весной, когда на холодные полярные скалы прилетают с юга белые птицы люрики, ловил их сачками.

Жил Утак в иглу на самом краю поселка. Вышел однажды из иглу, идет по тундре, видит — навстречу ему медведь. Только странный какой-то, страшный: шкуры нет, мяса нет, одни кости, словно идет по кочкам, по оленьему мху навстречу Утаку скелет.

Испугался Утак, но делать нечего — куда убежишь в тундре? — сбросил с себя парку, снял кожу, мясо и тоже стал скелетом. Идут они с медведем навстречу друг другу. Встретились, разговорились, нанук (так гренландцы называют белого медведя) и говорит:

— Это я в таком виде хожу, чтобы на меня люди не напали. Всех моих братьев они уже убили, отца и деда убили. А мы с тобой так похожи — давай дружить. Я к тебе в гости ходить буду. Ладно?

— Ладно!

Надели Утак и медведь на себя мясо, кожу, шкуры. Разошлись.

Стал медведь приходить в иглу к человеку. Сидит, бывало, Утак в своей хижине, точит из моржовой кости наконечники для гарпуна — хрусь! хрусь! — скрипит снег, идет нанук.

В иглу дымно, тепло, сядут они, разговаривают.

Медведь все просит:

— Приходи и ты ко мне. Путь простой: от скалы, где люрики летом живут, по берегу, две бухточки обойдешь, наверх поднимешься, там и стоит моя иглу. Я для тебя уже сухой травы натаскал, тюленье мясо в снег закопал. Тепло у меня, сытно!

Не хочется человеку идти в такую даль, в мороз, к медведю. Сидят они, болтают, разные случаи из своей жизни рассказывают.

— Нет у меня теперь друзей, — повторяет нанук, — один ты мне друг.

А дело-то пошло уже на вторую половину зимы, небо черное, без звезд, ветер над скалами свистит, стучит колючим снегом по крыше. Плохо людям в поселке. Наконец и голод настал, ни у кого не осталось летних запасов. Стали люди умирать.

Пришли однажды мужчины к Утаку, расселись вдоль стены. Еле горит в очаге огонь, еле греют спины тюленьи шкуры, которыми завешаны стены. Расселись и говорят:

— Утак, ходят по поселку слухи, что водишься ты с медведем. Худо в поселке — ослабели женщины и дети. Покажи нам, где живет медведь, мы убьем его и накормим детей и женщин.

Низко опустил голову Утак, думал, думал (что делать — спасать надо!) и наконец говорит:

— Идите, — сам говорит, а по сердцу словно каменный нож скребет, — к скале, на которую прилетают весной белые птицы люрики. Оттуда берегом, две бухточки обойдете, наверх подниметесь, там и живет нанук.

Молча поднялись мужчины, взяли гарпуны и отправились по пути, о котором им рассказал Утак.

А нанук сидел в это время у своей иглу, — камни падают, много людей по скалам вверх от моря ползет. Вошли охотники в иглу, а там только сухая трава. И снег возле иглу разрыт — это медведь тюленье мясо унес, которое он для Утака берег.

Ни с чем вернулись охотники в поселок…

С этого дня стал Утак жить в страхе. А ну как медведь мстить ему придет?

Сидит как-то около очага, жует ремень — силок на зайца хотел из мягкого ремешка сделать, — слышит, снег: хрусь! хрусь! Все ближе и ближе. Упал Утак на лежанку, голову одеялом из тюленьей шкуры закрыл: сейчас медведь войдет и разорвет его на куски!

А медведь, слышно, к входу в иглу подошел, постоял, видно, хотел войти — заревел, как от боли, и пошел прочь…

Вылез из-под шкуры Утак, выглянул из иглу — идет нанук, ссутулился, лапы еле переставляет. Шкура на боках повисла, как у старого. Вот как его измена друга сломала!

Так и ушел. Больше его никто и не видел.

А люди в поселке до весны все-таки дожили: на второй день, как нанук ушел, ветром в заливе лед поломало, тюлени и единороги-нарвалы пришли — стало еды много.

СКАЗКИ О ЧЕРЕПАХЕ

Куба

ЧЕРЕПАХА, КРОЛИК И УДАВ-МАХА

Однажды удав-маха охотился за птицами. Надо сказать, что удавы отлично лазают по деревьям и очень редко падают с них. Но на этот раз случилось так, что когда маха подкрадывался к желтокрылому попугаю, он зазевался и свалился с дерева прямо в яму. А яма была не простой — это была ловушка, которую вырыли индейцы-гуама.

Стенки ямы были вымазаны глиной, и удав никак не мог выбраться. Напрасно он становился на хвост, вытягивал шею и пытался зацепиться головой за край ямы — все было бесполезно, каждый раз он срывался и падал.

А в это время мимо бежал братец кролик. Он остановился, посмотрел в яму и присвистнул от удивления.

— Вот так штука! — сказал он. — Никак сам господин удав попал в беду?

— Послушай, кролик, — сказал удав. — Что тебе стоит помочь мне выбраться? Вон сколько веток лежит кругом. Столкни их в яму.

Кролик был добрым, хотя и боялся змей, он стал сбрасывать в яму одну ветку за другой. Когда веток набралось много, удав без труда вылез из ловушки.

— Уф, — сказал он. — До чего же я проголодался, пока сидел в этой проклятой яме. А ну-ка, длинноухий, полезай ко мне в пасть! — И он распахнул свои челюсти так широко, что кролику показалось, будто сама земля разверзлась и готова поглотить его.

— Погоди! — вскрикнул кролик. —Ты затеял неслыханное преступление. Ведь никто никогда не платит за добро злом. Не веришь? Спроси у любого.

— Ладно, — согласился удав. — Спросим, но если другие животные думают иначе, я проглочу тебя тут же на месте.

Не успели они выйти на берег озера, как увидели мула, который щипал траву.

— Послушай, приятель, — обратился к нему удав, — у нас спор вышел. Кролик говорит, что за добро нельзя платить злом. Я решительно с ним не согласен. А что думаешь ты?

Мул пожевал губами, изуродованными железной уздечкой, почесал о дерево спину, покрытую струпьями от побоев, и сказал:

— Много лет возил я из деревни в деревню поклажу моего хозяина, работал безотказно и аккуратно. Бывали случаи, когда он, усталый, засыпал у меня на спине и я привозил его прямо к дому. Его дети играли со мной. А теперь, когда хозяину понадобились деньги, он решил продать меня торговцу. У того поклажи будет в три раза больше, а бьет он своих мулов в три раза сильнее. Нет, сколько ни делай добрых дел, справедливости не найдешь, в награду тебе достанутся одни тумаки!

— Ага! — сказал удав. — Чья правда? Ты готов?

— Погоди, — взмолился кролик, — давай спросим еще кого-нибудь.

И они пошли дальше. Не успели пройти и ста шагов, как увидели вола, лежащего в воде.

— Как думаешь, приятель, — спросил его удав, — можно ли за добро платить злом?

Вол печально покачал головой.

— Я лежу в теплой, мягкой, приятной грязи, — сказал он. — Действительно, что может быть лучше? Но все это в последний раз. Много лет работал я на человека, служил ему верой и правдой, но теперь состарился, и хозяин сказал, что завтра он отведет меня на живодерню. Разве это справедливо?

— Так, так, — пробормотал удав. — Это я и говорю. Бросай свои фокусы, длинноухий, и полезай ко мне в пасть!

— Еще один, последний раз! — взмолился кролик, и они пошли вдоль берега.

Они шли до тех пор, пока не увидели черепаху, которая грелась на солнышке.

— Добрая черепаха! — взмолился кролик, — помоги. Вот какая у нас с удавом произошла размолвка…

И он рассказал всю историю.

Черепаха сразу смекнула, что просто так кролика не спасти, тут нужна хитрость.

— Увы! — вздохнула она. — Мудрый коричневый удав прав, тут и спорить не о чем. Где это видано, чтобы за добро платили добром? Но меня интересует другое. Как могло случиться, что такая великолепная, сильная, умная змея не смогла сама из ямы выбраться? Этого не может быть, вы оба обманываете меня!

А надо сказать, что коричневые удавы-маха очень самолюбивы и не терпят, когда их называют лжецами.

— Я обманываю тебя?! — воскликнул маха. — Ах ты, жалкая сковородка, немедленно иди с нами, я покажу тебе, как было дело.

И он повел черепаху и кролика на то место, где была яма.

— Да, действительно, края у нее скользкие, — согласилась черепаха. — Но ведь яма мелка, и тебе ничего не стоило стать на хвост и выбраться из нее.

— Ничтожная родственница улитки, я покажу тебе, что ты еще раз не права! — воскликнул удав и, не долго думая, соскользнул на дно ловушки.

— Да, ты прав, я всего лишь жалкая костяная сковородка и ничтожная родственница улитки, — сказала черепаха. — Счастливо оставаться! Идем, братец кролик!

И черепаха с кроликом скрылись в лесной чаще.

ЧЕРЕПАХА И БАНАНОВОЕ ДЕРЕВО

Та черепаха, о которой рассказывают сказки, была не только умна и хитра, но также необычайно ловка. Достаточно сказать, что она умела забираться на банановые деревья и там лакомиться спелыми фруктами.

Так вот однажды черепаха нашла прекрасное банановое дерево, на верхушке которого росли гроздья желтых плодов. Не долго думая, она вскарабкалась на него и стала обкусывать бананы и бросать их на землю, чтобы потом унести и съесть.

А дерево это стояло на земле человека, в услужении у которого был ястреб-аура. Огромная птица сидела на верхушке похожего на бутылку дерева сейба и внимательно наблюдала за окружающим. Случилось так, что, когда черепаха взобралась на дерево, ястреба не было — он отлучился поохотиться, но когда вернулся, то сразу заметил — в хозяйском саду творится что-то неладное.

Не успела черепаха сбросить на землю третью гроздь, как зашумели крылья и что-то черное, красное обрушилось на нее с неба. Сильные когти подхватили черепаху, и она стремительно взлетела в воздух. «Кто это мог скогтить меня? — подумала черепаха. — Только у ястреба-аура черное, покрытое перьями тело и красная голова. Это он!»

— Послушай, добрая птица, — обратилась она к ястребу, — ты, наверное, хочешь наказать меня за бананы?

— Так, — буркнул ястреб, продолжая подниматься все выше и выше.

— Мудрая птица, — сказала черепаха, — ты совершенно права, что собираешься предать меня смерти. Воровать чужие бананы это действительно ужасно. Правда, я не виновата, что у меня нет сада и что я больше всего на свете люблю бананы. Я также не виновата, что у твоего хозяина кроме этого дерева есть еще сто деревьев…

— Так, — ответил ястреб, высматривая, куда бы швырнуть добычу.

— Но я готова помочь тебе и выберу для себя самое ужасное наказание. Ведь твоему хозяину не понравится, если я останусь жива и снова начну наведываться в его сад. У меня есть большая просьба. Внизу под нами я вижу скалы, лес и озеро…

— Так… — Ястреб уже кружил, выбирая для черепахи место казни.

— Просьба моя в том, чтобы ты бросил меня на скалы.

«Что-то она хитрит! — подумал ястреб. — Полечу-ка я лучше к лесу». И он направился прочь от скал.

— Прекрасно! — воскликнула черепаха. — Уж раз не довелось мне падать на камни, то сойдут и деревья. Я очень благодарна тебе. Поскорее разжимай когти!

«Уж больно ты хочешь, голубушка, упасть на лес, — подумал ястреб, — но тебе не провести меня!» И он разжал когти, пролетая над озером.

Когда через несколько дней черепаха снова приползла к банановому дереву, на верхушке дерева сейба никого не было. Хозяин прогнал плохого сторожа. Вот почему красноголовые ястреба-аура до сих пор ненавидят черепах и, если удается, охотятся на них, разбивая пойманных черепах о камни.

ОЛЕНЬ И ЧЕРЕПАХА

В лесу, на западной оконечности острова, жил гордый, самолюбивый олень. Он был так горд, что не замечал никого из животных, и так сам любил себя, что если ему и случалось кого-нибудь заметить, то он останавливался и говорил с ним только о себе.

Однажды олень повстречал черепаху.

— А, это ты! — Он снисходительно кивнул головой, увенчанной прекрасными тонкими рогами. — Не хочешь ли поболтать?

— Отчего бы и нет, — миролюбиво согласилась черепаха. — А о чем мы будем говорить?

— Как о чем? Конечно, обо мне. Или ты не знаешь, что я самый красивый, самый умный и самый быстрый в лесу?

«Пожалуй, что только самый красивый!» — подумала черепаха и решила проучить оленя.

— Я согласна с тем, что ты самый красивый и самый умный, — сказала она. — Но вот насчет того, что самый быстрый… Откуда ты это взял?

— То есть как… — растерялся олень. — Не хочешь ли ты сказать?..

— Вот именно, — перебила его черепаха. — Готова побиться о заклад, что, если захочу, даже я — самая медлительная — обгоню тебя. Идет?

— Идет!

Олень был вне себя от гнева.

— Можешь звать на состязание всех своих родственников, — добавила черепаха.

— Не нужны мне никакие родственники! Я сам сумею постоять за себя. Ты не проковыляешь и пяти шагов, как я уже пролечу весь путь! Побежим завтра вокруг озера?

— Как хочешь.

Олень, фыркая от негодования, удалился, а черепаха той же ночью обошла всех своих родичей и каждого пригласила посмотреть, как она будет состязаться с оленем.

На другой день олень и черепаха сошлись на берегу.

— Ты все-таки решил никого не приглашать? — сказала черепаха. — Напрасно, родная кровь в трудную минуту…

— Довольно молоть чепуху! — прервал ее олень. — Начнем?

— Начнем.

Они попросили братца кролика, который грыз неподалеку принесенный с огорода клубень маланги, быть судьей и стали рядом около пенька. Братец кролик сосчитал до трех, махнул пальмовым листом, и олень как ветер сорвался с места, а черепаха, к большому удивлению кролика, проковыляв три шага, вернулась и уселась рядом с ним.

