Сочинение ЕГЭ. Вытеснение литературы виртуальными развлечениями
- Категория: Сочинение ЕГЭ
Сочинение по тексту:
Книга или Интернет? Что выбирает современное общество – чтение или виртуальные развлечения? Какова судьба книги? К сожалению, эти вопросы всё чаще поднимаются в современном обществе.
В данном тексте М. Гелприн затрагивает проблему вытеснения литературы «виртуальными развлечениями». Актуальность данной проблемы особенно высока в современном обществе. От её решения зависит наше будущее.
Действие футуристического рассказа М. Гелприна разворачивается через сто лет после того, как литературу перестали преподавать в общеобразовательных учреждениях. Автор пишет о том, что с развитием прогресса гуманитарные науки, особенно литература, отошли на задний план.
Позиция автора очевидна: исчезновение литературы приводит к тому, что дети растут бездуховными.
Я не могу не согласиться с автором. С распространением Интернета всё меньше людей читают книги. Но ведь литература – это основа нравственного развития человека.
Так, в очерке «О книге» Д.Н. Мамин-Сибиряк пишет о том, что книга – предмет высшего духовного порядка. Он с горечью размышляет о том, как небрежно, варварски обращаются с книгой современные дети, как равнодушны к ней. И вспоминает своё детство. В семье его страстно любили книги, тратили на них последние сбережения. Библиотека была составлена из произведений классиков: Крылова, Пушкина, Гоголя, Гончарова. Именно с них началось домашнее образование мальчика. Затем появились детские книги, потом новые, а потом – научно-популярные в 60-е годы. И всю жизнь книга оставалась неизменным спутником будущего писателя, в известной степени предопределив развитие его таланта.
Что же будет, если литература полностью исчезнет из нашей жизни? Подобную ситуацию изобразил Р. Брэдбери в романе-антиутопии «451 градус по Фаренгейту». В утопическом мире будущего нет социальных проблем. Они были побеждены уничтожением книг – ведь литература заставляет думать. Костры из художественных произведений символизируют гибель человеческой духовности, превращение людей в заложников примитивной массовой культуры.
Таким образом, хотя научно-технический прогресс и делает жизнь человека более комфортной и удобной, он вытесняет из нашей жизни книги. Потеря интереса к литературе приводит к духовному угасанию общества. Поэтому важно повышать интерес людей к литературе. Необходимо, чтобы чтение вошло в моду и никогда не теряло свою популярность.
Текст М. Гелприна
(1)Звонок раздался, когда Андрей Петрович потерял уже всякую надежду.
− (2)Здравствуйте, я по объявлению. (3)Вы даёте уроки литературы? (4)Андрей Петрович вгляделся в экран видеофона. (5)Мужчина под тридцать. (6)Строго одет. (7)Улыбается, но глаза серьёзные.
− (8)Д-даю, − запинаясь от волнения, сказал Андрей Петрович.
− (9)Меня зовут Максим. (10)Скажите, каковы условия.
− (11)Оплата почасовая, − заставил себя выговорить Андрей Петрович. − (12)Когда бы вы хотели начать?
− (13)Завтра, − решительно сказал Максим.
(14)В эту ночь Андрей Петрович не спал, ходил по крошечной комнате, не зная, куда девать трясущиеся от переживаний руки. (15)Вот уже двенадцать лет он жил на нищенское пособие. (16)С того самого дня, как его уволили, назвав слишком узким специалистом по предмету…
(17)Новую работу найти не удалось: литература осталась в считанных учебных заведениях, библиотеки закрывались, филологи один за другим переквалифицировались кто во что горазд. (18)Сбережения быстро закончились, пришлось продать часть имущества. (19)А затем настала очередь книг… (20)За раритеты коллекционеры давали хорошие деньги. (21)В результате у Андрея Петровича осталось полсотни книг − тех, с которыми расстаться не мог. (22)Ремарк, Хемингуэй, Маркес, Булгаков, Бродский, Пастернак…
(23)…Максим позвонил в дверь ровно в десять.
− (24)Проходите, − засуетился Андрей Петрович. − (25)С чего бы вы хотели начать? (26)Максим ответил:
− (27)С чего вы посчитаете нужным. (28)Понимаете, меня ничему не учили.
− (29)Да-да, − закивал Андрей Петрович. − (30)В общеобразовательных школах литературу не преподают почти сотню лет. (31)А сейчас уже и в специальных.
− (32)Нигде? − спросил Максим тихо.
− (33)Боюсь, что нигде. (34)Понимаете, в конце двадцатого века начался кризис. (35)Читать стало некогда. (36)Появились другие удовольствия − в основном, виртуальные. (37)Игры. Всякие тесты, квесты… (38)Технические дисциплины стали вытеснять гуманитарные. (39)А литература, история, география отошли на задний план. (40)Особенно литература. (41)В двадцать первом веке перестали печатать книги, бумагу сменила электроника. (42)Но и в электронном варианте спрос на литературу падал. (43)Потом литераторов не стало совсем… (44)Да, это был процесс закономерный… (45)Литература не ужилась с прогрессом… (46)Но вот дети, вы понимаете…
(47)Дети! (48)Литература была тем, что формировало умы. (49)Тем, что определяло внутренний мир человека, его духовность. (50)Дети растут бездуховными, вот что страшно, Максим!
− (51)Я сам пришёл к такому выводу, Андрей Петрович… (52)Вы научите меня?
− (53)Да, − сказал Андрей Петрович твёрдо.
(54)Он поднялся, скрестил на груди руки, сосредоточился.
− (55)Пастернак, − сказал он торжественно. − (56)Мело, мело по всей земле, во все пределы. (57)Свеча горела на столе, свеча горела…
(58)…Время шло. (59)Андрей Петрович пробудился к жизни, в которой появился смысл. (60)Максим всё схватывал на лету. (61)Но однажды, в среду,
Максим, за полтора года ни разу не опоздавший, не пришёл… (62)Следующие несколько дней прошли как один скверный сон. (63)Андрей Петрович выбрался из дома, когда находиться там стало невмоготу.
− (64)А, Петрович! − приветствовал старик Нефёдов, сосед снизу. − (65)Давно не виделись. (66)А чего не выходишь – стыдишься? (67)Так ты же вроде ни при чём.
− (68)В каком смысле стыжусь? − оторопел Андрей Петрович.
− (69)Ну, что этого, твоего гостя, − Нефёдов провёл ребром ладони по горлу.
− (70)Вы о чём? − у Андрея Петровича похолодело внутри.
− (71)Ты что ж, в самом деле не знаешь? − всполошился Нефёдов. − (72)Новости посмотри! (73)Андрей Петрович добрался до компьютера.
«(74)Домашний робот-гувернёр, серия ДРГ-439К. (75)Дефект управляю- щей программы, проявление личности. (76)Заявил, что самостоятельно пришёл к выводу о детской бездуховности, с которой решил бороться.
(77)Самовольно обучал детей предметам вне школьной программы. (78)Изъят из обращения».
(79)Андрей Петрович поднялся. (80)На негнущихся ногах прошагал на кухню. (81)Подумать только! (82)Он вкладывал в железяку всё, что есть. (83)Всё, ради чего он жил…
(84)…Раздался звонок в дверь. (85)На пороге стояли мальчик лет десяти и девочка чуть младше.
−(86)Вы даёте уроки литературы? − спросила девочка. (87)Андрей Петрович опешил.
−(88)Мы от Макса, − сделал шаг вперёд мальчик.
−(89)Мело, мело по всей земле во все пределы! − звонко выкрикнула вдруг девочка. (90)Андрей Петрович схватился за сердце, судорожно глотая.
−(91)Свеча горела на столе, свеча горела, − твёрдо произнёс мальчик. − (92)Это Макс велел передать. (93)Вы будете нас учить?
(94)Андрей Петрович, цепляясь за дверной косяк, шагнул назад.
−(95)Боже мой, − сказал он. − (96)Входите. (97)Входите, дети.
(По М. Гелприну)
Звонок раздался, когда Андрей Петрович потерял уже всякую надежду.
— Здравствуйте, я по объявлению. Вы даёте уроки литературы?
Андрей Петрович вгляделся в экран видеофона. Мужчина под тридцать. Строго одет — костюм, галстук. Улыбается, но глаза серьёзные. У Андрея Петровича ёкнуло под сердцем, объявление он вывешивал в сеть лишь по привычке. За десять лет было шесть звонков. Трое ошиблись номером, ещё двое оказались работающими по старинке страховыми агентами, а один перепутал литературу с лигатурой.
— Д-даю уроки, — запинаясь от волнения, сказал Андрей Петрович. — На дому.
Вас интересует литература?
— Интересует, — кивнул собеседник. — Меня зовут Максим. Давайте начнём
завтра. В десять утра вас устроит? К девяти я отвожу детей в школу, а потом свободен до двух. Записываю адрес.
