- Царь Дадон
- Мудрец-звездочёт
- Золотой Петушок
- Сыновья Дадона
- Шамаханская царица
В «Сказке о золотом петушке» Пушкину удалось, вопреки принятым в фольклорной литературе традициям, создать сюжет, где нет положительных героев. Как ни странно, все персонажи сказки наделены отрицательными чертами и совершают неблаговидные поступки. Но при этом даже такая сказка учит доброму и хорошему. На примере отрицательных героев Пушкин рассказывает, что такое добро и зло, как важно держать данное слово и что за все в жизни надо платить.
Рассмотрим же героев сказки и проанализируем их поступки.
Царь Дадон
Пушкин характеризует его как славного, но грозного правителя. Царь по молодости любил повоевать, совершал набеги на соседние царства. Но к старости решил остепениться и начать спокойную жизнь. Но не тут-то было. Теперь соседние государства, почувствовав слабину, пошли на него войной.
Подумал царь Дадон и позвал на помощь старого мудреца-звездочёта. Получил он от него необычный подарок – золотого Петушка, который мог предупреждать своим криком о приближении врагов. В благодарность царь пообещал исполнить любое желание звездочёта. Стала налаживаться мирная жизнь.
Но тут Петушок известил об опасности. Отправил царь Дадон войско во главе со старшим сыном, вслед за ним на помощь двинулся и младший с дружиной. В конце концов, пришлось и самому царю вспомнить молодость и двинуться вслед за сыновьями.
Нашел царь своих погибших детей. Но тут же появляется прекрасная Шамаханская царица, от красоты которой царь забывает о постигшем его горе. Везет он красавицу к себе домой. Тут старый звездочёт и вспомнил о царском обещании. Требует он, чтобы царь отдал девицу ему. Но Дадон уже забыл о данном слове, не исполнил он желания старого мудреца и убил его. И в ту же минуту сам погиб от золотого петушка. А Шамаханская царица исчезает, будто бы ее и не было вовсе.
Мудрец-звездочёт
Автор зовет его мудрецом, звездочётом и скопцом. Старик помогает царю Дадону, преподносит ему золотого Петушка. Но и сам требует исполнения своего желания. Захотел он получить Шамаханскую царицу, только вместо желанного подарка погибает от рук царя.
Золотой Петушок
Петушок исправно нес свою службу, извещал своим криком о приближении врага. Но своим хозяином он считал все-таки не царя, а старого мудреца. И когда его повелитель погибает от рук царя Петушок мстит за его смерть.
Сыновья Дадона
Это самые безмолвные и неприметные герои сказки. Их нельзя отнести к числу главных героев, но свою роль они тоже сыграли. Братья покорно выполняют волю отца и отправляются навстречу врагу. Можно только догадываться, что произошло на поле битвы. Но читатель понимает, что сыновья царя Дадона убили друг друга, не поделив между собой прекрасной девицы.
Шамаханская царица
Загадочная красавица, которая появилась неизвестно откуда и в конце сказки исчезла в никуда. Она отличается неземной красотой, позволяющей ей завлечь в свои сети и царских сыновей, а затем и самого царя. Не устоял перед ее чарами даже старый мудрец. Именно она явилась причиной стольких смертей. Но Пушкин так и не ответил на вопрос: зачем ей все это было нужно?
Время чтения: 6 мин.
Негде, в тридевятом царстве,
В тридесятом государстве,
Жил-был славный царь Дадон.
С молоду был грозен он
И соседям то и дело
Наносил обиды смело,
Но под старость захотел
Отдохнуть от ратных дел
И покой себе устроить;
Тут соседи беспокоить
Стали старого царя,
Страшный вред ему творя.
Чтоб концы своих владений
Охранять от нападений,
Должен был он содержать
Многочисленную рать.
Воеводы не дремали,
Но никак не успевали:
Ждут, бывало, с юга, глядь, —
Ан с востока лезет рать.