Между тем олень мчался с такой скоростью, что пальмовые стволы мелькали мимо него, как стрелы. Он пробежал четверть пути, как вдруг увидел, что впереди него… ковыляет черепаха! Не успел он обогнать ее, как увидел на половине пути вторую черепаху. И так, куда бы он ни прибегал, он видел черепах, которые спешили на состязание и которых он принимал — ведь все черепахи на одно лицо! — за свою соперницу.

Утомленный, еле передвигая ноги, доплелся он до того места, откуда начинался бег, и там тоже увидел… черепаху.

Она сидела на пеньке и обсуждала с кроликом последние лесные новости.

Побежденный (как он думал) олень понурил от стыда голову и скрылся в лесной чаще.

— Что с ним? — удивился кролик. — Первый раз вижу, чтобы олень вел себя так робко и скромно.

— Вот и хорошо, — ответила черепаха, — таким он мне нравится больше. Сказать правду, красивее и быстрее его в нашем лесу никого нет. Вот только вряд ли он самый умный…

Она посмотрела с пенька вдаль и добавила:

— Ага, бредут!.. Сейчас я познакомлю тебя со своими родственниками. Они не красивы и не очень умны, но в трудную минуту всегда готовы прийти на помощь.

СКУПЫЕ МУЖ И ЖЕНА

Центральная Индия

В одной деревне на самом краю джунглей, жила семья — муж и жена. Они оба были очень скупы, и вот какие истории рассказывают о них.

Как-то шел муж по чужому полю и увидел большую кокосовую пальму. На ее верхушке раскачивались огромные спелые орехи.

— Хозяина нет, сорву-ка я их! — сказал скупец, сбросил сандалии, обхватил руками кольчатый ствол пальмы и полез вверх. Он очень торопился, и когда посмотрел вниз, то испугался: дома внизу были уже как коробочки, а люди — не больше муравьев. .

— О великий Брама! О мудрая обезьяна Хануман! — взмолился крестьянин. — Помогите мне спуститься вниз целым, и я накормлю тысячу голодных!

Он сказал это и начал медленно ползти вниз. Спустился до половины, посмотрел и увидел, что дома теперь уже как корзины, а люди не больше саранчи.

«Пожалуй, тысяча голодных — это много! — подумал скупец. — Хватит и ста».

Он сполз еще немного и решил, что хватит десяти, а когда спрыгнул на землю, то сказал:

— Ну вот и все, хвала богам! Уж одного голодного-то я накормлю обязательно!

Вернувшись домой, он увидел около хижины толстого монаха.

«Ну, этот-то всегда сыт. Много не съест!» — решил скупец и приказал жене накормить монаха досыта.

— Я ухожу по делам, но скоро вернусь! — добавил он. Скупец ушел, а жена, ворча, достала горшок, положила на тарелку горсть риса и протянула тарелку монаху. Тот съел и потребовал добавки:

— Твой муж приказал накормить меня досыта, а я не привык есть так мало.

— Хватит с тебя, ты и так толстый, — ответила женщина, но не посмела ослушаться приказания своего мужа.

Монах съел еще тарелку, потом еще, и горшок опустел. Тогда монах повалился на землю перед домом, стал стонать и кричать.

На крики прибежал скупец и, задыхаясь, спросил:

— В чем дело?

— Твоя жена отравила меня! — кричал монах.

Скупец страшно испугался.

— Замолчи! Вот тебе рупия и иди к врачам, только замолчи!

— Кто заплатит за мои похороны, если я умру?

Скупец дал ему еще десять рупий.

— Полиция! Полиция! — стал кричать монах.

Скупец и его жена задрожали от ужаса. Они отдали монаху все деньги, которые были у них в карманах. Монах взял их, дополз до поворота, там встал на ноги, отряхнулся и как ни в чем не бывало пошел своим путем…

Однако эта история ничему не научила скупца и его жену, и очень скоро они снова стали жертвами своей жадности.

Случилось это так. К ним в дом пришел сосед и попросил на время горшок сварить бобы.

— А ты не разобьешь его? Горшок вон какой хороший, почти новый. Его я купила всего десять лет тому назад на базаре в Калькутте, — сказала жена.

— Смотри, быстро верни! — предупредил муж.

Сосед рассердился и решил их проучить. Он взял горшок, сварил в нем бобы, а потом достал глины и вылепил точно такой же маленький горшочек. Расписал его точно таким же рисунком и на другой день вернул оба горшка.

— А этот откуда взялся? — удивился скупец.

— Этот маленький? Ах да, занятное дело, — сказал сосед. — В доме у меня подполом есть яма. Ее выкопали два бродячих брамина. Должно быть, они были святыми — яма получилась волшебной. Стоит положить в нее какую-нибудь вещь — и у той скоро появляются маленькие дети.

Муж и жена даже подпрыгнули от такой новости.

— А не положить ли в твою яму нашу сковородку? — спросила женщина. — Мне как раз нужна маленькая.

— Ладно! — сказал сосед, забрал миски и сковородку, сделал на другой день точно такие же, маленькие, и вернул их.

«Вот где оно — богатство!» — решили скупцы.

Они бросились тотчас собирать все горшки, миски, кувшины в деревне и к вечеру привезли на телеге к соседу целую гору посуды.

— Положи, пожалуйста, к себе в яму!

Сосед для виду немного поломался, потом согласился, забрал посуду, а рано утром, когда все спали, отвез ее в город и продал.

— Ну, как наши горшки? — спрашивали каждое утро скупой и его жена.

— Лежат. Скоро откроем яму, — отвечал сосед.

Наконец настал день, когда он позвал их. Они отвалили деревянную крышку, которой была закрыта яма, заглянули в нее и увидели — яма… пуста!

— А наша посуда?! Где она? — закричали муж и жена.

— Вероятно, умерла, — сделав печальное лицо, ответил хитрец. — Умерла, и боги взяли ее к себе на небо.

Теперь скупцу и его жене надо было возвращать посуду почти всей деревне.

Они побежали к судье жаловаться.

Судья, выслушав их, спросил:

— Вы говорите, что у вашего горшка в яме родился сын?

— Да.

— А у сковородки и мисок — дочери?

— Конечно.

— Так почему же посуда, у которой бывают дети, не может умереть и попасть на небо?..

И последняя история — это как скупцы чуть было не разбогатели.

Как-то вечером (дело было летом, и шел обычный в тех краях муссонный дождь), в дверь хижины постучали. Жена открыла. На пороге стоял человек в рубище, с сумой.

— Я иду из самого Бенареса, от берегов священного Ганга, — сказал странник. — Пустите обсохнуть и переночевать, добрые люди!

Скупец и его жена побоялись отказать человеку, идущему из святых мест.

— Ладно, входи, — сказал муж. — Только у нас в доме нечего есть. Садись отдыхай. Можешь развлечь нас рассказами о чудесах. Ты, должно быть, перевидал их немало?

Путник расположился в углу, открыл сумку и достал из нее раковину. На вид это была обычная раковина, красная, как приоткрытые бычьи губы. Такие раковины бродячие торговцы часто приносят в деревни. Была такая и у скупца с женой.

— Эта раковина не простая, — начал путник. — Я получил ее в храме, около которого каждую весну входят в воду жаждущие исцеления. Стоит только сказать:

«Раковина, дай монету!» — и ты получишь рупию. Правда, просить ее у раковины можно только один раз в день.

У скупцов загорелись глаза.

— Не может быть! — в один голос сказали оба.

Путник нагнулся к раковине:

— Раковина, дай монету!

На пол со звоном выкатился серебряный кружок.

Скупой и его жена переглянулись.

Ночью, когда путник уснул, они достали из кухни свою раковину и осторожно подменили волшебную. Утром путник ушел, а они сели на пол и в один голос закричали:

— Раковина, дай монету!

Выпала рупия.

Между тем путник, придя вечером в город, проголодался, полез в суму, достал раковину и очень удивился, когда из нее не выскочило никакой монеты. Он присмотрелся и понял, что его обокрали. Но как вернуть волшебную раковину? Долго он думал и решил. Сменил одежду, вымазал грязью лицо, вернулся к дому, в котором жили скупой и его жена, и, изменив голос, снова попросился на ночлег.

И снова, прежде чем ложиться спать, он стал рассказывать про чудеса, которые видел во время странствий. Кончив, достал из мешка простую раковину и сказал:

— А это раковина, которая сделала меня богатым. Стоит сказать: «Раковина, дай монеты!» — и из нее выскочит сразу три рупии!

Он спрятал раковину, но у скупого и его жены на этот раз не возникло уже никакого сомнения. Действительно, если есть раковина, из которой выскакивает одна монета, почему не быть такой, из которой выскакивают три?

Они опять переглянулись и, когда настала ночь и их гость уснул, снова подменили раковину, положив в его сумку волшебную и взяв оттуда свою простую.

Утром путник ушел, а они сели на пол и, задыхаясь от жадности, затараторили:

— Раковина, раковина, дай монеты!

Увы! В раковине жалобно пел сквознячок — никаких монет не падало…

Долго еще жили скупец и его жена, ссорились каждый день и обвиняли в своих несчастьях друг друга.

ГОРШОК И ЕГО БРАТЬЯ

Центральная Индия

В одной деревне жила старая женщина. Муж ее умер, дети умерли, и, хотя она с утра до ночи гнула спину, стараясь управиться на поле и дома, жить ей было очень трудно.

Как-то случился сильный ветер. Он ворвался в старухину хижину через открытые окна и дверь, покачнул полку над очагом и разбил все горшки.

Делать нечего, собрала старая женщина последние гроши, отправилась на базар купила там три новых горшка: два одинаковых, а один — поменьше. Положила горшки в мешок и понесла домой.

Идет и слышит — горшки перестукиваются, словно между собой переговариваются.

«Нет, нет, это мне чудится!» — решила женщина, пришла домой, поставила горшки на полку и отправилась по воду.

Принесла она воды, стала месить из кукурузной муки тесто. Месит, а сама думает о своей горькой доле.

— Был бы у меня сынок, пошел бы он сейчас в поле вместе с другими мужчинами жать пшеницу, — забывшись, сказала она вслух. Сказала и тяжело вздохнула.

Вдруг слышит, застучали горшки. Дрожат, покачиваются, словно говорят что-то друг другу.

— Ой, что это? — спрашивает старуха. А один горшок, тот, который поменьше, спрыгнул с полки и говорит:

— Матушка, матушка, я пойду в поле. Первый раз за много лет рассмеялась старуха:

— Куда тебе! Ладно, стой уж на полке. Да кто вы такие, удивительные горшки?

— Мы братья. Когда нас горшечник делал, сказал: быть вам сыновьями той женщины, которая вас купит. Пока вы вместе, все и у вас и у нее будет ладно.

Братья говорят:

— Мы с тобой, брат, пшеницу жать!

— Пока вы не нужны. Стойте.

Сказал и выкатился на дорогу. Скок, скок, добежал до дома, где жил деревенский староста, и кричит:

— Староста, а староста! Возьми меня в работники.

Староста вышел из дома — дом богатый, — посмотрел маленькими, заплывшими жиром глазками на горшок и говорит:

— У меня пятьдесят бигхов земли, где тебе управиться! Что за работу возьмешь?

— Час буду жать — сто горшков зерна, день — три горшка, два дня — ни одного, все тебе останется.

«Да он, видно, глуп! — подумал староста. — Там для одного работы на неделю!»

Дал он горшку кривой нож, которым жнут, тот и поскакал в поле. Часа не прошло — скачет обратно.

— Все готово! — кричит.

Пошел посмотрел староста — вся пшеница сжата, снопы связаны, под навес уложены. Другие работники их уже молотят.

Ну и чудеса!

Возвратился горшок домой, говорит братьям:

— Теперь и вы нужны. Идемте зерно, которое я заработал, в дом носить!

Стали они дальше жить. Слышит старуха: снова горшки стучат.

— Матушка, а матушка, — говорит меньший. — Сколько лет ты прожила, а своей буйволицы у тебя нет, некому тебе молоко по утрам давать.

Соскочил с полки. Братья ему говорят:

— И мы с тобой! А он им:

— Пока вы не нужны.

Выкатился на улицу, заковылял к крайнему дому, где жил богатый крестьянин, у которого было несколько буйволиц. Хозяин на камне около ворот сидит. Подкатился к нему горшок и говорит:

— Видишь вон ту рощу, где дикая яблоня-бильва растет? Так эта роща волшебная. Сейчас пойду туда за горшками — моей хозяйке новые горшки нужны.

Засмеялся крестьянин: откуда в роще горшки?!

А горшок домой сбегал, говорит братьям:

— Идите в рощу, ждите меня там! Вернулся к крестьянину.

— Мне сегодня, — говорит, — двух новых хватит. Смотри, как это делается: входит в рощу один горшок, а выходят — три! Только при этом надо сказать: иди и не возвращайся!

Так и получилось: отправился туда один брат, а назад вышли все трое.

Ахнул крестьянин. А был он ох как жаден! Да, думает, я вместо одной буйволицы три получу! Выгнал из хлева самую лучшую, стегнул ее изо всех сил, кричит:

— Иди и не возвращайся!

Та — в рощу. Поймал ее там горшок и потихоньку отвел к старухе во двор.

Живут дальше. Видит горшок: совсем их матушка руками слаба стала. Поговорил с братьями — прыг с полки.

— И мы с тобой! — говорят братья.

— Пока вы не нужны.

Катится по дороге, подпрыгивает, навстречу — свадьба. Невеста молодая, красивая, крепкая, а жених старый, некрасивый и, сразу видно, глупый. Остановилась свадьба около четырех колодцев. Два сухих, а в двух вода есть. Сбегал горшок за братьями, велел им в сухие колодцы лезть. Вернулся, подскочил к родственникам невесты и говорит:

— Беда! Дочь ваша не за одного, а за троих сразу замуж вышла.

Испугались родственники, а жених спрашивает:

— Как так? Я на свете такой один. У меня даже братьев нет.

