Золотой кувшин адыгейская сказка

«Нельзя мне стареть, – думает царь. – Сейчас все меня боятся, никто перечить не смеет. А сделаюсь старым и дряхлым – народ сразу перестанет меня слушаться. Как я с ним тогда управлюсь?»Кто скажет, было то или не было, только верно, что жил на свете хитрый и жестокий царь.

В жизни своей ни с кем не обошёлся он по-хорошему, не было такого человека, которого бы он пожалел,не было такой собаки, которую бы он приласкал.

Все – от мала до велика – боялись царя, а сам он боялся только одного – старости.

Целыми днями сидел царь в своих покоях и рассматривал себя в зеркале.

Заметит седой волос – подкрасит краской. Заметит морщинку – разгладит рукой.

«Нельзя мне стареть, – думает царь. – Сейчас все меня боятся, никто перечить не смеет. А сделаюсь старым и дряхлым – народ сразу перестанет меня слушаться. Как я с ним тогда управлюсь?» И, чтобы никогда не вспоминать о старости, приказал царь убивать всех стариков.

Чуть только поседеет голова у человека, тут ему и конец. Царские стражники с топорами и секирами хватают его, ведут на площадь и рубят ему голову.

Со всех концов страны приходили к царю женщины и дети, юноши и девушки – все приносили царю богатые подарки, все проливали горькие слезы, все молили царя пощадить их отцов и мужей.

Наконец надоело царю слушать каждый день жалобы. Позвал он своих гонцов и велел им по всем городам и сёлам, на всех дорогах и площадях объявить народу о своей великой милости.

Оседлали гонцы коней и разъехались в разные стороны, а всех дорогах и улицах, на всех перекрёстках и площадях трубили они в трубы и громко выкрикивали:

– Слушайте все! Слушайте все! Царь дарует вам свою милость. Кто достанет со дна озера золотой кувшин, тот спасёт жизнь своего отца, а кувшин получит в награду. Такова царская милость! А кто не сможет достать кувшин, тот и отца не спасёт и сам голову потеряет. Такова царская милость!

Не успели гонцы объехать и половину страны, как стали сходиться и съезжаться к озеру храбрые юноши.

Берег озера был обрывистый, и с высоты его, сквозь чистую, прозрачную воду, ясно виден был прекрасный золотой кувшин с тонким горлышком, с узорной резьбой, с выгнутой ручкой.

И вот прошло девяносто девять дней.

Девяносто девять храбрецов пытали своё счастье.

Девяносто девять голов отрубил жестокий царь, потому что никто не мог достать кувшин со дна озера, – точно его заколдовал кто. Сверху посмотреть – кувшин всякому виден, а в воде – никто найти его не может.

А в то самое время, в той самой стране жил юноша по имени Аскер. Очень любил Аскер своего отца, и, когда увидел он, что отец становится стар, что на лице его появляются морщины, а волосы становятся серыми от седины, увёл Аскер отца далеко в горы, в глухое ущелье, построил там хижину и в этой хижине спрятал своего старика.

Каждый день, когда солнце уходило за горы, юноша тайком пробирался в ущелье и приносил отцу еду. Вот однажды пришёл Аскер в ущелье, сел возле отца и задумался.

– Какая забота у тебя на сердце, дитя моё? – спросил старик. – Может, наскучило тебе каждый день ходить сюда?

– Нет, отец, – ответил юноша, – чтобы видеть тебя здоровым и невредимым, я готов трижды в день ходить через эти горы. Другая забота у меня на сердце. Ни днём ни ночью не выходит у меня из головы царский кувшин. Сколько ни думаю я, никак не могу понять, почему это, когда с берега смотришь в прозрачную воду, кувшин виден так ясно, что кажется, протяни только руку – и он твои.

А стоит кому-нибудь прыгнуть в воду, вода сразу мутнеет и кувшин точно сквозь дно проваливается, словно и не было его.

Старик молча выслушал сына и задумался.

– Скажи мне, сын мой, – сказал наконец старик, – не стоит ли на берегу озера, в том месте, откуда виден кувшин, какое-нибудь дерево?