Справят здесь, — лихие гости
Идут от моря. Со злости
Инда плакал царь Дадон,
Инда забывал и сон,
Что и жизнь в такой тревоге!
Вот он с просьбой о подмоге
Обратился к мудрецу,
Звездочету и скопцу —
Шлет за ним гонца с поколоном.
Вот мудрец перед Дадоном
Стал и вынул из мешка
Золотого петушка.
«Посади ты эту птицу, —
Молвил он царю, — на спицу;
Петушок мой золотой
Будет верный сторож твой:
Коль кругом все будет мирно,
Так сидеть он будет смирно;
Но лишь чуть со стороны
Ожидать тебе войны,
Иль набега силы бранной,
Иль другой беды незванной,
В миг тогда мой петушок
Приподымет гребешок,
Закричит и встрепенется,
И в то место обернется».
Царь скопца благодарит,
Горы золота сулит:
«За такое одолженье, —
Говорит он в восхищенье, —
Волю первую твою
Я исполню, как мою».
Петушок с высокой спицы
Стал стеречь его границы.
Чуть опасность где видна,
Верный сторож, как со сна,
Шевельнется, встрепенется,
К той сторонке обернется
И кричит: «Кири-ку-ку!
Царствуй, лежа на боку!»
И соседи присмирели,
Воевать уже не смели:
Таковой им царь Дадон
Дал отпор со всех сторон!
Год, другой проходит мирно,
Петушок сидит все смирно;
Вот однажды царь Дадон
Страшным шумом пробужден:
«Царь ты наш! Отец народа! —
Возглашает воевода, —
Государь! проснись! беда!» —
— «Что такое, господа? —
Говорит Дадон, зевая, —
А?.. Кто там?.. беда какая?»
Воевода говорит:
«Петушок опять кричит,
Страх и шум во всей столице».
Царь к окошку, — ан на спице,
Видит, бъется петушок,
Обратившись на восток.
Медлить нечего: «Скорее!
Люди, на конь! Эй, живее!»
Царь к востоку войско шлет,
Старший сын его ведет.
Петушок угомонился,
Шум утих, и царь забылся.
Вот проходит восемь дней,
А от войска нет вестей:
Было ль, не было ль сраженья —
Нет Дадону донесенья.
Петушок кричит опять.
Кличит царь вторую рать.
Сына он теперь меньшого
Шлет на выручку большого;
Петушок опять утих.
Снова вести нет от них,
Снова восемь дней проходит;
Люди в страхе дни проводят,
Петушок кричит опять,
Царь скликает третью рать
И ведет ее к востоку,
Сам не зная, быть ли проку.
Войска идут день и ночь;
Им становится невмочь.
Ни побоища, ни стана,
Ни надгробного кургана
Не встречает царь Дадон.
«Что за чудо?» — мыслит он.
Вот осьмой уж день проходит,
Войско в горы царь приводит
И промеж высоких гор
Видит шелковый шатер.
Все в безмолвии чудесном
Вкруг шатра; в ущелье тесном
Рать побитая лежит.
Царь Дадон к шатру спешит…
Что за страшная картина!
Перед ним его два сына
Без шеломов и без лат
Оба мертвые лежат,
Меч вонзивши друг во друга.
Бродят кони их средь луга,
По протоптанной траве,
По кровавой мураве…
Царь завыл: «Ох, дети, дети!
Горе мне! попались в сети
Оба наши сокола!
Горе! смерть моя пришла».
Все завыли за Дадоном,
Застонала тяжким стоном
Глубь долин, и сердце гор
Потряслося. Вдруг шатер
Распахнулся… и девица,
Шамаханская царица,
Вся сияя, как заря,
Тихо встретила царя.
Как пред солнцем птица ночи,
Царь умолк, ей глядя в очи,
И забыл он перед ней
Смерть обоих сыновей.