— А вот посмотри. В этом колодце кто? Ты. А в этом? Тоже ты. А в этом? Горшок. И в последнем — горшок. Все, кто в колодцах, вылезайте!

Смотрят — из одного колодца горшок вылез, из второго… «Сейчас, — думает жених, — и те двое, что на меня так похожи, выскочат! Что нам троим на свадьбе делать?»

Не выдержал жених, как бросится бежать. И убежал.

Отдали родственники невесту горшку. Привел он ее в дом к своей матушке.

Пшеница есть, молоко есть, крепкие молодые руки в доме есть — что еще старой крестьянке надо?

ВОЛШЕБНОЕ ЗАКЛИНАНИЕ

Южная Индия

Так вот, на Малабарском берегу, около города Коджикода, в одной деревенской семье жил мальчик, которого звали Рам. Его родители были очень бедные люди, и, чтобы помочь им, Рам решил сделаться заклинателем — научиться исцелять от укусов змей.

Надо сказать, что в Индии есть всего четыре вида ядовитых змей, из которых самые страшные — кобра и маленькая змейка по имени крайт. Змеи никогда не нападают на человека, но люди в Индии в деревнях ходят босиком, а змеям никогда не известны истинные намерения людей. Вот почему змея, на которую наступили, имеет дурную привычку кусать, но в этом трудно ее винить.

Люди народа малиали, когда их укусит змея, знают, что нужно немедленно отсосать кровь и прижечь ранку угольком пальмового дерева. Но людям каждый раз очень хочется остаться живыми и здоровыми, и поэтому они охотно обращаются и к заклинателям. Заклинатели произносят над ранкой волшебные слова, причем у каждого из них эти слова свои.

Так вот, Рам решил сделаться заклинателем, а один приятель, которого он встретил на деревенской улице, посоветовал ему:

— Знаешь что, собери корзину подарков и отправляйся к вайдвану — заклинателю, который живет в соседней деревне. Вайдван знает волшебное заклинание, он скажет тебе его, ты повторишь его пятьдесят тысяч раз, и оно войдет в твое тело, станет твоим собственным…

Рам очень обрадовался, узнав, что стать заклинателем не так уж и сложно. Но какие подарки мог собрать он, мальчик из бедной семьи? Долго размышлял Рам, потом взял корзину, набрал в нее огурцов из собственного огорода, поставил корзину на голову и отправился в соседнюю деревню.

Можете себе представить, как удивился вайдван, когда увидел около двери своего дома мальчика с корзиной огурцов на голове!

— Что случилось? — недружелюбно буркнул он.

— Я хочу стать твоим учеником, — смиренно ответил Рам. — Я хочу услышать от тебя волшебное заклинание, чтобы лечить в моей деревне людей. Я пришел не с пустыми руками — видишь, вот подарок. — И он снял с головы корзину.

А надо сказать, что заклинатель был очень богат: в благодарность за исцеления люди приносили ему золотые и серебряные вещи и много других драгоценностей.

— Мне… в подарок… огурцы? — завопил злой вайдван. — Глупец!

Рам так испугался его крика, что не понял, о чем тот говорит. А вайдван топал ногами и кричал:

— Глупец!.. Огурцы?!

Испуганный Рам бросился бежать. Он мчался по деревенской улице со всех ног, а вслед ему неслось:

— Глупец! Огурцы!

А надо вам сказать, что на языке малайалам, на котором говорит народ малиали, «глупец» произносится «витти», а «огурцы» — «кусмандам», и убегающий Рам, слыша позади себя «виттикусмандам», решил, что это и есть волшебное заклинание.

Он прибежал домой и стал день за днем повторять его, а когда повторил пятьдесят тысяч раз, то почувствовал, что оно вошло в его тело, стало его словом.

Так Рам сделался врачевателем.

Надо сказать, что дела его сразу же пошли хорошо, потому что он не надеялся только на одну силу волшебных слов, но добросовестно отсасывал из ранок кровь и прижигал их угольком пальмового дерева и советовал хорошенько кормить укушенных, чтобы у них было больше сил справиться с болезнью.

И еще люди заметили, что он никогда не берет от исцеленных дорогие подарки, всегда только еду — рис и мясо — и еще изредка дрова, чтобы было на чем приготовить обед отцу и матери.

Владыкой Малабарского берега в те годы был король Коджикода. Этот король не отличался какими-либо особыми достоинствами, разве что имел очень тонкий слух и, как рассказывают, мог на расстоянии сорока шагов услышать слово, произнесенное шепотом.

Однажды король, гуляя у себя в саду, наступил на маленькую змейку крайт и был ею тотчас укушен.

Во дворце поднялась страшная паника. Были вызваны все лучшие врачи и заклинатели города. Однако напрасно они возносили к небу молитвы, курили благовония и выкрикивали заклинания — королю становилось все хуже, и, когда настала третья ночь, все поняли — спасения нет. Король лежал на постели закрыв глаза, еле дышал, у него уже начали холодеть кончики пальцев.

— Только чудо может его спасти, — сказал, покачав головой, самый старый и мудрый из врачей. — Королю надо сделать усилие, от которого огонь жизни вновь вспыхнул бы в его груди. Но — увы! — как это сделать?

И тогда кто-то вспомнил, что в деревне, неподалеку от города, живет мальчик, о котором идет слава как об искусном врачевателе. Отряд гонцов с носилками ворвался ночью в деревню. Рама усадили на носилки, и слуги бегом, меняясь каждые четверть часа, доставили его во дворец.

Рам посмотрел короля и остался очень недоволен.

— Отсасывали кровь из ранки? — спросил он у первого министра.

Первый министр испугался. Он тут же сообразил, что может повредить себе, сказав «нет», оказаться в какой-то степени виновным в смерти властителя.

— Отсасывали кровь из ранки? — спросил он, в свою очередь, у второго министра.

Но тот был тоже себе на уме.

— Отсасывали кровь? — спросил он у старшего королевского писца.

Так они спрашивали друг друга, пока не добрались до самого младшего конюха, и только тот осмелился сказать «нет».

— Очень плохо! — сказал Рам. — А делали прижигание?

Первый министр снова побоялся ответить, и снова вопрос дошел до младшего конюха, который сказал, что рану не прижигали.

— Совсем плохо! — сказал Рам. — Осталось последнее средство — волшебное заклинание.

И он, наклонясь над умирающим, прошептал:

— Виттикусмандам!

И умирающий (а у него, как вы помните, был очень тонкий слух) услышал его. Мало того, король очень удивился, что кто-то бормочет над ним «глупец» и «огурцы». Он так удивился, что приподнялся на своем ложе и спросил:

— Какие огурцы?

Оттого что он сделал такое усилие, кровь в его жилах побежала быстрее, сердце забилось лучше, и через час он уже мог сидеть, облокотясь на подушку, и через день улыбаться и пить холодный оранжевый сок манго.

Когда настал час отправляться Раму домой, король сказал ему:

— Ты спас меня от смерти. Проси все, что хочешь. Что бы ты ни назвал, все будет доставлено сегодня же тебе.

Он имел в виду золото и драгоценные камни, изделия из слоновой кости и дорогие ткани.

— Прикажи послать моим родителям немного фруктов и вязанку дров, — сказал Рам. — Это обычная плата за исцеление, и никакой другой мне не надо.

Король снова очень удивился и спросил: может быть, у Рама был помощник? Он хочет одарить и его.

— Да, при твоем дворе есть человек, который помог мне, — сказал Рам. — Он ответил на мои вопросы, и из его ответов я узнал правду. Вот он!

С этими словами он указал на самого младшего королевского конюха.

Сказка не сохранила память о том, был ли награжден конюх, но что после этой истории Рам вернулся домой и долгие годы жил, врачуя людей и оберегая старость своих родителей, — это известно.

Известно также, что он еще много раз успешно прибегал к волшебному заклинанию:

— Виттикусмандам!

ОТКУДА У ТИГРА НА БОКАХ ЧЕРНЫЕ ПОЛОСЫ

Вьетнам

Случилось это в давние времена, когда джунгли покрывали всю страну, а звери подходили к самым стенам деревенских хижин.

Один молодой крестьянин работал неподалеку от деревни на своем крошечном рисовом поле. Он работал с самого раннего утра, устал ковырять мотыгой тяжелую мокрую землю (ведь рис выращивают в воде!) и, отойдя в сторону, сел под деревом, чтобы отдохнуть и съесть лепешку.

Его буйвол тем временем пасся на поросшей травой насыпи, которая окружала поле. Поев, буйвол тоже лег в тени банановых деревьев, лежал там и задумчиво жевал свою жвачку, отгоняя хвостом мух.

Случилось так, что в этот же час мимо поля, крадучись в густых кустах, проходил тигр. Он был огромен и могуч и совершенно справедливо считал, что нет в джунглях зверя сильнее его. Тигр не первый раз видел человека и его буйвола и уже давно хотел выяснить у них один вопрос.

Он вышел из кустов и направился прямо к буйволу. Почуяв запах хищника, буйвол вскочил и, повернувшись к тигру так, что его огромные тяжелые рога касались земли, стал ждать.

— Тебе нечего меня бояться, — важно сказал тигр. — На этот раз я не голоден и мне не нужна добыча. Я пришел потому, что хочу знать: как могло случиться, что человек, такое маленькое двуногое существо, без когтей и клыков, существо у которого нет ни особой силы, ни даже грозного вида, смог заставить тебя и других животных работать на себя? Ведь стоит тебе ударить его рогом — и он замертво покатится по земле!

— Это так, — ответил добродушный буйвол и, подняв голову, положил рога себе на спину. — Дело в том, что у человека есть одна вещь, которая называется — ум. В нем-то все и дело.

— Странно, первый раз слышу об этом. — Тигр начал сердиться. — Как могло случиться, что я — повелитель джунглей — ничего не знаю о каком-то уме, с помощью которого можно властвовать над другими? Может быть, ты меня обманываешь? Смотри, не то я разорву тебя на части!

— Как знаешь! — Буйвол вздохнул. — Впрочем, что ты спрашиваешь об этом меня? Мой хозяин сидит вон под тем деревом. Пойди и спроси его обо всем сам.

Тут надо сказать, что в те далекие времена на боках у тигра не было никаких полос, и поэтому, когда он направился снова через кусты к человеку, тот сразу увидел желтые сверкающие, как солнце, его бока, испугался и хотел бежать, но было уже поздно. Тигр вышел из кустов и грозно сказал:

— Не беги, все равно я быстрее и сильнее тебя. Я слышал, что у тебя есть одна вещь, которая делает тебя хозяином над животными. Это ум. Он нужен мне. Отдавай!

Крестьянин, хотя и был очень испуган, быстро сообразил, что тигр понятия не имеет о том, что просит.

— О могучий, ты властвуешь в джунглях и вправе требовать все, что тебе нужно. Я отдам тебе ум, но сегодня я оставил его дома, и мне нужно сходить туда, принести его, — сказал он.

«Если он вздумает обмануть меня и не вернется, я все равно подкараулю его здесь на поле и прикончу!» — подумал тигр и, грозно зарычав (у крестьянина даже задрожали ноги), сказал:

— Иди!

«С тобой, видно, нельзя по-хорошему, — решил крестьянин. — Раз так, я проучу тебя… » И он сказал в свою очередь:

— Знаешь что? А вдруг, пока я схожу в деревню, ты съешь моего буйвола? Позволь, я привяжу тебя к дереву. Тебе все равно, а я буду спокоен.

Тигр нехотя согласился, и крестьянин привязал его к дереву крепкими конопляными веревками. После этого он пошел на поле, собрал много сухой травы, разложил ее под деревом и поджег.

— Вот в чем мой ум! — сказал он тигру.

Огонь подходил к зверю все ближе и ближе. Вот уже на тигре задымилась шерсть…

— Отпусти меня, человек! — взмолился тигр. — Я не буду больше приставать к тебе с глупыми вопросами. Клянусь!

— Хорошо! — ответил крестьянин и перерезал веревки.

Тигр одним прыжком перемахнул через огонь и скрылся в джунглях.

Вот как случилось, что на шкуре у тигра появились черные полосы — это следы огня и веревок. Правда, рассмотреть его, когда он крадется среди кустов, стало труднее, но человек не боится владыки джунглей: у Человека есть Ум.

ЮНОША, ЗЛОЙ БОГАЧ И ОБЕЗЬЯНЫ

Вьетнам

Жил в старину в одной деревне юноша. Добра у него было немного: старая бамбуковая хижина да клочок земли, на котором, если удавалось задержать воду, росло немного риса. Но юноша никому не завидовал, был добр и охотно приходил другим на помощь.

Раз он шел по деревне и встретил девушку, они остановились под манговым деревом и разговорились.

— Я могу угадывать судьбу, — сказала девушка, — и, если ты не прочь, скажу, что ожидает тебя.

— Вот и прекрасно! — ответил юноша. — Мне моя жизнь не в тягость, но все-таки хорошо, если бы в ней что-то переменилось!

Девушка сходила домой, принесла чашу с водой, бросила в нее какие-то травы и, заглянув в чашу, сказала:

— Не знаю, что будет с тобой потом, но еще сегодня ты совершишь два важных поступка. Радость и беда пойдут за тобой после них по пятам!

— Очень интересно! — сказали друг другу обезьяны, которые сидели наверху, на ветках мангового дерева. — Посмотрим, что будет.

Юноша и девушка расстались, но, когда он уходил, девушка долго смотрела ему вслед, — видно, в чаше она увидела еще что-то, что относилось уже не только к нему, но и к ней.

А юноша пошел по дороге к своему рисовому полю и на берегу ручья встретил старика, который не мог перейти по висячему, в две сплетенные лианы, мостику.

— Не бойся, дедушка, крепко держись за мою руку, и все будет в порядке, — сказал юноша и перевел старика через ручей.

— Спасибо, сынок, чем же мне отблагодарить тебя? — сказал, прощаясь, старик. — В моей легкой суме лежит бамбуковая дудочка. Возьми ее, научись играть, мне она уже ни к чему.