– Да, отец, – сказал юноша, – на берегу стоит большое, раскидистое дерево.

– А вспомни-ка хорошенько, – снова спросил старик, – не в тени ли дерева виден кувшин?

– Да, отец, – сказал юноша, – от дерева падает на воду широкая тень, и как раз в этой тени стоит кувшин.

– Ну, так слушай меня, сын мой, – сказал старик. – Взберись на это дерево, и ты найдёшь среди его веток царский кувшин. А тот кувшин, который виден в воде, – это только его отражение.

Быстрей стрелы помчался юноша к царю.

– Ручаюсь головой, – закричал он, – я достану твой кувшин, милостивый царь!

Засмеялся царь.

– Только твоей головы мне и не хватает для ровного счёта. Девяносто девять голов я уже отрубил – твоя будет сотой.

– Может, так, а может, и не так, – ответил юноша. – Но боюсь я, что на этот раз не сравнять тебе счёта.

– Что ж, попытай своё счастье, – сказал царь и приказал слугам поострей наточить секиру.

А юноша пошёл к берегу и, не задумываясь, полез на дерево, которое росло над самым обрывом.

Народ, собравшийся на берегу, так и ахнул от удивления.

– Аллах да помилует его! Верно, от страха он лишился рассудка! – говорили одни.

– Может быть, он с дерева хочет прыгнуть в воду, – говорили другие.

А юноша тем временем взобрался на самую вершину и там среди ветвей нашёл золотой кувшин – с тонким горлышком, с узорной резьбой, с выгнутой ручкой.

Только висел кувшин на дереве вверх дном, чтобы всем казалось, что стоит он в воде, ка.ц и подобает, вверх горлышком.

Снял юноша кувшин с дерева и принёс его царю.

Царь так и развёл руками.

– Ну, – говорит, – не ждал я от тебя такого ума. Неужто ты сам додумался, как достать кувшин?

– Нет, – сказал юноша, – я бы сам не додумался. Но у меня есть старик отец, которого я укрыл от твоих милостивых глаз, он-то и догадался, где спрятан кувшин. А я только послушался его совета.

Задумался царь.

– Видно, старики умнее молодых, – сказал он, – если один старик угадал то, чего не могли угадать девяносто девять юношей.

С тех самых пор в той стране никто пальцем не смеет тронуть стариков, все чтят их седины и мудрость, а когда встречают старого человека на пути, уступают ему дорогу и низко кланяются.

Золотой кувшин

Адыгейская сказка (Пересказ А. Любарской)

Кто скажет – было то или не было, только верно, что жил на свете хитрый и жестокий царь. В жизни своей ни с кем не обошелся он по-хорошему, не было такого человека, которого бы он пожалел, не было такой собаки, которую бы он приласкал.

Все – от мала до велика – боялись царя, а сам он боялся только одного – старости.

Целыми днями сидел царь в своих покоях и рассматривал себя в зеркале.

Заметит седой волос – подкрасит краской.

Заметит морщинку – разгладит рукой.

«Нельзя мне стареть, – думает царь. – Сейчас все меня боятся, никто перечить не смеет. А сделаюсь старым и дряхлым – народ сразу перестанет меня слушаться. Как я с ним тогда управлюсь?»

И, чтобы никогда не вспоминать о старости, приказал царь убивать всех стариков.

Чуть только поседеет голова у человека, тут ему и конец. Царские стражники с топорами и секирами хватают его, ведут на площадь и рубят ему голову.

Со всех концов страны приходили к царю женщины и дети, юноши и девушки – все приносили царю богатые подарки, все проливали горькие слезы, все молили царя пощадить их отцов и мужей.

Наконец надоело царю слушать каждый день жалобы и причитания. Позвал он своих гонцов и велел им по всем городам и селам, на всех дорогах и площадях объявить народу о своей великой милости.