И она перед Дадоном
Улыбнулась — и с поклоном
Его за руку взяла
И в шатер свой увела.
Там за стол его сажала,
Всяким яством угощала,
Уложила отдыхать
На парчовую кровать.
И потом, неделю ровно,
Покорясь ей безусловно,
Околдован, восхищен,
Пировал у ней Дадон.
Наконец и в путь обратный
Со своею силой ратной
И с девицей молодой
Царь отправился домой.
Перед ним молва бежала.
Быль и небыль разглашала.
Под столицей, близ ворот
С шумом встретил их народ, —
Все бегут за колесницей,
За Дадоном и царицей;
Всех приветствует Дадон…
Вдруг в толпе увидел он:
В сарачинской шапке белой,
Весь, как лебедь, поседелый
Старый лруг его, скопец.
«А, здорово, мой отец, —
Молвил царь ему, — что скажешь?
Подь поближе. Что прикажешь?»
— «Царь! — ответствует мудрец, —
Разочтемся наконец.
Помнишь? за мою услугу
Обещался мне, как другу,
Волю первую мою
Ты исполнить, как свою.
Подари ж ты мне девицу,
Шамаханскую царицу».
Крайне царь был изумлен.
«Что ты? — старцу молвил он, —
Или бес в тебя ввернулся,
Или ты с ума рехнулся.
Что ты в голову забрал?
Я, конечно, обещал,
Но всему же есть граница.
И зачем тебе девица?
Полно, знаешь ли, кто я?
Попроси ты от меня
Хоть казну, хоть чин боярский,
Хоть коня с конюшни царской,
Хоть полцарства моего».
— Не хочу я ничего!
Подари ты мне девицу,
Шамаханскую царицу», —
Говорит мудрец в ответ.
Плюнул царь: «Так лих же: нет!
Ничего ты не получишь.
Сам себя ты, грешник, мучишь;
Убирайся, цел пока;
Оттащите старика!»
Старичок хотел заспорить,
Но с иным накладно вздорить;
Царь схватил его жезлом
По лбу; тот упал ничком,
Да и дух вон. — Вся столица
Содрогнулась, а девица —
Хи-хи-хи да ха-ха-ха!
Не боится, знать, греха.
Царь, хоть был встревожен сильно,
Усмехнулся ей умильно.
Вот — въезжает в город он…
Вдруг раздался легкий звон,
И в глазах у всей столицы
Петушок спорхнул со спицы,
К колеснице полетел
И царю на темя сел,
Встрепенулся, клюнул в темя
И взвился… и в то же время
С колесницы пал Дадон —
Охнул раз, — и умер он.
А царица вдруг пропала,
Будто вовсе не бывало.
Сказка ложь, да в ней намек!
Добрым молодцам урок.
Негде, в тридевятом царстве,
В тридесятом государстве,
Жил-был славный царь Дадон.
С молоду был грозен он
И соседям то и дело
Наносил обиды смело;
Но под старость захотел
Отдохнуть от ратных дел
И покой себе устроить.
Тут соседи беспокоить
Стали старого царя,
Страшный вред ему творя.
Чтоб концы своих владений
Охранять от нападений,
Должен был он содержать
Многочисленную рать.
Воеводы не дремали,
Но никак не успевали:
Ждут, бывало, с юга, глядь, —
Ан с востока лезет рать.
Справят здесь, — лихие гости
Идут от моря. Со злости
Инда плакал царь Дадон,
Инда забывал и сон.
Что и жизнь в такой тревоге!
Вот он с просьбой о помоге
Обратился к мудрецу,
Звездочету и скопцу.
Шлет за ним гонца с поклоном.
Вот мудрец перед Дадоном
Стал и вынул из мешка
Золотого петушка.