В эту ночь Андрей Петрович не спал, ходил по крошечной комнате, почти келье, не зная, куда девать трясущиеся от переживаний руки. Вот уже двенадцать
лет он жил на нищенское пособие. С того самого дня, как его уволили.
— Вы слишком узкий специалист, — сказал тогда, пряча глаза, директор лицея для детей с гуманитарными наклонностями. — Мы ценим вас как опытного преподавателя, но вот ваш предмет — литература — никому, увы, не нужен.
Новую работу Андрею Петровичу найти не удалось, литература осталась в
считанных учебных заведениях, последние библиотеки закрывались, филологи
один за другим переквалифицировались кто во что горазд.
Сбережения быстро закончились, и Андрею Петровичу пришлось затянуть ре-
мень. Потом продать аэромобиль, старый, но надёжный. Антикварный сервиз, оставшийся от мамы. А затем настала очередь книг. Древних, толстых, бумажных. За раритеты коллекционеры давали хорошие деньги, так что граф Толстой кормил целый месяц. Достоевский — две недели. Бунин — полторы.
В результате у Андрея Петровича осталось полсотни книг — самых любимых,
перечитанных по десятку раз, тех, с которыми расстаться не мог. Ремарк, Хемингуэй, Маркес, Булгаков, Бродский, Пастернак… Книги стояли на этажерке, занимая четыре полки, Андрей Петрович ежедневно стирал с корешков пыль.
«Если этот парень, Максим, — беспорядочно думал Андрей Петрович, нерв-
но расхаживая от стены к стене, — если он… Тогда, возможно, удастся откупить назад Бальмонта».
Максим позвонил в дверь ровно в десять, минута в минуту.
— Проходите, — засуетился Андрей Петрович. — Присаживайтесь. Как вы
знаете, в школах литературу не преподают почти сотню лет. Понимаете, в конце двадцатого века начался кризис. Читать стало некогда. Сначала детям, затем дети повзрослели, и читать стало некогда их детям. Ещё более некогда, чем родителям. Появились другие удовольствия — в основном, виртуальные. Ну, и конечно, техника.
Андрей Петрович замолчал, утёр рукой вспотевший вдруг лоб.
— Мне нелегко об этом говорить, — сказал он наконец. — Литература умерла
потому, что не ужилась с прогрессом. Но вот дети, вы понимаете… Дети! Литература была тем, что формировало умы. Особенно поэзия. Тем, что определяло внутренний мир человека, его духовность. Дети растут бездуховными, вот что страшно, вот что ужасно, Максим!
— Я сам пришёл к такому выводу, Андрей Петрович. И именно поэтому обратился к вам.
Должна ли изучаться литература в школе в эпоху научно-технического прогресса? Какую роль литература играет в развитии сознания ребёнка и человека? Именно эти проблемы поднимаются в произведении М. Гелперна.
Чтобы привлечь внимание читателей к этим вопросам, автор рассказывает судьбу главного героя, учителя литературы, который не может смириться с тем, что литература перестала быть необходимым предметом в школе. Он с болью в сердце говорит о том, что «литература не ужилась с научно техническим прогрессом». Учитель считает, что литература формирует душевный мир человека и «ужасен тот факт, что дети растут бездуховными».
Писатель прямо не высказывает своей позиции к происходящему, однако, мы, читатели, прекрасно понимаем, что М. Гелперн убеждён в важности изучения литературы в школе, в её особой роли — строителя человеческого мировоззрения.
Я полностью согласна с мнением автора и тоже считаю, что литература оказывает огромное влияние на сознание людей.
Это неоднократно подтверждали русские и зарубежные писатели. Вспомним роман американского писателя Джека Лондона «Мартин Иден». Главный герой, простой моряк, с детства любил читать книги. После встречи с девушкой из высшего общества он решил заняться самообразованием. Мартин ошибочно полагал что люди, обладающие хорошими манерами, знающие разные науки, занимающие высокое положение в обществе, как боги, знают все тайны мира. Изучая науки, Мартин Иден увлекся чтением поэзии и философского учения. Эти книги открыли ему истину — среди людей высшего общества есть много ограниченных людей, в тоже время простой рабочий может оказаться человеком, пусть необразованным, но верно понимающим жизнь. Таким образом, книги помогают нам научиться понимать других людей и своё собственное «Я».
Другим примером того как книга повлияла на человека может послужить рассказ А. Грина «Зелёная лампа». Джон Ив, совершенно нищий, умирающий с голоду, становиться игрушкой в руках богатого англичанина. У молодого человека появились деньги, крыша над головой и обязанность: каждый день дежурить у зеленой лампы. Так как у него было много свободного времени, он начинает читать книги. Сначала беспорядочно, любую попавшуюся, а потом все больше увлекается анатомией. Впоследствии Джон Ив становиться врачом. Этот пример еще раз подтверждает, что заинтересованное чтение помогает человеку найти путь в жизни.
В заключение хотелось бы подчеркнуть: люди должны хотя бы иногда уделять своё внимание чтению независимо от того, какой деятельностью они занимаются и в какое время живут.
Вытеснение литературы виртуальными развлечениями. По тексту М. Гелприна Звонок раздался, когда Андрей Петрович потерял уже всякую надежду (ЕГЭ по русскому)
Писатель Майк Гелприн в своем тексте поднимает проблему вытеснения традиционной литературы “виртуальными развлечениями”. В современном обществе этот вопрос стоит весьма остро и от его решения зависит будущее человечества.
Сюжет футуристического рассказа Гелприна развивается спустя столетие после окончания преподавания литературы в учебных заведениях. Писатель показывает, что технический прогресс вытеснил гуманитарные науки, они отошли на задний план.
Авторская позиция в тексте выражена четко: утрата интереса к литературе ведет к бездуховности.
Невозможно не согласиться с автором: развитие сети Интернет привело к тому, что многие люди отказались от традиционных книг. Между тем литературные труды являются основой нравственного развития личности.
К примеру, Д. Н. Мамин-Сибиряк в очерке “О книге” называет ее предметом высшего духовного порядка. Писатель в горечью констатирует, что современные дети стали равнодушны к книгам, небрежно и даже варварски обходятся с ними. Он вспоминает собственное детство и говорит, что в семье все любили читать, последние сбережения тратили на приобретение книг.
Основу домашней библиотеки составляли произведения классиков: Пушкина, Крылова, Гончарова, Гоголя… С них и начиналось его образование. Позже появились детские книги, затем современных автором, а потом и научно-популярные издания 60-х годов.
С раннего детства книга была спутником будущего писателя и в определенной мере предопределила развитие его таланта.
Что же произойдет в случае полного исчезновения литературы из жизни человека? Подобная ситуация описана Р. Брэдбери в романе “451 градус по Фаренгейту”. Изображенный автором утопический мир будущего лишен социальных проблем: они исчезли вместе с уничтожением книг, заставляющих людей критически мыслить.
Костры из книг символизируют гибель духовности, превращение общества в заложников массовой примитивной культуры.
Следует отметить, что прогресс делает нашу жизнь комфортней, но вытесняет из нее книги. Потеря интереса к чтению ведет к духовному угасанию, поэтому важно повышать интерес к литературе. Надо вернуть моду на чтение, оно не должно терять своей популярности.
Loading…
Вытеснение литературы виртуальными развлечениями. По тексту М. Гелприна Звонок раздался, когда Андрей Петрович потерял уже всякую надежду (ЕГЭ по русскому)
Экзаменационные сочинения по ЕГЭ
Вытеснение литературы виртуальными развлечениями. По тексту М. Гелприна Звонок раздался, когда Андрей Петрович потерял уже всякую надежду (ЕГЭ по русскому)
Писатель Майк Гелприн в своем тексте поднимает проблему вытеснения традиционной литературы «виртуальными развлечениями». В современном обществе этот вопрос стоит весьма остро и от его решения зависит будущее человечества.
Сюжет футуристического рассказа Гелприна развивается спустя столетие после окончания преподавания литературы в учебных заведениях. Писатель показывает, что технический прогресс вытеснил гуманитарные науки, они отошли на задний план.
Авторская позиция в тексте выражена четко: утрата интереса к литературе
ведет к бездуховности.
Невозможно не согласиться с автором: развитие сети Интернет привело к тому, что многие люди отказались от традиционных книг. Между тем литературные труды являются основой нравственного развития личности.
К примеру, Д. Н. Мамин-Сибиряк в очерке «О книге» называет ее предметом высшего духовного порядка. Писатель в горечью констатирует, что современные дети стали равнодушны к книгам, небрежно и даже варварски обходятся с ними. Он вспоминает собственное детство и говорит, что в семье все любили читать, последние сбережения тратили на приобретение книг. Основу домашней библиотеки составляли
произведения классиков: Пушкина, Крылова, Гончарова, Гоголя… С них и начиналось его образование. Позже появились детские книги, затем современных автором, а потом и научно-популярные издания 60-х годов. С раннего детства книга была спутником будущего писателя и в определенной мере предопределила развитие его таланта.