Оседлали гонцы коней и разъехались в разные стороны. На всех дорогах и улицах, на всех перекрестках и площадях трубили они в трубы и громко выкрикивали:

– Слушайте все! Слушайте все! Царь дарует вам свою милость. Кто достанет со дна озера золотой кувшин, тот спасет жизнь своего отца, а кувшин получит в награду. Такова царская милость! А кто не сможет достать кувшин, тот и отца не спасет, и сам голову потеряет. Такова царская милость!

Не успели гонцы объехать и половину страны, как стали сходиться и съезжаться к озеру храбрые юноши.

Берег озера был обрывистый, и с высоты его, сквозь чистую, прозрачную воду, ясно виден был прекрасный золотой кувшин с тонким горлышком, с узорной резьбой, с выгнутой ручкой.

И вот прошло девяносто девять дней.

Девяносто девять храбрецов пытали свое счастье.

Девяносто девять голов отрубил жестокий царь, потому что никто не мог достать кувшин со дна озера – точно его заколдовал кто.

Сверху посмотреть – кувшин всякому виден, а в воде – никто найти его не может.

А в то самое время, в той самой стране жил юноша по имени Аскер. Очень любил Аскер своего отца, и, когда увидел он, что отец становится стар, что на лице его появляются морщины, а волосы становятся серыми от седины, увел Аскер отца далеко в горы, в глухое ущелье, построил там хижину и в этой хижине спрятал своего старика.

Каждый день, когда солнце уходило за горы, юноша тайком пробирался в ущелье и приносил отцу еду.

Вот однажды пришел Аскер в ущелье, сел возле отца и задумался.

– Какая забота у тебя на сердце, дитя мое? – спросил старик. – Может, наскучило тебе каждый день ходить сюда?

– Нет, отец, – ответил юноша, – чтобы видеть тебя здоровым и невредимым, я готов трижды в день ходить через эти горы. Другая забота у меня на сердце. Ни днем, ни ночью не выходит у меня из головы царский кувшин. Сколько ни думаю я, никак не могу понять, почему это, когда с берега смотришь в прозрачную воду, кувшин виден так ясно, что кажется, протяни только руку – и он твой. А стоит кому-нибудь прыгнуть в воду, вода сразу мутнеет, и кувшин точно сквозь дно проваливается, словно и не было его.

Старик молча выслушал сына и задумался.

– Скажи мне, сын мой, – сказал наконец старик, – не стоит ли на берегу озера, в том месте, откуда виден кувшин, какое-нибудь дерево?

– Да, отец, – сказал юноша, – на берегу стоит большое, раскидистое дерево.

– А вспомни-ка хорошенько, – снова спросил старик, – не в тени ли дерева виден кувшин?

– Да, отец, – сказал юноша, – от дерева падает на воду широкая тень, и как раз в этой тени стоит кувшин.

– Ну, так слушай меня, сын мой, – сказал старик. – Взберись на это дерево, и ты найдешь среди его веток царский кувшин. А тот кувшин, который виден в воде, – это только его отражение.

Быстрей стрелы помчался юноша к царю.

– Ручаюсь головой, – закричал он, – я достану твой кувшин, милостивый царь!

Засмеялся царь:

– Только твоей головы мне и не хватает для ровного счета. Девяносто девять голов я уже отрубил – твоя будет сотой.

– Может, так, а может, и не так, – ответил юноша. – Но боюсь я, что на этот раз не сровнять тебе счета.

– Что ж, попытай свое счастье, – сказал царь и приказал слугам поострей наточить секиру.

А юноша пошел к берегу и, не задумываясь, полез на дерево, которое росло над самым обрывом.

Народ, собравшийся на берегу, так и ахнул от удивления.

– Аллах да помилует его! Верно, от страха он лишился рассудка! – говорили одни.

– Может быть, он с дерева хочет прыгнуть в воду, – говорили другие.

А юноша тем временем взобрался на самую вершину и там среди ветвей нашел золотой кувшин – с тонким горлышком, с узорной резьбой, с выгнутой ручкой.

Только висел кувшин на дереве вверх дном, чтобы всем казалось, что стоит он в воде, как и подобает, вверх горлышком.

Снял юноша кувшин с дерева и принес его царю.

