Говорят, что на Урале легенд столько, сколько самоцветов скрыто в загадочных глубинах гор. Чудесные предания и истории бережно собрал Павел Бажов, у которого уральские сказания приобретают поистине чарующий, волшебный вид. Немало легенд связано с Великим Полозом, царём змей, которого народ боялся и почитал.
Встреча с ним могла быть совершенно разной, и это зависело от самого человека. Кому-то Полоз мог открыть тайны золотоносных жил и местонахождения сокровищ, а кого-то мог сурово наказать за жадность и корыстолюбие. Какой же он – этот могущественный владыка Урала, Великий Полоз?
- Великий Полоз – легендарный змей Урала
Змеи в уральских легендах
В далёкой древности коренные племена Урала, зыряне и манси, пытались объяснить происхождение протянувшегося на три тысячи километров горного хребта. Учитывая форму Уральских гор, речь неизменно шла о змеях, которых в этих краях особенно чтили.
В сказаниях говорится, что некогда появился на свете Полоз, что решил охватить собою всю землю. Он был велик, и, не исключено, что такой замысел был бы воплощён в жизнь, но Полоз столкнулся с непредвиденной преградой. Оказавшись рядом с Северным Ледовитым океаном, он уткнулся в него и заледенел.
В народном эпосе “Урал-батыр” история нас снова приводит к змеям. Это предание повествует о борьбе богатыря со змеями. Поверженные драконы и другие рептилии падали в морскую пучину. Окаменевая, их тела превращались в горы, что стали возвышаться над землёй.
Уральский писатель Евгений Пермяк стал одним из авторов пересказов фольклора. Он сохранил легенду о появлении каменного пояса. Пересказывая старинное предание о замёрзшем Полозе, Пермяк указывает, что кровь существа превратилась в нефть, мышцы стали рудами, а чешуя обратилась в сверкающие самоцветы.
Великий Полоз – могучий и мудрый
В образе Великого Полоза немало заимствований из языческих времён. Он совсем не похож на христианского искусителя, а напротив, напоминает могучего мудреца, что знает гораздо больше, чем любой из смертных. Знаменитый писатель Павел Бажов сумел превосходно передать в своих творениях уральские легенды о Великом Полозе.
В этих сказах Полоз с лёгкостью меняет обличья. Только то перед людьми сидел человек, и вдруг его уже нет, а на том самом месте, где был он, народ видит туловище огромного змея, что появляется из-под земли. В рассказах Бажова Великий Полоз указал сиротам на особое место, где нужно копать самоцветы.
Он сумел преодолеть реку, вода в которой тут же замёрзла прикоснувшись к телу змея), после чего поднялся на несколько колец на берёзу у противоположного берега. “Хватит вам по сиротскому делу”, – милостиво произносит Полоз, и здесь мне видится уже не просто мифическое создание, а настоящий властитель Урала, царь, который сам решает, кому открывать тайны своей земли, кому – нет.
Но если сиротам Великий Полоз указал, где искать золото, то с жадными людьми он обходился совершенно иначе. Тех, кто стремился лишь обогатиться и руководствовался стремлением наживиться, не прикладывая усилий,
Полоз преподавал суровый, подчас жестокий урок. Например, мог он рассорить товарищей, заставить их драться, даже убить друг друга. Великий Полоз – мудрый хранитель подземных сокровищ, он не позволял их расхищать каждому, кто лишь пожелает.
Царь змей ценил добрых людей, им он мог помочь в нужде, порой делая невероятными богачами. Вот только сам Полоз прекрасно видел, кому богатство пойдёт на пользу и добро, а кого превратит в злого и жадного человека.
- Великий Полоз – хранитель сокровищ
Предание о дочери Великого Полоза
Правда, наказание Полоза могло настигнуть и его собственных дочерей, а не только людей. Оно из башкирских преданий рассказывает о девушке-змейке, прозванной Золотой Косой.
Она славилась неземной красотой и гордилась прекрасными косами цвета чистого золота. Всё шло благополучно, но однажды во время прогулки красавица увидела молодого богатыря Айлыпа, в которого без памяти влюбилась.
Суровый отец не был доволен таким раскладом, а потому запретил дочери выходить из дома. Вт только Золота Коса ослушалась приказа, за что сразу же была наказана. Её косу Великий Полоз удлинил на 10 саженей.
Бедная девушка не могла ступить и шагу с такой тяжестью, однако своей помощницей Золотая Коса сделала служанку, что рассказывала ей обо всём, передавала послания богатыря.
Тем не менее, в этой истории последнее слово осталось за Великим Полозом. Влюблённый богатырь должен был ждать встречи раз в три года, когда отец оставлял девушку одну.
Царь Змей у поляков
Предания о могущественных божествах в облике змей встречаются у разных народов. Аналогом Великого Полоза у поляков был Царь Змей или Змеиный Король, о котором сложено трогательное красивое предание.
Согласно ему, повелителя змей и подземных сокровищ полюбила простая девушка, что согласилась стать его женой. В браке родилось трое детей, но счастье сестры не давало покоя братьям, что искренне считали Полоза чудовищем.
Они обманом разузнали, как выманить его из-под земли, после чего убили Царя Змей. Не в силах вынести горя, девушка превратилась в ель, оставшись рядом с телом супруга. Своих детей она обратила в дуб, ясень и осину.
- Великий Полоз – воплощение мудрости и силы
Великий Полоз – знаменитый герой уральских преданий, однако он появляется в мифах самых разных народов мира. Издавна славянские племена считали змей воплощением мудрости и таинственной силы, испытывая к ним одновременно и страх, и благоговение. Христианство изменило это отношение, но легенды о великих змеях-полозах по-прежнему хранятся в памяти людей.
Секция:
литература
Название работы:
«В гостях у сказов
Бажова. Золотой Полоз и его история»
Автор работы:
Маркина Карина
г.о. Тольятти
МБУ «Школа № 85»
3Б класс
Научный руководитель:
Фокина Оксана Евгеньевна
учитель начальных классов
МБУ «Школа № 85»
г.Тольятти
2018
Содержание
1.
Введение
2.
Основная часть. Образ Великого Полоза
2.1. Символическое значение змея в мифологии
2.2. История возникновения имени
2.3. Золотой Полоз в сказах Бажова
2.4.
Телевизионные воплощения Великого Полоза
3.
Заключение
4.
Список используемых материалов
5.
Приложение
1. Введение
С самого раннего детства я люблю
сказки и волшебные истории – о красавицах и принцессах, о добрых молодцах и их
верных конях, о чудовищах и недобрых силах, которых побеждают герои. В этом
году я познакомилась с удивительными произведениями Бажова. В одном из сказов
меня заинтересовал Великий Полоз.
В литературе практически любого
народа можно встретить Змея или подобное ему существо. Мне стало интересно, как
появился такой образ Полоза, совмещающий в себе черты змеи, человека и золота? И
что означает его имя? Почему именно Золотой или Великий Полоз?
Актуальность исследования обусловлена
тем, что Полоз(змей) является одним из наиболее часто встречающихся персонажей
в сказках и былинах, в преданиях и сказах. Изучив источник происхождения и
суть образа Полоза, читатели смогут глубже проникнуть в историю нашего народа,
ближе познакомиться с культурой своих предков, понять, как они жили, что их
заботило, а что радовало. Сказочное «воспитание» полезно и интересно как детям,
так и взрослым.
Цель: изучение
образа Полоза.
Объект исследования:
произведения Бажова «Сказ про Великого Полоза», «Змеиный след», «Золотой
Волос», фольклора, медиа материалов.
Предмет исследования:
образ Полоза (змея).
Задачи:
1.
Исследовать историю возникновения Полоза
как литературного персонажа.
2.
Сравнить образ Полоза (змея) в различных
литературных и медиа произведениях.
3.
Обобщить полученные сведения для создания
собирательного образа Полоза.
Методы
исследования:
•
Изучение библиографической литературы;
•
Просмотр кино- и мультипликационных фильмов;
•
Анализ графических изображений изучаемого образа;
•
Систематизация.
2. Основная часть. Образ
Великого Полза.
2.1. Символическое значение змея в
мифологии.
С древних времен змея была как
символом мудрости, так и символом зла, хитрости и коварства. В мировом
фольклоре его упоминают как дракона, змея, царь(царица) ужей, ящерица. Их
объединяет контакт с землей и миром мертвых, но есть и различия. Змей связан с
водой, огнем и ветром, а змея-с нижним (подземным миром). По всему земному шару распространены сказания о таких
змеях.
«Ра в образе кота
повергает змея Акопа»
В Египте
змея — символ высшей божественной и царской мудрости и власти, знания, золота.
Апоп (полоз), как и Сет, — это змея тумана, демон тьмы, разлада и разрушения,
и, кроме того, вредоносный аспект палящего солнца. Змеи рядом с солнечным
диском олицетворяют богинь, изгнавших врагов бога солнца Ра. Змея с головой
льва — защита от зла.
« Лаокоон и его
сыновья»
В Греции змея
олицетворяет мудрость, обновление жизни, воскресение, исцеление, и в этом
качестве считается атрибутом Эскулапа, Гиппократа, Гермеса и Гигеи. Змея — одна
из ипостасей Эскулапа как спасителя и целителя. Змея посвящена Афине как богине
мудрости и Аполлону Дельфийскому как богу света, поражающего питона (Пифона). В
еврейской традиции змея олицетворяет зло, искус, грех. Левиафан-змей морских
глубин. В индуизме змея — шакти, природа, космическая сила, хаос. Чёрная змея
символизирует символизирует огнь. Кобра символизирует гору Вишну и в этом
качестве означает знание, мудрость и вечность. Вишну спит на свернувшейся змее
на поверхности первобытных вод перед созданием мира.
2.2. История возникновения имени.