«Посади ты эту птицу, —
Молвил он царю, — на спицу;
Петушок мой золотой
Будет верный сторож твой:
Коль кругом всё будет мирно,
Так сидеть он будет смирно;
Но лишь чуть со стороны
Ожидать тебе войны,
Иль набега силы бранной,
Иль другой беды незваной,
Вмиг тогда мой петушок
Приподымет гребешок,
Закричит и встрепенется
И в то место обернется».
Царь скопца благодарит,
Горы золота сулит.
«За такое одолженье, —
Говорит он в восхищенье, —
Волю первую твою
Я исполню, как мою».
Петушок с высокой спицы
Стал стеречь его границы.
Чуть опасность где видна,
Верный сторож как со сна
Шевельнется, встрепенется,
К той сторонке обернется
И кричит: «Кири-ку-ку.
Царствуй, лежа на боку!»
И соседи присмирели,
Воевать уже не смели:
Таковой им царь Дадон
Дал отпор со всех сторон!
Год, другой проходит мирно;
Петушок сидит всё смирно.
Вот однажды царь Дадон
Страшным шумом пробужден:
«Царь ты наш! отец народа! —
Возглашает воевода, —
Государь! проснись! беда!»
— Что такое, господа? —
Говорит Дадон, зевая: —
А?.. Кто там?.. беда какая? —
Воевода говорит:
«Петушок опять кричит;
Страх и шум во всей столице».
Царь к окошку, — ан на спице,
Видит, бьется петушок,
Обратившись на восток.
Медлить нечего: «Скорее!
Люди, на́ конь! Эй, живее!»
Царь к востоку войско шлет,
Старший сын его ведет.
Петушок угомонился,
Шум утих, и царь забылся.
Вот проходит восемь дней,
А от войска нет вестей;
Было ль, не было ль сраженья, —
Нет Дадону донесенья.
Петушок кричит опять.
Кличет царь другую рать;
Сына он теперь меньшого
Шлет на выручку большого;
Петушок опять утих.
Снова вести нет от них!
Снова восемь дней проходят;
Люди в страхе дни проводят;
Петушок кричит опять,
Царь скликает третью рать
И ведет ее к востоку, —
Сам не зная, быть ли проку.
Войска идут день и ночь;
Им становится невмочь.
Ни побоища, ни стана,
Ни надгробного кургана
Не встречает царь Дадон.
«Что за чудо?» — мыслит он.
Вот осьмой уж день проходит,
Войско в горы царь приводит
И промеж высоких гор
Видит шелковый шатёр.
Всё в безмолвии чудесном
Вкруг шатра; в ущелье тесном
Рать побитая лежит.
Царь Дадон к шатру спешит…
Что за страшная картина!
Перед ним его два сына
Без шеломов и без лат
Оба мертвые лежат,
Меч вонзивши друг во друга.
Бродят кони их средь луга,
По притоптанной траве,
По кровавой мураве…
Царь завыл: «Ох дети, дети!
Горе мне! попались в сети
Оба наши сокола!
Горе! смерть моя пришла».
Все завыли за Дадоном,
Застонала тяжким стоном
Глубь долин, и сердце гор
Потряслося. Вдруг шатёр
Распахнулся… и девица,
Шамаханская царица,
Вся сияя как заря,
Тихо встретила царя.
Как пред солнцем птица ночи,
Царь умолк, ей глядя в очи,
И забыл он перед ней
Смерть обоих сыновей.
И она перед Дадоном
Улыбнулась — и с поклоном
Его за руку взяла
И в шатер свой увела.
Там за стол его сажала,
Всяким яством угощала;
Уложила отдыхать
На парчовую кровать.
И потом, неделю ровно,
Покорясь ей безусловно,
Околдован, восхищён,
Пировал у ней Дадон
Наконец и в путь обратный
Со своею силой ратной
И с девицей молодой
Царь отправился домой.
Перед ним молва бежала,
Быль и небыль разглашала.