Царь так и развел руками.

– Ну, – говорит, – не ждал я от тебя такого ума. Неужто ты сам додумался, как достать кувшин?

– Нет, – сказал юноша, – я бы сам не додумался. Но у меня есть старик отец, которого я укрыл от твоих милостивых глаз, он-то и догадался, где спрятан кувшин. А я только послушался его совета.

Задумался царь.

– Видно, старики умнее молодых, – сказал он, – если один старик угадал то, чего не могли угадать девяносто девять юношей.

С тех самых пор в той стране никто пальцем не смеет тронуть стариков, все чтят их седины и мудрость, а когда встречают старого человека на пути, уступают ему дорогу и низко кланяются.

Как осел проглотил луну

Французская сказка (Перевод М. Абкиной)

На север от монтастрюкской церкви есть большой пруд. Здесь пастухи поят скот и женщины стирают белье.

Раз вечером, часов в шесть, а дело было в декабре, взошла луна и отразилась в воде пруда, как в большом зеркале. В это время к пруду подошел какой-то человек и стал поить своего осла. Пока осел пил, ветер вдруг переменился и нагнал на небо тучи, так что стало совсем темно.

Хозяин осла испугался и побежал от пруда, крича:

– Мой осел пил воду и проглотил луну! Мой осел проглотил луну!

На его вопли сбежались все жители Монтастрюка.

– Чего ты так раскричался?

– Мой осел проглотил луну! Мой осел проглотил луну!

Монтастрюкцы поглядели на небо, на пруд и заплакали, завопили:

– Его осел проглотил луну! Его осел проглотил луну!

Тотчас перед церковью собралось на совет все местное начальство.

– Приведите осла, который проглотил луну.

Привели осла.

– Осел! Это ты проглотил луну?

Осел поднял хвост и заорал.

– Вот, ты сам сознаешься, что проглотил луну! Что мы теперь будем делать, как нам ходить ночью? Ведь в темноте ничего не видно.

Осел опять поднял хвост и заорал.

– Ага! Вот как ты ведешь себя на суде! Хорошо же! Мы тебя приговариваем к смерти. Ты будешь повешен.

Через десять минут осла повесили на дереве. Но тут один из судей спохватился.

– Друзья, – сказал он, – мы превысили наши полномочия. Нам разрешается приговаривать к смерти. Но казнить мы не имеем права. Это право принадлежит только главному судье в Лектуре. На его месте я был бы очень недоволен тем, что здесь только что произошло! Знаете что: чтобы его умилостивить, пошлем ему целый воз разной домашней птицы. Отошлем и мертвого осла. Главный судья позовет хорошего хирурга, чтобы извлечь луну у осла из брюха. Кроме того, в Лектуре найдется немало высоких лестниц. Если поставить такую лестницу на колокольне лектурского собора, то, я думаю, какой-нибудь ловкий и смелый слесарь отыщет способ приколотить луну на ее место в небе.

Сказано – сделано. Двенадцать молодых монтастрюкцев тотчас отправились в путь, нагруженные дарами для главного судьи – курами, индюками, гусями, утками. Другие двенадцать несли на плечах длинный дубовый шест, на котором был подвешен за четыре ноги мертвый осел.

Пока не миновали Флеранс, все шло хорошо. Но за Флерансом волки из Рамьерского леса учуяли запах дохлого осла и примчались стаями, рыча словно бешеные. Монтастрюкцы в страхе, побросав птиц и осла, галопом понеслись обратно в Монтастрюк.

В один миг волки сожрали всех птиц и до костей обглодали осла.

На другой день вечером взошла луна и сияла на небе, как обычно.

Монтастрюкские судьи вздохнули с облегчением.

– Рамьерские волки оказали нам громадную услугу, – говорили они. – Осел съеден, и главный судья в Лектуре не узнает, что мы сами повесили эту скотину. Ну а что касается луны, которую осел проглотил, – она, как видите, оказалась хитрее волков. Она от них ускользнула и сама вернулась на свое место в небе.