Что же произойдет в случае полного исчезновения литературы из жизни человека? Подобная ситуация описана Р. Брэдбери в романе «451 градус по Фаренгейту». Изображенный автором утопический мир будущего лишен социальных проблем: они исчезли вместе с уничтожением книг, заставляющих людей критически мыслить. Костры из книг символизируют гибель духовности, превращение общества в заложников массовой примитивной культуры.
Следует отметить, что прогресс делает нашу жизнь комфортней, но вытесняет из нее книги. Потеря интереса к чтению ведет к духовному угасанию, поэтому важно повышать интерес к литературе. Надо вернуть моду на чтение, оно не должно терять своей популярности.
Валек тихо обрадовалась маруся увидев брата.
Вытеснение литературы виртуальными развлечениями. По тексту М. Гелприна Звонок раздался, когда Андрей Петрович потерял уже всякую надежду (ЕГЭ по русскому)
Categories: Школьные сочинения
Короткий рассказ — аргумент для сочинения ЕГЭ. Проблемы:
-роль литературы в жизни человека;
-роль учителя в жизни человека;
-в чем проявляется сущность человека и его гуманность;
-что такое альтруизм;
-что наполняет человеческую жизнь смыслом, в чем смысл жизни( на примере учителя).
-технический прогресс (может ли техника заменить все? есть ли место культуре и искусству в мире науки и техники?)
-негативные последствия НТР
СВЕЧА ГОРЕЛА
Время чтения рассказа — 14 минут.
Свеча горела. Майк Гелприн
Звонок раздался, когда Андрей Петрович потерял уже всякую надежду.
— Здравствуйте, я по объявлению. Вы даёте уроки литературы?
Андрей Петрович вгляделся в экран видеофона. Мужчина под тридцать. Строго одет — костюм, галстук. Улыбается, но глаза серьёзные. У Андрея Петровича ёкнуло сердце, объявление он вывешивал в сеть лишь по привычке. За десять лет было шесть звонков. Трое ошиблись номером, ещё двое оказались работающими по старинке страховыми агентами, а один попутал литературу с лигатурой.
— Д-даю уроки, — запинаясь от волнения, сказал Андрей Петрович. — Н-на дому. Вас интересует литература?
— Интересует, — кивнул собеседник. — Меня зовут Максим. Позвольте узнать, каковы условия.
«Задаром!» — едва не вырвалось у Андрея Петровича.
— Оплата почасовая, — заставил себя выговорить он. — По договорённости. Когда бы вы хотели начать?
— Я, собственно… — собеседник замялся.
— Первое занятие бесплатно, — поспешно добавил Андрей Петрович. — Если вам не понравится, то…
— Давайте завтра, — решительно сказал Максим. — В десять утра вас устроит? К девяти я отвожу детей в школу, а потом свободен до двух.
— Устроит, — обрадовался Андрей Петрович. — Записывайте адрес.
— Говорите, я запомню.
В эту ночь Андрей Петрович не спал, ходил по крошечной комнате, почти келье, не зная, куда девать трясущиеся от переживаний руки. Вот уже двенадцать лет он жил на нищенское пособие. С того самого дня, как его уволили.
— Вы слишком узкий специалист, — сказал тогда, пряча глаза, директор лицея для детей с гуманитарными наклонностями. — Мы ценим вас как опытного преподавателя, но вот ваш предмет, увы. Скажите, вы не хотите переучиться? Стоимость обучения лицей мог бы частично оплатить. Виртуальная этика, основы виртуального права, история робототехники — вы вполне бы могли преподавать это. Даже кинематограф всё ещё достаточно популярен. Ему, конечно, недолго осталось, но на ваш век… Как вы полагаете?
Андрей Петрович отказался, о чём немало потом сожалел. Новую работу найти не удалось, литература осталась в считанных учебных заведениях, последние библиотеки закрывались, филологи один за другим переквалифицировались кто во что горазд. Пару лет он обивал пороги гимназий, лицеев и спецшкол. Потом прекратил. Промаялся полгода на курсах переквалификации. Когда ушла жена, бросил и их.
Сбережения быстро закончились, и Андрею Петровичу пришлось затянуть ремень. Потом продать аэромобиль, старый, но надёжный. Антикварный сервиз, оставшийся от мамы, за ним вещи. А затем… Андрея Петровича мутило каждый раз, когда он вспоминал об этом — затем настала очередь книг. Древних, толстых, бумажных, тоже от мамы. За раритеты коллекционеры давали хорошие деньги, так что граф Толстой кормил целый месяц. Достоевский — две недели. Бунин — полторы.
В результате у Андрея Петровича осталось полсотни книг — самых любимых, перечитанных по десятку раз, тех, с которыми расстаться не мог. Ремарк, Хемингуэй, Маркес, Булгаков, Бродский, Пастернак… Книги стояли на этажерке, занимая четыре полки, Андрей Петрович ежедневно стирал с корешков пыль.
«Если этот парень, Максим, — беспорядочно думал Андрей Петрович, нервно расхаживая от стены к стене, — если он… Тогда, возможно, удастся откупить назад Бальмонта. Или Мураками. Или Амаду».
Пустяки, понял Андрей Петрович внезапно. Неважно, удастся ли откупить. Он может передать, вот оно, вот что единственно важное. Передать! Передать другим то, что знает, то, что у него есть.
Максим позвонил в дверь ровно в десять, минута в минуту.
— Проходите, — засуетился Андрей Петрович. — Присаживайтесь. Вот, собственно… С чего бы вы хотели начать?
Максим помялся, осторожно уселся на край стула.
— С чего вы посчитаете нужным. Понимаете, я профан. Полный. Меня ничему не учили.
— Да-да, естественно, — закивал Андрей Петрович. — Как и всех прочих. В общеобразовательных школах литературу не преподают почти сотню лет. А сейчас уже не преподают и в специальных.
— Нигде? — спросил Максим тихо.
— Боюсь, что уже нигде. Понимаете, в конце двадцатого века начался кризис. Читать стало некогда. Сначала детям, затем дети повзрослели, и читать стало некогда их детям. Ещё более некогда, чем родителям. Появились другие удовольствия — в основном, виртуальные. Игры. Всякие тесты, квесты… — Андрей Петрович махнул рукой. — Ну, и конечно, техника. Технические дисциплины стали вытеснять гуманитарные. Кибернетика, квантовые механика и электродинамика, физика высоких энергий. А литература, история, география отошли на задний план. Особенно литература. Вы следите, Максим?
— Да, продолжайте, пожалуйста.
— В двадцать первом веке перестали печатать книги, бумагу сменила электроника. Но и в электронном варианте спрос на литературу падал — стремительно, в несколько раз в каждом новом поколении по сравнению с предыдущим. Как следствие, уменьшилось количество литераторов, потом их не стало совсем — люди перестали писать. Филологи продержались на сотню лет дольше — за счёт написанного за двадцать предыдущих веков.
Андрей Петрович замолчал, утёр рукой вспотевший вдруг лоб.
— Мне нелегко об этом говорить, — сказал он наконец. — Я осознаю, что процесс закономерный. Литература умерла потому, что не ужилась с прогрессом. Но вот дети, вы понимаете… Дети! Литература была тем, что формировало умы. Особенно поэзия. Тем, что определяло внутренний мир человека, его духовность. Дети растут бездуховными, вот что страшно, вот что ужасно, Максим!
— Я сам пришёл к такому выводу, Андрей Петрович. И именно поэтому обратился к вам.
— У вас есть дети?
— Да, — Максим замялся. — Двое. Павлик и Анечка, погодки. Андрей Петрович, мне нужны лишь азы. Я найду литературу в сети, буду читать. Мне лишь надо знать что. И на что делать упор. Вы научите меня?
— Да, — сказал Андрей Петрович твёрдо. — Научу.
Он поднялся, скрестил на груди руки, сосредоточился.
— Пастернак, — сказал он торжественно. — Мело, мело по всей земле, во все пределы. Свеча горела на столе, свеча горела…
— Вы придёте завтра, Максим? — стараясь унять дрожь в голосе, спросил Андрей Петрович.
— Непременно. Только вот… Знаете, я работаю управляющим у состоятельной семейной пары. Веду хозяйство, дела, подбиваю счета. У меня невысокая зарплата. Но я, — Максим обвёл глазами помещение, — могу приносить продукты. Кое-какие вещи, возможно, бытовую технику. В счёт оплаты. Вас устроит?
Андрей Петрович невольно покраснел. Его бы устроило и задаром.
— Конечно, Максим, — сказал он. — Спасибо. Жду вас завтра.
— Литература — это не только о чём написано, — говорил Андрей Петрович, расхаживая по комнате. — Это ещё и как написано. Язык, Максим, тот самый инструмент, которым пользовались великие писатели и поэты. Вот послушайте.
Максим сосредоточенно слушал. Казалось, он старается запомнить, заучить речь преподавателя наизусть.
— Пушкин, — говорил Андрей Петрович и начинал декламировать.