Под столицей, близ ворот,
С шумом встретил их народ, —
Все бегут за колесницей,
За Дадоном и царицей;
Всех приветствует Дадон…
Вдруг в толпе увидел он,
В сарачинской шапке белой,
Весь как лебедь поседелый,
Старый друг его, скопец.
«А, здорово, мой отец, —
Молвил царь ему, — что скажешь?
Подь поближе! Что прикажешь?»
— Царь! — ответствует мудрец, —
Разочтемся наконец.
Помнишь? за мою услугу
Обещался мне, как другу,
Волю первую мою
Ты исполнить, как свою.
Подари ж ты мне девицу,
Шамаханскую царицу. —
Крайне царь был изумлён.
«Что ты? — старцу молвил он, —
Или бес в тебя ввернулся,
Или ты с ума рехнулся?
Что ты в голову забрал?
Я, конечно, обещал,
Но всему же есть граница.
И зачем тебе девица?
Полно, знаешь ли кто я?
Попроси ты от меня
Хоть казну, хоть чин боярской,
Хоть коня с конюшни царской,
Хоть пол-царства моего».
— Не хочу я ничего!
Подари ты мне девицу,
Шамаханскую царицу, —
Говорит мудрец в ответ.
Плюнул царь: «Так лих же: нет!
Ничего ты не получишь.
Сам себя ты, грешник, мучишь;
Убирайся, цел пока;
Оттащите старика!»
Старичок хотел заспорить,
Но с иным накладно вздорить;
Царь хватил его жезлом
По лбу; тот упал ничком,
Да и дух вон. — Вся столица
Содрогнулась, а девица —
Хи-хи-хи! да ха-ха-ха!
Не боится, знать, греха.
Царь, хоть был встревожен сильно,
Усмехнулся ей умильно.
Вот — въезжает в город он…
Вдруг раздался легкой звон,
И в глазах у всей столицы
Петушок спорхнул со спицы,
К колеснице полетел
И царю на темя сел,
Встрепенулся, клюнул в темя
И взвился… и в то же время
С колесницы пал Дадон —
Охнул раз, — и умер он.
А царица вдруг пропала,
Будто вовсе не бывало.
Сказка ложь, да в ней намек!
Добрым молодцам урок.
Текст взят из Собрания сочинений А.С. Пушкина. Государственное издательство
художественной литературы
Москва 1960
Ссылка на аутентичный текст: https://rvb.ru/pushkin/tocvol3.htm
Вычитала у Эткинда, что «Сказка о золотом петушке» Пушкина является «самым глубоким из литературных высказываний о скопцах». Страшно поразилась — дескать, я ее читала в детстве, и ничего там такого не было.
Побежала перечитывать.
И действительно, Дадон, боясь соседей, «с просьбой о помоге / Обратился к мудрецу, / Звездочету и скопцу.» Скопец, соответственно, дает ему золотого петушка, наказывает посадить на спицу и объясняет, что как только в земли царя вступит угроза, петушок закричит и укажет в нужную сторону. Предупредит. В благодарность, царь обещает ему исполнение любого желания.
Дальше нам уже прямо указывают на опасность и губительность сексуального желания: петушок кукарекает, сыновья Дадона по очереди ведут рать на восток, где и убивают друг друга из-за шемаханской царицы [«Без шеломов и без лат / Оба мертвые лежат, / Меч вонзивши друг во друга. […] Царь завыл: «Ох дети, дети! / Горе мне! попались в сети / Оба наши сокола!«].
Но тут из шатра выходит, собственно, шемаханская царица; Дадон сражен в самое сердце, проводит с ней неделю и везет ее обратно в столицу.
Но, уже при въезде в город, им встречается тот самый скопец, который просит исполнить его желание и отдать ему девицу. Царь возмущен — и заметьте, что он предлагает взамен:
«Что ты? — старцу молвил он, —
Или бес в тебя ввернулся,
Или ты с ума рехнулся?Что ты в голову забрал?