Клубок шерсти

Французская сказка (Перевод М. Абкиной)

Тетушка Миетта из деревни Месс была так скупа, так скупа, что готова была стричь шерсть с яйца.

Раз она, с прялкой в руке, гнала своих коров в поле Обеспи и нашла на дороге большущий клубок шерсти, похожий на какого-то зверька. Она проворно наклонилась, чтобы его подобрать, но так спешила, так спешила, что и не подумала о прядильщице, потерявшей клубок. Она уже видела его в объемистом кармане своего передника, который как будто нарочно сделан для этого.

Но тетушке Миетте никак не удавалось поймать клубок. Он все катился, катился вперед, и, чтобы схватить его, она второпях бросила у дороги свою прялку. Теперь у нее обе руки были свободны и жадно тянулись к клубку. Но клубок ускользал и все катился да катился вперед!

Тетушка Миетта забыла о своей прялке, брошенной на дороге, о своих двух красавицах коровах, которые по привычке спокойно пошли сами на выгон.

Она как сумасшедшая гналась за клубком, а тот все убегал от нее. Словно блуждающий огонек, мелькал он впереди и упорно не давался ей в руки. Задыхаясь, пробежала она через деревенский луг, поднялась, сама того не заметив, на холм Шатель-Гвизон. Тетушка Миетта готова была бежать за таинственным клубком хоть на край света. Наконец ей удалось ухватить не клубок, а кончик нитки, которая тянулась за ним.

Тетушка принялась наматывать нитку на пальцы и так постепенно намотала великолепный большой клубок. А тот, первый, не уменьшался и все убегал вперед, увлекая за собой старую Миетту.

Теперь она довольна: она держит обеими руками, прижимая к груди, громадный клубок шерсти. Она свяжет из него куртку и штаны мужу, юбку себе, а остальную шерсть продаст… Вот так удача! Тетушка Миетта не чувствует усталости.

Клубок скоро становится так велик, что уже невозможно наматывать на него нитку. Огорчилась тетушка Миетта, вздохнула, но делать нечего – оборвала нитку.

Вдруг желанный клубок, за которым она так гналась, как прыгнет – да и скрылся из виду! В тот же самый миг второй великолепный клубок, который она с таким трудом намотала, выскользнул из ее рук, а уж как она старалась удержать его.

И вот старуха снова бросается в погоню! Ей удалось опять поймать конец нитки. Двадцать раз сматывала она нитку в клубок, и двадцать раз ее работа кончалась ничем.

Тетушку Миетту видели в тот день в Мон-Редоне, и в Шастре, и в Урсьере – повсюду. Растрепанная, запыхавшаяся, измученная, бежала она за клубком, лихорадочно перематывая его.

Ее муж нашел обеих коров в поле Обеспи, а прялку жены – на краю дороги. А старая Миетта все не может остановиться, так и бежит до сих пор по лесам и полям.

Если найдете на дороге клубок шерсти, похожий на маленького зверька, подберите его, но только с тем, чтобы вернуть прядильщице, которая его обронила.

Лесной человек Яг-Морт

Сказка народа коми (Пересказ А. Любарской)

Было у одного охотника три сына. Вот пошел как-то отец с сыновьями на охоту – белок и рябчиков бить.

Живут они в лесу месяц, живут другой, живут третий. Хорошая охота выдалась, много зверя промыслили. Одна беда – не стало у них огня.

А мороз крепкий, сварить мясо не на чем, спать холодно.

– Давайте жребий кидать, – говорит отец сыновьям. – Кому выпадет, тот и пойдет домой за огнем.

Младший сын говорит:

– Погодите жребий кидать. Влезу я на самую большую ель, посмотрю: нет ли поблизости жилья. Если нигде нет, тогда надо домой идти.

Похвалил отец младшего.

– Ты толковый, – говорит, – хорошо придумал.

Полез младший сын на самую высокую елку, смотрит вправо-влево, смотрит вперед-назад и видит: далеко в лесу, словно волчий глаз, светится огонек.

Слез он с дерева и говорит братьям:

– Вон там-то и там-то огонь светится, верно, жилье есть.