«Таврида», «Анчар», «Евгений Онегин».
Лермонтов «Мцыри».
Баратынский, Есенин, Маяковский, Блок, Бальмонт, Ахматова, Гумилёв, Мандельштам, Высоцкий…
Максим слушал.
— Не устали? — спрашивал Андрей Петрович.
— Нет-нет, что вы. Продолжайте, пожалуйста.
День сменялся новым. Андрей Петрович воспрянул, пробудился к жизни, в которой неожиданно появился смысл. Поэзию сменила проза, на неё времени уходило гораздо больше, но Максим оказался благодарным учеником. Схватывал он на лету. Андрей Петрович не переставал удивляться, как Максим, поначалу глухой к слову, не воспринимающий, не чувствующий вложенную в язык гармонию, с каждым днём постигал её и познавал лучше, глубже, чем в предыдущий.
Бальзак, Гюго, Мопассан, Достоевский, Тургенев, Бунин, Куприн.
Булгаков, Хемингуэй, Бабель, Ремарк, Маркес, Набоков.
Восемнадцатый век, девятнадцатый, двадцатый.
Классика, беллетристика, фантастика, детектив.
Стивенсон, Твен, Конан Дойль, Шекли, Стругацкие, Вайнеры, Жапризо.
Однажды, в среду, Максим не пришёл. Андрей Петрович всё утро промаялся в ожидании, уговаривая себя, что тот мог заболеть. Не мог, шептал внутренний голос, настырный и вздорный. Скрупулёзный педантичный Максим не мог. Он ни разу за полтора года ни на минуту не опоздал. А тут даже не позвонил. К вечеру Андрей Петрович уже не находил себе места, а ночью так и не сомкнул глаз. К десяти утра он окончательно извёлся, и когда стало ясно, что Максим не придёт опять, побрёл к видеофону.
— Номер отключён от обслуживания, — поведал механический голос.
Следующие несколько дней прошли как один скверный сон. Даже любимые книги не спасали от острой тоски и вновь появившегося чувства собственной никчемности, о котором Андрей Петрович полтора года не вспоминал. Обзвонить больницы, морги, навязчиво гудело в виске. И что спросить? Или о ком? Не поступал ли некий Максим, лет под тридцать, извините, фамилию не знаю?
Андрей Петрович выбрался из дома наружу, когда находиться в четырёх стенах стало больше невмоготу.
— А, Петрович! — приветствовал старик Нефёдов, сосед снизу. — Давно не виделись. А чего не выходишь, стыдишься, что ли? Так ты же вроде ни при чём.
— В каком смысле стыжусь? — оторопел Андрей Петрович.
— Ну, что этого, твоего, — Нефёдов провёл ребром ладони по горлу. — Который к тебе ходил. Я всё думал, чего Петрович на старости лет с этой публикой связался.
— Вы о чём? — у Андрея Петровича похолодело внутри. — С какой публикой?
— Известно с какой. Я этих голубчиков сразу вижу. Тридцать лет, считай, с ними отработал.
— С кем с ними-то? — взмолился Андрей Петрович. — О чём вы вообще говорите?
— Ты что ж, в самом деле не знаешь? — всполошился Нефёдов. — Новости посмотри, об этом повсюду трубят.
Андрей Петрович не помнил, как добрался до лифта. Поднялся на четырнадцатый, трясущимися руками нашарил в кармане ключ. С пятой попытки отворил, просеменил к компьютеру, подключился к сети, пролистал ленту новостей. Сердце внезапно зашлось от боли. С фотографии смотрел Максим, строчки курсива под снимком расплывались перед глазами.
«Уличён хозяевами, — с трудом сфокусировав зрение, считывал с экрана Андрей Петрович, — в хищении продуктов питания, предметов одежды и бытовой техники. Домашний робот-гувернёр, серия ДРГ-439К. Дефект управляющей программы. Заявил, что самостоятельно пришёл к выводу о детской бездуховности, с которой решил бороться. Самовольно обучал детей предметам вне школьной программы. От хозяев свою деятельность скрывал. Изъят из обращения… По факту утилизирован…. Общественность обеспокоена проявлением… Выпускающая фирма готова понести… Специально созданный комитет постановил…».
Андрей Петрович поднялся. На негнущихся ногах прошагал на кухню. Открыл буфет, на нижней полке стояла принесённая Максимом в счёт оплаты за обучение початая бутылка коньяка. Андрей Петрович сорвал пробку, заозирался в поисках стакана. Не нашёл и рванул из горла. Закашлялся, выронив бутылку, отшатнулся к стене. Колени подломились, Андрей Петрович тяжело опустился на пол.
Коту под хвост, пришла итоговая мысль. Всё коту под хвост. Всё это время он обучал робота.
Бездушную, дефективную железяку. Вложил в неё всё, что есть. Всё, ради чего только стоит жить. Всё, ради чего он жил.
Андрей Петрович, превозмогая ухватившую за сердце боль, поднялся. Протащился к окну, наглухо завернул фрамугу. Теперь газовая плита. Открыть конфорки и полчаса подождать. И всё.
Звонок в дверь застал его на полпути к плите. Андрей Петрович, стиснув зубы, двинулся открывать. На пороге стояли двое детей. Мальчик лет десяти. И девочка на год-другой младше.
— Вы даёте уроки литературы? — глядя из-под падающей на глаза чёлки, спросила девочка.
— Что? — Андрей Петрович опешил. — Вы кто?
— Я Павлик, — сделал шаг вперёд мальчик. — Это Анечка, моя сестра. Мы от Макса.
— От… От кого?!
— От Макса, — упрямо повторил мальчик. — Он велел передать. Перед тем, как он… как его…
— Мело, мело по всей земле во все пределы! — звонко выкрикнула вдруг девочка.
Андрей Петрович схватился за сердце, судорожно глотая, запихал, затолкал его обратно в грудную клетку.
— Ты шутишь? — тихо, едва слышно выговорил он.
— Свеча горела на столе, свеча горела, — твёрдо произнёс мальчик. — Это он велел передать, Макс. Вы будете нас учить?
Андрей Петрович, цепляясь за дверной косяк, шагнул назад.
— Боже мой, — сказал он. — Входите. Входите, дети.
метки: Проблема, Андрей, Звонок, Потерять, Всякая, Надежда, Текст, Раздаться
ФОРМУЛИРУЕМ ПРОБЛЕМУ
Проблема — это тот вопрос, который интересует автора исходного текста и вызывает его раздумья и размышления.
Проблема чаще всего связана с каким-то негативным явлением, которое автор находит в действительности и которое требует своего устранения.
Довольно часто в тексте затрагивается сразу несколько проблем. Возникает вопрос: какую из них выбрать для комментария и положить в основу экзаменационного сочинения?
Рекомендуем сосредоточиться на проблеме, которая
главной, а не второстепенной
- даёт выпускнику большой простор для выражения собственных мыслей, то есть соответствует его жизненному и читательскому опыту (ученик твёрдо знает, какие аргументы приведёт в доказательство своей точки зрения) .
Таким образом, выбирать проблему для комментирования лучше всего,
- задавая себе вопрос: по поводу какой проблемы автор отчётливо выражает свою позицию в тексте :
- опираясь на остальные смысловые части сочинения.
двумя способами
«поставленных»
В толковых словарях русского языка под ред. Д. Н. Ушакова и С.И. Ожегова даётся следующее толкование словам:
Ставить — предлагать для решения, выполнения, обсуждения; выдвигать. Ставить серьёзно задачу перед кем-нибудь. Ставить твёрдые сроки. Правильно ставить вопрос. Правильно ставить вопрос. Ставить новую тему, задачу. Ставить новую проблему на обсуждение.
Затронуть, Упомянуть
«ставить»
| Способы формулировки проблемы | Примеры |
| 1. В виде вопооса (проблема и есть вопрос, над которым рассуждает автор исходного текста и который требует решения), после котооого делается отсылка к исходному тексту. | Как найти пути взаимопонимания между людьми разных поколений и мировоззренческих позиций? Именно эту сложную проблему ставит в данном тексте NN . Как влияет на жизнь человека обладание способностью к сочувствию или отсутствие у него такой способности? Именно эту сложную проблему ставит в своём тексте |
| 2. Сочетанием слова проблема с именем существительным, употреблённым в родительном падеже: проблема (чего?) | В предложенном для анализа тексте автор ставит проблему (чего?) отцов и детей. Автор данного текста привлекает внимание читателей к проблеме (чего?) роли книги в жизни человека. В тексте NN ставится проблема (чего? ) одиночества. |
Примечания.
1) Формулируя проблему, если вы не уверены в правильном определении вами жанра, нежелательно использовать слова «статья», «очерк», «рассказ», например: «В статье NN ставится проблема роли книги в жизни человека», «В предложенном для анализа очерке автор ставит проблему одиночества», «Именно этой сложной проблеме посвящён рассказ писателя NN » .