Я, конечно, обещал,
Но всему же есть граница.
И зачем тебе девица?
Полно, знаешь ли кто я?
Попроси ты от меня
Хоть казну, хоть чин боярской,
Хоть коня с конюшни царской,
Хоть пол-царства моего».
В общем, опять сексуальное влечение разрушает национальную целостность; обуянный желанием, царь готов разорить казну и раздробить государство. Когда скопец стоит на своем, Дадон бьет его жезлом по голове и убивает.
Но туууууут…
«Вот — въезжает в город он…
Вдруг раздался легкой звон,
И в глазах у всей столицы
Петушок спорхнул со спицы,
К колеснице полетел
И царю на темя сел,
Встрепенулся, клюнул в темя
И взвился… и в то же время
С колесницы пал Дадон —
Охнул раз, — и умер он.
А царица вдруг пропала,
Будто вовсе не бывало.
Сказка ложь, да в ней намек!
Добрым молодцам урок.»
Вот тут я застряла. С одной стороны, вроде бы все ясно: поддавшись соблазну, Дадон сам становится угрозой государству и, соответственно, петушок с ним борется при въезде в город, а царица — демоническое наваждение, как в истории Св. Антония.
Но при чем тут скопцы? При том еще, что по интерпретации Эткинда, скопец и царица происходят из одного места: «
В пушкинских черновиках и скопец назывался шемаханским скопцом. Шемаха — область Закавказья, куда ссылали скопцов из разных мест России, и под Шемахой образовались известные их поселения. В песнях скопцов их герой-искупитель Селиванов часто символизируется птицей, которая трубит в золотую трубу» (А. Эткинд, «Секс, секты и тексты: руские сектанты…» в Non-fiction по-русски правда: книга отзывов, 2007, С. 89-90). Значит ли это, что она из той же секты? А зачем тогда она вступает на земли Дадона?
Есть у кого-нибудь теории?
Уже довольно давно циркулирует информация о подарочных книгах, выпускаемых компанией «Арбор», которые не поступают в открытую продажу. В самом конце декабря прошлого (2020-го) года «Арбор» открыл интернет-магазин, где некоторые книги можно приобрести. Я давно облизывался на сказки Пушкина, проиллюстрированные И.Олейниковым. Сразу купил, тем более что в продаже было всего несколько экземпляров (ещё осталась парочка). Книга подходит под понятие коллекционной как в силу редкости и малодоступности (объективный критерий), так и в силу вожделения обладать ею (субъективный критерий).
Год выхода книги не указан, предположительно это 2016 год (в феврале 2016 г. была устроена выставка, и в аннотации говорилось, что книга ещё планируется к выходу, но уже в конкретном издательстве: «данные издания сказок А.С.Пушкина выйдут очень ограниченным тиражом и в свободную продажу не попадут»).
Часть фотографий разворотов даётся с сайта интернет-магазина «Арбора»: https://shop.arbor.ru/collections/books.
«Сказка о золотом петушке», худ. И.Олейников (2016)
Цена книги на уровне тиражных изданий «Вита Новы». Полиграфическое качество хорошее, но это теперь не удивительно: например, издательство «Речь» выпускает сопоставимые книги такого качества по цене в пять раз ниже. Тканевый переплёт, золотая краска. Кстати, золото чуть осыпается.
Давно замечено, что в «Сказке о золотом петушке» при внимательном прочтении обнаруживаются нестыковки в мотивациях персонажей. А.Ахматова в своё время нашла первоисточник пушкинской сказки — «Легенду об арабском звездочёте» Ирвинга — и показала, вроде бы, что нестыковки произошли из-за сокращения первоисточника. То есть у Пушкина есть лакуны сюжета, касающиеся предшествующих отношений сторон. Но это слишком скучно (к тому же полностью вопрос не закрывает). Интереснее строить собственные гипотезы, опираясь только на пушкинский текст: какие были тайные пружины, которые заставляли персонажей совершать несуразные проступки. Один из главных вопросов задаёт скопцу царь Дадон: «И зачем тебе девица?».