Он отдал дудочку и ушел, а юноша пошел дальше, то и дело поднося дудочку к губам и извлекая из нее робкие нежные звуки.

А когда он вечером возвращался с поля домой, то встретил у того же висячего мостика богача, толстого и злого, который еле тащил мешок с чем-то тяжелым.

— Послушай, парень, — взмолился богач, — я и так еле несу мешок, а уж если полезу с ним на этот мост, обязательно упаду и утону. Помоги!

— Отчего не помочь! — сказал юноша, взвалил тяжелый мешок на спину и легко перешел через ручей. Мало того, он дотащил мешок до самого дома богача и ушел, не попросив ничего за труд.

«Какой глупый человек!» — сказал сам себе богач. — Не потребовал вознаграждения. А ведь нес мешок с серебряной посудой… О-о! А если он коварен — догадался, что в мешке серебро, и ночью придет ограбить меня?»

И всю ночь злой и трусливый богач вскакивал, подбегал к окошку и, дрожа, всматривался в темноту — не возвращается ли его попутчик и не слышны ли его шаги. Но ничего, кроме зеленой большой луны, не видел и ничего, кроме шороха, с которым носятся в ночном воздухе летучие мыши, не слышал.

А наутро он, решив погубить юношу, взял лопату, вырыл на тропинке, по которой тот ходил на свое поле, яму и закрыл ее ветками. Он знал, что в этих местах бродит тигр и что звери джунглей не преминут явиться к яме, если в нее упадет человек.

Так и случилось. Едва юноша наступил на ветки, они рухнули, и он очутился в яме. И тотчас на соседних деревьях появились обезьяны, а из-за кустов вышел и сел на краю ямы огромный полосатый тигр.

Но юноша не растерялся. Он достал свою дудочку и начал на ней играть. Он играл так хорошо, что тигр вздохнул, улегся, подпер голову лапой и закрыл глаза, а обезьяны начали по одной перебираться на ближайшую к яме ветку. Ветка под их тяжестью стала наклоняться и наконец совсем свесилась в яму. Юноша вылез по ветке, обошел тигра и благополучно вернулся в деревню.

Здесь его встретила девушка, и они долго стояли у его хижины, взявшись за руки и о чем-то беседуя.

А злой богач, увидя из окна юношу, решил, что тот пришел отомстить ему, схватил свой мешок и, кряхтя, бросился с ним вон из деревни.

— Очень интересно! — сказали обезьяны, когда он пробегал мимо их дерева.

Они сказали это и замолчали, потому что, едва богач скрылся, из-за кустов вышел тигр, и неслышно ступая, пошел за ним следом.

Все, что произошло потом с юношей и девушкой, богачом и тигром, видела одна зеленая луна да, может быть, летучие мыши, которые имеют привычку носиться по ночам и среди деревенских хижин, и в джунглях, меж опутанных лианами деревьев.

ОТЧЕГО БЫВАЮТ ПРИЛИВЫ

Индонезия

Когда над побережьем Индонезийских островов, которые, как корабли, плывут в беспредельном Океане, высоко в небе останавливается луна, старые рыбаки, посматривая вверх, говорят:

— Сегодня быть большому приливу! — и, щурясь, пытаются рассмотреть в лунных пятнах две знакомые им фигуры.

А началось так. Давным-давно на острове Ява жил крестьянин по имени Кайман. У него было небольшое рисовое поле, и он с утра до вечера гнул на нем спину, — выращивать рис дело тяжелое, надо все время следить, чтобы нежные зеленые ростки, сидящие корнями в жидкой грязи, не засохли на солнце, если вода уйдет, и не задохнулись без воздуха, если вода накроет их целиком. Для этого надо внимательно следить за валиками из глины, которые окружают поля, и то прокапывать в них ходы, спуская воду, то снова заделывать их глиной.

Но Кайман был упрям и силен и хорошо делал эту работу. У него всегда вдоволь было риса, и он уже стал задумываться, не привести ли ему в дом жену, как вдруг в хижине поселилась крыса. Она выкопала в углу нору и сразу же стала думать, как ей обмануть человека. Вот почему в первый же вечер она вылезла из норы, села на задние лапы и, вытянув по глиняному полу свой мерзкий голый хвост, обратилась к крестьянину.

— Послушай, — сказала она, поглаживая тощее брюхо и дергая тонким розовым носом (она чуяла рис!), — я хочу заключить с тобой договор. Мы живем в этой хижине вдвоем, и значит, все, что есть в ней, надо разделить пополам. Начнем с риса…

— Ах ты, мерзкая тварь! — воскликнул крестьянин. — Ты едва только переступила порог моей хижины, а уже смеешь так говорить? Тебя никто не звал сюда. Ступай прочь, не то я швырну в тебя заступ, которым рою на поле глину, и перешибу тебя пополам!

— Как знаешь, только не пришлось бы тебе пожалеть о сказанном, — ответила крыса и, волоча по глиняному полу свой мерзкий хвост, ушла в нору.

На следующий день Кайман встал «паги», что значит по-индонезийски «утром», но крыса поднялась «паги-паги» (так говорят индонезийцы, если хотят сказать «рано утром»). Так вот, она поднялась «паги-паги» и раньше крестьянина побежала на поле. И когда Кайман пришел туда, он увидел, что во всех глиняных валиках проделаны дыры и вода ушла. Крестьянин был упрям, он поправил их и снова пустил воду, но крыса ночью опять испортила валики. Так продолжалось несколько дней, и Кайман понял, что ему не победить злобное животное.

Тогда он решил стать рыбаком, продал поле, купил лодку и сплел из древесного луба большую прочную сеть. Но крыса была начеку и, когда Кайман собрался в море, пробралась незаметно на лодку и спряталась между корзин, которые крестьянин приготовил для рыбы. Выйдя в море, он забросил сеть и принялся тащить ее. Сеть была такая большая, а Кайман так силен, что не только рыба попала в сеть, но и сам Океан двинулся с места и, следуя за сетью, затопил берега. И люди Индонезийских островов, где до тех пор никогда не было приливов, с ужасом стали отступать от стремящейся на берег воды, уводить скот и переносить очаги. В сеть действительно попалось много рыбы, но крыса не дремала, она незаметно подобралась и перегрызла одну из веревок, за которые тянул Кайман. Сеть опустилась, рыба ушла, а Океан, отпрянув от берега, вернулся и занял то место, которое всегда было ему определено.

Несколько дней подряд пробовал ловить рыбу Кайман, каждый раз потревоженный Океан затапливал берега, но каждый раз крыса перегрызала веревку и освобождала рыбу, а вместе с ней Океан.

И тогда, поняв, кто портит сеть, Кайман обратился «малам» (по-индонезийски это значит «вечером») к богам.

— О вы, сотрясающие землю и поддерживающие небо! — воскликнул он. — Заклинаю вас: рассудите меня с этим мерзким животным, а если не можете сделать это, то помогите мне выбраться отсюда.

Надо сказать, что, обращаясь к богам вечером, он выбрал неудачное время, потому что боги, так же как и люди, к вечеру устают и у них портится настроение. Боги действительно не стали разбирать, кто прав в этой ссоре, а кто — нет. Они приказали Ветру выполнить последнюю просьбу рыбака. Ветер опустился на землю, превратился в огромный вихрь, подхватил облака, воду и песок на берегу, сблизил их, перемешал и забросил на Луну, которая как раз в это время стояла над большим островом Ява. Вместе с водой и песком он забросил туда и лодку с рыбаком и с его сетью, а также с крысой, которая продолжала прятаться среди корзин.

Вот почему, повторяю, не только старые рыбаки, но даже каждый мальчишка и девчонка с острова Ява, каждый мужчина и женщина, завидев «малам-малам» (поздно вечером) в небе Луну и разглядев на ней темные пятна, говорят друг другу:

— Смотрите, они по-прежнему там — рыбак, его лодка и крыса.

А если приезжий спрашивает, что делают на Луне крыса и рыбак, яванцы отвечают:

— Неужели вы не знаете? Кайман каждый день забрасывает с Луны в Океан сеть. Он тащит ее, Океан поднимается и затапливает берега. Но крыса не дремлет — стоит только рыбаку зазеваться, она подбегает, перегрызает одну из веревок, и Океан возвращается на место. После этого рыбак начинает чинить сеть, а крыса снова прячется в лодке. И так продолжается каждый день. Вы, приезжие, называете это приливом и отливом, но мы-то знаем: это лунные рыбак и крыса никак не хотят уступить друг другу.

ДЕВОЧКА-МУРАВЕЙ

Афганистан

Жил в одном селении мудрец, который любил часами сидеть на берегу арыка, размышляя о непрочности и изменчивости всего земного.

И вот однажды он сидел так, погруженный в думы, а над ним пролетал преследуемый соколом воробей. Воробей держал в клюве муравья и, пролетая над арыком, выпустил муравья из клюва. Муравей упал у самых ног мудреца, тот поднял его и, жалея, отнес домой. Тут надо сказать, что мудрец был еще и волшебником, во всяком случае, он знал заклинания, с помощью которых можно превращать одно живое существо в другое. Принеся муравья домой, он положил его на пол, и повернувшись лицом к востоку, произнес нужные слова, отчего муравей стал расти, менять свой облик и превратился в красивую маленькую девочку.

Мудрец взял ее за руку и отвел к своему другу, у которого было уже несколько детей и которому нетрудно было вырастить еще одного ребенка.

Шли годы, и девочка превратилась в стройную, прекрасную девушку.

Тогда мудрец призвал к себе ее приемного отца, и они стали рассуждать, что делать дальше.

— Я думаю, — сказал друг, — что настало время найти того, с кем она может идти дальше по жизни. В нашем селении много крепких и красивых мужчин. Давай спросим ее.

Но девушка, когда она предстала перед ними (а она была действительно умна и красива), ответила:

— О вы, чьим словам я должна и готова повиноваться. Не кажется ли вам, что те мужчины, о которых вы говорите, уступают мне в достоинствах? А вы столько раз учили меня, что только равенство соединяет сердца.

— Ты права, — ответил, подумав, мудрец. — Но кто в этом мире достойнее и безупречнее всех? Самый сильный. А кто сильнее всех? Солнце — оно побеждает даже мрак.

— Хорошо, пусть будет солнце, — согласилась девушка.

И рано утром, едва только солнце взошло над вершинами Гиндукуша, мудрец крикнул:

— О светило! Эта девушка достойна самого могущественного друга. Не возьмешь ли ты ее себе в спутницы?

— Она прекрасна, — ответило солнце, — и я было бы радо, если бы рядом со мной всегда сияла она. Но увы, не я самое сильное и могущественное, а туча. Даже небольшое облачко легко закрывает меня.

Тогда мудрец и девушка отправились к туче. Они нашли ее у подножия высокой горы.

— Что делать, — ответила им туча, — и я была бы рада иметь тебя подругой, но мое могущество ограничено: ветер гонит меня, куда хочет.

Они обратились к ветру.

— Разве это сила и мощь — то, что есть у меня! — воскликнул ветер. — Только слабые тучи да гибкие деревья уступают мне. Посмотрите на гору — как несокрушима она, как прочно вросла в землю. Могущественнее ее, по-моему, нет ничего.

Мудрец обратился к горе.

— Скажу по справедливости, уж если кто и обладает могуществом и настоящей силой, то это муравьи, — ответила ему гора. — Действительно, я не поддаюсь пока ветру, но муравьи уже изрыли все мое тело, расширили все трещинки. Скоро мне наступит конец, а я ничего не могу с ними поделать — ни прогнать их, ни уйти от них.

— Подожди меня! — сказал мудрец девушке, подошел к горе, выбрал среди тысяч муравьев одного, взял на палец и вернулся туда, где стояла красавица.

— Ты слышала все, — сказал он ей. — Подходит он тебе?

— Конечно, — ответила девушка, — ведь он равен мне достоинствами, и он действительно самый сильный.

И тогда мудрец, повернувшись лицом к востоку, произнес известные ему слова, заклинание подействовало, тело девушки стало уменьшаться, изменять форму, и она опять превратилась в муравья.

Два муравья взяли друг друга за руки и скрылись в расселине горы…

КАППА — РЕЧНОЙ МАЛЬЧИК

Япония

В давние времена на Японских островах в реках жили странные существа, похожие на черепах. Спину каждого защищал твердый панцирь, ноги и руки имели когти, а шея и голова были обезьяньими. Мало того, у каждого на голове росли короткие волосы, но макушка была голой. Они были величиной с ребенка, когда он начинает ходить, и за это их прозвали речными мальчиками — каппа.

Надо сказать, что каппа были очень любознательными, и только страх не позволял им поближе познакомиться с людьми, за которыми каппа наблюдали из-под воды. Каппа боялись людей, редко попадались им на глаза, и вот почему среди жителей городов и деревень только ходили слухи об этих необычайных существах.

Рассказывали, например, что однажды крестьянин оставил на берегу реки лошадь. Он привязал ее к стволу ивы, а сам отправился работать на свое рисовое поле. Каппа решили посмотреть, что это за диковинный зверь ходит по берегу, звенит бубенчиком и издает странные звуки. Выждав момент, когда лошадь подошла к самой воде, двое из них схватили ее под уздцы и потащили в воду. Берег был глинистый, и лошадь, как ни упиралась, с громким ржанием съехала в воду. Но в воде она попала копытами на крепкое дно, оттолкнулась и разом вылетела на берег вместе с уздечкой и висящими на ней каппа. Крестьянин, услыхавший ржание, уже бежал со всех ног. Каппа, завидев человека, прыгнули в воду, а хозяин погнал лошадь прочь от берега, крича в страхе:

— Я видел их! Я видел их!

Но на острове Кюсю рассказывают, что однажды человек смог поговорить с каппа, обошелся с ним по-дружески и был за это вознагражден.