Лучше употреблять слово «текст». Хотя если вы уверены в правильном определении вами жанра предлагаемого текста, то это замечание не для вас.
«Проблема этого текста в том, что…»
3) Помните о том, что предлог «ПО » перед фамилией автора означает, что текст приводится в сокращении, с изменениями: «По C .Л. Львову ». Поэтому при обозначении проблемы можно допустить серьёзную грамматическую ошибку, построив предложение следующим образом: «В тексте по С.Л. Львову поднимается проблема равнодушия». Следует писать так: «В тексте (КОГО?) С.Л. Львова поднимается проблема равнодушия» .
4) При формулировке проблемы не стоит использовать синтаксические конструкции, представляющие собой несколько подряд идущих имён существительных, употреблённых в родительном падеже: «В тексте В. Никляева затрагивается проблема (ЧЕГО?) отсутствия (ЧЕГО?) способности (ЧЕГО?) радостного восприятия (ЧЕГО?) окружающего мира» .
Такое построение предложения затрудняет чтение. Поэтому в этом случае проблему лучше сформулировать в виде вопроса: «Почему у некоторых людей отсутствует способность радостного восприятия окружающего мира? Именно эту сложную проблему поднимает в предложенном для анализа тексте NN » .
«В тексте Львова Сергея Львовича поднимается проблема равнодушия».
«В тексте Львов поднимает проблему равнодушия».
7) Необходимо избегать фамильярности, упоминая об авторе исходного текста: не стоит употреблять его имя и отчество без фамилии: «В предложенном для анализа тексте автор задаётся вопросом: «Что произойдёт, если сострадание уйдёт из жизни современного общества?» Сергей Львович затрагивает проблему равнодушия».
Запомните! Проблема (ЧЕГО?) Вопрос (О ЧЁМ? )
Приведём часто встречающиеся в экзаменационных сочинениях выпускников варианты формулировки проблемы исходного текста и рассмотрим типовые речевые конструкции, которые используются для этого.
Одиночество человека., Когда и почему человек чувствует себя одиноким? Как можно помочь ему избавиться от этого чувства?, Почему недопустимо, чтобы ребёнок ощущал себя одиноким?, Почему недопустимо, чтобы, пожилой человек чувствовал себя одиноким?
9. Человек и искусство, Почему одни люди погружаются в мир, созданный художником, а другие остаются глухи к прекрасному?, Какое искусство необходимо обществу?, Как музыка влияет на душу человека, его внутренний мир?, Сострадание окружающим.
- Проблема наличия или отсутствия у человека способности к сочувствию ( Как влияет на жизнь человека обладание способностью к сочувствию или отсутствие у него такой способности? Нужно ли воспитывать у человека чувство сострадания? );
Каким должно быть истинное сострадание?, Может ли человек позволить себе быть равнодушным и не сострадать окружающим?, Человек и война., Почему человеческое сознание не может принять сам факт войны?
- проблема душевного состояния человека в условиях войны ( Как влияют военные события и связанные с ними человеческие трагедии на душевное состояние людей, на их способность сострадать? );
Как война заставляла человека вести себя?, Что делает обыкновенных людей мужественными и стойкими в годы войны?, Есть ли место гуманизму в тяжёлых условиях военного времени?
Смысл жизни.
В чём смысл жизни человека?, Познание мира., Какова цель учения? Чему должно служить познание?, Запомните!, Проблема роли (ЧЕГО-ТО или КОГО-ТО) в жизни человека, Проблема влияния (ЧЕГО-ТО или КОГО-ТО) на человека, Проблема вытеснения (ЧЕГО-ТО) (ЧЕМ-ТО), Проблема восприятия (ЧЕГО-ТО) (КЕМ-ТО), Проблема проявления (ЧЕГО-ТО) (В КАКИХ-ТО УСЛОВИЯХ)
Рассмотрим, как оценивается формулировка учащимся одной из проблем исходного текста в критериях проверки и оценки задания с развёрнутым ответом ЕГЭ по русскому языку.
| К1 | Формулировка проблем исходного текста | |
| Экзаменуемый (в той или иной форме в любой из частей сочинения) верно сформулировал одну из проблем исходного текста. Фактических ошибок, связанных с пониманием и формулировкой проблемы, нет. | 1 | |
| Экзаменуемый не смог верно сформулировать ни одну из проблем исходного текста. ***Если экзаменуемый не сформулировал или сформулировал неверно (в той или иной форме в любой из частей сочинения) одну из проблем исходного текста, то такая работа по критериям К1— К4 оценивается 0 баллов. | 0 |
Если вы не укажете проблему или неверно её сформулируете, то можете потерять 8 баллов., Задание № 1.
Сформулируйте проблемы, которые затрагивает автор текста. Напишите два варианта формулировки каждой проблемы: в виде повествовательного и в виде вопросительного предложений.
Сравните полученные фрагменты сочинения с теми, которые предложены в ключе.
Звонок раздался, когда Андрей Петрович потерял уже всякую надежду.
- Здравствуйте, я по объявлению. Вы даёте уроки литературы?
Андрей Петрович вгляделся в экран видеофона. Мужчина под тридцать. Строго одет — костюм, галстук. Улыбается, но глаза серьёзные. У Андрея Петровича ёкнуло под сердцем, объявление он вывешивал в сеть лишь по привычке. За десять лет было шесть звонков. Трое ошиблись номером, ещё двое оказались работающими по старинке страховыми агентами, а один перепутал литературу с лигатурой.
- Д-даю уроки, — запинаясь от волнения, сказал Андрей Петрович. — На дому. Вас интересует литература?
- Интересует, — кивнул собеседник.
— Меня зовут Максим. Давайте начнём завтра. В десять утра вас устроит? К девяти я отвожу детей в школу, а потом свободен до двух. Записываю адрес.
В эту ночь Андрей Петрович не спал, ходил по крошечной комнате, почти келье, не зная, куда девать трясущиеся от переживаний руки. Вот уже двенадцать лет он жил на нищенское пособие. С того самого дня, как его уволили.
- Вы слишком узкий специалист, — сказал тогда, пряча глаза, директор лицея для детей с гуманитарными наклонностями. — Мы ценим вас как опытного преподавателя, но вот ваш предмет — литература — никому, увы, не нужен.
Новую работу Андрею Петровичу найти не удалось, литература осталась в считанных учебных заведениях, последние библиотеки закрывались, филологи один за другим переквалифицировались кто во что горазд.
Сбережения быстро закончились, и Андрею Петровичу пришлось затянуть ремень. Потом продать аэромобиль, старый, но надёжный. Антикварный сервиз, оставшийся от мамы. А затем настала очередь книг. Древних, толстых, бумажных. За раритеты коллекционеры давали хорошие деньги, так что граф Толстой кормил целый месяц. Достоевский — две недели. Бунин — полторы.
В результате у Андрея Петровича осталось полсотни книг — самых любимых, перечитанных по десятку раз, тех, с которыми расстаться не мог. Ремарк, Хемингуэй, Маркес, Булгаков, Бродский, Пастернак… Книги стояли на этажерке, занимая четыре полки, Андрей Петрович ежедневно стирал с корешков пыль.
«Если этот парень, Максим, — беспорядочно думал Андрей Петрович, нервно расхаживая от стены к стене, — если он… Тогда, возможно, удастся откупить назад Бальмонта».
Максим позвонил в дверь ровно в десять, минута в минуту.
— Проходите, — засуетился Андрей Петрович. — Присаживайтесь. Как вы знаете, в школах литературу не преподают почти сотню лет. Понимаете, в конце двадцатого века начался кризис. Читать стало некогда. Сначала детям, затем дети повзрослели, и читать стало некогда их детям. Ещё более некогда, чем родителям. Появились другие удовольствия — в основном, виртуальные. Ну, и конечно, техника.
Андрей Петрович замолчал, утёр рукой вспотевший вдруг лоб.
— Мне нелегко об этом говорить, — сказал он наконец. — Литература умерла потому, что не ужилась с прогрессом. Но вот дети, вы понимаете… Дети! Литература была тем, что формировало умы. Особенно поэзия. Тем, что определяло внутренний мир человека, его духовность. Дети растут бездуховными, вот что страшно, вот что ужасно, Максим!
- Я сам пришёл к такому выводу, Андрей Петрович. И именно поэтому обратился к вам.
-..День сменялся новым. Андрей Петрович воспрянул, пробудился к жизни, в которой неожиданно появился смысл. Андрей Петрович не переставал удивляться, как Максим, поначалу глухой к слову, не воспринимающий, не чувствующий вложенную в язык гармонию, с каждым днём постигал её и познавал лучше, глубже, чем в предыдущий.
Однажды, в среду, Максим не пришёл. К вечеру Андрей Петрович уже не находил себе места, а ночью так и не сомкнул глаз.
Следующие несколько дней прошли как один скверный сон. Максим не приходил. Даже любимые книги не спасали от острой тоски и вновь появившегося чувства собственной никчёмности, о котором Андрей Петрович полтора года не вспоминал.