Древнерусское значение
слова — «змьи» (змий, змея). В памятниках письменности встречается с X века.
Существительные «змей» и «змея» этимологически одно и тоже. Они имеют общий
корень со словом «земля» и означает «гадину, ползающую по земле». Принято
считать, что слово «змея» старались не произносить, опасаясь накликать беду.
На Руси, царем змей
считался Полоз. Жил Великий полоз со своей свитой под землей и обладал
несметными сокровищами. Каждую весну просыпалось змеиное царство, выползало на
поверхность, искало Полозу суженую, невесту. 12 июня традиционно был Змеевик. В
этот день по деревням ходили только мужчины, а женщины сидели по домам, чтобы
не попасть на глаза Полозу, не стать его невестой. А если какая-то девушка
все-таки выходила за водой к колодцу одна, да приглянулась царю змеиному, то
посылал он ей подарок: колечко золотое, браслет или ожерелье. Приняв дар царя
девушке можно было ожидать сватов змеиных, так как становилась она невестой
Полоза. Отказать ему люди не смели, ведь ожидали их в этом случае беды и
несчастья: растения переставали давать всходы, коровы не давали молока, ждали
всех болезни.
«Невеста Полоза»
« Ай, то не пыль по лесной дороге стелется.
Ай, не ходи да беды не
трогай, девица.
Колдовства не буди,
отвернись, не гляди –
Змей со змеицей
женятся.
Лиха не ведала, глаз от
беды не прятала.
Быть тебе, девица,
нашей – сама виноватая!
Над поляною хмарь – там
змеиный ждет царь,
За него ты просватана.»
Башкиры тоже верили в
Великого Змея, его называли Аджарха. Манси называли его Ялпын уй, а марийцы Шем
кишке (черный змей).
2.3. Золотой Полоз в сказах Бажова.
«Сказ про великого Полоза» был
написан Бажовым в числе первых в 1936 году. Почему же именно сказ, а не сказка
про Полоза? Действие происходит в реально существующем месте и в роли
рассказчика выступает сам автор. Образ Полоза создан на основе легенд горняков
Среднего Урала. Традиционный облик Полоза-огромная змея,хотя он способен
«оборачиваться» и в человека. Именно в виде человека появляется полоз в первый
раз перед ребятами в «сказе про великого Полоза».
«Кафтан это на ем,
штаны — все желтое, из золотой, слышь-ко, поповской парчи, а поверх кафтана
широкий пояс с узорами и кистями, также из парчи, только с зеленью. Шапка
желтая, а справа и слева красные зазорины, и сапожки тоже красные. Лицо желтое,
в окладистой бороде, а борода вся в тугие кольца завилась. Так и видно, не
разогнешь их. Только глаза зеленые и светят, как у кошки. А смотрят
по-хорошему, ласково. Мужик такого же росту, как Семеныч, и не толстый, а
видать, грузный. На котором месте стал, под ногами у него земля вдавилась.»
Иллюстрация «Сказ про
великого Полоза»
Цвет одежды говорит о власти над
золотом, яркое свечение глаз и желтый оттенок кожи показывает змеиную суть
Полоза. Его появление в образе человека не случайно-он не хочет испугать детей.
Он не многословен и деловит: «Ну ладно, попытаем. Малолетки, может, лучше окажутся. А так ребятки
ладненьки, жалко будет, ежели испортим. Отец-то у них не жилец. Знаю я его. На
ладан дышит, а тоже старается сам кусок заработать. Самостоятельный мужик. А
вот дай ему богатство — тоже испортится.»
Смена человеческого
образа на змеиный происходит в произведении мгновенно. «И вот видят ребята —
человека того уж нет. Которое место до пояса — все это голова стала, а от пояса
шея. Голова точь-в-точь такая, как была, только большая, глаза ровно по
гусиному яйцу стали, а шея змеиная. И вот из-под земли стало выкатываться
тулово преогромного змея. Голова поднялась выше леса. Потом тулово выгнулось
прямо на костер, вытянулось по земле, и поползло это чудо к Рябиновке, а из
земли всё кольца выходят да выходят. Ровно им и конца нет. И то диво, костер-то
потух, а на полянке светло стало. Только свет не такой, как от солнышка, а
какой-то другой, и холодом потянуло.»
Холод показывает на связь
Полоза с подземным миром. Он справедлив и честен. Как настоящий хранитель
подземных сокровищ, он оберегает их от злых и жадных людей. «…Это есть Великий
Полоз. Все золото в его власти. Где он пройдет — туда оно и подбежит. А ходить
он может и по земле и под землей, как ему надо, и места может окружить, сколько
хочет. Оттого вот и бывает — найдут, например, люди хорошую жилку, и случится у
них какой обман, либо драка, а то и смертоубийство, и жилка потеряется. Это,
значит, Полоз побывал тут и отвел золото.»
Полоз мудр, сразу
понимает на что падок младший из мальчишек-Коська. «…Меньшенький-то вон
тонкогубик. Как бы жадный не оказался.» Слова его оказываются пророческими.
В сказе «Змеиный след»,
который является прямым продолжением «Сказа про великого Полоза» Полоз не
появляется сам, но наказывает Коську за предательство старшего брата Пантелея. Золото
показанное Полозом дает достаток, но приказчик хочет получить свою выгоду и
ставит братьев перед выбором – деньги или свобода одного из братьев. Коська
подло обманывает брата, покупая вольную только для себя и продолжает добывать
золото показанное Полозом.
«Вот Костька и придумал на другой
берег податься — ударить под
той березой, где Полоз останавливался. Получше пошло, а все
не то, как при Пантелее было. Костька и тому рад, да еще думает, — перехитрил я
Полоза.
Великий Полоз намерен
наказать обманщика и в произведении появлется одна из его дочерей –змеевка. Узнать
ее в человеческом обличии не возможно.
«В одной артелке увидел Костька девчонку. Тоже рыженькая, собой
тончава, а подходященька. С такой по ненастью солнышко светеет.
Бойкая! Ты ей слово, она тебе-два, да все на издевку.»
Только походка, да взгляд показывают на ее родство с Полозом.
«И пошла от него плясом. Чисто змея извивается, а глазами
уперлась-не смигнет.»
Иллюстрации к произведению «Змеиный след»
Змеиная сущность проявляется в ней во время наказания Костьки.
«Девчонка от земли отстала, а все пряменько
стоит. Потом еще вытянулась, потончала, медяницей стала,
перегнулась Костьке через плечо, да и поползла по спине.
Костька испугался, змеиный хвост из рук выпустил. Уперлась змея головой в
камень, так искры и посыпались, светло стало, глаза слепит. Прошла змея
через камень, и по всему ее следу золото горит, где каплями, где целыми
кусками.» Как и Великий Полоз змеевка имеет власть над золотом. Наказав одного
из братьев, она помогает второму стать свободным.
Иллюстрация к произведению «Змеиный след»
«Беспокойно Пантелею стало. Надеялся,
вишь, он через то золото на волю выйти. Хоть слышал
про Костьку нехорошо, а все верил — выкупит брат. Пошел поглядеть. Снизу
на Пантелея какая-то девчонка смотрит. Сама рыженька, а глаза
чернехоньки, да такие, слышко, что и глядеть в них страшно. Только
девчонка та ухмыляется, пальцем в золоту дорожку тычет:
«Дескать, вот твое золото, возьми себе. Не бойся!»
Ласково вроде говорит, а слов не слышно. Тут и свет потух.»
Змеевка не единственная дочь Полоза. В сказе Бажова «Золотой
Волос» охотник Алтып встречает в лесу прекрасную девушку, с косой из чистого
золота.
«Глядит, а за кустом на белом камешке девица сидит красоты
невиданной, неслыханной, косу через плечо перекинула и по воде конец пустила. А
коса-то у ней золотая и длиной десять сажен. Речка от этой косы так горит, что
глаза не терпят.»
Иллюстрация к произведению «Золотой волос» Юбилейная марка
Дочь Полоза хранит золото в своей косе и коса у нее постоянно
растет. Сам же Великий Полоз оказывается строгим и жестоким отцом. Он не хочет
расставаться с дочерью и каждый раз забирает ее у жениха, притягивая через
землю ее золотые волосы.
«Видел только, что из земли большое огненное кольцо засверкало и
невеста его Золотой Волос стала как облачко из мелких-мелких золотых искорок.
Подлетели искорки к тому кольцу и потухли. Подбежал Айлып — ничем-ничего, и
потемки опять, хоть глаз выколи. Шарит руками по земле… Ну, трава, да
камешки, да сор лесной. В одном месте нашарил-таки конец косы. Сажени две, а то
и больше. Повеселел маленько Айлып: «Памятку оставила и знак подала.
Можно, видно, добиться, что не возьмет отцова сила ее косу».
Опять проявляется огненная сущность Полоза в виде огненного
кольца. «Полозу в здешних местах большая сила дана. Он тут всему золоту полный
хозяин: у кого хочешь отберет. И может Полоз все место, где золото родится, в
свое кольцо взять. Три дня на коне скачи, и то из этого кольца не уйдешь.» Но
власть его не безгранична, скрыться от Полоза можно только в другом подземном
мире, куда ему нет доступа-под озером.
«Побегай,
погляди по озерам и увидишь — в одном посередке камень тычком стоит вроде
горки. С одной стороны сосны есть, а с трех голым-голо, как стены выложены. Вот
это место и есть. Кто с золотом доберется до этого камня, тому ход откроется
вниз, под озеро. Тут уж Полозу не взять.»
2.4. Телевизионные воплощения Великого Полоза.
В честь 100-летия Павла
Петровича Бажова на Свердловской киностудии в 1979 году был снят кукольный мультфильм «Золотой Волос». Сюжет
мультфильма написан на основе одноименного сказа Бажова «Золотой Волос».
