Жмот рассказ на дзен

…Казалось, мир Димы рухнул. Он выглядел настолько расстроенным из-за того, что ему придётся заплатить на 500 рублей больше, что мне захотелось провалиться сквозь землю. Он показывал купоны, что-то жарко доказывал, спорил с официантом, а мне хотелось уже самой отдать денег за этот дурацкий ужин и сбежать побыстрее домой.

Как и все ужасные свидания, это начиналось отлично. И к чёрту точное описание Димы, всё с ним было нормально — и рост, и вес, и слог, и кубики на животе, и машина BMW «пятерка», и мое любимое — «Заехать за тобой?» (да, да, я ленивая сука). Вдобавок к внешним достоинствам, он искренне интересовался всем, что для меня важно и ловко подбирал интересные темы. Короче, целых четыре дня он казался абсолютно нормальным человеком. Поэтому на предложение «Поужинаем завтра?» я ответила твердое – да.

Мальчик повез меня в обычный сетевой ресторанчик с ценником доступным, пожалуй, даже подрабатывающему студенту. Там-то все и произошло.

Точнее, началось все еще до прибытия на место. Дима решительно отказался вставать на платной парковке у ресторана и долго кружил по окрестностям в поисках двора без шлагбаума. Мне бы следовало насторожиться этим вот «хочу бесплатную парковку», но, мало ли, может быть он идеологически не согласен с концепцией платного центра? К тому же, дальше все снова было мило, ресторан уютный, роллы вкусные, а сам Дима нравился мне все больше и больше…

А потом официант принес счет, вполне себе счет, не запредельный.
И тут разом идиллия растаяла, а принц превратился в тыкву.

Вместо того, чтобы молча положить карточку или отсчитать наличные — Дима полез в свой портфель и достал две жёваные распечатки. Я мигом почувствовала себя толи студенткой, толи героиней плохого кино – это были купоны! Помню лет в 17 я с такими ходила в Кофе-Хаус, они давали или скидку или бесплатный напиток или что-то вроде того. Но нам как бы не по семнадцать уже, какие могут быть купоны?!

А уж когда официант извинился и сказал, что о купонах стоило сообщить ему сразу, потому что на роллы, которые мы заказали, скидка не распространяется… Словом, о дальнейшей сцене я уже говорила и, поверьте, никогда бы не хотела пережить ее вновь.

— Прости, а что это вообще было? – на всякий случай поинтересовалась я по дороге домой.
— Сейчас такие времена, когда надо эффективно использовать свои ресурсы и не упускать возможностей, — это короткий пересказ его лекции по экономической теории.

Тут мне стало окончательно ясно, что второго свидания не будет, а в моей классификации мужчин появился новый тип — «антикризисный ухажёр». Или просто – жмот.

Сейчас он виртуально (в скайпе) кладет мне руку на коленку, томно заглядывает в глаза и зовет в выходные на выставку. А меня так и тянет уточнить – «Мы по фальшивым студенческим билетам пойдем? Чтобы бесплатно, что уж там!».

Правда, боюсь, у него после такого вопроса вставать перестанет.
Оставим дяденьку «живым» для студенток, которым и купоны в радость…
Впрочем, вот скажите, вы бы дали ему второй шанс?

дружить журналами

Спускаясь по лестничной клетке, я услышал какие-то странные звуки. Их издавал мой приятель Вовка, сидевший на ступеньке. Подойдя поближе я увидел, что Вовкин рот набит какой-то массой, тянувшейся к его пальцам. Вовка мычал, из его глаз градом катились слёзы. Я испугался и побежал домой за своей мамой.

Мы с мамой привели Вовку к нам домой. Осмотрев Вовку, мама задала ему только один вопрос: «Ириски ел?» Вовка покачал головой в знак согласия. И мама начала извлекать из Вовкиного рта массу, а я с любопытством за этим наблюдал. Когда вместе с массой был извлечён молочный зуб, я испугался. У Вовки началась истерика. Мама отправила меня за Вовкиной мамой.

Жили они над нами, и через несколько минут я барабанил в дверь ногой, поскольку до кнопки звонка ещё не доставал. Едва Вовкина мама (её звали тётя Нина) открыла дверь, я заорал:
— Там ваш Вовка ирисок обожрался, у него зубы выпадают и он орёт!
— Какие ириски?
— Кис-кис, там внизу на лестнице фантики валяются.
— А где он сам? – тихо спросила тётя Нина и схватилась за сердце.
— У нас на кухне. Мамка его оперирует.

Побледнев, тётя Нина схватила меня под мышки и босиком побежала к нам. Вовка уже не орал, но плакать не перестал. Осмотрев Вовку, тётя Нина спросила мою маму:
— Что случилось?
— Ирисок объелся. Видимо торопился и сразу много в рот засунул, а они слиплись. Вот, молочный зубик выпал, держи на память.
— Я его сейчас выпорю на память! Ты зачем столько ирисок в рот напихал – горе моё луковое?
— Я не нарочно, — прогундосил Вовка и прижался к моей маме.
— Ириски сами к тебе в рот залезли?
— Нет, я хотел побыстрее их съесть.
— Ах ты паразит! – усмехнулась тётя Нина, — я ведь тебе наказала поделиться ирисками с товарищами, а ты?
— Я больше не буду.
— Конечно не будешь, больше ирисок ты не увидишь!
— Я хотел только одну попробовать, а они такие вкусные, — тихо сказал Вовка и заплакал.
— Ты же жмотом вырастешь, с тобой никто дружить не будет! – с укоризной сказала тётя Нина и отвесила Вовке подзатыльник.
Вовка спрыгнул с табуретки, и прошмыгнув за моей спиной убежал из квартиры.