Художник Вилли Погани для согласованности поступков персонажей переделал сюжет пушкинской сказки (см.).
Но современный художник способен исправить сюжет иллюстрируемого произведения по-другому: как режиссёр, который осовременивает старые пьесы, играя в постмодернизм, т.е. вкладывает новые смыслы, не меняя ни одного слова в авторском тексте (но добавляя немые мизансцены). Часто это бывают просто злободневные интерпретации, которые забываются со сменой реалий. Но почему бы не предположить возможность глубокого проникновения в авторский замысел, который наконец-то раскрывает смысл затёртого произведения?
И.Олейников как раз из таких художников-режиссёров. Он славится тем, что часто даёт собственные оригинальные интерпретации произведениям, которые иллюстрирует (например, в сказке «Теремок» — см.).
Вступление
Художник сразу же, ещё до сопровождения текста, показывает свою версию произошедшего. Это подаётся как некая загадка, но нам содержание сказки известно, тайну можно раскрыть сразу. Завязка сюжета, по мысли Олейникова, кроется в том, что Звездочёт-скопец создал Шамаханскую царицу.
Итак, Шамаханская царица — это голем, (био)робот. Но почему Звездочёт вынужден выпрашивать голема у царя Дадона? Вероятно, потому, что голем покинула своего создателя. Значит, надо было её вернуть — и, вероятно, все события этой сказки (в трактовке Олейникова) и должны привести к новой встрече Звездочёта и голема-девицы.
Царь Дадон
Однако более всего Олейников занят внутренним миром привычных персонажей сказки. И, прежде всего, художник резко меняет стереотипное представление о царе Дадоне. Это не заплывший жиром безобидный старичок. Нет, это омерзительный персонаж.
Как там у Пушкина про Дадона?
цитата
С молоду был грозен он
И соседям то и дело
Наносил обиды смело…
Художник рисует забавы молодого Дадона как отталкивающие. Дадон не славный полководец, а разбойник и душегуб (что, конечно, соответствует нравам предполагаемой эпохи, но забывается современным читателем).
А далее пришла расплата за удачливость в былые годы: теперь соседи непрестанно и со всех сторон теребят державу.
Пушкин пишет про Дадона в старости:
цитата
…Со злости
Инда плакал царь Дадон,
Инда забывал и сон.
Олейников считает в этой характеристике главным то, что Дадон плачет «со злости». Тогда облик царя будет таким:
Прототип угадывается: это Иван Грозный, в бессильной злобе наблюдающий за гибелью всего, что было им создано.
Мудрец, звездочёт и скопец
О, мы и забыли совсем про Золотого петушка, которого в своей лаборатории изготовил Звездочёт (петушок будет заранее предупреждать о нашествиях).
А Звездочёт, кстати, больше не встретится нам на иллюстрациях. Другие страсти захватывают воображение художника.
«Петушок на спице бьётся»
После года-двух спокойной жизни вновь военная тревога. Пушкин пишет про то, как бояре приносят известие монарху, льстиво обращаясь к нему «царь — отец народа». Но есть у Пушкина строка в этом эпизоде:
цитата
Страх и шум во всей столице
Вот Олейников и рисует этот «страх и шум» народа. Патриотического подъёма не видно. Протесты, в общем.
Ну и реакция царя в интерпретации Олейникова.
Диктатор, у которого «на совести усталой много зла», в недоумении смотрит на волнения черни.
«Войска идут день и ночь»
В поход один за другим отправляются сыновья Дадона.
На картинках — державная мощь. Даже непонятно, почему наследники Дадона без Золотого петушка не справлялись. Видать, нет отцовских талантов, только внешняя маскулинность. А, может, теперь войны без помощи механических петушков не ведутся.