В 2007 году вышел в
кинопрокат художественный фильм «Золотой Полоз». «Золотой полоз» —
фильм режиссёра Владимира
Макеранца по мотивам уральских
сказов Павла
Бажова. Выиграл приз «За лучший
фильм для детей» на фестивале Литература
и кино в 2008 году. В основу фильма
положены несколько сказов Бажова «Сказ про Великого Полоза», «Змеиный след» и
«Травяная западенка».
Фильм рассказывает об уральских
старателях, ведущих поиски золота. В процессе поисков драгоценного металла
в людях проявляются разные моральные качества — лесть, злость,
коварство либо напротив — доброта, верность и желание найти
истину.
3. Заключение
На простославянском «полоз» означал
«змей», «пресмыкающееся, «тот, кто ползает на брюхе», отсюда, кстати, и полозья
санок. Легенды о Золотом Полозе пришли с Урала. Это весьма крупный змей,
покрытый сверкающей золотой чешуей, где он проползет-возникают залежи золота.
Иногда рассказывали легенды о Великом Полозе – царе змей, хранителе подземных
богатств, живущем в огромном золотом дворце. Заручиться поддержкой Золотого
Полоза –заветная мечта любого старателя.
Можно
сделать вывод, что в рассмотренных произведениях Бажова Змей- Полоз является
хранителем земных богатств, защищающим природу от разорения человеком.
Великий
Полоз сам состоит из живого золота. Может в человеческом облике ходить по
земле, в облике гигантского змея – под землей, может просачиваться сквозь скалы
и сливаться с огнем. Следит за тем, чтобы при добыче золота всё было честно,
без драк, ссор и кровопролития. Он может, недовольный поведением людей,
«отвести» золото в сторону. Очень редко Полоз сам показывает людям, где
залегают золотоносные пласты. Когда он из человека превращается в Змея, от него
идет сильный холод: вода становится льдом, деревья замерзают и трескаются, на
траве появляется иней. В тех местах, где Полоз прополз, люди могут найти
золотой песок и золотые самородки.
У него есть многочисленные дочери –
змеевки, которые тоже могут в змеек оборачиваться и сквозь камень скользить.
В Полозе Бажов показывает все
классические черты змея:
1 Мудрость. Великий Полоз видит
жадность к золоту, которая может привести человека к гибели. Его главное
напутствие: «Не жадничайте».
2.Двойственность. Он легко превращается в человека и, когда надо, вновь
становится ползучим змеем.
3.Связь с подземным царством. Полоз с
дочерями может одарить золотом, но и через землю может забрать его обратно.
4.Список используемых материалов
1.
А.Н. Афанасьев — Поэтические воззрения
славян на природу. Том 2. XX. Змей, интернет-издание.
2.
П.П.Бажов «Уральские сказы», электронная
библиотека lukoshko.net›storyList/uralskie-skazy-bazhova.htm
3.
Зеленин Д.К. Восточнославянская
этнография. М.: Наука. Главная редакция восточной литературы, 1991.
(Этнографическая библиотека) § 161, стр. 417, интернет-издание.2
4.
Сайт
http://perevalnext.ru/uralskiy-velikiy-poloz-i-ego-zmeinoe-tsarstvo/
5.
Сайт https://ru.wikipedia.org/wiki/
6. Сайт
http://thewalls.ru
7. Сайт
http://sovremennik.ws
8.
Сайт http://lib.rus.ec
Submitted by Дмитрий on 16 November, 2013 — 05:56.
Пантеон, описанный в «Сказах» П.П. Бажова стоит из разных рептилий наверное на 95 процентов, не меньше. Его сказатели, чьё процветание напрямую было связано с землёй — золотоискатели, горнорабочие, рудокопы, и т.д. — возможно и были христианами, но вот в «Сказах» их этого не отразилось, с определённой точки зрения все эти «Сказы» — тёмные, и божества, описанные в них, тоже — хтонические, тёмные.
На этот раз я хочу сосредоточится на одном из более необычных из них — на так называемой голубой змейке (по цвету, не ориентации). Она, как и другие «малые» сверхъестественные существа «Сказов», появляется только однажды, в её одноимённом сказе (http://lib.rus.ec/b/100592/read#t19 — цитировать буду по нему, Д.К.), но даже несмотря на это, она очень колоритная личность.
Итак, что она из себя представляет? Отец Ланка Пужанко (одного из двух главных героев этого сказа), дал её подробное описание, даже очень подробное, т.ч. будем изучать его по частям:
Есть в наших краях маленькая голубенькая змейка. Ростом не больше четверти и до того легонькая, будто в ней вовсе никакого весу нет. По траве идет, так ни одна былинка не погнется. Змейка эта не ползает, как другие, а свернется колечком, головенку выставит, а хвостиком упирается и подскакивает, да так бойко, что не догонишь ее. Когда она этак-то бежит, вправо от нее золотая струя сыплется, а влево черная-пречерная.
На первый взгляд описание звучит просто нелепо, тем более что отец Ланка перед ним успел выпить. Змеи не катятся, сворачиваясь в колечко… Или катятся?
В реальной жизни ещё не один биолог-герпетолог (специалист по рептилиям) такого не видал, а если и видал, то не фотографировал. Зато в фольклоре такие змеи есть. В Европе — это двухголовая змея-амфисбаена. В Северной Америке — змея-дуга. В Южной Америке — бой-тата. В Азии (Японии) — цутиноко.
Все эти змеи имеют общее то, что могут свернуться в колесо и очень быстро катится по дорогам, человеку не угнаться (а тем более убежать). Голубая змейка, похоже, из их числа — полу-фольклёрный, отчасти криптический (вроде цутиноко) персонаж.
А что это за струи от неё бегут, золотая и чёрная? Слушаем отца Ланко дальше.
Одному увидеть голубую змейку прямое счастье: наверняка верховое золото окажется, где золотая струя прошла. И много его. Поверху большими кусками лежит. Только оно тоже с подводом. Если лишку захватишь да хоть капельку сбросишь, все в простой камень повернется. Второй раз тоже не придешь, потому место сразу забудешь.
Ну, а когда змейка двоим-троим либо целой артели покажется, тогда вовсе черная беда. Все перессорятся и такими ненавистниками друг дружке станут, что до смертоубийства дело дойдет. У меня отец на каторгу ушел из-за этой голубой змейки. Сидели как-то артелью и разговаривали, а она и покажись. Тут у них и пошла неразбериха. Двоих насмерть в драке убили, остальных пятерых на каторгу угнали. И золота никакого не оказалось. Потому вот про голубую змейку и не говорят: боятся, как бы она не показалась при двоих либо троих. А показаться она везде может: в лесу и в поле, в избе и на улице.
Что же тут добавить? На первый взгляд «маленькая голубая змейка» оказывается немногим слабее Малахитницы и Великого Полоза — способная показаться везде; когда отец Ланко про неё до этого услышал, аж призвал на помощь чуров — мифических славянских прадедов. Неслабо.
Затем, голубая змейка — это, вроде бы, действительно нечисть. С одной стороны, как только она появится, начинаются драки и смертоубийства, как в истории с дедом Ланко; с другой — те драки и смертоубийства начинаются не из-за собственно змейки, а из-за золота, которое она с собой приводит. Впрочем, даже если бы змейки не было, а было только золото, то драки и смертоубийства всё равно бы произошли.
…Этот расклад дел мне что-то напомнил, и тут меня осенило. Голубая змейка — это фортуна, вернее даже — её колесо. С чего я так решил? Вот что писал о фортуне великий Данте Алигьере:
73 Тот, чья премудрость правит изначала,
Воздвигнув тверди, создал им вождей,
Чтоб каждой части часть своя сияла,
76 Распространяя ровный свет лучей;
Мирской же блеск он предал в полновластье
Правительнице судеб, чтобы ей
79 Перемещать, в свой час, пустое счастье
Из рода в род и из краев в края,
В том смертной воле возбранив участье.
82 Народу над народом власть дая,
Она свершает промысел свой строгий,
И он невидим, как в траве змея.
(http://www.lib.ru/POEZIQ/DANTE/comedy.txt, Ад, песнь 7)
Эта-то змея и навела меня о связи змейки с фортуной. Одна — беспристрастна, творит и «царит», как ей вздумается, и вторая делает тоже самое, только более скромно. Одна — ненадёжна, и может обернуться то светлой стороной, то тёмной, и другая — тоже, причём буквально (тёмная и золотая пыль с двух сторон). Ну, и наконец собственно цвет голубой змейки.
Вы помните эту песнь? «Мы охотники за удачей, птицей цвета ультрамарин»? Нет? А эту — «Выбери меня, выбери меня, птица счастья завтрашнего дня»? Тоже нет? Тогда наберите на любом поисковике «птица счастья», и тогда энное количество ссылок (особенно на иллюстрации), непременно свяжут птицу счастья с синей птицей. Ну, т.к. где синий, там и голубой, то там, где птица, там и змейка. Голубая змейка — это таже птица счастья, только в более заземленном облике в связи со спецификой местной культуры.
Ну, и под конец:
Да еще сказывают, будто голубая змейка иной раз человеком прикидывается, только узнать ее все-таки можно. Как идет, так даже на самом мелком песке следов не оставляет. Трава, и та под ней не гнется. Это первая примета, а вторая такая: из правого рукава золотая струя бежит, из левого — черная пыль сыплется.
Предпоследнее — голубая змейка является оборотнем, как и любая уважающая себя нечисть (особенно уральская). И последнее — она не то двуличная, не ту двухсторонняя — из одного рукава у неё сыплется удача, из другой неудача; т.е. это славянские Доля и Недоля в одной змейке.
И эта двойственность — голубая змейка и хорошая, и плохая, но всегда непредсказуемая — проявляется во всём сказе.