Обрадовались братья, тоже на ель полезли. Правда, светится вдалеке огонек.

Спустились они на землю и стали спорить, кому за огнем идти.

Отец говорит:

– Пусть старший идет, он самый сильный, он скорее всех огонь принесет.

Хорошо. Взял старший ружье и пошел.

Вдруг видит: лежит на дороге чугунный горшок.

– Ты куда идешь? – спрашивает горшок.

– За огнем.

– Вернись лучше, не ходи, – говорит горшок. – Обожжет тебя огонь.

– Не обожжет, – говорит старший охотников сын.

И пошел дальше.

Попадается ему на дороге берестяной шердын.

– Ты куда идешь? – спрашивает шердын.

– За огнем.

– Вернись лучше, не ходи, – говорит шердын. – Обожжет тебя огонь.

– А может, и не обожжет, – говорит парень.

И дальше пошел.

Лежит на дороге толчея.

– Ты куда идешь? – спрашивает толчея.

– За огнем.

– Не ходи лучше, вернись, – говорит толчея. – Обожжет тебя огонь.

– Не обожжет, уберегусь, – говорит парень.

И опять пошел дальше.

Лежат на дороге грабли.

– Ты куда идешь? – спрашивают грабли.

– За огнем.

– Не ходи лучше, вернись, – говорят грабли. – Обожжет тебя огонь.

– Не обожжет, цел буду, – говорит парень.

И опять пошел дальше.

Шел, шел, видит – стоит избушка. Дверь открыта. В каменке огонь едва-едва теплится. А хозяина нет.

Начал старший охотников сын дрова подбрасывать, огонь раздувать.

И вдруг над самым его ухом проговорил кто-то хриплым голосом:

– Ты что здесь делаешь?

Вскочил парень, смотрит: перед ним старик стоит – борода до полу, зубы словно колья торчат, руки точно крючья висят. Ну прямо леший! А это он самый и был – лесной человек Яг-морт.

– Тебе что здесь надо? – спрашивает лесной человек Яг-морт. – Ты зачем мой огонь трогаешь?

– Хочу себе взять! – говорит парень.

– А тебе горшок на дороге попался? – спрашивает лесной человек Яг-морт.

– Попался.

– А шердын попался?

– Попался.

– А толчея попалась?

– И толчея попалась.

– А грабли попались?

– И грабли попались.

– А что они тебе говорили?

– Говорили, чтобы я вернулся.

– А ты почему их не послушался? Знаешь, что это за горшок? – спрашивает Яг-морт, а сам зубами скрипит.

– Горшок как горшок, чтобы мясо варить, – отвечает парень.

– Вот и врешь, – говорит лесной человек Яг-морт. – А что за шердын, знаешь?

– Простой шердын, – отвечает парень, – чтобы муку держать.

– Вот и врешь, – говорит лесной человек Яг-морт. – А что за толчея, знаешь?

– Как не знать! Толчея и есть толчея – зерно толочь, – отвечает парень.

– Вот и врешь, – говорит лесной человек Яг-морт. – А что за грабли, знаешь?

– Чего тут не знать! Эка невидаль – грабли!

– Ничего-то ты не знаешь, – говорит ему лесной человек Яг-морт. – Ну, за это я тебя сейчас проучу хорошенько.

Схватил его за волосы, пригнул к полу, зажал между ногами и вырезал у него из спины ремень шириной в ладонь.

Едва вырвался от лешего старший охотников сын, а уж как вырвался – бросился бежать без оглядки. Про головню и думать забыл.

Пришел к отцу и братьям едва живой.

– Огонь принес? – спрашивает отец.

– Какой там огонь! Сам едва жив остался. Чуть не задушил меня леший.

А про спину молчит, только поеживается. Рассердился отец, послал среднего сына за огнем. Проходит день, и этот без огня возвращается, и у него из спины леший вырезал ремень.

Да про это молчит средний сын, только охает тихонько. Смеется младший брат над старшими.