Что-то заставило Андрея Петровича войти в Интернет и пролистать ленту новостей.
Сердце внезапно зашлось от боли. С фотографии смотрел Максим, строчки курсива под снимком расплывались перед глазами.
«Домашний робот-гувернёр, серия ДРГ-439К, — с трудом сфокусировав зрение, считывал с экрана Андрей Петрович, — дефект управляющей программы. Заявил, что самостоятельно пришёл к выводу о детской бездуховности, с которой решил бороться. Самовольно обучал детей предметам вне школьной программы. От хозяев свою деятельность скрывал. Изъят из обращения… По факту утилизирован… Общественность обеспокоена проявлением…».
Андрей Петрович поднялся. На негнущихся ногах прошагал на кухню. Колени подломились, и он тяжело опустился на пол.
«Коту под хвост, — пришла итоговая мысль. — Всё коту под хвост. Всё это время он обучал робота. Бездушную, дефективную железяку. Вложил в неё всё, что есть. Всё, ради чего только стоит жить. Всё, ради чего он жил».
(По М. Гелприну)
Майк Гелприн
Задание № 2.
речевые и грамматические ошибки
_________________________________
_______________________________________________________________
- _____________________________________
_______________________________________________________________
3) В тексте публициста Маслова Ильи Александровича раскрывается проблема поиска путей взаимопонимания людей разных возрастных поколений. —
______________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________
- _______________________________________________
_________________________________________________________________
5) Проблема, которую выразил автор в своём тексте, — это проблема нравственного выбора в экстремальной жизненной ситуации человеком. -_______
_______________________________________________________________
_________________________________________________________________
__________________________________________
_______________________________________________________________
___________________________
_________________________________________________________________
___________________
_________________________________________________________________
____________
_______________________________________________________________
_________________________
_______________________________________________________________
ФОРМУЛИРУЕМ ПРОБЛЕМУ
Проблема — это тот вопрос, который интересует автора исходного текста и вызывает его раздумья и размышления.
Проблема чаще всего связана с каким-то негативным явлением, которое автор находит в действительности и которое требует своего устранения.
Довольно часто в тексте затрагивается сразу несколько проблем. Возникает вопрос: какую из них выбрать для комментария и положить в основу экзаменационного сочинения?
Рекомендуем сосредоточиться на проблеме, которая
главной, а не второстепенной
- даёт выпускнику большой простор для выражения собственных мыслей, то есть соответствует его жизненному и читательскому опыту (ученик твёрдо знает, какие аргументы приведёт в доказательство своей точки зрения) .
Таким образом, выбирать проблему для комментирования лучше всего,
- задавая себе вопрос: по поводу какой проблемы автор отчётливо выражает свою позицию в тексте :
- опираясь на остальные смысловые части сочинения.
двумя способами
«поставленных»
В толковых словарях русского языка под ред. Д. Н. Ушакова и С.И. Ожегова даётся следующее толкование словам:
Ставить — предлагать для решения, выполнения, обсуждения; выдвигать. Ставить серьёзно задачу перед кем-нибудь. Ставить твёрдые сроки. Правильно ставить вопрос. Правильно ставить вопрос. Ставить новую тему, задачу. Ставить новую проблему на обсуждение.
Затронуть, Упомянуть
«ставить»
| Способы формулировки проблемы | Примеры |
| 1. В виде вопооса (проблема и есть вопрос, над которым рассуждает автор исходного текста и который требует решения), после котооого делается отсылка к исходному тексту. | Как найти пути взаимопонимания между людьми разных поколений и мировоззренческих позиций? Именно эту сложную проблему ставит в данном тексте NN . Как влияет на жизнь человека обладание способностью к сочувствию или отсутствие у него такой способности? Именно эту сложную проблему ставит в своём тексте |
| 2. Сочетанием слова проблема с именем существительным, употреблённым в родительном падеже: проблема (чего?) | В предложенном для анализа тексте автор ставит проблему (чего?) отцов и детей. Автор данного текста привлекает внимание читателей к проблеме (чего?) роли книги в жизни человека. В тексте NN ставится проблема (чего? ) одиночества. |
Примечания.
1) Формулируя проблему, если вы не уверены в правильном определении вами жанра, нежелательно использовать слова «статья», «очерк», «рассказ», например: «В статье NN ставится проблема роли книги в жизни человека», «В предложенном для анализа очерке автор ставит проблему одиночества», «Именно этой сложной проблеме посвящён рассказ писателя NN » .
Лучше употреблять слово «текст». Хотя если вы уверены в правильном определении вами жанра предлагаемого текста, то это замечание не для вас.
«Проблема этого текста в том, что…»
3) Помните о том, что предлог «ПО » перед фамилией автора означает, что текст приводится в сокращении, с изменениями: «По C .Л. Львову ». Поэтому при обозначении проблемы можно допустить серьёзную грамматическую ошибку, построив предложение следующим образом: «В тексте по С.Л. Львову поднимается проблема равнодушия». Следует писать так: «В тексте (КОГО?) С.Л. Львова поднимается проблема равнодушия» .
4) При формулировке проблемы не стоит использовать синтаксические конструкции, представляющие собой несколько подряд идущих имён существительных, употреблённых в родительном падеже: «В тексте В. Никляева затрагивается проблема (ЧЕГО?) отсутствия (ЧЕГО?) способности (ЧЕГО?) радостного восприятия (ЧЕГО?) окружающего мира» .
Такое построение предложения затрудняет чтение. Поэтому в этом случае проблему лучше сформулировать в виде вопроса: «Почему у некоторых людей отсутствует способность радостного восприятия окружающего мира? Именно эту сложную проблему поднимает в предложенном для анализа тексте NN » .
«В тексте Львова Сергея Львовича поднимается проблема равнодушия».
«В тексте Львов поднимает проблему равнодушия».
7) Необходимо избегать фамильярности, упоминая об авторе исходного текста: не стоит употреблять его имя и отчество без фамилии: «В предложенном для анализа тексте автор задаётся вопросом: «Что произойдёт, если сострадание уйдёт из жизни современного общества?» Сергей Львович затрагивает проблему равнодушия».
Запомните! Проблема (ЧЕГО?) Вопрос (О ЧЁМ? )
Приведём часто встречающиеся в экзаменационных сочинениях выпускников варианты формулировки проблемы исходного текста и рассмотрим типовые речевые конструкции, которые используются для этого.
Фразы которые можно использовать при формулировке проблемы в виде ПОВЕСТВОВАТЕЛЬНОГО предложения, В предложенном для анализа тексте NN ставит проблему (чего?)., В своём тексте NN выдвигает на всеобщее обсуждение проблему (чего?)., В данном тексте NN ставит проблему (чего?)., В своём тексте NN обращает внимание читателей на проблему (чего?)., Текст NN заставил меня задуматься над проблемой (чего?)., Предложенный для анализа текст NN посвящён проблеме (чего?)., В тексте NN ставится проблема (чего?)., В тексте NN поднимается проблема (чего?)., В тексте NN рассматривается проблема (чего?)., Фразы, используемые при формулировке проблемы в виде ВОПРОСИТЕЛЬНОГО предложения
Как (зачем, почему, какую роль, какова роль, можно ли, нужно ли, на чём, кого и т.д.)? Этой сложной проблеме посвящён текст NN .
Как (зачем, почему, какую роль, какова роль, можно ли, нужно ли, на чём, кого и т.д.)? Эту сложную проблему ставит в своём тексте NN .
Как (зачем, почему, какую роль, какова роль, можно ли, нужно ли, на чём, кого и т.д.)? Такова проблема, поднятая в тексте NN .
Как (зачем, почему, какую роль, какова роль, можно ли, нужно ли, на чём, кого и т.д.)? Ответ на этот вопрос даёт в своём тексте NN .
Естественно, способы формулировки проблемы исходного текста и начала экзаменационного сочинения не исчерпываются приведёнными выше предложениями. Могут быть и другие варианты. Рассмотрим их.
Возможные способы формулировки проблемы исходного текста и начала экзаменационного сочинения, также часто встречающиеся в работах выпускников
1. Сочинение можно начать, задав 2-3 вопроса по содержанию исходного текста с последующей формулировкой проблемы, выбранной пишущим для комментария.
Переход от серии вопросов к формулировке проблемы можно осуществить, используя следующие фразы:
«Эти и другие вопросы ставятся в тексте известного писателя NN . Однако наиболее детально автором рассматривается проблема (чего? )…»
Пример формулировки проблемы исходного текста, которой предшествует серия вопросов, заданных пишущим по содержанию прочитанного:
Что такое война? Как военные действия и связанные с ними человеческие трагедии влияют на душевное состояние людей, на их способность чувствовать, сострадать? Как долго мы храним память о прошедших трагических событиях? Эти и другие вопросы ставит в своём тексте писатель Л. Андреев. Однако наиболее детально автор рассматривает проблему отношения человека к войне.