Этим человеком была женщина, которая жила со своим мужем в небольшом поселке в префектуре Саитама. У них был маленький дощатый дом неподалеку от реки, муж допоздна работал в саду или на поле, а жена вела хозяйство. По вечерам она любила сидеть у окна, поджидая своего мужа и наблюдая, как меняется цвет речной воды. Однажды, когда она так сидела, откуда-то снизу из травы поднялась и легла на подоконник короткая, покрытая чешуей лапа с когтями. Женщина вскрикнула и отбежала от окна, а когда, поборов страх, вернулась (она была смелая женщина!) и высунулась из окна — внизу под ним никого не было, только медленно поднималась трава, примятая чьими-то ногами. Женщина не стала ничего рассказывать своему мужу (он все равно не смог бы оставаться дома — помощников у него ни в саду, ни в поле не было) и, когда снова настал вечер, села у окна и стала ждать. И снова, как только стемнело, снизу бесшумно поднялась когтистая лапа и легла на подоконник. Женщина вскрикнула и снова отбежала в глубину комнаты. Наступил третий вечер. Женщина (а мы уже говорили, что она была не робкого десятка) взяла большой нож, которым обычно резала на кухне мясо, и стала ждать. И снова зашло солнце, сгустились сумерки, и вновь на подоконнике появилась темная лапа. На этот раз женщина, не раздумывая, ударила по ней ножом, да так точно и сильно (руку ее направлял страх), что лапа отвалилась и осталась на подоконнике. Она переложила ее на пол и снова ничего не сказала своему мужу. Однако утром, когда муж, по обыкновению, собирался на работу, он неожиданно сказал:

— Слушай, что случилось ночью у нас в саду? Там — кровь. Женщина молчала.

— След идет от твоего окна прямо к реке. Неужели ты ничего не видела и не слышала?

И тогда она проводила его в свою комнату, чтобы показать отрубленную лапу, но — о чудо! — вместо безобразной кривой лапы на полу лежала отрезанная человеческая рука.

— Хорошо, я вернусь сегодня пораньше, и мы вместе поймаем его, — сказал муж и ушел.

Но стоило ему скрыться за деревьями, как в дверь постучали. Дрожа от страха, женщина приоткрыла дверь и увидела молодого мужчину в синем дорожном плаще, который стоял не пороге, а на лице его было написано страдание. Она поклонилась ему, но когда согнулась в поклоне, то увидела, что путник однорук.

— Я хочу посмотреть ту руку, что лежит у тебя в доме, — сказал незнакомец, и она, не в силах противиться, молча впустила его.

— Это моя рука, — печально сказал мужчина. — Отдай ее мне.

— Увы! — воскликнула женщина. — Но что вы будете делать с ней? Ведь она отрезана, и это — навсегда.

Не говоря ни слова, незнакомец вытащил из-под полы баночку с какой-то мазью, смазал ею руку, приложил ее, и она не только сразу приросла, но и начала на глазах у пораженной женщины двигаться.

— Случилось несчастье, в котором никто не виноват, — сказал мужчина. — Мне всего лишь хотелось посмотреть, как вы, люди, живете в этих пестро раскрашенных деревянных коробках без воды и что едите, если вокруг вас не плавают рыбы. А тебе вовсе не хотелось уродовать меня. Ведь так?

— Конечно нет, я только защищалась, — сказала женщина. — Мне жаль.

— Я вижу, ты добрая, а доброта должна всегда вознаграждаться. Возьми эту мазь, она волшебная. Исцеляй людей, и пусть между моим племенем и вашим никогда больше не будет недоразумений.

С этими словами он отдал баночку, повернулся и пошел к выходу. Сойдя с крыльца, направился по траве, с которой утренняя роса уже смыла следы крови, к реке, остановился на берегу, поднял руки, прошептал какие-то слова. И тогда изумленная женщина, которая наблюдала за ним из окна, увидела, как он уменьшается, как его плащ превращается в панцирь, а руки и ноги в кривые лапы. Каппа — речной мальчик постоял на берегу и, не оглянувшись, бросился в воду…

Так человек однажды разговаривал с каппой. И вот почему именно жители острова Кюсю первыми научились делать мазь, которая лечит раны. Эту мазь они до сих пор называют «каппа-но-миояку» (волшебное лекарство каппа). В старые времена там же был обычай коротко стричь мальчиков и выбривать им макушки. Эту прическу называли «о-каппа» (достойный каппа), но теперь эта мода отошла, и мальчишки Кюсю бегают стриженые, как все маленькие японцы. И только в сказках люди островов еще нет-нет да вспомнят причудливых незлобивых существ, которые жили (кто знает, может быть, и живут?) на дне речных водоемов.

БОРЬБА МЫШЕЙ

Япония

В одной деревушке жил злой богач и жили бедные старик и старуха. Богач давал крестьянам деньги в рост, богател, а старики еле сводили концы с концами.

Как-то заметили они, что низ у их хижины прохудился, и решили пойти в лес, нарезать там дерна, чтобы обложить к зиме стены.

Вошли они в лес, отыскали полянку, где росла крепкая трава, нарезали дерна, сложили его в два мешка, взвалили мешки на спины и уже совсем было собрались возвращаться, как вдруг услышали писк, возню и слабые вскрики.

Подкрались они, выглянули из-за кустов и увидели двух мышей — толстую и тонкую, — которые боролись. Они боролись по всем правилам борьбы сумо, и даже поясницы их были обвязаны вместо поясов какими-то тряпочками. Мыши держали друг друга за пояса, делали подножки и подсечки, и все это было бы очень занятно, но побеждала все время, конечно, толстая мышь, и это понятно, так как в борьбе сумо всегда побеждает тот, кто сильнее и тяжелее.

Когда мыши кончили бороться и ушли, старик сказал:

— Слушай, старуха, а ведь я узнал мышей. Та, что тоньше, живет в нашем доме, а та, что толще, — в доме нашего деревенского богача. Конечно, куда там нашей мышке тягаться с нею!

— Мне жаль ее, — ответила старуха. — Знаешь что, приготовлю-ка я ей сегодня две рисовые лепешки. Все-таки, хоть она и живет под полом, она живет в нашем доме.

Так она и поступила. И хотя еды в доме было совсем мало, она стала каждое утро готовить и класть на пол для мышки по две лепешки.

Через неделю пошли старики снова в лес насобирать хворосту для печки. Снова очутились около поляны, а когда ушли, на поляну пришли две мышки и снова стали бороться. Но теперь уже победа не давалась так легко толстой.

— Послушай, что с тобой произошло? — удивлялась она. — То я бросала тебя как хотела, а теперь еле-еле справлюсь, а то и проигрываю. Не откроешь ли ты свой секрет?

— Отчего же, — отвечала тонкая мышь (за эти дни она поправилась!), — мои добрые хозяева каждое утро дают мне по две рисовые лепешки. Вот откуда во мне сила!

— Прямо так и дают? — удивилась ее подруга. — А мне все время приходится у своего хозяина воровать да посматривать — того и гляди, придавит хвост мышеловкой или поймает кошка. Послушай, а что, если и я стану приходить к тебе по утрам?

— Ну, это не так просто, — отвечала тонкая мышь. — Мои хозяева бедняки, и для того чтобы кормить нас двоих, им нужны будут деньги. Если сможешь принести несколько монет, приходи.

— У моего все ящики набиты деньгами. Правда, он пересчитывает их каждый день, но я как-нибудь это улажу.

Можно себе представить удивление бедняков, когда на следующий день они обнаружили на столе у себя золотую монету.

— Вот чудеса! — воскликнула старуха. — Не иначе как это наша мышка нашла где-то в норе. Пойду скорее куплю еды нам и ей.

— Погоди, и я с тобой! — Старик тоже стал собираться.

А в это время по улице толстая мышь волокла целый мешок денег! Ей ни за что бы не донести его, да на помощь выскочила тонкая мышь. И только они уцепились за мешок и двинули его с места, как на улице с воплями и проклятиями показался богач.

— Держите! Вон он мой мешок. Воры!.. — кричал он.

Мыши разбежались, а богач, отняв даже единственную золотую монету у бедняков, поволок мешок с деньгами домой. Боясь, что мыши снова заберутся в дом, он заколотил окна и двери и уехал в город, а старик со старухой так и остались жить в деревне.

— Знаешь что, — сказала старуха мужу, — все равно в доме у нас всего мало, не разорит нас вторая мышь. Пускай живут обе!

— Надо им сшить красные пояса фундоси, как у настоящих борцов, — сказал старик.

На том и поладили, и теперь, хотя они по-прежнему живут бедно, каждый вечер старик со старухой, смеясь, смотрят, как на полу посреди хижины борются две мыши, и жизнь кажется им не такой тяжелой.

КВАТ И ПАУЧОК МАРАВА

Океания, острова Банкса

Когда мужчины Вануа-Леву отправились на остров Гауа менять раковины, Кват был еще мальчиком.

Лодки стояли на воде, готовые к отплытию.

— И кто будет нас кормить? Кто будет ловить рыбу и стрелять летучих собак? — спросили женщины вождя.

— Вот кто! — ответил вождь и положил руку на голову Квата.

Лодки уплыли, и Кват понял, что теперь ему надо рассчитывать только на свои силы. Первым делом он решил сделать себе лодку. Пошел в лес, выбрал казуарину потолще, свалил ее раковинным топором и стал выдалбливать сердцевину. Стучит топором, поет песню. До вечера не управился, ушел. Приходит утром, а дерево — цело и стоит на прежнем месте! Снова повалил его Кват, приходит на другое утро — опять кто-то поставил дерево.

Удивился он: в чем дело? В третий раз свалил дерево, обкорнал, выдолбил. Потом выбрал одну щепочку, отнес ее в сторону, стал маленьким-маленьким, под щепочку залез и ждет.

Вдруг видит Кват — вспучилась земля, вылез из нее паучок Марава. Обернулся старичком, собрал щепки, вложил их в ствол, приделал ветки, обхватил дерево, поднатужился и поставил на прежнее место. Обошел вокруг, языком от удовольствия прищелкнул, стал петь и даже слегка танцевать. Потом остановился, присмотрелся к стволу. Одной щепочки на месте нет! Стал старичок ее искать. Нашел. Только за ней нагнулся, а Кват из-под щепочки выскочил — как замахнется топором! Испугался Марава.

— Не убивай меня, Кват, — молит. — Сделаю я тебе лодку.

Обернулся снова в паучка, и побежал по лесу. Нашел на берегу моря сухую колоду, выцарапал сердцевину. Поставил балансир, мачту, сплел из паутины веревки и парус. Снова превратился в старичка и говорит:

— Вот тебе лодка, Кват!

Столкнул Кват лодку на воду, сел в нее и поплыл на соседний остров охотиться на летучих собак. Подплывает, видит — движется над верхушками пальм голова злого великана — вуи. Страшный великан — лицо и грудь раскрашены белыми полосами, в волосах сучки и перья птиц. Спрятался Кват за скалу, дождался, когда вуи ушел, взял лук и стрелы, пошел в лес. Настрелял летучих собак. Вдруг слышит треск и гром: снова идет вуи.

Не растерялся Кват, подпрыгнул и зацепился ногами за ветку. Висит вниз головой среди летучих собак. Вуи его не заметил, прошел мимо. Кват с добычей поплыл обратно на Вануа-Леву. Плывет под парусом, веслом рулит, песню поет.

Обрадовались женщины еде.

В другой раз поплыл Кват ловить рыбу. Закинул сеть, вытащил несколько рыб. Закинул во второй раз, видит — плывет к нему большая акула. Подплыла и говорит:

— Не бойся меня, Кват! Выпусти рыб, которых поймал, — они мои родственники. А за это я подарю тебе сладкий картофель, который можно печь на огне.

Выпустил Кват рыб. Смотрит — а на том месте, где только что была акула, плавает картофельный клубень. Поднял его из воды и поплыл домой.

Дома на берегу голодные женщины и дети. Понурив голову прошел мимо них Кват. Делать нечего. Отправился в лес, выжег кусок поляны, вскопал острой палкой землю, посадил клубень. Выросло на поле много сладкого картофеля — батата, собрал его Кват в кучу и ушел в деревню за женщинами.

А великан вуи в это время решил навестить Вануа-Леву. Перешел по морю на остров, вошел в лес, увидел кучу картофеля и заплясал от радости.

Потом вспомнил про людей, вырыл яму, закрыл ее своим плащом, спрятался и стал ждать. А Кват уже ведет женщин на поле. Шли они, шли и провалились. Сидят в яме, а вуи наверху хохочет. Взял тогда Кват лук и пустил стрелу из ямы. Попала стрела в дерево. Пустил вторую. Попала вторая стрела в первую. Стрела за стрелой — получилась цепочка из стрел. Свесилась цепочка в яму, Кват ухватился за нее и вылез. За ним женщины. Убежали они от вуи, а Кват с полдороги вернулся, спрятался за кустом и смотрит — что делает вуи? А тот собирает в мешок картофель.

Вдруг зашевелились листья на земле, вылезает из них паучок Марава.

— Я все видел, — говорит. — Давай накажем вуи!

Стал он бегать поверх ямы, затянул ее паутиной, а Кват сверху на паутину набросал листьев. Потом встал на краю ямы и стал вуи дразнить. Кинулся великан на дерзкого мальчика, наступил на листья, как рухнет в яму! Упал и от испуга превратился в камень. До сих пор на Вануа-Леву торчит из земли каменный исполин.

А женщины деревни испекли картофель в горячей золе, надели праздничные наряды, сели у моря и стали терпеливо ждать.

Видит Марава, не получается без мужчин праздник. Полез на небо. Лезет, за собой паутинку тянет. Ухватился Кват за паутинку и тоже полез. Забрались они с Маравой на облако, а оттуда все море видно. Плывет по морю флот — возвращаются мужчины.

Вышли они на берег. Начался праздник. Все танцуют и поют. А Кват сел в лодку.

— Ты куда? — спрашивает его вождь.

— На другие острова. Хочу подарить людям сладкий картофель и поучиться у них. Я еще вернусь!

И уплыл.