Первый раз змейка повстречалась ребятам у запруды, одновременно спускаясь с горки и поднимаясь на неё. В результате, когда ребята стали разбираться, куда просыпалась золотая пыль счастья, у них не сошлось, оказалось, что правая с левой стороны у них не сходятся, и им от этого золота достались только тумаки. Это бывает, золото часто людей между собой сорит, разница в том, что Ланко и Лейко сорились не о том, как это золото добыть, но как друга спасти.
Во второй раз — тоже самое. Голубая змейка, как хтоническое существо связанное с золотом, снова волей-неволей проверяет ребят на жадность.
На этот раз всё обошлось без обмана — тут тебе и золотые камни, и чёрные, и если сбросишь хоть капельку, от жадности возьмёшь слишком много, то останешься не с чём — к и случилось с ребятами. Пожадничал Ланко, но это не важно; главное то, что он друга предупредил и хотел даже помочь. «Ну, опять всё дракой кончилось», что и не удивительно — от золота ж всегда драки.
Подраться-то подрались, а дружить не перестали, более того в третий раз змейку вообще не вызывали.
Стоп. Цифра три в сказках число волшебное, вспомним трёхголового змея или три подземные царства с царевнами, не говоря уже про «тридевятое царство-государство». По законам сказки ребята и змейка должны встретится друг с другом три раза, но вот ребята-то взялись за ум, поняли, что вдвоём змейку не взять (а в одиночку неохота, да и боязно, наверное), и больше о ней говорили, «Даже в то место, где её видели, ходить перестали».
Но законы сказки так просто не победишь, и если ребята не идут к змейке, то змейка пришла к ребятам. В облике человека (женщины; ну, связь женщин и змей в сказках и т.д. является старой истории, к этому сказу не относящейся).
Раз ребята ходили за ягодами. Набрали по полной корзиночке, вышли на покосное место и сели тут отдохнуть. Сидят в густой траве, разговаривают, у кого больше набрано да у кого ягода крупнее. Ни тот, ни другой о голубой змейке и не подумал. Только видят — прямо к ним через покосную лужайку идет женщина. […] Повернулись спинами к женщине, сидят и глаза зажмурили. Вдруг их подняло. Открыли глаза, видят — сидят на том же месте, только примятая трава поднялась, а кругом два широких обруча, один золотой, другой чернокаменный. Видно, женщина обошла их кругом да из рукавов и насыпала. Ребята кинулись бежать, да золотой обруч не пускает: как перешагивать — он поднимется, и поднырнуть тоже не дает.
Примечательно, что внутренний круг, в котором ребята — круг золотой, круг счастья. Ну, это заслуженно — ребята уже устояли перед искушением зависти и жадности дважды, они по законам счастья уже немного удачи заслужили.
А дальше — больше. Змейка их испытала в третий раз уже в открытую: дала черно-золотые плиточки и сказала: — Пожелаете хорошее, будет золото; плохое — будет бросовый камешок.
Ребята, естественно, загадали хорошее, и получили золото. Ну, в сказках, особенно сказках для детей, особых трудностей не бывает, и всё кончается хорошо. Ребята не жадничали (вернее, Ланко немного пожадничал, но вовремя осознал это и покаялся), и заслужили себе хорошую долю.
Голубую змейку с той поры ребята никогда не вызывали. Поняли, что она сама наградой прикатит, если заслужишь, и оба удачливы в своих делах были. Видно, помнила их змейка и черный свой обруч от них золотым отделяла.
Что это, если не прямо оказание на то, что голубая змейка — это фортуна, удача, судьба? Да ничего другого! От того она и катится колесом, потому что фортуна — всегда с колесом! Ну, а змейка оттого, что ей доверять не надо (хотя, думается, что если она — оборотень, как и любая другая нечисть, она может обернуться чем угодно, в том числе и птицей, скажем) — фортуна ведь, известно, дама переменчивая, особенно если ты ей злоупотребляешь и жадничаешь.
http://proceedings.usu.ru/?base=mag/0028(01_06-2003)&xsln=showArticle.xslt&id=a03&doc=../content.jsp
Швабауэр Н.А. Хтоническая природа образов животных в сказах Бажова / Н. А. Швабауэр // Известия Уральского государственного университета. – 2003. – № 28. – С. 24-30.
=========================================
Швабауэр Н.А.Хтоническая природа образов животных в сказах Бажова
Зооморфизм как один из возможных способов выражения хтонической природы весьма распространен. В различных мировых культурах бытует представление о существовании так называемых «нечистых» животных и сакральных животных-покровителей, мироустроителей.
Согласно древним анимистическим воззрениям духи природы способны принимать облики самых разных зверей, птиц, насекомых и т. п. В отличие от оборотней, для которых звероподобие факультативно, контекстуально обусловлено, для зооморфных персонажей оно является постоянной качественной характеристикой.
В горняцкой среде подобные образы тесно связаны с символикой металлов и минералов, земли и огня. Творчество П. П. Бажова, являясь народно-поэтическим по духу, не могло не отразить данные представления. Яркий пример тому – цикл «Малахитовая шкатулка».
Центральным зооморфным персонажем ряда сказов выступает Великий Полоз.
В мировом рабочем фольклоре встречается множество его аналогов: дракон, змея, змей, царь (цариица) ужей, ящерица. «Будучи связанными с подземным мраком, они воплощают в себе хтоническое начало» [Гура, 1997, 287].
Их отличительным свойством выступает тесный контакт с землей (способ передвижения, место обитания) и миром мертвых (посредническая функция).
В устной поэзии горняков сохраняется (пусть и не принципиальное) отличие змеи от змея, хотя оба эти персонажа рабочим известны. Змей соотносится преимущественно с водой, огнем, ветром; змея – с нижним миром.
Лингвисты считают понятия «змея» и «земля» этимологически родственными. Еще И.И. Срезневский отмечал переосмысление семантики словоформы «змея» под влиянием словоформы «земля» в Остромировом Евангелии XI в., где зафиксирована форма «змлия» [см.: Фасмер, 1986, 100].
«Змея» образована в качестве родовой пары к существительному «змий», которое возникло как табуистическое наименование от той же основы, что и «земля» (*зьм <и.-е. *ghm), но с переогласовкой. «Змея» – буквально «земляная, ползающая по земле» [Шанский, 1979, 99]. В отличие от сказочного родственника, она немногоголова, не жжет людей огнем, не топит в воде, не поглощает, не похищает, не сражается с героем.
Образ Полоза выписан П.П. Бажовым в полном соответствии с фольклорной традицией, подтверждением чему является не только широкое бытование представления о гигантском змее в горняцкой среде Среднего Урала, Башкирии и Алтая, но и наличие типологически сходных персонажей в поэтическом творчестве горнорабочих Западной Европы.
Полоз властен над всем золотом, может опоясать его, притянуть к себе: «Где он пройдет – туда оно и подбежит» [Бажов, 1979, 167]. Недаром дочь Полоза носит имя Золотой Волос – золотые прожилки в породе ассоциируются у старателей с ее прядями – «Коса у ней золотая и длиной десять сажен. Речка от этой косы горит, что глаза не терпят» [Бажов 1979, 218].
Традиционный облик Полоза – огромная змея, хотя он способен «оборачиваться», трансформироваться. «И вот видят ребята – человека того уже нет. Которое место до пояса – все это голова стала, а от пояса шея. Голова точь-в-точь как была: только большая, глаза ровно по гусиному яйцу стали, а шея змеиная. И вот из-под земли стало выкатываться тулово преогромного змея» [Бажов, 1988, 48].
Мужская ипостась змея проявляется в сказе «Про Великого Полоза». «Незнакомый какой-то и одет не по-нашински. Кафтан это на нем, штаны – все желтое, из золотой, слышь-ко, поповской парчи, а поверх кафтана широкий пояс с узорами и кистями, тоже из парчи, только с зеленью. Шапка желтая, а справа и слева по ней красные зазорины, и сапожки тоже красные. Лицо желтое, в окладистой бороде, а борода вся в тугие кольца завилась. Только глаза зеленые и светят, как у кошки. Мужик… грузный. На котором месте встал, под ногами у него земля вдавилась» [Там же, 48].
Цвет одежды в данном случае символизирует золотые залежи, ведь желтый и красный – функциональные эквиваленты огня, второй ипостаси золота. Огненная сущность проявляется также в том, что Полоз оставляет после себя участки выжженной земли. Избыточный вес персонажа объясняется тяжестью драгоценного металла. Яркое свечение глаз и желтый отлив кожи – телесные аномалии, выдающие сверхъестественную суть. Вычурность и богатство одежды характеризует ее носителя как «чужака». От Полоза исходит блеск камня: «свет не такой, как от солнышка, а какой-то другой, и холодом потянуло» [Бажов, 1979, 166].
Обитает змей в пещерах и старых штольнях (земном нутре), горах, лесах, болотах – на территориях, потенциально опасных для человека. «А ходить он может и по земле, и под землей, как ему надо, и места может окружить, сколько хочет» [Там же, 167].
Обычно люди всячески стремятся избегать встречи с этим существом, поскольку оно достаточно агрессивно настроено. Лишь маргиналы типа одинокого отставного солдата Семеныча («Чертознаем его считали. Это больше за книжки-то» – Там же, 164) без опаски подходят на близкое расстояние. Наиболее активен змей на закате и восходе солнца, в полночь, в полдень, «в экое время, ночь уж совсем…» [Там же, 165].
Встреча с ним регулируется рядом «табу» ритуально-этического характера. Запрещено, к примеру, рассказывать о столкновении с фантастическим существом – «Молчок про эти дела, а то все испортите» [Бажов, 1988, 50]. Не допускаются ссоры из-за добычи, не следует лгать, проявлять алчность, жестокость, во всем необходимо соблюдать справедливость. «Не любит, вишь, он, чтобы около золота обман да мошенства были, а пуще того, чтобы один человек другого утеснял» [Там же].