– Ну что вы за охотники? – говорит. – Лесного человека испугались. Вы бы побили его, а потом и огонь бы унесли.

– Вот ты сам и сходи, – говорят братья. – И тебе достанется.

– Что ж, пойду, – говорит младший.

Взял ружье, взял топор и отправился в путь.

Шел, шел, видит – лежит на дороге горшок.

– Ты куда идешь? – спрашивает горшок.

– За огнем.

– Вернись лучше, не ходи, беду наживешь, – говорит горшок.

– Не пугай, не боюсь! – И дальше пошел. Попадается ему на дороге шердын.

– Ты куда идешь? – спрашивает шердын.

– За огнем.

– Вернись, не ходи, обожжет тебя огонь, – говорит шердын.

– Был бы только огонь, а уж я с ним управлюсь, – отвечает младший охотников сын.

И дальше пошел.

Попадается ему на дороге толчея.

– Ты куда идешь? – спрашивает толчея.

– За огнем.

– Не ходи, вернись, а то худо будет, – говорит толчея.

– Без огня еще хуже, – говорит младший охотников сын.

И дальше пошел.

Попадаются ему на дороге грабли.

– Ты куда идешь? – спрашивают грабли.

– За огнем.

– Вернись, не ходи, жалеть будешь, – говорят грабли.

– Вот возьму огонь и вернусь, – отвечает младший охотников сын.

И опять дальше пошел.

Дошел до избушки, входит, а там сам лесной человек Яг-морт лежит. Голова в одном углу, ноги в другом.

– Живешь-поживаешь, добрый человек, – говорит младший охотников сын. – Не пустишь ли меня ночевать?

– Что ж, ночуй. Только не взять тебе того, за чем пришел. Ты горшок на дороге видел?

– Видел, – говорит младший охотников сын. – И шердын видел, и толчею видел, и грабли видел – все твое добро.

– А что это за горшок, знаешь? – спрашивает лесной человек Яг-морт. – Что за шердын, что за грабли, что за толчея, знаешь?

– Знаю, – отвечает младший охотников сын. – Горшок – твоя голова, шердын – твое тулово, грабли – твои руки, толчея – твои ноги. Если не пустишь меня ночевать, разобью я твою голову, изломаю руки-ноги, разрублю на куски тулово.

– Ну, вижу я, что ты больно умный, – говорит лесной человек. – Полезай на печку да рассказывай мне сказки. Да такие, чтобы было в них все небывалое, а бывалое скажешь – волосы выдеру.

– Ладно, слушай, – говорит младший охотников сын. – Только если перебьешь меня, тогда уж я у тебя волосы выдеру.

– И то ладно, – говорит лесной человек Яг-морт.

Залез младший охотников сын на печку, стал рассказывать:

– Полетел я как-то на небо, три года летел, наконец долетел. А на небе все люди вверх ногами ходят. «Почему же это вы вверх ногами ходите?» – спрашиваю у них. А они мне говорят: «Потому вверх ногами ходим, что нечем сапоги шить, щетины у нас нет». А я им говорю: «Давайте я вам без щетины сапоги сошью. У леших волосы еще лучше щетины». Вот потому я и пришел к тебе – волосы у тебя повырывать.

Услышал это лесной человек Яг-морт и обеими руками за голову схватился.

– Не дам волосы рвать! – кричит.

– Дашь не дашь, а раз слово сказал, вырву, – говорит младший охотников сын. – Такой уж у нас был уговор.

Запустил руку лешему в волосы, и сколько рука захватила, столько и вырвал.

Леший так и съежился весь. А младший охотников сын опять рассказывает:

– Сшил я всем сапоги и пошел гулять по небу. Вижу – мужик на гумне овес лопатой веет. А из-под овса мякины летит видимо-невидимо. Наловил я этой мякины, свил веревку и стал той веревкой всех ледяных ловить. Выловил ледяных, а водяные за ними сами идут. Гляди, вот уже к дому подошли!

Вскочил леший – и к дверям.

– Зачем же обманываешь? – говорит. – Никого тут нет!