2. Сочинение можно начать с назывного предложения, содержащего ключевое понятие исходного текста, а затем в виде вопроса сформулировать проблему, выбранную для дальнейшего комментария:
Пример формулировки проблемы исходного текста, которая начинается Именительным темы в сочетании с вопросительным предложением:
Жадность. Как этот один из самых отвратительных нравственных пороков влияет на души людей? Именно такую проблему ставит В. Солоухин в предложенном для анализа тексте.
Каждый год ФИПИ включает в состав КИМов ЕГЭ по русскому языку новые тексты. Они разнообразны по своему содержанию, однако затронутые в них проблемы нередко повторяются.
На экзамене в предлагаемых для анализа текстах чаще всего рассматриваются следующие виды проблем:
- нравственные;
- философские;
- социальные;
- экологические;
- научные.
Приведённый ниже перечень проблем, часто предлагаемых для анализа в сочи- нении-рассуждении на ЕГЭ и сгруппированных в несколько тематических блоков, поможет научиться самостоятельно формулировать проблему исходного текста.
Готовясь с ребятами к выполнению творческого задания на ЕГЭ, обсуждая с ними тексты из тематического блока «О книгах и чтении», подбирая аргументы к поднятым в них проблемам, уже в который раз перечитала рассказ современного американского (!!!) писателя Майка Гелприна. Не дай Бог, чтобы фантастика, рожденная его воображением, когда-нибудь стала реальностью!
Предлагаю прочесть этот рассказ и задуматься…
Звонок
раздался, когда Андрей Петрович потерял уже всякую надежду.
— Здравствуйте, я по объявлению. Вы даёте уроки литературы?
Андрей Петрович вгляделся в экран видеофона. Мужчина под тридцать. Строго одет
— костюм, галстук. Улыбается, но глаза серьёзные. У Андрея Петровича ёкнуло под
сердцем, объявление он вывешивал в сеть лишь по привычке. За десять лет было
шесть звонков. Трое ошиблись номером, ещё двое оказались работающими по
старинке страховыми агентами, а один попутал литературу с лигатурой.
—
Д-даю уроки, — запинаясь от волнения, сказал Андрей Петрович. — Н-на дому. Вас
интересует литература?
—
Интересует, — кивнул собеседник. — Меня зовут Максим. Позвольте узнать, каковы
условия.
«Задаром!»
— едва не вырвалось у Андрея Петровича.
— Оплата почасовая, — заставил себя выговорить он. — По договорённости. Когда
бы вы хотели начать?
—
Я, собственно… — собеседник замялся.
—
Первое занятие бесплатно, — поспешно добавил Андрей Петрович. — Если вам не
понравится, то…
—
Давайте завтра, — решительно сказал Максим. — В десять утра вас устроит? К
девяти я отвожу детей в школу, а потом свободен до двух.
—
Устроит, — обрадовался Андрей Петрович. — Записывайте адрес.
— Говорите, я запомню.
В эту ночь Андрей Петрович не спал, ходил по крошечной комнате, почти келье, не
зная, куда девать трясущиеся от переживаний руки. Вот уже двенадцать лет он жил
на нищенское пособие. С того самого дня, как его уволили.
— Вы слишком узкий специалист, — сказал тогда, пряча глаза, директор лицея для
детей с гуманитарными наклонностями. — Мы ценим вас как опытного преподавателя,
но вот ваш предмет, увы. Скажите, вы не хотите переучиться? Стоимость обучения
лицей мог бы частично оплатить. Виртуальная этика, основы виртуального права,
история робототехники — вы вполне бы могли преподавать это. Даже кинематограф
всё ещё достаточно популярен. Ему, конечно, недолго осталось, но на ваш век…
Как вы полагаете?
Андрей Петрович отказался, о чём немало потом сожалел. Новую работу найти не
удалось, литература осталась в считанных учебных заведениях, последние
библиотеки закрывались, филологи один за другим переквалифицировались кто во
что горазд. Пару лет он обивал пороги гимназий, лицеев и спецшкол. Потом
прекратил. Промаялся полгода на курсах переквалификации. Когда ушла жена,
бросил и их.
Сбережения быстро закончились, и Андрею Петровичу пришлось затянуть ремень.
Потом продать аэромобиль, старый, но надёжный. Антикварный сервиз, оставшийся
от мамы, за ним вещи. А затем… Андрея Петровича мутило каждый раз, когда он
вспоминал об этом — затем настала очередь книг. Древних, толстых, бумажных,
тоже от мамы. За раритеты коллекционеры давали хорошие деньги, так что граф
Толстой кормил целый месяц. Достоевский — две недели. Бунин — полторы.
В результате у Андрея Петровича осталось полсотни книг — самых любимых,
перечитанных по десятку раз, тех, с которыми расстаться не мог. Ремарк,
Хемингуэй, Маркес, Булгаков, Бродский, Пастернак… Книги стояли на этажерке,
занимая четыре полки, Андрей Петрович ежедневно стирал с корешков пыль.
«Если этот парень, Максим, — беспорядочно думал Андрей Петрович, нервно
расхаживая от стены к стене, — если он… Тогда, возможно, удастся откупить назад
Бальмонта. Или Мураками. Или Амаду».
Пустяки, понял Андрей Петрович внезапно. Неважно, удастся ли откупить. Он может
передать, вот оно, вот что единственно важное. Передать! Передать другим то,
что знает, то, что у него есть.
Максим позвонил в дверь ровно в десять, минута в минуту.
— Проходите, — засуетился Андрей Петрович. — Присаживайтесь. Вот, собственно… С
чего бы вы хотели начать?
Максим помялся, осторожно уселся на край стула.
—
С чего вы посчитаете нужным. Понимаете, я профан. Полный. Меня ничему не учили.
—
Да-да, естественно, — закивал Андрей Петрович. — Как и всех прочих. В
общеобразовательных школах литературу не преподают почти сотню лет. А сейчас
уже не преподают и в специальных.
—
Нигде? — спросил Максим тихо.
—
Боюсь, что уже нигде. Понимаете, в конце двадцатого века начался кризис. Читать
стало некогда. Сначала детям, затем дети повзрослели, и читать стало некогда их
детям. Ещё более некогда, чем родителям. Появились другие удовольствия — в
основном, виртуальные. Игры. Всякие тесты, квесты… — Андрей Петрович махнул
рукой. — Ну, и конечно, техника. Технические дисциплины стали вытеснять
гуманитарные. Кибернетика, квантовые механика и электродинамика, физика высоких
энергий. А литература, история, география отошли на задний план. Особенно
литература. Вы следите, Максим?
— Да, продолжайте, пожалуйста.
— В двадцать первом веке перестали печатать книги, бумагу сменила электроника.
Но и в электронном варианте спрос на литературу падал — стремительно, в
несколько раз в каждом новом поколении по сравнению с предыдущим. Как
следствие, уменьшилось количество литераторов, потом их не стало совсем — люди
перестали писать. Филологи продержались на сотню лет дольше — за счёт
написанного за двадцать предыдущих веков.
Андрей Петрович замолчал, утёр рукой вспотевший вдруг лоб.
— Мне нелегко об этом говорить, — сказал он наконец. — Я осознаю, что процесс
закономерный. Литература умерла потому, что не ужилась с прогрессом. Но вот
дети, вы понимаете… Дети! Литература была тем, что формировало умы. Особенно
поэзия. Тем, что определяло внутренний мир человека, его духовность. Дети растут
бездуховными, вот что страшно, вот что ужасно, Максим!
—
Я сам пришёл к такому выводу, Андрей Петрович. И именно поэтому обратился к
вам.
—
У вас есть дети?
—
Да, — Максим замялся. — Двое. Павлик и Анечка, погодки. Андрей Петрович, мне
нужны лишь азы. Я найду литературу в сети, буду читать. Мне лишь надо знать
что. И на что делать упор. Вы научите меня?
— Да, — сказал Андрей Петрович твёрдо. — Научу.
Он поднялся, скрестил на груди руки, сосредоточился.
— Пастернак, — сказал он торжественно. — Мело, мело по всей земле, во все
пределы. Свеча горела на столе, свеча горела…
— Вы придёте завтра, Максим? — стараясь унять дрожь в голосе, спросил Андрей
Петрович.
—
Непременно. Только вот… Знаете, я работаю управляющим у состоятельной семейной
пары. Веду хозяйство, дела, подбиваю счета. У меня невысокая зарплата. Но я, —
Максим обвёл глазами помещение, — могу приносить продукты. Кое-какие вещи,
возможно, бытовую технику. В счёт оплаты. Вас устроит?
Андрей
Петрович невольно покраснел. Его бы устроило и задаром.
— Конечно, Максим, — сказал он. — Спасибо. Жду вас завтра.
— Литература — это не только о чём написано, — говорил Андрей Петрович,
расхаживая по комнате. — Это ещё и как написано. Язык, Максим, тот самый
инструмент, которым пользовались великие писатели и поэты. Вот послушайте.