Полоз не ставит перед собой задачу вступить в любовную связь с человеком, тот же, напротив, всячески старается породниться с ним. В сказе «Золотой волос» башкирский охотник Айлып три раза пытается украсть у Полоза дочь. Аналогичный мотив символического союза духа и человека весьма распространен в фольклорной традиции. С точки зрения горняков, подобный брак гарантирует удачу в профессиональном деле, богатство и достаток в доме.
Фигура змея-кладохранителя очень популярна в европейском фольклоре. Обычные (некрылатые) змеи, согласно народным представлениям, живут большими сообществами и имеют своего главу – царя, короля, царицу. Место его обитания – скалы, земные пустоты или отдельные камни, под которыми кроются царские палаты. К примеру, болгарский царь змей восседает на золотом троне в огромной пещере в окружении ужей [см.: Гура, 1997, 294]. Башкирский повелитель змей Кахкаха (Шахмер) живет в золотом дворце, где собраны драгоценности со всей земли [см.: Шумерские истоки…]. Одно из отличительных свойств змеиных особей – их умение стремительно передвигаться. «Царь ужей в один миг догнал повозку, обвился вокруг коня и стал грозно шипеть на парня… [Тирольские предания, 325].
Кроме того, царственное животное наделяется особым знаком или атрибутом. Это может быть корона или драгоценный камень на голове, золотой перстень, обруч, полоса (ср. с золотыми кольцами змея Дайко у Бажова), рожки, гребень, ключ во рту – символ «замкнутого» богатства. Если уральский Великий Полоз сам решает, кого из горняков наградить, то его европейские прототипы не столь самостоятельны. Чтобы разбогатеть, достаточно заполучить волшебные средства или убить их владельца. «Мельник… расстелил на берегу свою куртку, всю испачканную мукой. Король ужей приполз… принял куртку за белый камень, оставил на ней свою корону и отправился в воду» [Там же, 324].
Если удастся заполучить чудесный предмет, он гарантирует помощь в нахождении кладов, приносит благополучие, достаток, счастье, необыкновенные способности. «Однажды вечером шли люди из Вайербурга и увидели отливающую зеленью змею возле пруда. Во рту она держала золотой ключ. Змея ждала храбреца, который смог бы забрать у нее ключ, а вместе с ним – сокровище» [Там же, 323].
Нападать на животное нельзя: почувствовав опасность, змея издает резкий свист. На ее зов собираются подданные и атакуют человека, если он не знает заклинания. «Otterkцnig свистнул, и тут же сбежались змеи со всей округи. Они окружили повозку и начали ее раскачивать так сильно, что парень упал без чувств. Когда пришел в себя, схватил корону и бросил ее на землю. Царь ужей вмиг надел ее на себя и отправился восвояси, а все змеи за ним. Через пару мгновений они исчезли» [Там же, 324]. Европейские аналоги Великого Полоза обладают также функцией социоэтического контроля. Немецкие предания сохранили память о Драконьем озере, являющемся местом погребения семьи горняков, очень гордой и заносчивой.
«Одна семья очень разбогатела на рудном деле, но вместе с золотыми запасами выросло их высокомерие. Эта семья построила в Хансе свою шахту и свою собственную церковь, т. к. не хотела молиться с другими людьми в общественной. Но однажды вдруг все это утонуло: и церковь, и шахта. А на их месте возникло Драконье озеро. Говорят, что под Рождество можно увидеть старую шахту, дом и церковь, где молится семья. Их охраняет страшный дракон, чтобы ни один человек не смог приблизиться к ним» [Где руда выходит на поверхность, 207].
К образу Великого Полоза примыкают образы голубой змейки, медянки, различных ящериц, также созданных Бажовым в духе народно-поэтической традиции.
Уральская голубая (опять-таки знак хтонизма) змейка «ростом не больше четверти, и до того легонькая, будто в ней вовсе никакого весу нет» [Бажов, 1979, 186]. В горняцкой среде существует негласный запрет на упоминание имени голубой змейки всуе, чтобы не накликать беду. Увидеть ее в одиночку – к нахождению золотой жилы, с товарищами – к ссоре, вражде. Качественно определяющим признаком персонажа становится способ передвижения.
«Змейка эта не ползает, как другие, а свернется колечком, головенку выставит, а хвостиком упирается и подскакивает, да так бойко, что не догонишь ее. Когда она этак бежит, вправо от нее золотая струя сыплется, а влево черная-пречерная» [Там же].
Перед нами символическое выражение близости к земле и золотым пластам. Других следов это инфернальное животное не оставляет. «По траве идет, так ни одна былинка не погнется» [Там же].
Как и Великий Полоз, голубая змейка обладает так называемым обратным изоморфизмом – принимает облик женщины. «Сказывают, будто голубая змейка иной раз человеком прикидывается, только узнать ее все-таки можно. Как идет, так даже на самом мелком песке следов не оставляет. Трава и та под ней не гнется. Это первая примета, а вторая такая: из правого рукава золотая струя бежит, из левого – черная пыль сыплется» [Там же].
Отчасти голубая змейка напоминает веретеницу – особый вид гадюки или безногой ящерицы, которая не ползает, а катится на брюхе [Козлова, электрон. ресурс]. Нередко веретеница смешивается с медянкой, в сознании крестьян – кладохранительницей. Змея-медянка отливает зеленью меди, а зеленый цвет трактуется двояко: это и символ роста (жизни), и символ смерти (камня) – ср. с зелеными глазами Полоза [см.: Словарь символов, 555].
На Среднем Урале змейки-медяницы являются слугами (в трактовке самого Бажова – дочерьми) Полоза, которые помогают ему проводить золото через камень и спускать его по рекам. «В камне оказалось золото – Змеевка прошла, след оставила» [Бажов, 1979, 20]. Клубок медянок считается знаком близости пласта, но эти змеи достаточно опасны для человека.
М.Д. Чулков так характеризует их: «Сей род гадов почитают весьма вредным… Они получают зрение один раз в году, в Ивановскую ночь. Тогда они, увидев человека или другое животное, бросаются стрелком и пробивают насквозь наподобие стрелы» [цит. по: Козлова, электрон. ресурс].
В немецком предании аналогично поступает король змей: он пронзает того, кто его разгневает [см.: Афанасьев, 1994, 278].
Родовое название «ящерица» восходит к общему наименованию древних хтонических существ змееподобного вида – щур, ящур, ящер [Даль, 2000, 735]. В окружении Хозяйки Медной горы их очень много, и все они разные: «одни, например, зеленые, другие голубые, которые в синь впадают, а то как глина либо песок с золотыми крапинками. Одни, как стекло либо слюда, блестят, а другие, как трава поблеклая, а которые опять узорами изукрашены» [Бажов, 1979, 25].
Многообразие цветовых оттенков, переливы ассоциируются не только с разными видами руды, но и с первичной нерасчлененностью хтонического.
Ящерицы указывают путь в царство владелицы подземных богатств, «в котором месте заходить, в котором выходить» [Там же, 118]. Они обладают способностью понимать и имитировать человеческую речь: «Сидят обе на скамеечке, головенками помахивают: “На здоровье, гостенек! На здоровье!”» [Бажов, 1979, 119].
Кроме змеи, в цикле «Малахитовая шкатулка» фиксируются и другие самостоятельные зооморфные образы. Весьма примечателен персонаж по имени Серебряное Копытце. «Тот козел особенный. У него на правой передней ноге серебряное копытце. В каком месте топнет этим копытцем – там и появится дорогой камень. Раз топнет – один камень, два топнет – два камня, а где ножкой бить станет – там груда дорогих камней» [Там же, 211].
Вообще золотая (серебряная) окраска или своеобразная структура тела, когда некоторые его части полностью состоят из золота, серебра, драгоценных камней, являются качественными характеристиками «чужого». Если у змея Дайко это золотые кольца, у Полоза и голубой змейки – золотой след, то у Серебряного Копытца – серебряная конечность. Кроме копытца есть еще ряд внешних признаков, выделяющих животное из разряда обычных: «Рожки у него отменные. У простых козлов на две веточки, а у него на пять веток. Простые зимой безрогие ходят, а этот всегда с рожками, хоть летом, хоть зимой» [Там же].
Данный персонаж умеет подражать звукам, издаваемым человеком: в ответ на домашний призыв Дарёнки «мека-мека» козел смеется и убегает. В описании Серебряного Копытца особо акцентируется момент отсутствия запаха («козел лесной, лесом и пахнет»). «Аромат» леса в этом конкретном случае выдает принадлежность его носителя к «чужому» пространству.
Образ лося (оленя) – один из самых древних мифологических образов, и выполняет он космологическую роль. В отдельных этнических культурах он символизирует вселенную и прародительницу племени – рогатую Мать-олениху [Мифология, 217]. Это сакральное животное, убивать которое категорически запрещено. В представлении славян-земледельцев козел является слугой водяного или домового, а рабочие называют его «демоническим духом металла», приписывая ему связь с камнем – центром жизнедеятельности группы.
В европейском фольклоре рудокопов действует козел с золотыми рогами [Гельгардт, 1958, 300]. В Англии и Македонии шахтеры его боятся, а в Германии, напротив, считают его появление в шахте добрым предзнаменованием. Отличительной способностью Белого (опять-таки знак инфернальности) оленя в Гарце выступает владение человеческой речью.
«Недалеко от Гослара решили как-то заложить шахту в том месте, где предполагалось много руды. Вдруг появился белый олень и стал к удивлению всех убеждать человеческим голосом, что нужно отказаться от этой затеи. Мол, пока еще есть руда в Раммельсберге, нечего рыть новую шахту. Так же внезапно, как появился, олень исчез» [Где руда выходит на поверхность, 80].