– А как же мне не обманывать, когда сам ты велел, – говорит младший охотников сын. И опять руку в волосы ему запустил – да и выдернул целую копну волос.

Совсем притих лесной человек Яг-морт, сидит, голову потирает.

А младший охотников сын опять рассказывает:

– Пошел я как-то на охоту. Дошел до озера, стою и думаю: как бы мне на другой берег переправиться? Вдруг вижу: сидят на дереве мухи, много мух. Я их всех переловил, ниточкой связал и сам за конец ниточки ухватился. Мухи полетели и меня подняли. До середины озера донесли, а тут как раз нитка и оборвалась. Упал я в озеро, вот-вот утону. А на озере утки сидели. Поймал я одну за ногу, ну она меня к берегу и подтащила. Вот стою я на берегу и не знаю, что делать. Огня нет – ни высохнуть мне, ни согреться. Вдруг смотрю: идет медведь. Поднял я ружье, чтобы выстрелить, а медведь и говорит: «Ты в меня не стреляй, лучше скажи, что тебе нужно?» Опустил я ружье, говорю: «Разводи огонь, замерз я». А медведь отвечает мне: «Как же я огонь разведу? Мне нечем. Коли хочешь, садись ко мне на спину, я тебя отнесу туда, где огонь есть». Сел я на медведя, и понес он меня по лесам, по болотам, через реки, через озера и к тебе принес. А ты огня не даешь.

– Эй, Мишка! – крикнул тут в окно младший охотников сын. – Иди в избу, задуши этого лешего!

Так и задрожал со страху лесной человек Яг-морт.

– Что хочешь, – говорит, – бери, только уведи медведя.

– Нет, – говорит младший охотников сын, – пусть задушит тебя, чтобы не оставлял ты людей без огня. – И опять в окно кричит: – Мишка, иди сюда!

– Ой, не пускай медведя, – плачет леший, – все тебе дам, только вели медведю уйти. На вот, бери огненный камень, бери железку. Ударишь железкой по камню, и будет у тебя огонь. Возьми сумку с дробью, из нее сколько ни вынимай зарядов, всегда полная будет. Возьми ружье самострельное. Все бери, только оставь живым.

– Нет, – говорит младший охотников сын, – мне этого мало. Отдавай ремни, что ты у братьев из спины вырезал.

– Бери, – говорит леший, – и это бери.

И повел младшего охотникова сына в свою кладовку. А там все стены увешаны ремнями из человеческой кожи.

– Зачем же ты ремни из человеческой кожи хранишь? – спрашивает младший охотников сын.

– А это, – говорит лесной человек Яг-морт, – я счет веду вашим людям, тем, которых я напугал. А таких, что меня напугали, еще не было, ты первый.

Спрятал младший охотников сын камень с железкой в карман, обменял свое простое ружье на самострельное, надел через плечо сумку с дробью, спрятал за пазуху два кожаных ремня, а лесной человек Яг-морт еще целебной травы ему дает.

– Бери, бери, – говорит, – пригодится!

Потом распрощались они, и отправился младший охотников сын в обратный путь.

Встречают его братья и спрашивают:

– Где же твой огонь? Что-то не видно его!

– А он вот здесь у меня спрятан, – отвечает младший брат и вытаскивает свой камень.

Ударил по камню железкой, огонь сразу и вырвался. Глазам своим не верят братья!

– А ну-ка, дай и нам попробовать!

– Что ж, пробуйте, – говорит младший брат. – А мне подставляйте-ка ваши спины, я вам кожу залатаю!

И достает из-за пазухи два ремня.

Приложил один ремень к спине старшего брата, другой – к спине среднего брата, обвязал целебной травой, и сразу приросла кожа к их спинам.

– Смотрите ж, в другой раз умнее будьте! – говорит младший брат старшим.

Потом развели они большой огонь, нажарили мяса, наелись, напились, обогрелись, обсушились и с богатой добычей вернулись домой.

А лесной человек Яг-морт с тех пор так и остался безо всего – ни огня у него нет, ни ружья с сумкой. Ничего он сделать людям не может, только зря пугает.