Максим
сосредоточенно слушал. Казалось, он старается запомнить, заучить речь
преподавателя наизусть.
—
Пушкин, — говорил Андрей Петрович и начинал декламировать.
«Таврида», «Анчар», «Евгений Онегин». Лермонтов «Мцыри». Баратынский, Есенин,
Маяковский, Блок, Бальмонт, Ахматова, Гумилёв, Мандельштам, Высоцкий…
Максим
слушал.
—
Не устали? — спрашивал Андрей Петрович.
—
Нет-нет, что вы. Продолжайте, пожалуйста.
День сменялся новым. Андрей Петрович воспрянул, пробудился к жизни, в которой
неожиданно появился смысл. Поэзию сменила проза, на неё времени уходило гораздо
больше, но Максим оказался благодарным учеником. Схватывал он на лету. Андрей
Петрович не переставал удивляться, как Максим, поначалу глухой к слову, не
воспринимающий, не чувствующий вложенную в язык гармонию, с каждым днём
постигал её и познавал лучше, глубже, чем в предыдущий.
Бальзак, Гюго, Мопассан, Достоевский, Тургенев, Бунин, Куприн.
Булгаков, Хемингуэй, Бабель, Ремарк, Маркес, Набоков.
Восемнадцатый век, девятнадцатый, двадцатый.
Классика,
беллетристика, фантастика, детектив. Стивенсон, Твен, Конан Дойль, Шекли,
Стругацкие, Вайнеры, Жапризо.
Однажды, в среду, Максим не пришёл. Андрей Петрович всё утро промаялся в
ожидании, уговаривая себя, что тот мог заболеть. Не мог, шептал внутренний
голос, настырный и вздорный. Скрупулёзный педантичный Максим не мог. Он ни разу
за полтора года ни на минуту не опоздал. А тут даже не позвонил. К вечеру
Андрей Петрович уже не находил себе места, а ночью так и не сомкнул глаз. К десяти
утра он окончательно извёлся, и когда стало ясно, что Максим не придёт опять,
побрёл к видеофону.
—
Номер отключён от обслуживания, — поведал механический голос.
Следующие несколько дней прошли как один скверный сон. Даже любимые книги не
спасали от острой тоски и вновь появившегося чувства собственной никчемности, о
котором Андрей Петрович полтора года не вспоминал. Обзвонить больницы, морги,
навязчиво гудело в виске. И что спросить? Или о ком? Не поступал ли некий
Максим, лет под тридцать, извините, фамилию не знаю?
Андрей Петрович выбрался из дома наружу, когда находиться в четырёх стенах
стало больше невмоготу.
—
А, Петрович! — приветствовал старик Нефёдов, сосед снизу. — Давно не виделись.
А чего не выходишь, стыдишься, что ли? Так ты же вроде ни при чём.
—
В каком смысле стыжусь? — оторопел Андрей Петрович.
— Ну, что этого, твоего, — Нефёдов провёл ребром ладони по горлу. — Который к
тебе ходил. Я всё думал, чего Петрович на старости лет с этой публикой
связался.
—
Вы о чём? — у Андрея Петровича похолодело внутри. — С какой публикой?
—
Известно с какой. Я этих голубчиков сразу вижу. Тридцать лет, считай, с ними
отработал.
—
С кем с ними-то? — взмолился Андрей Петрович. — О чём вы вообще говорите?
— Ты что ж, в самом деле не знаешь? — всполошился Нефёдов. — Новости посмотри,
об этом повсюду трубят.
Андрей Петрович не помнил, как добрался до лифта. Поднялся на четырнадцатый,
трясущимися руками нашарил в кармане ключ. С пятой попытки отворил, просеменил
к компьютеру, подключился к сети, пролистал ленту новостей. Сердце внезапно
зашлось от боли. С фотографии смотрел Максим, строчки курсива под снимком
расплывались перед глазами.
«Уличён хозяевами, — с трудом сфокусировав зрение, считывал с экрана Андрей
Петрович, — в хищении продуктов питания, предметов одежды и бытовой техники.
Домашний робот-гувернёр, серия ДРГ-439К. Дефект управляющей программы. Заявил,
что самостоятельно пришёл к выводу о детской бездуховности, с которой решил
бороться. Самовольно обучал детей предметам вне школьной программы. От хозяев
свою деятельность скрывал. Изъят из обращения… По факту утилизирован….
Общественность обеспокоена проявлением… Выпускающая фирма готова понести…
Специально созданный комитет постановил…».
Андрей Петрович поднялся. На негнущихся ногах прошагал на кухню. Открыл буфет,
на нижней полке стояла принесённая Максимом в счёт оплаты за обучение початая
бутылка коньяка. Андрей Петрович сорвал пробку, заозирался в поисках стакана.
Не нашёл и рванул из горла. Закашлялся, выронив бутылку, отшатнулся к стене.
Колени подломились, Андрей Петрович тяжело опустился на пол.
Коту под хвост, пришла итоговая мысль. Всё коту под хвост. Всё это время он
обучал робота. Бездушную, дефективную железяку. Вложил в неё всё, что есть.
Всё, ради чего только стоит жить. Всё, ради чего он жил.
Андрей Петрович, превозмогая ухватившую за сердце боль, поднялся. Протащился к
окну, наглухо завернул фрамугу. Теперь газовая плита. Открыть конфорки и
полчаса подождать. И всё.
Звонок в дверь застал его на полпути к плите. Андрей Петрович, стиснув зубы,
двинулся открывать. На пороге стояли двое детей. Мальчик лет десяти. И девочка
на год-другой младше.
—
Вы даёте уроки литературы? — глядя из-под падающей на глаза чёлки, спросила
девочка.
—
Что? — Андрей Петрович опешил. — Вы кто?
—
Я Павлик, — сделал шаг вперёд мальчик. — Это Анечка, моя сестра.Мы от Макса.
—
От… От кого?!
—
От Макса, — упрямо повторил мальчик. — Он велел передать. Перед тем, как он…
как его…
—
Мело, мело по всей земле во все пределы! — звонко выкрикнула вдруг девочка.
Андрей Петрович схватился за сердце, судорожно глотая, запихал, затолкал его
обратно в грудную клетку.
—
Ты шутишь? — тихо, едва слышно выговорил он.
—
Свеча горела на столе, свеча горела, — твёрдо произнёс мальчик. — Это он велел
передать, Макс. Вы будете нас учить?
Андрей Петрович, цепляясь за дверной косяк, шагнул назад.
—
Боже мой, — сказал он. — Входите. Входите, дети.
Майк Гелприн, Нью-Йорк (Seagull Magazine от 16/09/2011)
Вытеснение литературы виртуальными развлечениями. По тексту М. Гелприна Звонок раздался, когда Андрей Петрович потерял уже всякую надежду
Писатель Майк Гелприн в своем тексте поднимает проблему вытеснения традиционной литературы «виртуальными развлечениями». В современном обществе этот вопрос стоит весьма остро и от его решения зависит будущее человечества.
Сюжет футуристического рассказа Гелприна развивается спустя столетие после окончания преподавания литературы в учебных заведениях. Писатель показывает, что технический прогресс вытеснил гуманитарные науки, они отошли на задний план.
Авторская позиция в тексте выражена четко: утрата интереса к литературе
ведет к бездуховности.
Невозможно не согласиться с автором: развитие сети Интернет привело к тому, что многие люди отказались от традиционных книг. Между тем литературные труды являются основой нравственного развития личности.
К примеру, Д. Н. Мамин-Сибиряк в очерке «О книге» называет ее предметом высшего духовного порядка. Писатель в горечью констатирует, что современные дети стали равнодушны к книгам, небрежно и даже варварски обходятся с ними. Он вспоминает собственное детство и говорит, что в семье все любили читать, последние сбережения тратили на приобретение книг.
Основу домашней библиотеки
составляли произведения классиков: Пушкина, Крылова, Гончарова, Гоголя… С них и начиналось его образование. Позже появились детские книги, затем современных автором, а потом и научно-популярные издания 60-х годов.
С раннего детства книга была спутником будущего писателя и в определенной мере предопределила развитие его таланта.
Что же произойдет в случае полного исчезновения литературы из жизни человека? Подобная ситуация описана Р. Брэдбери в романе «451 градус по Фаренгейту». Изображенный автором утопический мир будущего лишен социальных проблем: они исчезли вместе с уничтожением книг, заставляющих людей критически мыслить.
Костры из книг символизируют гибель духовности, превращение общества в заложников массовой примитивной культуры.
Следует отметить, что прогресс делает нашу жизнь комфортней, но вытесняет из нее книги. Потеря интереса к чтению ведет к духовному угасанию, поэтому важно повышать интерес к литературе. Надо вернуть моду на чтение, оно не должно терять своей популярности.
Вытеснение литературы виртуальными развлечениями. По тексту М. Гелприна Звонок раздался, когда Андрей Петрович потерял уже всякую надежду