Функцию пособника в разведке полезных ископаемых приобретает также кошка. Крестьянская фольклорная традиция приписывает ей роль «чертовой свиты, злонамеренного существа, обладающего сверхъестественной силой» [Мифология, 180].
У Бажова встречается земляная кошка с огненными ушами, олицетворяющая собой выход сернистого газа на поверхность. «Два синеньких огня вспыхнуло. Ни дать ни взять – кошачьи уши, а между ними горка маленькая, вроде кошачьей головы… От Гальяна до самой Думной горы по пескам, где медь с золотыми крапинками, уши люди много раз видали, а кошку никому не доводилось. Под землей она ходит» [Бажов, 1979, 155].
Интересен также образ Муренки из сказа «Серебряное копытце».
Внешний вид ее ужасен: «Маленькая, бурая и до того худая да ободранная, что редко кто такую в избу пустит» [Там же, 210]. Неухоженность животного говорит об его несоответствии привычным понятиям о красивом/некрасивом, а следовательно, его «инакости». Общается Муренка почти по-человечески: «мурлычет очень звонко: «Пр-равильно придумал, пр-равильно» [Там же, 211].
Трудно сказать, к какому пространству она принадлежит. Подбирает Дарёнка эту кошку «где-то», бегает Муренка исключительно «по краю лыжни», именно по ее звуку исчезает Серебряное Копытце. Перед нами персонаж-маргинал, осуществляющий посредническо-связующую функцию между «тем» и «этим» мирами.
Традиционное мифопоэтическое сознание связывает с золотом и образы некоторых птиц. На Урале это в первую очередь филин. Он широко известен своими необычными свойствами: бодрствует только ночью, является посвященным в тайны, скрытые для смертных. Недаром Айлып называет его дедкой Филином и ходит к нему за советом. Данная птица выполняет в основном маркирующие функции. В горняцком фольклоре она сопровождает девку Азовку, у Бажова – Огневушку-Поскакушку.
Появление филина должно свидетельствовать о наличии поблизости сверхъестественных сил или подземных богатств. В крестьянской демонологии птицы из семейства совиных общепринято наделяются зловещими признаками: их крики сравниваются с язвительным смехом, жалобным хныканьем, стоном, вытьем, голошением, которые сулят несчастье и смерть [см.: Гура, 1997, 569].
«Эх, она [о Поскакушке] нам счастье открыла бы, кабы не филин. Он наше счастье обухал да обхохотал» [Бажов, 1979, 175].
В сказах Бажова филин действует против Полоза.
«Филин Полозу вредил. Сел на озерный камень и заладил одно: “Фубу! Фубу! Фубу!”» Прокричит этак три раза, огненные кольца и потускнеют маленько, вроде остывать станут. А как загорятся снова да золотые искры шибко по воде побегут, филин опять закричит» [Там же, 226].
Функции филина в европейском рабочем фольклоре выполняет пестрая птичка. Смешанный цветовой окрас лишь подчеркивает связь данного персонажа с хтоническими силами и создает предпосылки для соотнесения с различными типами руды. «Абрахам Монах, самый набожный горняк в Визентале, как-то обнаружил на вершине Еловой горы красивый источник, дно которого блестело, как золото. Он сел и стал рассматривать чудный золотой ручей. На одном берегу он увидел красивую пеструю птичку, а на другом – Горного монаха с раскрытой книгой» [Где руда выходит на поверхность, 78].
В Урало-Башкирском регионе к охранникам благородного металла относят муравьев. П.П. Бажов отмечал, что представление о «золотых таракашках» на Урале существует, хотя формой развитого сюжетного повествования не обладает [Бажов, 1964, 316]. Однако оно находит отражение в сказе «Жабреев ходок». Данное сопоставление носит явно выраженный метафорический характер, золотоносное гнездо ассоциируется с муравейником: «золоносная жила желтой змейкой вьется под землей, когда до гнезда останется один-два метра, золото подает первый знак – две-три крупинки, как вошь, а в самом центре – как в муравейнике» [Ахметшин, 1997, 199].
В Европе муравьи тоже связаны с драгоценными металлами, им приписывается необыкновенная сила, благодаря которой они могут вынести на своих плечах груз золота [см.: Мифология, 203].
Все перечисленные факты позволяют говорить о фольклорной основе зооморфных образов в сказах П.П. Бажова. Действительно, его персонажи обладают инфернальной окраской, не типичным для обыденного сознания внешним строением, поведением, способностью понимать и воспроизводить человеческую речь. Они тесно связаны с богатством земных недр, символикой золота, серебра, драгоценных металлов, активно перемещаются из освоенного человеком пространства в неизведанное.
Все это еще раз подтверждает мысль о глубинной народно-поэтической природе бажовских произведений, о сходстве мировоззренческих принципов автора и той среды, в которой он вырос, о естественности синтеза фольклорной и литературной традиций в творчестве П.П. Бажова.
Литература
Афанасьев А.Н. Поэтические воззрения славян на природу: В 3 т. М., 1994.
Ахметшин Б.Г. Несказочная проза горнозаводского Башкортостана и Южного Урала: Дис… докт. филол. наук. Уфа, 1997.
Бажов П.П. Сказы. Свердловск, 1988.
Бажов П.П. Некоторые вопросы литературного творчества [беседы с М. Батиным] // Бажов П.П. Избр. произведения: Очерки, повести, публицистика, письма, дневники. М., 1964.
Бажов П.П. Уральские сказы. М., 1979.
Гура А.В. Символика животных в славянской народной традиции. М., 1997.
Гельгардт Р.Р. Стиль сказов Бажова. Пермь, 1958.
Даль В.И. Толковый словарь русского языка. М., 2000.
Козлова Н.К. Восточнославянские былички о змее и змеях. Мифический любовник: Указатель сюжетов и тексты // Альманах «Рутения» [электрон. ресурс]. Режим доступа: www. ruthenia. ru.
Мифология. Большой энциклопедический словарь. М., 1998.
Словарь символов / Сост. Керлот Х.-Э. М., 1994.
Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. В 4 т. Т. 2. М., 1986.
Шанский Н.М. Этимологический словарь русского языка. Т. 2, вып. 6, М., 1975.
Шумерские истоки Башкордского предания «Урал-батыр». Ч. 3 / Сост. А.В. Горохов. Уфа, 2001.
Sagen aus Tirol = Тирольские предания. Инсбрук, 1891.
Wo das Erz in Fulle blikt: Bergmannssagen = Где руда выходит на поверхность: Предания горняков. Лейпциг, 1956.
© Н.А. Швабауэр, 2003
Время чтения: 24 мин.
Росли в нашем заводе два парнишечка, по близкому соседству: Ланко Пужанко да Лейко Шапочка.
Кто и за что им такие прозвания придумал, это сказать не умею. Меж собой эти ребята дружно жили. Под стать подобрались. Умишком вровень, силенкой вровень, ростом и годами тоже. И в житье большой различки не было. У Ланка отец рудобоем был, у Лейка на золотых песках горевал, а матери, известно, по хозяйству мытарились. Ребятам нечем было друг перед дружкой погордиться.
Одно у них не сходилось. Ланко свое прозвище за обиду считал, а Лейку лестно казалось, что его этак ласково зовут — Шапочка. Не раз у матери припрашивал:
— Ты бы, мамонька, сшила мне новую шапку! Слышишь, — люди меня Шапочкой зовут, а у меня тятин малахай, да и тот старый.
Дружбе ребячьей это не мешало. Лейко первый в драку лез, коли кто обзовет Ланка Пужанком.
— Какой он тебе Пужанко? Кого испугался?
Так вот и росли парнишечки рядком да ладком. Рассорки, понятно, случались, да ненадолго. Промигаться не успеют, опять вместе.
И то у ребят вровень пришлось, что оба последними в семьях росли. Повольготнее таким-то. С малыми не водиться. От снегу до снегу домой только поесть да поспать прибегут.
Мало ли в ту пору у ребят всякого дела: в бабки поиграть, в городки, шариком, порыбачить тоже, покупаться, за ягодами, за грибами сбегать, все горочки облазить, пенечки на одной ноге обскакать. Утянутся из дома с утра — ищи их! Только этих ребят не больно искали. Как вечером прибегут домой, так на них поварчивали:
— Пришел наше шатало! Корми-ко его!
Зимой по-другому приходилось. Зима, известно, всякому зверю хвост подожмет и людей не обойдет. Ланка с Лейком зима по избам загоняла. Одежонка, видишь, слабая, обувка жиденькая, — недалеко в них ускочишь. Только и хватало тепла из избы в избу перебежать.
Чтоб большим под руку не подвертываться, забьются оба на полати да там и посиживают Двоим-то все-таки веселее. Когда и поиграют, когда про лето вспоминают, когда просто слушают, о чем большие говорят.
Вот раз сидя.т этак-то, а к Лейковой сестре Марьюшке подружки набежали. Время к Новому году подвигалось, а по девичьему обряду в ту пору про женихов ворожат. Девчонки и затеяли такую ворожбу. Ребятам любопытно поглядеть, да разве подступишься. Близко не пускают, а Марьюшка по-свойски еще подзатыльников надавала.
— Уходи на свое место!
Она, видишь, эта Марьюшка, из сердитеньких была. Который год в невестах, а женихов не было. Девушка будто и вовсе хорошая, да маленько косоротенька. Изъян вроде и невелик, а парни все же браковали ее из-за этого. Ну, она и сердилась.
Забились ребята на полати, пыхтят да помалкивают, а девчонкам весело. Золу сеют, муку по столешнице раскатывают, угли перекидывают, в воде брызгаются. Перемазались все, с визгом хохочут одна над другой, только Марьюшке невесело. Она, видно, изверилась во всякой ворожбе, говорит: — Пустяк это. Одна забава.