Несколько дней Вовка на улице не появлялся, а когда он вышел погулять, то каждому из своих приятелей вручал конфету «Школьные» приговаривая: «Я не жмот…»

Спускаясь по лестничной клетке, я услышал какие-то странные звуки. Их издавал мой приятель Вовка, сидевший на ступеньке. Подойдя поближе я увидел, что Вовкин рот набит какой-то массой, тянувшейся к его пальцам. Вовка мычал, из его глаз градом катились слёзы. Я испугался и побежал домой за своей мамой. Она работала врачом – патологоанатомом, и в таких ситуациях сохраняла спокойствие.

Мы с мамой привели Вовку к нам домой. Осмотрев вовку Мама задала ему только один вопрос: «Ириски ел?» Вовка покачал головой в знак согласия. И мама начала извлекать из Вовкиного рта массу, а я с любопытством за этим наблюдал. Когда вместе с массой был извлечён молочный зуб, я испугался. У Вовки началась истерика. Мама отправила меня за Вовкиной мамой.

Жили они над нами и через несколько минут я барабанил в дверь ногой, поскольку до кнопки звонка ещё не доставал. Едва Вовкина мама (её звали тётя Нина) открыла дверь, я заорал:
— Там ваш Вовка ирисок обожрался, у него зубы выпадают и он орёт!
— Какие ириски?
— Кис кис, там внизу на лестнице фантики валяются.
— А где он сам? – тихо спросила тётя Нина и схватилась за сердце.
— У нас на кухне. Мамка его оперирует.
Побледнев, тётя Нина схватила меня под мышки и босиком побежала к нам. Вовка уже не орал, но плакать не перестал. Осмотрев Вовку тётя Нина спросила мою маму:
— Что случилось?
— Ирисок объелся. Видимо торопился и сразу много в рот засунул, а они слиплись. Вот, молочный зубик выпал, держи на память.
— Я его сейчас выпорю на память! Ты зачем столько ирисок в рот напихал – горе моё луковое?
— Я не нарочно, — прогундосил Вовка и прижался к моей маме.
— Ириски сами к тебе в рот залезли?
— Нет, я хотел побыстрее их съесть.
— Ах ты паразит! – усмехнулась тётя Нина, — я ведь тебе наказала поделиться ирисками с товарищами, а ты?
— Я больше не буду.
— Конечно не будешь, больше ирисок ты не увидишь!
— Я хотел только одну попробовать, а они такие вкусные, — тихо сказал Вовка и заплакал.
— Ты же жмотом вырастешь, с тобой никто дружить не будет! – с укоризной сказала тётя Нина и отвесила Вовке подзатыльник.
Вовка спрыгнул с табуретки и прошмыгнув за моей спиной убежал из квартиры.

Несколько дней Вовка на улице не появлялся, а когда он вышел погулять, то каждому из своих приятелей вручал конфету «Школьные» приговаривая: «Я не жмот…»

Спускаясь по лестничной клетке, я услышал какие-то странные звуки. Их издавал мой приятель Вовка, сидевший на ступеньке. Подойдя поближе я увидел, что Вовкин рот набит какой-то массой, тянувшейся к его пальцам. Вовка мычал, из его глаз градом катились слёзы. Я испугался и побежал домой за своей мамой.
 

Мы с мамой привели Вовку к нам домой. Осмотрев Вовку, мама задала ему только один вопрос: «Ириски ел? » Вовка покачал головой в знак согласия. И мама начала извлекать из Вовкиного рта массу, а я с любопытством за этим наблюдал. Когда вместе с массой был извлечён молочный зуб, я испугался. У Вовки началась истерика. Мама отправила меня за Вовкиной мамой.
 

Жили они над нами, и через несколько минут я барабанил в дверь ногой, поскольку до кнопки звонка ещё не доставал. Едва Вовкина мама (её звали тётя Нина) открыла дверь, я заорал:
 

– Там ваш Вовка ирисок обожрался, у него зубы выпадают и он орёт!
 

– Какие ириски?
 

– Кис-кис, там внизу на лестнице фантики валяются.
 

– А где он сам? – тихо спросила тётя Нина и схватилась за сердце.
 

– У нас на кухне. Мамка его оперирует.
 

Побледнев, тётя Нина схватила меня под мышки и босиком побежала к нам. Вовка уже не орал, но плакать не перестал. Осмотрев Вовку, тётя Нина спросила мою маму:
 

– Что случилось?
 

– Ирисок объелся. Видимо торопился и сразу много в рот засунул, а они слиплись. Вот, молочный зубик выпал, держи на память.
 

– Я его сейчас выпорю на память! Ты зачем столько ирисок в рот напихал – горе моё луковое?
 

– Я не нарочно, – прогундосил Вовка и прижался к моей маме.
 

– Ириски сами к тебе в рот залезли?
 

– Нет, я хотел побыстрее их съесть.
 

– Ах ты паразит! – усмехнулась тётя Нина, – я ведь тебе наказала поделиться ирисками с товарищами, а ты?
 

– Я больше не буду.
 

– Конечно не будешь, больше ирисок ты не увидишь!
 

– Я хотел только одну попробовать, а они такие вкусные, – тихо сказал Вовка и заплакал.
 

– Ты же жмотом вырастешь, с тобой никто дружить не будет! – с укоризной сказала тётя Нина и отвесила Вовке подзатыльник.
 

Вовка спрыгнул с табуретки, и прошмыгнув за моей спиной убежал из квартиры.
 

Несколько дней Вовка на улице не появлялся, а когда он вышел погулять, то каждому из своих приятелей вручал конфету «Школьные» приговаривая: «Я не жмот…»