«Смерть обоих сыновей»
Обе посланные в поход рати уничтожены в братоубийственной (в буквальном смысле) войне. Царь Дадон обнаруживает трупы своих сыновей. Сцена, затёртая иллюстраторами. Но у Олейникова эта сцена оригинальная: он не показывает тела убитых, даёт необычный ракурс.
Вспоминается выражение лица Ивана Грозного, убивающего своего сына. Тут, вроде бы, и не сам убил, но всякие фрейдистские трактовки могут и на символическое убийство сыновей вывести. Сходство с Иваном Грозным неизбежно хрестоматийные ассоциации вызывает.
А вот уже из шатра и Шамаханская царица выглядывает.
«Пировал у ней Дадон»
Царь забывает про смерть обоих сыновей.
цитата
И потом, неделю ровно,
Покорясь ей безусловно,
Околдован, восхищён,
Пировал у ней Дадон
Художник акцентировал внимание на словах «покорясь ей безусловно». Вот что получилось: ролевая игра, в которой грозный царь обряжен в шутовской колпак и на коленях хватает ртом подачку из рук госпожи. А как иначе, если иллюстрация должна быть современной, теперь у нас так доминирование понимается.
Мечта сбылась: подловили авторитарного лидера, который оказался полным ничтожеством. Начал царь Дадон с крайностей, крайностями и закончил.
«Девица, Шамаханская царица»
Облик Шамаханской царицы у художника, конечно, не тот, что описан у Пушкина:
цитата
…и девица,
Шамаханская царица,
Вся сияя как заря,
Тихо встретила царя.
Как пред солнцем птица ночи,
Царь умолк, ей глядя в очи…
У Олейникова Шамаханская царица драпируется, носит маску и парик. Как она может околдовать? Колдовством, видимо. Но вот она снимает маску. Под ней — мраморный истукан, античная богиня. В предисловии к книге предполагают, что это Афина — символ войны. Я думаю, что Венера.
Вот кого создал и с кем желает встретиться Звездочёт. А истукан и сам стремится на встречу с создателем. Зачем? Наверное, чтобы уничтожить его. Орудием, видать, избран царь Дадон. Потому, очевидно, и был он выманен подальше от радиуса действий чар Звездочёта, чтобы Шамаханская царица смогла царя переподчинить. Для того, чтобы сам Дадон явился к замаскированной каменной Венере, пришлось уничтожить его сыновей.
Крах
цитата
И в глазах у всей столицы
Петушок спорхнул со спицы,
К колеснице полетел
И царю на темя сел,
Встрепенулся, клюнул в темя
И взвился… и в то же время
С колесницы пал Дадон —
Охнул раз, — и умер он.
А царица вдруг пропала,
Будто вовсе не бывало.
Закономерная развязка: царь Дадон убивает Звездочёта (эту затёртую иллюстраторами сцену Олейников не рисует). Шамаханская царица свободна и исчезает, сбросив камуфляж. Золотой петушок выполняет свою программу: мстит Дадону за гибель создателя.
Всё, убит царь, напоминающий Ивана Грозного. Наследников нет, государство ослаблено (две армии побиты) кругом враги — смута неизбежна. Последующие события описаны Пушкиным в «Борисе Годунове».
P.S.
Ну а Золотой петушок кружил над столицей, пока завод не кончился, да и рухнул на могилу Звездочёта — своего создателя.
| Мой ответ[X] |
|
загрузка формы… |
| Мой ответ[X] |
|
загрузка формы… |
| Мой ответ[X] |
|
загрузка формы… |
| Мой ответ[X] |
|
загрузка формы… |
Sprinsky   |
|
28 февраля 2021 г. 22:31
свернуть ветку| Мой ответ[X] |
|
загрузка формы… |
AndrewBV  |
|
| Мой ответ[X] |
|
загрузка формы… |