Одна подружка на это и скажи:
— По-доброму-то ворожить боязно.
— А как? — спрашивает Марьюшка.
Подружка и рассказала:
— От бабушки слыхала, — самое правильное гадание будет такое. Надо вечером, как все уснут, свой гребешок на ниточке повесить на поветях, а на другой день, когда еще никто не пробудится, снять этот гребешок, — тут все и увидишь.
Все любопытствуют — как? А девчонка объясняет:
— Коли в гребешке волос окажется — в тот год замуж выйдешь. Не окажется волоса — нет твоей судьбы. И про то догадаться можно, какой волосом муж будет.
Ланко с Лейком приметили этот разговор и то смекнули, что Марьюшка непременно так ворожить станет. А оба в обиде на нее за подзатыльники-то. Ребята и сговорились:
— Подожди! Мы тебе припомним!
Ланко в тот вечер домой ночевать не пошел, у Лейка на полатях остался. Лежат, будто похрапывают, а сами друг дружку кулачонками в бока подтыкают: гляди, не усни!
Как большие все уснули, ребята слышат — Марьюшка в сенки вышла. Ребята за ней и углядели, как она на повети залезала и в котором месте там возилась. Углядели и поскорее в избу. За ними следом Марьюшка прибежала. Дрожит, зубами чакает. То ли ей холодно, то ли боязно. Потом легла, поежилась маленько и, слышно стало, — уснула. Ребятам того и надо. Слезли с полатей, оделись, как пришлось, и тихонько вышли из избы. Что делать, об этом они уж сговорились.
У Лейка, видишь, мерин был, не то чалый, не то бурый, звали его Голубко. Ребята и придумали этого мерина Марьюшкиным гребешком вычесать. На поветях-то ночью боязно, только ребята один перед другим храбрятся. Нашли на поветях гребешок, начесали с Голубка шерсти и гребешок на место повесили. После этого в избу пробрались и крепко-накрепко заснули. Пробудились позднехонько. Из больших в избе одна Лейкова мать была — у печки топталась.
Пока ребята спали, тут вот что случилось. Марьюшка утром поднялась раньше всех и достала свой гребешок. Видит — волосу много. Обрадовалась — жених кудрявый будет. Побежала к подружкам похвастаться. Те глядят — что-то не вовсе ладно. Дивятся, какой волос-то чудной. Ни у одного знакомого парня такого не видывали. Потом одна разглядела в гребешке силышко от конского хвоста. Подружки и давай хохотать над Марьюшкой.
— У тебя, — говорят, — женихом-то Голубко оказался.
Марьюшке это за большую обиду, она разругалась с подружками, а те, знай, хохочут. Кличку ей объявили: Голубкова невеста.
Прибежала Марьюшка домой, жалуется матери — вот какое горе приключилось, а ребята помнят вчерашние подзатыльники и с полатей поддразнивают:
— Голубкова невеста, Голубкова невеста! Марьюшка тут вовсе разревелась, а мать смекнула, чьих это рук дело, закричала на ребят:
— Что вы, бесстыдники, наделали! Без того у нас девку женихи обходят, а вы ее на смех поставили.
Ребята поняли — вовсе не ладно вышло, давай перекоряться:
— Это ты придумал!
— Нет, ты!
Марьюшка из этих перекоров тоже поняла, что ребята ей такую штуку подстроили, кричит им:
— Чтоб вам самим голубая змейка привиделась!
Тут опять на Марьюшку мать напустилась:
— Замолчи, дура! Разве можно такое говорить? На весь дом беду накличешь!
Марьюшка в ответ на это свое говорит:
— Мне что до этого! Не глядела бы на белый свет!
Хлопнула дверью, выбежала в ограду и давай там снеговой лопатой Голубка гонять, будто он в чем провинился. Мать вышла, сперва пристрожила девку, потом в избу увела, уговаривать стала. Ребята видят — не до них тут, утянулись к Ланку. Забились там на полати и посиживают смирнехонько. Жалко им Марьюшку, а чем теперь поможешь? И голубая змейка в головенках застряла. Шепотом спрашивают один у другого:
— Лейко, ты не слыхал про голубую змейку?
— Нет, а ты?
— Тоже не слыхивал.
Шептали, шептали, решили у больших спросить, когда дело маленько призамнется. Так и сделали. Как Марьюшкина обида позабылась, ребята и давай разузнавать про голубую змейку. Кого ни спросят, те отмахиваются — не знаю, да еще грозятся:
— Возьму вот прут да отвожу обоих! Забудете о таком спрашивать!
Ребятам от этого еще любопытнее стало: что за змейка такая, про которую и спрашивать нельзя?
Нашли-таки случай. По праздничному делу у Ланка отец пришел домой порядком выпивши и сел у избушки на завалинке. А ребята знали, что он в такое время поговорить больно охоч. Ланко и подкатился:
— Тятя, ты видал голубую змейку?
Отец, хотя сильно выпивши был, даже отшатнулся, потрезвел и заклятье сделал:
— Чур, чур, чур! Не слушай, наша избушка-хороминка! Не тут слово сказано!
Пристрожил ребят, чтоб напредки такого не говорили, а сам все-таки выпивши, поговорить-то ему охота. Посидел так, помолчал, потом и говорит:
— Пойдемте на бережок. Там свободнее про всякое сказывать.
Пришли на бережок, закурил Ланков отец трубку, оглянулся на все стороны и говорит:
— Так и быть, скажу вам, а то еще беды наделаете своими разговорами. Вот слушайте!
Есть в наших краях маленькая голубенькая змейка. Ростом не больше четверти, и до того легонькая, будто в ней вовсе никакого весу нет. По траве идет, так ни одна былинка не погнется. Змейка эта не ползает, как другие, а свернется колечком, головенку выставит, а хвостиком упирается и подскакивает, да так бойко, что не догонишь ее. Когда она этак-то бежит, вправо от нее золотая струя сыплется, а влево черная-пречерная.
Одному увидеть голубую змейку прямое счастье: наверняка верховое золото окажется, где золотая струя прошла. И много его. Поверху большими кусками лежит. Только оно тоже с подводом. Если лишку захватишь да хоть капельку сбросишь, все в простой камень повернется. Второй раз тоже не придешь, потому место сразу забудешь.
Ну, а когда змейка двоим-троим либо целой артелке покажется, тогда вовсе черная беда. Все перессорятся и такими ненавистниками друг дружке станут, что до смертоубийства дело дойдет. У меня отец на каторгу ушел из-за этой голубой змейки. Сидели как-то артелью и разговаривали, а она и покажись. Тут у них и пошла неразбериха. Двоих насмерть в драке убили, остальных пятерых на каторгу угнали. И золота никакого не оказалось. Потому вот про голубую змейку и не говорят: боятся, как бы она не показалась при двоих либо троих. А показаться она везде может: в лесу и в поле, в избе и на улице. Да еще сказывают, будто голубая змейка иной раз человеком прикидывается, только узнать ее все-таки можно. Как идет, так даже на самом мелком песке следов не оставляет. Трава и та под ней не гнется. Это первая примета, а вторая такая: из правого рукава золотая струя бежит, из левого — черная пыль сыплется.
Наговорил этак-то Ланков отец и наказывает ребятам:
— Смотрите, никому об этом не говорите и вдвоем про голубую змейку вовсе даже не поминайте. Когда в одиночку случится быть и кругом людей не видно, тогда хоть криком кричи.
— А как ее звать? — спрашивают ребята.
— Этого, — отвечает, — не знаю. А если бы знал, тоже бы не сказал, потому опасное это дело.
На том разговор и кончился. Ланков отец еще раз настрого наказал ребятам помалкивать и вдвоем про голубую змейку даже не поминать.
Ребята сперва сторожились, один другому напоминал:
— Ты гляди, про эту штуку не говори и не думай, как со мной вместе. В одиночку надо.
Только как быть, когда Лейко с Ланком всегда вместе и голубая змейка ни у того, ни у другого с ума не идет? Время к теплу подвинулось. Ручейки побежали. Первая весенняя забава около живой воды повозиться: лодочки пускать, запруды строить, меленки водой крутить. Улица, по которой ребята жили, крутиком к пруду спускалась. Весенние ручейки тут скоро сбежали, а ребята в эту игру не наигрались. Что делать? Они взяли по лопатке да и побежали за завод. Там, дескать, из лесу еще долго ручейки бежать будут, на любом поиграть можно. Так оно и было. Выбрали ребята подходящее место и давай запруду делать, да поспорили, кто лучше умеет. Решили на деле проверить: каждому в одиночку плотинку сделать. Вот и разошлись по ручью-то. Лейко пониже, Ланко повыше шагов, поди, на полсотни. Сперва перекликались:
— У меня, смотри-ко!
— А у меня! Хоть завод строй!
Ну, все-таки работа. Оба крепко занялись, помалкивают, стараются, как лучше сделать. У Лейка привычка была что-нибудь припевать за работой. Он и подбирает разные слова, чтобы всклад вышло:
Эй-ка, эй-ка,
Голубая змейка!
Объявись, покажись!
Колеском покрутись!
Только пропел, видит — на него с горки голубенькое колеско катится. До того легонькое, что сухие былинки и те под ним не сгибаются. Как ближе подкатилось, Лейко разглядел: это змейка колечком свернулась, головенку вперед уставила да на хвостике и подскакивает. От змейки в одну сторону золотые искры летят, в другую черные струйки брызжут. Глядит на это Лейко, а Ланко ему кричит:
— Лейко, гляди-ко, вон она — голубая змейка! Оказалось, что Ланко это же самое видел, только змейка к нему из-под горки поднималась. Как Ланко закричал, так голубая змейка и потерялась куда-то. Сбежались ребята, рассказывают друг другу, хвалятся:
— Я и глазки разглядел!