ПОЧЕМУ В СТРАНЕ МАОРИ ТАК МНОГО ГЕЙЗЕРОВ

Новая Зеландия

На острове Гаваики, посреди Великого Океана, жил рыбак по имени Купе. Однажды он вышел на своей маленькой лодке в море ловить быстрых рыб. Не успел он забросить снасть, как кто-то дернул крючок, а когда Купе вытащил веревку, то увидел, что крючок пуст: кто-то украл приманку. Раз за разом закидывал Купе снасть, и каждый раз кто-то невидимый срывал наживку. Наконец таинственный зверь ухватил крючок и потащил за собой лодку.

Он тащил ее, постепенно всплывая. Вот наконец заволновалась вода, и на поверхности показалась розовая блестящая спина, огромные, как обкатанные прибоем валуны, глаза и десять вытянутых вперед щупалец.

Кальмар! Огромный кальмар увлекал лодку Купе. Несколько дней и ночей тащил он ее, пока на горизонте не встало белое длинное облако. Здесь кальмар отпустил крючок, а Купе, всмотревшись, понял, что это не облако, а большой остров. Он подплыл к нему и увидел на берегу огромные сосны, увидел, что между ними расхаживают бескрылые птицы высотой с дом, а по песку у самой воды бегают многочисленные ящерицы.

Купе повернул лодку назад и вернулся на Гаваики, а землю, про которую он рассказал, люди назвали Ао-Теа-Роа — Длинное Белое Облако.

Шло время, но люди не забывали рассказ Купе. И вот наконец несколько племен решили уплыть на юг, чтобы поселиться на новой земле.

Нгаторо был великим вождем, он жил на Гавайки со своей сестрой Куиваи, но когда его племя стало собираться в путешествие, он простился с сестрой, которую очень любил, сел в лодку и, приказав кормчему опустить в воду рулевое весло, отправился в путь.

Долго плыли лодки по океану, свирепые ветры, которые насылали на них злые демоны-понатури, то и дело разъединяли их, немало лодок перевернулось и людей пришлось брать на оставшиеся. Но наконец из-за горизонта поднялась земля, легкая и длинная, как белое облако.

— Ао-Теа-Роа! — сказали мудрецы, и Нгаторо, поднявшись во весь рост и посмотрев на облако, сказал:

— Ао-Теа-Роа!

Это был остров, который открыл когда-то рыбак Купе. Люди вышли на берег, построили дома, вскопали огороды и стали жить. Себя они стали называть маори.

Нелегко пришлось людям Нгаторо на новой земле. С удивлением смотрели они, как зимой на вершины гор ложится белый нетающий дождь, как желтеют под порывами холодного южного ветра листья кустарника, как прячутся в холодные месяцы в норы ящерицы. Здесь люди научились ткать себе теплую одежду и строить теплые дома. Они охотились на огромных птиц моа, таких огромных, что каждая птица могла ударом ноги убить сразу двух мужчин. И еще они научились выходить на лодках в океан и убивать отставших от стаи ослабевших китов.

Нгаторо был очень любознателен. Часто задумывался он, глядя на белые вершины гор: что это покрывает их? Почему белые пятна в холодные месяцы увеличиваются и опускаются до середины склонов, а летом уменьшаются, поднимаются вверх и исчезают совсем?

И он решил отправиться один на вершину самой большой горы, которую называл Тонгариро.

Вместе с отрядом воинов он долго шел холмами, пока не достиг подножия горы.

— Оставайтесь здесь, — приказал он спутникам. — Дальше я пойду один. Не знаю, вернусь ли живым, но если вы хотите остаться невредимыми, запомните хорошенько: не прикасайтесь к пище до тех пор, пока я не вернусь к вам. Это придаст мне сил. Когда я вернусь, тогда мы устроим пир и воздадим хвалу богам, которые помогают настойчивым и верным, а я расскажу вам, что увидел на горе.

С этими словами он оставил спутников и пошел один вверх по склону. Сперва он миновал зеленый лес, который рос у подножия и где громко распевали птицы, потом прошел кусты, среди которых стрекотали цикады и ползали по веткам муравьи-попокоруа, потом преодолел прохладные травянистые луга, в которых даже насекомые уже встречались редко и наконец вступил в царство голых камней. Отвесные скалы вели его все выше и выше, холод сковал руки и ноги, а на тропинке появились удивительные прозрачные куски твердой, как камень, воды. Далее он вступил на склон, покрытый холодным белым пухом, с удивлением зачерпнул его ладонью и ужаснулся, видя, что он тоже превратился в воду. Прозрачное облако от дыхания человека повисло в воздухе, ледяные пальцы мороза стиснули сердце вождя, но он упрямо лез все выше и выше. Наконец, когда казалось, последние силы уже оставляют его, скалы, между которых он карабкался, расступились и он оказался на вершине. Обессиленный вождь опустился на снег.

А в это время далеко внизу, в теплой зеленой долине, спутники его томились в ожидании.

— Нгаторо, конечно, давно погиб, — рассуждали они. — Не ждать же вечно. А голод так терзает наши желудки. Давайте поедим!

И они разожгли костры, чтобы приготовить пищу. Но стоило им начать есть, как мороз вонзил ледяные когти в самое сердце Нгаторо. Чувствуя приближение смерти, он воззвал к далекой сестре:

— О Куиваи! Меня уносит ледяной южный ветер. Скорее на помощь! Пришли огонь, чтобы согреть меня.

И далеко на тропическом острове Гаваики сестра услышала призыв брата. Она тут же позвала на помощь духов огня, и те, погрузившись в землю, понеслись к далекому острову, где умирал Нгаторо. По пути они то и дело высовывали головы, чтобы посмотреть, правильно ли держат путь. И там, где они показывались, каждый раз вспучивалось дно океана и над волнами возникал остров с огнедышащей горой посередине. Домчавшись до Ао-Теа-Роа, духи стали выныривать то в одном озере, то в другом, и посреди озер поднимались горячие фонтаны — гейзеры. Наконец они достигли Тонгариро, повернули вверх и с быстротой молнии помчались сквозь гору к самой вершине, где лежал полумертвый Нгаторо. Подземный жар отогрел и оживил вождя, кровь снова заструилась по его жилам, сердце забилось, руки и ноги обрели силу. Он вскочил и отбежал от кратера, который образовался рядом с тем местом, где он лежал и где духи огня вырвались наружу. Внутри кратера уже клокотала огненная лава, и удушливый дым желтым столбом поднимался над горой. Так Тонгариро стал вулканом.

Что касается Нгаторо, то он благополучно спустился с горы, ни слова не сказал своим спутникам и, став во главе маленького отряда, отправился назад в селение.

Так маори узнали, что такое снег, и вот почему на острове теперь так много горячих гейзеров.

Святослав Сахарнов

СКАЗКИ ИЗ ДОРОЖНОГО ЧЕМОДАНА

От автора

Это случилось во время Великой Отечественной войны. Наш корабль высадил в порту на западном побережье Черного моря десант. Бой, отгремев на улицах, быстро смещался за город, откуда доносились уже только редкие звуки выстрелов. Я с патрулем — горсткой матросов — бродил неподалеку от порта по узкой пустынной улочке, засыпанной битым стеклом, винтовочными гильзами и газетами, которые ветер выдувал из домов. Жители улицу покинули, здания стояли с распахнутыми или выбитыми окнами, местами стены были разрушены, и из квартир на улицу через проломы вытекал поток вещей — какие-то разломанные столы, полки, стулья. Среди них лежали и книги.

Отходить далеко от порта нам не разрешалось, патруль повернул назад. И тут мое внимание привлекла лежавшая на мостовой тонкая зеленая книжечка. На ее обложке было напечатано английскими буквами: «Женщина, которая жила в бутылке. Народная сказка». Удивясь — как это мог жить в бутылке человек? — я огляделся, нет ли хозяина, никого кругом не было, подумал и сунул книжечку в карман. Я унес ее на корабль, а вечером в каюте с помощью словаря прочитал.

Случилось так, что второй раз я прочитал ее уже после войны, и сказка снова поразила меня: строем, содержанием, мыслью она совпадала с известной пушкинской сказкой о рыбаке и рыбке. Я решил, что она никакая не народная, а просто автор ее читал сказку Пушкина.

Шли годы, много воды утекло, я сменил несколько профессий, часто переезжал с места на место, но каждый раз не решался бросить зеленую книжечку, клал ее на дно чемодана и увозил с собой. Мало того, случилось так, что я стал писателем, у меня начали выходить свои книги, но эту, переведенную мной, скрывал, не печатал, не говорил о ней никому. Я боялся, что сказка эта известна и что ученые давно уже разобрались, в какой связи она находится с пушкинской.

Это было время, когда я много путешествовал, побывал в Африке, в Индии, в Центральной Америке.

Отовсюду стал привозить сказки. Каждый раз, возвращаясь домой, я доставал со дна дорожного чемодана книги и рукописи и складывал их в ящик письменного стола. И наконец настало время, когда я открыл этот ящик, одни сказки перевел, другие не только перевел, но и пересказал по-своему, третьи соединил — несколько сказок в одну. И вот тогда-то, работая над сказками, я увидел, что у каждого сказочного сюжета своя судьба и что история о том, как был наказан жадный человек, который не смог вовремя остановиться в своих просьбах, давным-давно бродит по свету. Те из читателей, кто помнит сказки Редьярда Киплинга, смогут найти в этой книге сказку «Отчего бывают приливы», похожую на киплинговскую историю про краба, который играл с морем. Кубинские же сказки вообще часто совпадают по сюжету с некоторыми сказками, известными нам с детства…

Итак, «Сказки из дорожного чемодана». Кроме них в книгу включен свободный пересказ великого индийского эпоса «Рамаяна».

ЖЕНЩИНА, КОТОРАЯ ЖИЛА В БУТЫЛКЕ

(Англия)

В давние времена многие люди в Англии, особенно те, чей дом расположен между Ипсвичем и Лондоном, знали женщину, которая жила в бутылке. Бутылка была большой, и поэтому никто не удивился, когда старушка поселилась в ней. Она держала в кустах лестницу и всякий раз, когда ей надо было забраться в бутылку или вылезти, довольно ловко это проделывала. Вот только нрав у старушки был ворчливый и жадный, и именно это заставило ее на склоне лет совершить большую ошибку. Однажды маленькая старая женщина вылезла из свой бутылки и отправилась пешком в Ипсвич, чтобы купить там на базаре рыбы.

Получилось, однако, что ей не пришлось идти до самого Ипсвича: по пути она увидела озеро, а на берегу рыбака, который только что забросил в озеро сеть. Старушка села около него и стала ждать. Рыбак докурил свою трубочку и стал тянуть сеть, но, вытащив, достал из нее только одну маленькую серебристую рыбку.

— Эй, ты, — сказала старушка, — продай мне улов!

Рыбак засмеялся.

— Сколько же мне взять за него? — спросил он. — Один пенни будет недорого?

Он поступил очень мудро, назначив эту цену: пенни — это было все, что лежало в кошельке у старушки.

Ворча, она отдала рыбаку пенни, забрала рыбку и пошла домой. Однако стоило ей сделать несколько шагов, как рыбка, открыв рот, заговорила.

— Добрая женщина, — сказала рыбка, — не неси меня домой. Брось меня, прошу, назад в воду. Я всего лишь маленькая серебристая рыбка, и сколько бы ты ни жарила меня, ничего хорошего не получится!

«К сожалению, она говорит правду! — подумала старушка. — Что проку в такой малявке?» И, вернувшись к озеру (рыбак со своей сетью уже ушел в другое место), бросила рыбку в воду.

Однако стоило той скрыться, как вода в этом месте заклокотала и вместе с пузырями всплыл маленький зеленый человек. Он ловко выпрыгнул на берег и очутился рядом со старушкой.

— Так вот кто меня спас! — пробормотал он и стал разглядывать старую женщину. — Ты умно поступила. Я, конечно, всего лишь маленький водяной человечек, но мне теперь надо отблагодарить тебя. Что ты хочешь? Говори скорее.

Старушка растерялась — она никогда в жизни не говорила с водяными — и поэтому ответила запинаясь:

— Спасибо… Мне ничего не нужно… Я живу в старой бутылке из красной глины… А что касается еды: хлеб и рыба — все, в чем я нуждаюсь, — у меня есть… Нет, мне ничего не нужно!

Маленький зеленый человечек долго расхаживал взад-вперед по берегу, потом подумал и сказал:

— Ладно, иди. Но если что-нибудь задумаешь, приходи на это место, хлопни три раза в ладоши, я появлюсь и исполню твое желание.

Он сделал сердитую гримасу, прыгнул головой вниз в воду и исчез.

Старушка вернулась домой и, уже когда лезла по лестнице к себе в бутылку, подумала, что, пожалуй, лучше бы ей иметь обыкновенный дом с крыльцом и дверью. Пошел дождь, старушка закрыла горлышко бутылки пробкой и снова подумала, что крыша была бы удобнее. Она все время думала теперь о доме и наконец решила, что надо идти на озеро.

Текст книги «И снова про войну (Рассказы и повесть)»

Автор книги: Андрей Зеленин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)

– Иди к Петрову! Разберёмся! – махнул на Ильдара Балабанов. И посмотрел на немца: – Замёрз, сволочь?

Немца и, правда, трясло. Одет он был легко – стоял перед разведчиками в одной шинелишке и какой-то непонятной кепчонке на голове. Ну, ещё штаны были да сапоги. Оружия – никакого: ни пистолета, ни гранаты, ни ножа. Последнее опытные солдаты определили на глазок; сколько уж «языков» брали!

– Ich gebe auf[47]47

  – Я сдаюсь.

[Закрыть]

, – стуча зубами, выдавил из себя немец. – Ich bin kein faschist! Ich schlosser![48]48

  – Я не фашист! Я слесарь!

[Закрыть]

– Ага! – непонятно чему кивнул Балабанов и шумно, смачно отхлебнул из своей кружки горячую, густую – бодрящую – жидкость.

– Гитлер капут, – немец выдавил из себя ещё одну фразу и жадно проследил за кружкой русского сержанта.

Балабнов заметил этот взгляд:

– Что, чаю хочешь? – тряхнул перед собой кружкой. Повторил: – Чаю, спрашиваю, надо?

– Ja-ja![49]49

  – Да-да!

[Закрыть]

– словно в лихорадке затрясся немец. – Ich werde ihnen sehr dankbar, herr offlzier![50]50

  – Я буду вам очень благодарен, господин офицер!

[Закрыть]

– Нашёл офицера! – хмыкнул Балабанов, но при этом расстегнул ватник и распахнулся, выставив напоказ орден Славы, медали и нашивки за ранения. – Жарко, ребята, правда?

– Жарко! – подхватили разведчики. – Нас победы греют! А этих, гадов, морозят! Ха-ха! Да напои его, Коля! Пожалей фрица!

Балабанов медленно окунул свою алюминиевую кружку в котелок с душистым кипятком, вернул на свет, подержал около себя и протянул немцу:

– Пей!

Немец, не веря своему счастью, задержался на мгновение на месте, а потом шагнул к Балабанову, жадно схватил кружку и, расплёскивая от дрожи чай, припал к горячему алюминию – зашипел:

– Oh, wie heip![51]51

  – Ох, как горячо!

[Закрыть]

– Отхлёбывая, бормотал: – Ichbin kein faschist! Ich wurde gezwangen…[52]52

  – Я не фашист! Я был вынужден…

[Закрыть]

Солдаты расступились, давай дорогу немцу, пьющему кипяток, и тот медленно, воробьиным шагом, приблизился вплотную к огню, охнул, оторвал одну руку от кружки, провёл над пламенем, потом так же согрел другую руку – и заплакал.

– Челове-ек! – протянул кто-то из разведчиков непонятно о чём.

В тишине, относительной, конечно, прошло минут десять.

Немец освободил кружку и практически умиротворённо стоял над костром – щурил глаза, шевелил белёсыми бровями – обычный такой мужичок годам к сорока.

– Выпил? – строго произнёс Балабанов. – Согрелся? Пошли! – Он запахнул ватник, прихватил неразлучный ППС[53]53

  ППС – пистолет-пулемёт Судаева, находился на вооружении советских войск.

[Закрыть]

. И остановил немца, попытавшегося вернуть кружку: – Не надо!

– Uber, sie so freundlich sein![54]54

  – О, вы так добры!

[Закрыть]

– немец облегчённо выдохнул и стал запихивать кружку в карман шинели. – Mein name ist Walter! Ich schlosser…[55]55

  – Меня зовут Вальтер! Я слесарь…

[Закрыть]

– Шагай-шагай! – безразлично отозвался Балабанов. – Передо мной! И поживее!

Немец покорно шагнул вперёд.

Впрочем, далеко они не ушли.

Рядом с небольшими кустами, откуда ещё виделся свет костра, Балабанов остановил немца:

– Эй! Развернись!

– Ja-ja?[56]56

  – Да-да?

[Закрыть]

– не понял немец.

И это были его последние слова. И последнее, что он увидел – огненный язычок, сорвавшийся со ствола русского ППС.

Балабанов очередь выпустил короткую, к немцу подходить не стал – знал, что попал наверняка – вернулся к костру. Сел в раздвинувшийся кружок ошалевших от произошедшего товарищей и глухо кинул непонятно кому:

– Кружку другую дайте! Мне.

…Утром к разведчикам пришёл особист.

– Балабанов!

– Я! – отозвался сержант.

– Выйди из землянки, разговор есть.

– Выхожу, товарищ капитан!

Ушли они к тем кустам, где лежал немец.

Труп никто не убрал, его припорошило снежком, забило глазницы, нос, оскаленный рот, – перед смертью немец хотел что-то сказать. Застывшей рукой он силился достать из кармана алюминиевую кружку, наполовину вытащил, на большее – не хватило ни сил, ни времени.

– Твоё дело? – капитан брезгливо коснулся немца носком белого валенка.

– Моё!

– Ты зачем пленного убил? Приказа не знаешь? Пленных не расстреливать! – капитан взъярился. – Под трибунал захотел? За невыполнение!

– Он – фашист, – безразлично пожал плечами Балабанов. – Немцев – да, трогать не буду. А фашистов…

– Да как ты узнал, что он – фашист?! – перебил сержанта особист. – Мне вот сказали, что он говорил будто рабочий, слесарь! Даже не сам воевать пошёл, а вынужден был…

– А я – фашист? – перебил капитана Балабанов.

Тот замер, округлил глаза, захлопал рыжими ресницами:

– Почему? Нет!

– А почему – нет? – Балабанов старался не смотреть в глаза особисту, разглядывал носки своих валенок, серых.

– Потому что ты человек советский! – как заученную, произнёс фразу капитан. И перешёл на более спокойный тон. – Воюешь в Красной Армии, освобождал нашу Родину, теперь – Европу Ранен был, награждён. В конце концов, – особист опять повысил голос, – ты носишь нашу форму и…

– Вот! – Балабанов ткнул указательным пальцем правой руки в хмурое февральское небо.

– Что – вот? – не понял разведчика капитан.

– А он был в чужой форме. И надел он её сам. Захотел бы – не надел. И не воевал бы. Против нас. А раз надел и воевал, значит, фашист. А фашистов я убиваю! Всё.

Особист озадаченно приподнял брови, развёл руками и выдохнул:

– Ну! Ты… – Затем он долго подбирал слова, чтобы озвучить ими мысль: – Чай ты ему тогда зачем дал?

– Так пожалел! – пожал плечами Балабанов. – Замёрз же, сволочь.

3. 2000

За спиной остался тыловой уже пригород: разбитый, едва приспособленный к жизни, но тыловой. Впереди – дымились полуразрушенные высотки центра. Там располагался враг – хитрый, коварный, страшный: в подвалах и на крышах, в траншеях и… за каждым углом. Стрельбы, впрочем, особой не было – так, редкие хлопки. Обе стороны взяли небольшую паузу.

Между центром и пригородом была небольшая зона, освобождённая от боевиков штурмовой группой: разведчиками, собровцами, омоновцами[57]57

  Собровцы, омоновцы – бойцы СОБР (специальный отряд быстрого реагирования) и ОМОН (отряд милиции особого назначения).

[Закрыть]

– кого только не было в этой разномастной, разношёрстной, но в отличие от девяносто пятого[58]58

  Девяносто пятый – здесь: 1995 год.

[Закрыть]

, подготовленной компании! Снайперы были снайперами, сапёры – сапёрами, офицеры – командирами. Дураков было немного.

Мотострелковой роте, армейцам, пришедшим в Грозный не сразу и издалёка, досталось простое: прикрыть штурмовиков и провести – по возможности – зачистку освобождённой, а по иной версии захваченной территории.

Ну, разумеется, до мотострелков везде побывали штурмовики – взяли, захватили, с шумом, после артиллерийского и миномётного обстрелов, а кое-где и огнемёты применяли, уничтожая «духов», – но ведь в азарте боя могли чего и не заметить! Поэтому ребята-срочники начали с зачистки – это было делом!

Здание в четыре этажа распределили по отделениям одного взвода – другие ушли к другим домам. Сначала проверили подвал – толпой прошли по нему из конца в конец, подсвечивая себе фонариками. В подъезды – каждому свой – заходили по-разному. Одни шли, боязливо прижимаясь друг к дружке, тыча пустоту лестничных клеток стволами «Калашниковых», другие наоборот – развязно и весело: а, войнушка, «духи» воевать не умеют, сдают город только так!

Под ногами хрустел мусор: битое стекло, крошево из кирпича и бетона, какие-то щепки. Катались и звенели гильзы, много. Пахло фекалиями и кровавыми тряпками, похожими на бинты или наоборот – бинтами, похожими на тряпки.

Мебели почти не было – её извели на дрова; в квартирах – в комнатах – попадались самодельные печки, прокопченные и остывшие. Ветер, врываясь в пустые глазницы окон, в отверстия-бойницы, подготовленные боевиками для обороны, в пробоины, оставленные снарядами и минами, выл, нагоняя тоску и холод.

С лестничных площадок пацаны заходили в квартиры парами, страхуя друг друга, старались смотреть во все глаза: вдруг растяжка, вдруг кто живой выскочит из другого подъезда. В межкомнатных стенах были пробиты отверстия – боевики делали их, чтобы свободно перемещаться по всему дому, ещё и в перекрытиях дыры оставляли, по верёвкам по всем этажам летали. Так что всякое могло случиться!

Однако боевиков нигде не было. Поэтому к четвёртому этажу, последнему, подошли уже весело.

– Серый! Прикрой! – шёпотом, но с улыбкой во всю физиономию, рявкнул Никола и с шумом заскочил в очередную квартиру, лишённую входной двери, заскочил по-киношному, как в голливудском боевике: автомат наперевес, ноги шире плеч…

Серёга зашёл за товарищем не спеша, хотя тоже достаточно развязно – «Калашников» держал в одной руке.

В воздухе пахло теплом. И это его насторожило. Он поднял вверх свободную руку:

– Погоди-ка…

В это время из соседней квартиры их окрикнул отделённый:

– Как у вас?

– Тихо! – тут же отозвался Никола, опережая приятеля.

– Посмотрите недолго, и вниз! – отдал распоряжение сержант.

…Обе комнаты оказались пустыми. А вот на кухне, где окна были прикрыты картонками разодранных коробок…

– Не поня-ал… – протянул Никола.

– Стой! – задержал его Серёга. – Вдруг заминировано! – Не заходя на кухню, он внимательно осмотрел её с порога: пол, стены, потолок. И протянул: – А вроде бы ничего…

Посреди кухни на маленькой плитке, питающейся от электробатареи, стоял чайник. На обычном ящике, в котором до того могла быть и картошка, и апельсины, застеленном куском обоев, – две кружки, пустые. Рядом – обычный скромный заварничек.

Теплом несло от плитки и чайника. И – немного – от заварничка, в нём был чай.

– Вот собаки! – выдал Никола, забрасывая автомат на плечо. – С комфортом жили! – Не дожидаясь предупредительного окрика товарища, он сам, присев на колени, внимательно осмотрел и плитку, и чайник, и ящик. – Слушай, Серый, я, конечно, не сапёр, но, кажется, не заминировано. Давай чайку попьём? Кружек как раз две. И чайник тёплый!

– Вот именно – тёплый, – прошептал Серёга, беря автомат наизготовку. – Значит, где-то рядом.

– Где? – пожал плечами Никола. – Комнаты осмотрели – никого, даже проломов в стенах нет! Дай-ка я света добавлю! – И он подошёл к окну, и двумя резкими рывками сорвал картон – бросил куски на пол. Потом, глянув вниз и на город, сказал: – Картинка – залюбуешься! Хиросима и Нагасаки[59]59

  Хиросима и Нагасаки – японские города, на которые 6 и 9 августа 1945 года были сброшены первые в мире атомные бомбы военными США, причинившие огромные разрушения и уничтожившие (бессмысленно и неоправданно) сотни тысяч человек.

[Закрыть]

отдыхают! – И скомандовал, обернувшись к приятелю, и сам сделал шаг к чайнику: – Наливай, Серый!

Серёга пожал плечами, но автомат опускать не стал и к чайнику не притронулся.

– Эх, ты! – выдал Никола и наклонился над плиткой, над импровизированным столом.

А в следующее мгновение на кухне ахнуло!

Оба солдата не успели ничего понять и даже почувствовать – десятки смертей разом впились в головы, руки, ноги…

Нет, чайник не был заминирован. И кружки – тоже. Просто в окно влетела граната, выпущенная вражеским снайпером. Из дома напротив. Расстояния хватило.

Р. S.

Зачем люди убивают людей? Ну, зачем?! За что?!

Андрей Сергеевич ЗЕЛЕНИН

Родился 21 января 1969 года в Перми.

Учился в средней школе № 68 (ныне гимназия № 8), в детской музыкальной школе № 4 (класс баяна), на зооинженерном факультете Пермского государственного сельскохозяйственного института имени Д. Н. Прянишникова (ныне – академия), повышал квалификацию в Пермском областном институте усовершенствования учителей.

Трудовую деятельность начал в производственном объединении «Галоген» (бывшем Уральском химическом заводе – УХЗ): аппаратчик воздухоразделения. Служил в Советской Армии: военный строитель-рядовой запаса. Работал на различных предприятиях, в различных учреждениях – был замерщиком топогеодезических работ, слесарем, сторожем, мастером производственного обучения, председателем профкома, корреспондентом, редактором детских газет, общественных и рекламных изданий, главным редактором книжных издательств. С 2008-го – руководитель Клуба Юных Сказочников Пермской краевой детской библиотеки имени Л. И. Кузьмина – библиотекарь Краевого центра детского чтения. Одновременно (с 2010 г.) – директор литературного агентства «Лукоморье» Пермской краевой общественной (профессиональной) организации Союза писателей России.

Первое произведение (стихотворение) написал в первом классе школы. В пятом классе написал сочинение в стихах, которое прозвучало на Пермском областном радио. В 1989 году, работая в СПТУ № 30, написал гимн училища, и он стал первой печатной публикацией. Публиковался в различных сборниках, альманахах, журналах и газетах, в т. ч. «Молодой Петербург», «Сказки, живущие в Прикамье», «Литературная Пермь», «Третья Пермь», «Рюкзачок с сюрпризом», «Досье 02», «Звезда», «Пермский писатель», «Ржевские новости». Автор книги – губернаторского подарка первоклассникам Пермского края 2012 года: «Корюшкин. Истории первоклассника».

С мая 1999-го по июнь 2014 года провёл почти 2500 творческих встреч в Пермском крае и за его пределами по темам «Где живут сказки», «Как рождаются книги», «Пермь и Пермский край: занимательное краеведение», «Пермяки – герои-танкисты» и др.