— А я хвостик видел. Она им упрется и подскочит.
— Думаешь, я не видел? Из колечка-то чуть высунулся.
Лейко, как он все-таки поживее был, подбежал к своему прудику за лопаткой.
— Сейчас, — кричит, — золота добудем! Прибежал с лопаткой и только хотел ковырнуть землю с той стороны, где золотая струя прошла, Ланко на него налетел:
— Что ты делаешь! Загубишь себя! Тут, поди-ко черная беда рассыпана!
Подбежал к Лейку и давай его отталкивать. Тот свое кричит, упирается. Ну, и раздрались ребята. Ланку с горки сподручнее, он и оттолкал Лейка подальше, а сам кричит:
— Не допущу в том месте рыться! Себя загубишь. Надо с другой стороны.
Тут опять Лейко набросился:
— Никогда этого не будет! Загинешь там. Сам видел, как в ту сторону черная пыль сыпалась.
Так вот и дрались. Один другого остерегает, а сами тумаки дают. До реву дрались. Потом разбираться стали, да и поняли, в чем штука: видели змейку с разных сторон, потому правая с левой и не сходятся. Подивились ребята.
— Как она нам головы закружила! Обоим навстречу показалась. Насмеялась над нами, до драки довела, а к месту и не подступишься. В другой раз, не прогневайся, не позовем. Умеем, а не позовем!
Решили так, а сами только о том и думают, чтобы еще раз поглядеть на голубую змейку. У каждого на уме и то было: не попытать ли в одиночку. Ну, боязно, да и перед дружком как-то нескладно. Недели две, а то и больше все-таки о голубой змейке не разговаривали. Лейко начал:
— А что, если нам еще раз голубую змейку позвать? Только чтоб с одной стороны глядеть. Ланко добавил:
— И чтоб не драться, а сперва разобрать, нет ли тут обмана какого!
Сговорились так, захватили из дома по кусочку хлеба да по лопатке и пошли на старое место. Весна в том году дружная стояла. Прошлогоднюю ветошь всю зеленой травой закрыло. Весенние ручейки давно пересохли. Цветов много появилось. Пришли ребята к старым своим запрудам, остановились у Лейкиной и начали припевать:
Эй-ка, эй-ка,
Голубая змейка!
Объявись, покажись!
Колеском покрутись!
Стоят, конечно, плечо в плечо, как уговорились. Оба босиком по теплому времени. Не успели кончить припевку, от Ланковой запруды показалась голубая змейка. По молодой-то траве скоренько поскакивает. Направо от нее густое облачко золотой искры, налево — такое же густое — черной пыли. Катит змейка прямо на ребят. Они уже разбегаться хотели, да Лейко смекнул, ухватил Ланка за пояс, поставил перед собой и шепчет:
— Негоже на черной стороне оставаться! Змейка все же их перехитрила, — меж ног у ребят прокатила. У каждого одна штанина золоченой оказалась, другая как дегтем вымазана. Ребята этого не заметили, смотрят, что дальше будет. Голубая змейка докатила до большого пня и тут куда-то подевалась. Подбежали, видят: пень с одной стороны золотой стал, а с другой черным-чернехонек и тоже твердый как камень. Около пня дорожка из камней: направо желтые, налево черные.
Ребята, конечно, не знали вескости золотых камней. Ланко сгоряча ухватил один и чует — ой, тяжело, не донести такой, а бросить боится. Помнит, что отец говорил: сбросишь хоть капельку, все в простой камень перекинется. Он и кричит Лейку:
— Поменьше выбирай, поменьше! Этот тяжелый! Лейко послушался, взял поменьше, а он тоже тяжелым показался. Тут он понял, что у Ланка камень вовсе не под силу, и говорит:
— Брось, а то надорвешься!
Ланко отвечает:
— Если брошу, все в простой камень обернется.
— Брось, говорю! — кричит Лейко, а Ланко упирается: нельзя.
Ну, опять дракой кончилось. Подрались, наревелись, подошли еще раз посмотреть на пенек да на каменную дорожку, а ничего не оказалось. Пень как пень, а никаких камней, ни золотых, ни простых, вовсе нет. Ребята и судят:
— Обман один эта змейка. Никогда больше думать о ней не будем.
Пришли домой, там им за штаны попало. Матери отмутузили того и другого, а сами дивятся:
— Как-то им пособит и вымазаться на один лад! Одна штанина в глине, другая — в дегтю! Ухитриться тоже надо!
Ребята после этого вовсе на голубею змейку сердились:
— Не будем о ней говорить!
И слово свое твердо держали! Ни разу с той поры у них и разговору о голубой змейке не было. Даже в то место, где ее видели, ходить перестали.
Раз ребята ходили за ягодами. Набрали по полной корзиночке, вышли на покосное место и сели тут отдохнуть. Сидят в густой траве, разговаривают, у кого больше набрано да у кого ягода крупнее. Ни тот, ни другой о голубой змейке и не подумал. Только видят — прямо к ним через покосную лужайку идет женщина. Ребята сперва этого в примету не взяли. Мало ли женщин в лесу в эту пору: кто за ягодами, кто по покосным делам. Одно показалось им непривычным: идет, как плывет, совсем легко. Поближе подходить стала, ребята разглядели — ни один цветок, ни одна травинка под ней не согнутся. И то углядели, что с правой стороны от нее золотое облачко колышется, а с левой — черное. Ребята и уговорились:
— Отвернемся. Не будем смотреть! А то опять до драки доведет.
Так и сделали. Повернулись спинами к женщине, сидят и глаза зажмурили. Вдруг их подняло. Открыли глаза, видят — сидят на том же месте, только примятая трава поднялась, а кругом два широких обруча, один золотой, другой чернокаменный. Видно, женщина обошла их кругом да из рукавов и насыпала. Ребята кинулись бежать, да золотой обруч не пускает: как перешагивать — он поднимется, и поднырнуть тоже не дает. Женщина смеется:
-Из моих кругов никто не выйдет, если сама не уберу.
Тут Лейко с Ланком взмолились:
— Тетенька, мы тебя не звали.
— А я, — отвечает, — сама пришла поглядеть на охотников добыть золото без работы.
Ребята просят:
— Отпусти, тетенька, мы больше не будем. И без того два раза подрались из-за тебя!
— Не всякая, — говорит, — драка человеку в покор, за иную и наградить можно. Вы по-хорошему дрались. Не из-за корысти либо жадности, а друг дружку охраняли. Недаром золотым обручем от черной беды вас отгородила. Хочу еще испытать.
Насыпала из правого рукава золотого песку, из левого черной пыли, смешала на ладони, и стала у нее плитка черно-золотого камня. Женщина эту плитку прочертила ногтем, и она распалась на две ровнешенькие половинки. Женщина подала половинки ребятам и говорит:
— Коли который хорошее другому задумает, у того плиточка золотой станет, коли пустяк — выйдет бросовый камешок.
У ребят давно на совести лежало, что они Марьюшку сильно обидели. Она хоть с той поры ничего им не говаривала, а ребята видели: стала она вовсе невеселая. Теперь ребята про это и вспомнили, и каждый пожелал:
— Хоть бы поскорее прозвище Голубкова невеста забылось и вышла бы Марьюшка замуж!
Пожелали так, и плиточки у обоих стали золотые. Женщина улыбнулась:
— Хорошо подумали. Вот вам за это награда.
И подает им по маленькому кожаному кошельку с ременной завязкой.
— Тут, — говорит, — золотой песок. Если большие станут спрашивать, где взяли, скажите прямо: «Голубая змейка дала, да больше ходить за этим не велела». Не посмеют дальше разузнавать.
Поставила женщина обручи на ребро, облокотилась на золотой правой рукой, на черный — левой и покатила по покосной лужайке. Ребята глядят — не женщина это, а голубая змейка, и обручи в пыль перешли. Правый — в золотую, левый — в черную.
Постояли ребята, запрятали свои золотые плиточки да кошелечки по карманам и пошли домой. Только Ланко промолвил:
— Не жирно все-таки отвалила нам золотого песку.
Лейко на это и говорит:
— Столько, видно, заслужили.
Дорогой Лейко чует — сильно потяжелело у него в кармане. Еле вытащил свой кошелек,- до того он вырос. Спрашивает у Ланка:
— У тебя тоже кошелек вырос?
— Нет, — отвечает, — такой же, как был.
Лейку неловко показалось перед дружком, что песку у них не поровну, он и говорит:
— Давай отсыплю тебе.
— Ну что ж, — отвечает, — отсыпь, если не жалко. Сели ребята близ дороги, развязали свои кошельки, хотели выровнять, да не вышло. Возьмет Лейко из своего кошелька горсточку золотого песка, а он в черную пыль перекинется. Ланко тогда и говорит:
— Может, все-то опять обман.
Взял шепотку из своего кошелька. Песок как песок, настоящий золотой. Высыпал щепотку Лейку в кошелек — перемены не вышло. Тогда Ланко и понял: обделила его голубая змейка за то, что пожадничал на даровщину. Сказал об этом Лейку, и кошелек на глазах стал прибывать. Домой пришли оба с полнехонькими кошельками, отдали свой песок и золотые плиточки семейным и рассказали, как голубая змейка велела.
Все, понятно, радуются, а у Лейка в доме еще новость: к Марьюшке приехали сваты из другого села. Марьюшка веселехонька бегает, и рот у нее в полной исправе. От радости, то ли? Жених верно какой-то чубарый волосом, а парень веселый, к ребятам ласковый. Скоренько с ним сдружились.
Голубую змейку с той поры ребята никогда не вызывали. Поняли, что она сама наградой прикатит, если заслужишь, и оба удачливы в своих делах были. Видно, помнила их змейка и черный свой обруч от них золотым отделяла.