Детский писатель, драматург, редактор. Член Союза писателей России с 1999 года. Член Союза театральных деятелей РФ с 2007 года. Первый лауреат Пермской городской литературной премии имени А. Ф. Мерзлякова (2000, вручалась в 2001 году). Имя внесено в энциклопедию «Великая Россия. Имена» (Москва, 2003). Награждён большим количеством почётных грамот, грамот, благодарственных писем, в том числе Почётной грамотой Министерства образования Пермского края. Кавалер ордена Достоевского III степени (2012).

Живёт в посёлке Звёздный Пермского района Пермского края.

Библиография

Сказки. – Пермь: Пушка, 1993. – 26 с., ил.

Цыплёнок: Стихи, сказки, загадки. – Пермь: Закамская сторона, 1994. – 16 с., ил.

Сказки. – Пермь: Пушка; Екатеринбург: Уральский рабочий, 2003. – 159 с., ил.

Корюшкин. Невыдуманные истории: Сборник рассказов. – Пермь: Пушка, 2005. – 127 с., ил.

То же. – Пермь: Пушка, 2006. – 127 с., ил.

Корюшкин. Невыдуманные истории: Сборник рассказов. – Пермь, СПб: Маматов, 2007. – 123, ил.

Планета на ладошке, или Распустились, распоясались, разгильдяи!: Экологическая повесть. – Пермь: Пермский край, 2008. – 127, ил.

Повесть про Петьку Ёжикова из третьего «б», или Коты тоже умеют разговаривать: Повесть. – Пермь: Пермский край, 2008. —175 с., ил.

Корюшкин. Лето без родителей: Повесть. – Пермь: Пермский край, 2009. – 173 с., ил.

30 загадок от А до Я: Книжка-раскраска. – Пермь: Пермский край, 2009. – 31 с., ил.

Пермь и Пермский край: занимательное краеведение. – Пермь: Пермский край, 2009. – 157 с., ил.

Суксун: коротко о разном. – Пермь: Пермский край, 2009. – 17 с., ил.

Добрянка: коротко о разном. – Пермь: Пермский край, 2009. – 17 с., ил.

Чайковский: коротко о разном. – Пермь: Пермский край, 2009. – 17 с., ил.

Кудымкар: коротко о разном. – Пермь: Пермский край, 2009. – 17 с., ил.

Кунгурский район: 85 лет истории / Ред.-составители И. С. Архипенкова, А. С. Зеленин. – Пермь: Пермский край, 2009. – 175 с., ил.

Приключения Бурундука и Чижика: Повесть. – Пермь: Пермский край, 2009. – 159 с., ил.

Пять лепестков: Рассказы, сказка. – Пермь, 2010. – 69 с.

Мамкин Василёк: Повесть. – Пермь: Аспект, 2011. – 48 с.

Миллионы из иконы: Детектив [для подростков]. – Пермь, 2011. – 216 с., ил.

Корюшкин. Истории первоклассника: Рассказы, повесть. – Пермь, 2012. – 160 с., ил.

Приключения глупого Тигрёнка. Книга 1. Как добраться до солнышка: Рассказы для детей дошкольного и младшего школьного возраста. – Пермь: Пермский писатель, 2012. – 32 с., ил.

Четырнадцать стишат: Для дошкольного возраста. – Пермь: Пермский писатель, 2013. – 16 с., ил.

Про войну: Рассказы, повесть. – Пермь: Пермский писатель, 2013. – 160 с.

Сто одиннадцать загадок: Для детей дошкольного и младшего школьного возраста / книжка-раскраска. – Пермь: Пермский писатель, 2013. – 36 с., ил.

Пермь и Пермский край: занимательное краеведение: Пособие по краеведению для детей младшего и среднего школьного возраста. – 2-е изд. перераб. и доп. – Пермь: Пермский писатель, 2013. – 176 с., ил.

Родной мой Васька: Рассказы для детей младшего и среднего школьного возраста / А. С. Зеленин, Д. К. Шилова. – Пермь: Пермский писатель, 2014. – 20 с., ил.

Пьесы

Кто в лесу хозяин: Пьеса-сказка. – Пермь: Пермский государственный театр кукол, 1998.

Сказки из чемодана: Пьеса. – Пермь: Пермский государственный театр кукол, 2002.

Два чемодана, или Сказки из чемодана—2: Пьеса. – Пермь: Пермский государственный театр кукол, 2006.

Корюшкин. Невыдуманные истории, или Один день настоящего первоклассника: Пьеса. – Пермь: Город детства, 2008 (постановка под названием «Корюшкин и все, все, все»).

Ряд постановок осуществлён муниципальными и самодеятельными театрами Пермского края и других регионов РФ.

Работы по творчеству А. С. Зеленина

Абрамова Е. А. Сказки Андрея Зеленина: Фольклорные традиции и авторское своеобразие. Материалы к уроку. // Современная русская литература: проблемы изучения и преподавания: Сборник статей по материалам Международной научно-практической конференции 28 февраля – 1 марта 2007 года. Пермь. В 2-х частях. / Отв. ред. В. Е. Кайгородова; Перм. гос. пед. ун-т. Часть II. Пермь, 2007.

Голдобин Даниил. Андрей Зеленин – детский писатель. // [I районная конференция исследовательских работ младших школьников; Свердловский район г. Пермь. – 22 марта 2010].

Дорсман Е. М. Притягательность сказок («А их целый воз») Андрея Зеленина. // Культура письменной речи / http://www.gramma.ru/EDU/?id=3.47

Зырянова А. И. Новый герой знакомой сказки (наблюдения над структурой литературных сказок Андрея Зеленина). // Уральский филологический вестник. – Екатеринбург, 2012, № 4.

Иванова О. Сказки Андрея Зеленина: Фольклорные традиции и авторское своеобразие. // Литературное краеведение Прикамья: Материалы науч.-практ. конф. 25 апреля 2006 г./ Сост. Т. И. Быстрых; Пермская гос. краевая универе, б-ка им. А. М. Горького. – Пермь, 2006.

Князева Е. А. Жанровая специфика сказок пермского писателя Андрея Зеленина. // 29–30 января 2004 года. Москва. Министерство образования РФ. Совет по педагогическому образованию. Московский педагогический государственный университет. Филологический факультет. Учебно-научный филологический центр. IX Всероссийская научно-методическая конференция «Мировая словесность для детей и о детях». Выпуск № 9 — М., 2004.

Князева Е. А. Изучение сказок А. Зеленина и С. Силина в 5—7-х классах. // Межрегиональный форум детской книги: Пермь—2006, 21–23 сентября 2006 года: Сборник материалов Форума/ ПОДБ. – Пермь, 2006.

Лубова Юлия. Образы детей в творчестве пермских писателей Л. Давыдычева и А. Зеленина. // Пермский районный конкурс «Юный исследователь». – 2007/08.

Скрипова Ю. Ю. А. С. Зеленин «Корюшкин. Невыдуманные истории». Урок внеклассного чтения в 3-м классе // Современная русская литература: проблемы изучения и преподавания: Сборник статей по материалам Международной научно-практической конференции 28 февраля – 1 марта 2007 года. Пермь. В 2-х частях. / Отв. ред. В. Е. Кайгородова; Перм. гос. пед. ун-т. Часть II. – Пермь, 2007.

И др.

* * *

На обложке, титульном листе: «Портрет отца. (Красная палитра)», 1983 г., холст, масло, 161×160,5 – работа члена Союза художников России Александра Толкача.

На форзаце: «Весна идёт», 1984 г., холст, масло, 110×140 – работа члена Союза художников России Александра Репина.

С. Сахарнов
Сказки из дорожного чемодана

сборник

Рисунки Михаила Самуиловича Беломлинского

Морские сказки

Как краб кита из беды выручил

Охотился кит за рыбьей мелочью.

Рыбья мелюзга в океане тучами ходит. Кит набежит, пасть разинет — ап! — и полон рот. Пасть захлопнет, воду сквозь усы процедит. Всю мелюзгу — в глотку. Глотка-то у него маленькая.

Рыбёшка — к берегу. Кит — за ней.

Разбежался — рраз! — и вымахал на берег.

Хорошо, что кит — зверь, а не рыба: без воды не помрёт.

Лежит на песке, как чёрная скала, — ни туда, ни сюда. Тяжко вздыхает: жди теперь, когда вода придёт!

Тут по берегу волки.

Голодные. Рыщут, чем бы поживиться. Видят — гора мяса. Едва шевелится.

Подбежали. «С какого бока начинать?» — прикидывают.

Увидел это из-под воды краб.

«Конец киту! Свой, морской зверь — надо выручать».

Вылез на берег.

— Стойте! — кричит волкам. — И я с вами! Кита на всех хватит. Вот дождёмся — все и примемся.

Волки остановились.

— Чего ждать-то?

— Как чего? Не знаете разве? Кита только при луне едят. Чем луна выше, тем китятина вкуснее!

Удивились волки, но спорить не стали. Краб в океане живёт, с китом. Ему, пучеглазому, видней.

Расселись на берегу вокруг кита, морды кверху задрали.

Уж вечер, недолго ждать луны-то!

Кит лежит, вздыхает.

Вот из-за горы луна выглянула и поползла вверх по небу.

Волки сидят, на кита смотрят. Не замечают, что в океане вода поднимается. С голоду зубами щёлкают. На краба поглядывают: не пора ли за кита приниматься?

Краб сидит себе, клешнями бока поглаживает.

Вдруг чуют волки — сидеть мокро стало.

Отбежали к горе, а с кита глаз не спускают.

Стала луна у волков над головами.

Почуял и кит под собой воду. Вздохнул, набрал полную грудь воздуха — да как даст хвостом! Брызги во все стороны. Волки — врассыпную.

Кит воду хвостом пенит, на волков волну гонит. Волки — на гору.

Кит развернулся головой в море, забурлил хвостищем и пошёл, пошёл! Выплыл на глубину, набрал воздуху — и пропал. Только его хвост и видели.

И краб потихоньку — боком, боком — за ним.

Опомнились волки — ни кита, ни краба! Долго на берегу сидели. То вверх на луну поглядят, то вниз — на воду. Ничего не понимают — народ сухопутный. Откуда им знать, что на море-океане отливы бывают и приливы!

И чем луна выше — тем приливы сильнее.

Корабельная муха и брызгун

Жила на корабле муха.

Больше всего на свете любила она давать советы.

Тянут матросы канат — муха тут как тут:

— Ж-ж-живей! Раз-з-зом, раз-з-зом!

Гудит, пока не прогонят.

Залетела муха на корабельную кухню — камбуз. Там повар — кок, весь в белом, компот варит.

Села муха на полку, где стояла соль, и зазвенела:

— Из-з-зюм з-з-забыл, из-з-зюм! 3-з-зря, з-з-зря!

У повара изюм давно положен. Терпел он, терпел, да как хлопнет полотенцем! По мухе не попал, а соль в компот — бух!

Муха из кухни вон.

Видит — на палубе корабельный пёс свой хвост ловит. Она к нему:

— С-з-зади, раз-з-зиня, с-з-зади! 3-з-зубами, з-з-зубами!

Пёс — на муху! Промахнулся — да за борт бултых! Еле спасли.

А муха уже в щели сидит.

Как от неё, липучей, избавиться?..

Пришёл корабль в жаркую страну. Остановился. Вылезла муха из щели:

— Ж-ж-жарко! 3-з-зной!

Села на борту в тени. Сидит, в воду смотрит.

Глядь — всплывает из глубины короткая широкая рыба. Спина серозелёная, на боках четыре полосы.

Хотела муха дать рыбе совет, как лучше в воде плавать. Не успела. Набрала рыба воды в рот — да как брызнет в муху!

Сбила её с борта. Полетела муха кувырком в воду. Пока летела, успела прожужжать:

— Ж-жуть!

А что жуть — неизвестно. Брызгун-рыба её — хоп! — и проглотила.

Чилим и три ползуна

Плавал чилим между камней, мшанку-зелень щипал.

Чилим — рачишка маленький, креветка усатая, — как рыба плавает, как блоха скачет. Щёлк хвостом — и пропал.

Плавает, а в голове у самого: «Как бы отлив не прозевать!»

Посмотрел кругом — всё спокойно.

Бычок глазастый поверх ила лежит, добычу высматривает. Рачок-балянус в домике спит, усы выставил. Хороший у него домик: известковая бутылочка с крышечкой. Другой рак — отшельник — по дну бредёт, дом на себе тащит. Дом-то у него краденый — улиткина раковина!

Никто уходить не торопится — верно, отлив не скоро…

Вдруг видит чилим — на дне три коричневых шара лежат. Что-то знакомое, а что — никак не вспомнит. Он — к ним.

Только подплыл — сразу у шаров иголки торчком встали. Чилим назад — прыг!

А шары зашевелились и поползли по дну.

Забавно ползут! Выпускают между иголок жёлтенькие ножки-присосочки. Вытянется ножка, присосётся к камешку и потянет шар вперёд. За ней другая.

Ба! Да это же морские ежи! Как он их раньше не узнал?

Развеселился чилим. Хвостом щёлкает, вокруг ежей прыгает.

«Только бы до отлива в море уйти!»

Подумал — и снова забыл.

А ежи по камням ползут, позади себя три дорожки оставляют. Зелень с камней съели, как ножом сняли.

Влезли на большую глыбу, на самой макушке возятся.

Присмотрелся чилим.

— Ай, ай, ай! — даже подскочил от ужаса. — Ежи камень грызут!

Один приподнялся, стало видно: снизу у ежа рот, во рту пять белых зубиков. Молчат, колючие, скоблят зубами камень. Выскоблил себе каждый ямку, лёг, иглы растопырил и давай кружиться, камень сверлить.

«Сумасшедшие! — решил чилим. — Делать им нечего».

Уходят ползуны потихоньку в камень, будто тонут. Камень мягкий — ракушечник. Стенки между дырами развалили — получилась общая яма на троих.

«Столько колючек, а в камень прячутся. Глупые!» — подумал чилим.

Хватился — нет вокруг воды. Проглядел отлив! Затрепыхался, забился. С камня на камень скачет, задыхается.

1

2

3

. . .

последняя (46) »